Татьяна Михайловна Василевская "Дело случая"

– Странно, почему вообще пустующее здание в таком состоянии и никто не озаботился тем, чтобы закрыть в него доступ посторонним. Как будто специальное место для сборищ не самых благонадежных товарищей. – Гоша почти сурово смотрел на участкового. Тот развел руками.

– Этим администрация района заниматься должна и коммунальные службы. Я тут при чем? Я докладывал и не раз, что жители жалуются. Да только ничего никто не сделал…

Гоша вздохнул. Никому особенно дела не было до того, что почти рядом с жилыми домами практически настоящий притон. Тут и дети рядом, и вообще, не самое приятное соседство.

– Ладно, я понял. Тоже обязательно укажу на данный момент в отчете.

Баба Катя одобрительно закивала головой.

– Укажите, укажите. Просто замучили. Крики, грязь, ругань, да и вообще, кто их знает что там у них в головах… а теперь и вовсе, после трупа-то этого, страшно… Ох! Вот ведь напасть!… Так а что, этого-то, ну который мёртвый… убили его или он сам помер?

– Тайна следствия, – хмыкнул участковый.

– А-а-а! Ясно… – уважительно протянула баба Катя. Вот ведь все, как по-серьёзному…

-–

– Ты, вот что, стажер. – Сказал Ручимский почти благодушно, по возвращении «с задания» подчиненного. – На сегодня тебе ответственное поручение – составить отчет. Это также часть работы, которую, хочешь не хочешь, а выполнять нужно. Руководство-то считает, что это вообще наша основная задача, а все остальное так… – не упустил возможности пустить шпильку в адрес начальства следователь. – А завтра, как получим заключение медиков, займешься делом этого Иваницкого. Если, конечно, будет повод чем-то заниматься. Посмотрим, что-там медицина скажет…

Веснушчатое, немного наивное лицо просияло абсолютно счастливой улыбкой. Вот ведь и правда счастье человеку привалило! Сидор Егорович мысленно закатил глаза.

– Так точно, товарищ майор! – гаркнул осчастливленный начальником мальчишка своим звонким-презвонким голосом. Ручимский кисло взглянул на рвущегося в бой, полного энергии и веры в торжество справедливости юнца.

– Угу, исполняй. Только не ори так. Я ж не глухой. Пока…

– Так точно! – снова, правда, чуть потише, звонко-презвонко гаркнул мальчишка. Губы на веснушчатом лице растянулись в ещё более широкую радостную улыбку. Того и гляди парень просто лопнет от нежданно-негаданно свалившегося на него счастья. Даже оттопыренные уши покраснели, видимо тоже от охватившего их обладателя возбуждения.

«Ничего, поработаешь с мое, посмотрим, как ты будешь улыбаться…» – продолжая ворчать, теперь уже про себя, подумал следователь. Помимо воли отметив, что улыбка у парня хорошая. Прямо вот искренняя улыбка, даже заразительная. Чтобы не поддаться искушению и не начать улыбаться в ответ (ещё чего не хватало!), Ручимский уткнулся в бумаги, лежавшие на его столе. Работать надо. Не до веселья, неуместного и беспричинного. Стажер! Послал же Бог ему на голову ещё это чудо ушастое…

Глава 4

– Жорка! Наконец-то! Я думала тебя твой страшный начальник в наряд отправил, или что там у вас в полиции бывает…

– Привет! – смеющееся лицо с россыпью конопушек показалось в дверном проёме. – Ой, мам, пахнет как вкусно!… Обалдеть! Я ужас какой голодный!… Сидор Егорович не страшный начальник. Он просто строгий. Ну, и любит поворчать немного. Зато он отличный следователь… Кстати, представляешь! Он мне поручил дело расследовать! Самому! Здорово, правда?! Я прямо не ожидал! – спеша поделиться накопившимися за день впечатлениями тараторил Гоша.

– Поздравляю!.. Только не хватай еду руками, сядь и поешь по человечески, – пряча улыбку, сказала мать.

Гоша уселся за стол и принялся с аппетитом уплетать борщ и прочие блюда, приготовленные заботливой родительницей.

– М-м-м… Вкуснотища! Борщ вообще супер!

– Гош, ты хоть ешь на своей обожаемой работе? Желудок себе испортишь, нельзя целый день голодным ходить… – неодобрительно качая головой сказала мать.

