– Он уже давно по воскресеньям ходит в частный тир, – сказал другой юнкер, – говорит, что там в наличии оружие всех систем мира.
Выстроились в линейку и к ребятам вышел Нил Константинович.
– Значит так, господа юнкера, впредь прошу меня называть учитель, или, если угодно по-китайски, лаоши или сяньшен. Учиться будем военному искусству, что в переводе на китайский означает ушу. Ушу, будет вам известно, берет начало в глубокой древности, с летоисчислением до нашей эры. Ушу – это умение выживать в самых неблагоприятных условиях, умение реагировать на изменение ситуации, принимать верные решения. Ушу не только рукопашный бой, это психорегуляция, дыхательная гимнастика, акробатика и фехтование. Ушу знает три вида единоборств. Мы начнем с цюаньшу, единоборство без оружия.
После первого занятия, названного словом «разминка», ребята выползали из спортивного зала на четвереньках. Через четыре занятия все вошло в норму, в теле появилась легкость, походка стала пружинистой, но главное – у всех четверых появилась общая тема. Ушу захватила их и повлияла на образ мыслей.
К весне в городе запестрели афиши, зазывающие на цирковое представление лучших артистов Франции. На афишах много места отводилось картинкам с трюками акробатов-прыгунов Жервиль. Как можно пройти мимо, когда сами недавно научились крутить заднее сальто с фуса и с помоста, делать рондат фляг.
После очередного занятия у Нила Константиновича все четверо пошли в цирк Чинизелли на набережной Фонтанки. До этого Сергей в цирке был один раз. Его водил отец в семилетнем возрасте. Запомнился только один раскрашенный дядька, который все время падал. Тогда до конца представления мальчик не досидел. Стал искать себе занятие. Сначала обратил внимание зрителей, а потом и артистов. Отцу пришлось покинуть цирк вместе с возмутителем.
На сей раз Сергея интересовал только аттракцион акробатов-прыгунов. Свет погас и заиграла скрипка, вывела нежную мелодию и к ней подключился альт. Потом рояль и, наконец, марш подхватили духовые инструменты. Зажегся яркий свет и на манеж высыпали в костюмах пестрых расцветок артисты. Постояли немного и под музыку убрались за кулисы. Музыка стихла, вышел дядька во фраке и вытянул свои руки вперед. Сергей узнал, что в цирке тот, кто объявляет номер, зовется шпрехшталмейстер, а откуда выходят артисты – форганг. Три легкие женские фигурки поднялись над зрителями и оказались на трапециях. Снова вступила скрипка, и под лучами прожекторов гимнастки начали исполнять трюки. Ахал весь зал и у Сергея замирало сердце. Ему стало неимоверно жаль трех сестер Легран, которые не смогли найти другой работы и каждый вечер рискуют жизнью. В этот раз обошлось и под гром аплодисментов сестры убежали. Зрители продолжали хлопать и сестры вернулись, потом снова выключили свет, но быстро зажгли. Сестры исчезли, а на манеже образовалась скульптура из двух атлантов. Руки закинуты за голову, плечи и спины наклонены под неизвестной тяжестью. Артисты действительно напоминали изваяние. Появился рыжий клоун с узелком. Сел на пьедестал атлантов, достал бутылку и кусок сыра. Хотел было выпить, но атлеты схватили его за плечи и медленно подняли наверх. Рыжий ловко сбросил пиджак, разорвавшийся на две половинки, вернулся на пьедестал, с него сделал длинный кульбит и исчез. Тут же один атлант полез на плечи партнеру, упер свои руки в его голову и вышел в ровную, как свеча, стойку. Артисты снова замерли, дождались аплодисментов и тогда вернулись на свои места. Один трюк следовал за другим. Исполняли трюки медленно, артисты демонстрировали свою мускулатуру и мощь. Потом вышли униформисты и пьедестал с скульптурой покатили за кулисы. Тут же выбежал рыжий с громадным чемоданом. На середине манежа взялся за веревку с крюком, зацепил чемодан и тот пополз вверх. Вдруг рыжий крикнул «стоп» и вынул револьвер. Долго прицеливался и все-таки выстрелил. Крышка чемодана открылась и мягкий тюк упал на манеж. Упав, начал расползаться. Оказалось, самая настоящая змея. Рыжий с криком бросился на нее и завязалась борьба. Возня сопровождалась криками. Потом рыжий вскочил, змея ухватила его за заднее место, да так сильно вцепилась в портки, что рыжий убежал вместе со змеей. Пока зрители отвлекались на клоуна, униформисты выставили на растяжках четыре турника в виде квадрата. Шпрех громко объявил:
– Семья Дюмаж, турнисты.
Взорвалась музыка и на манеж высыпали пять артистов. В середине девушка и по два парня с боков. То, что они стали вытворять, Сергей сперва не поверил своим глазам. Двое на противоположных турниках крутили солнце, кто-то крикнул «алле» и они полетели навстречу друг другу, но не столкнулись, а поменялись местами. Потом еще двое встали на стойку, и Сергей понять не мог, как можно держать равновесие на ладонях, сжатых в кулак. Настал черед девушки. Она зацепилась за турник, начала раскачиваться и, выкручивая солнце, перелетала с одного турника на другой, даже на боковые. У Очкасова закружилась голова. Выполнив трюк, артистка подбежала к краю манежа и замерла, подняв одну руку вверх. Зал загрохотал аплодисментами, но Сергей, сидя на третьем ряду, встретился с ней глазами, и она ему улыбнулась. В ходе номера она еще дважды занимала место на краю манежа и дважды встречалась с Сергеем глазами.
В памяти всплыла безобидная улыбка Таисии, ее невинный взгляд и ужимки. Артистка улыбалась подругому, она как бы звала Сергея с собой. После турнистов Очкасов еле дождался конца представления