– Уу, эм, – еле ворочая языком, с набитым ртом промычал Гоша и, уже прожевав, добавил, – сегодня, просто некогда было… День такой, дел много…

– Ясно. Но ты, все же постарайся есть, ладно? Здоровье, его потом не купишь…

Гоша улыбнулся.

– Мам, да не волнуйся. Ну, так просто получилось, говорю же.

– А вот я волнуюсь! Должен же кто-то волноваться о тебе и твоем здоровье, если ты сам этого не делаешь. Вон, совсем худющий! Глаза и уши…

– Мам, да ладно, нормальный я. Просто у меня уши большие, – Гоша засмеялся. – И, вообще, ещё никто не умер от того что раз или два не пообедал. Человек без пищи месяц может прожить…

– Надеюсь, проверять на себе не собираешься?… Ладно, расскажи лучше, что за дело тебе там поручили. Или это секретная информация? – мать тоже рассмеялась и сразу как будто помолодела и лицо преобразилось, приобрело выражение девчоночьего задора. И улыбка у них с сыном была совсем одинаковая. Искренняя, хорошая улыбка.

– Да нет, не секретная. – Юный следователь тоже расплылся в улыбке и немного смущенно сказал, – правда, пока еще не ясно до конца, убийство это или нет.

Темня бровь матери взлетела вверх и вопросительно изогнулась.

– В смысле?! Так бывает?

Гоша кивнул.

– Бывает, конечно. Ну, в общем, мы сегодня выезжали на место, где было обнаружено тело. Пока не совсем понятно была ли смерть насильственной или это гм… несчастный случай. – Назвать смерть от передозировки естественной было тоже как-то неправильно, да и не нужны матери такие уж подробности. – В общем, ждем результаты экспертизы.

– Господи, Жорка! Ну вот что тебя понесло на такую работу?! Это ж ужас, ездить на места убийств, обнаружения трупов. Бррр! Осматривать их. Кровища, всякие страсти-мордасти, экспертизы…

– Мам, ну это же очень интересная работа! И нужная!

– Да нужная, нужная, кто же спорит. Ты молодец… Просто мне не по себе, когда я все это представляю… Ну, ты как сам чувствуешь, справишься с ответственным заданием? – меняя тему поинтересовалась мать. Лицо вновь преобразила улыбка. На этот раз в ней были и беспокойство, и нежность.

Гоша пожал плечами.

– Думаю, справлюсь. – Он гордо выпятил грудь и даже слегка вскинул подбородок вверх от осознания собственной значимости. Губы у молодого следователя получившего ответственное задание снова растянулись до ушей. – У меня же интуиция. Ты сама говорила!

Мать засмеялась и махнула на него рукой.

– Мне иногда кажется, что лучше бы уж и не говорила. Я же не думала, что мои слова так повлияют на выбор будущей профессии. Теперь, получается, ответственность лежит на мне.

Гоша вновь расплылся в улыбке.

– Да ведь здорово, мам! Это как будто суперспособность. Особое чутье. Умение чувствовать то, что не чувствуют другие!

Мать покачала головой. Вот ведь совсем мальчишка еще. В голове полным-полно глупостей. Следователь! С ума сойти!

– Жорка, чутье у охотничьих собак. Какой же ты у меня еще дурачок все-таки!

– Я не дурачок, у меня, между прочим, диплом с отличием, – ухмыльнулся Гоша.

– Да, точно. Диплом с отличием. Ты у меня молодец.

– Вот, видишь. Я у тебя молодец. Я и у Сидора Егоровича почти молодец, – Гоша засмеялся, – раз уж он считает, что я вполне готов к полноценной следственной работе.

Гоша отправил в рот остатки еды со своей тарелки. Он ощущал приятное чувство сытости и общего довольства жизнью в целом.

– А когда папа возвращается? Вроде, вот-вот должен, насколько я помню…

– Он днем как раз, позвонил. Сказал, что они немного задерживаются. Был очень сильный шторм. Судам несколько дней не разрешали выходить из порта.

– Ни фига себе! Извини… Какой же шторм должен быть, чтобы даже таким здоровенным судам нельзя было находиться в открытом море? Это прям, наверное настоящее цунами.

– Ох, не знаю. Даже думать об этом не хочу. Страшно становится… Что за жизнь?! Меня окружают мужчины в форме. Отца всю жизнь жду из рейсов, волнуюсь. Теперь тебя дома нет постоянно и работа такая… Тоже сплошные переживания. А там и вовсе женишься… – Мать вздохнула, на этот раз не шутливо-притворно, а на самом деле по-настоящему грустно.

– Мам! Ну ты чего?!

– Ничего. Старею, ворчу. На судьбу жалуюсь, – улыбнулась она. – Все старушки именно так и делают. Причем, постоянно. Так что привыкай.

Гоша засмеялся.

– Мам! Какие старушки?! Тебе сорок три!

Мать сделала страшные глаза и шикнула.

– Ты что?! С ума сошёл?! Разве можно говорить женщине о её возрасте?! Никогда нельзя делать восхищаться другими женщинами ставя их в пример. Говорить что женщина плохо готовит. И произносить вслух возраст, если ей уже больше двадцати.

Гоша пожал плечами.

– Ну да, забыл, что женщины немного того… ну, в смысле, странные. Все любят усложнять… Но, вообще-то я имел ввиду, что ты еще совсем молодая. А готовишь ты просто супер! Папа ведь тоже всегда тебе об этом говорит.

– Ну, просто, он-то уже взрослый, имеет жизненный опыт и понимает, что и как нужно сказать жене, – улыбнулась мать, сдерживаясь чтобы не рассмеяться. – Но, ты у меня юный, неискушенный и искренний. Так что, раз ты так считаешь, значит так и есть и мне еще рано записываться в старушки.

Она все же не удержалась и начала смеяться. Гоша с улыбкой смотрел на неё. А еще считает, что это он маленький.

– Мам, спасибо, все очень-очень вкусно. И не потому что ты меня научила как нужно говорить, – с улыбкой сказал он, поднимаясь из-за стола и, похлопав живот, добавил, – я просто ужасно объелся.

Некоторое время спустя конопатая физиономия вновь возникла в дверях кухни.

– Мам, я в магазин, потом в спортзал. Купить чего-нибудь нужно?

– Нет, вроде, все есть. А тебе зачем в магазин? – в серых глазах промелькнуло искреннее любопытство. Сын совершенно точно не относился к любителям ходить по магазинам. Скорее, наоборот.

– Я девушке одной конфеты обещал.

Заметив многозначительную улыбку на материнском лице, Гоша помотал головой и засмеялся.

– Да, нет, мам. Эта девушка сотрудница криминалистической лаборатории. Просто я попросил проверить кое какие улики, и она сказала: «Будешь должен». Ну и сказала, что хочет конфет.

– Ясно. – Мать кивнула и усмехнулась. – Даже девушки у тебя теперь все сплошь криминалисты и прочие специалисты по расследованию преступлений и всякого такого.

Гоша развел руками и улыбнулся.

– Я ж говорю, это просто коллега. Да, и вообще, думаю, девушки занимающиеся расследованием ничем не хуже чем все прочие.

– Уверена, ты прав. Ладно, давай беги.

– Пока…

Глава 5

– Стажер!!! – вопль начальника прозвучал так неожиданно и так возмущенно, что Гоша, сидевший за компьютером, подскочил и едва не разлил на себя купленный по дороге кофе.

– Мать твою! Стажер! Ты чего, охренел?!.. – глаза у Сидора Егоровича были злые презлые. – Что за самодеятельность?! Кто всю эту хреноту оплачивать будет?! Вас чему там в академии теперь учат?!

Прооравшись начальник плюхнулся в рабочее кресло, продолжая сверлить подчинённого злобным взглядом.

– Нахрена?! Вот скажи, нахрена тебе сдался расширенный анализ тряпья этого бомжары торчка и исследование дурацкого браслета, который он подобрал где-нибудь на дороге, когда шастал по своим наркоманским делам в поисках дозы. – Голос следователя вновь возвысился. – Ещё даже нет заключения медиков! То что он не сам помер не подтверждено! Что тут непонятного?!!! Зачем тебе понадобилось тратить бюджетные деньги, причем не малые, на все это говно?! Ты чего фильмов детективных пересмотрел, или просто такой невменяемый, как вы все сейчас молодые недоумки?!

– Виноват, товарищ майор! Так точно, заключения нет, пока… Но я уверен, что оно подтвердит… Товарищ майор, у меня догадка… предположение возникло… хотел проверить…

– Ты больной?! – даже с некоторой долей сочувствия проскрипел Ручимский. – Государству не по карману проверять предположения всех малолетних идиотов, которые возомнили себя великими сыщиками!

– Так точно! Виноват! Больше не повторится.

Грозный шеф вздохнул.

– Очень надеюсь.

– Лиля не при чем, это я ее уговорил, – счёл Гоша своим долгом оградить от возможных неприятностей девушку, нарушившую, и впрямь по его просьбе, должностные инструкции.

– Лиля не при чем!… – передразнил Ручимский. – При чем твоя Лиля, и ещё как при чем! Лиля, в отличие от тебя, оболдуя, не первый день работает и что положено, а что нет, знает очень хорошо… Ладно. Молись, Шерлок, чтобы это было убийство. Если нет, получите выговор и ты и очарованная тобой Лиля. Чтобы не повадно было. И чтобы мозги использовали по назначению, а не для придумывания идиотских идей! Все, свободен!

– Есть!

Ручимский со страдающим видом махнул на стажера рукой, давая понять, что тот должен сей момент исчезнуть из поля его зрения. Гоша, не желая испытывать судьбу и нервы шефа, и без того пребывающие не в лучшем состоянии, быстро «сменил локацию» избавив начальника от своего присутствия. Расположившись в дальнем углу комнаты, Гоша начал просматривать отправленный ему совершившей должностной проступок (ради личной симпатии к новенькому сотруднику и давнишней и преданной любви к «Мишкам на севере») Лилей.

На одежде покойного было много чего обнаружено, и, надо думать, ещё гораздо больше чего не обнаружено, так как все же проводить уж совсем полный анализ Лиля, и впрямь проработавшая не один день в правоохранительных органах, даже ради симпатии и обещанной предметом симпатии благодарности, не стала. И долго, и дорого и бессмысленно. И можно запросто и впрямь строгий выговор схлопотать за такую самодеятельность со всеми вытекающими. Но, те исследования, которые девушка провела, выявили присутствие частичек крови на джинсах и на обуви. И кровь эта принадлежала не покойному. Та же самая кровь и частицы эпидермиса были найдены на браслете.

Разумеется, это могло ничего и не значить. Может, произошла драка между ныне покойным Иваницким и какой-нибудь его знакомой из той же среды «группы риска». Или же он сорвал браслет у кого-то с руки, когда находился в состоянии невменяемости. Хотя, в данном случае, крови на его одежде быть не должно, даже если он резко и с силой дёрнул за украшение. Максимум он просто оцарапал бы запястье его обладательнице.

Чтобы двигаться дальше, нужно было дождаться результатов вскрытия. Но просто сидеть без дела и ждать Гоша не мог. Его юная, неугомонная натура требовала действий. Решительных. Но, чтобы при этом эти действия не были затратными с финансовой точки зрения. А то Сидор Егорович одними воплями уже точно не ограничится.

Гоша начал просматривать сводки нарушений закона, произошедших за последнее время. Нарушений было много. Разной тяжести. Гошу интересовали заявления о нападении на женщин, девушек и девочек. То есть всех тех, кому мог принадлежать порванный золотой браслет. На всякий случай, попутно, Гоша пробегал глазами информацию и о более тяжких преступлениях.

Та самая интуиция, которая и впрямь порой подсказывала верное направление в его действиях, на этот раз, наглым образом молчала. Видимо, проявляя солидарность с рассерженным деятельностью подчинённого начальника. «Ну и ладно» – думал Гоша, в очередной раз прислушиваясь к «внутреннему голосу» и ничего не услышав. Смотреть сводки ему уже до чертиков надоело. Куча ненужной информации, от которой в глазах начинало рябить. Но раз голос внутри молчит, он решил, что для самоуспокоения, будет продолжать начатое занятие. Да и обидно останавливаться, когда уже столько времени потрачено. А вдруг, вот именно сейчас, попадется как раз та самая, нужная информация… если она вообще существует в природе эта самая информация. Вернее в сводках.

К трем часам дня, впавший в ещё большую, чем обычно, немилость стажер, явился пред начальственные очи, имея одуревший вид, но, при том, странным образом одновременно и радостно-удовлетворенный.

– Ну?! – буркнул Сидор Егорович, недовольно скривившись. Явился, не запылился… До этого момента день проходил, можно сказать, практически, хорошо, ну, нормально проходил, насколько это вообще возможно при такой работе. И вот, пожалуйста, опять это чудо ушастое. А он уж даже почти забыл о его присутствии в своей жизни.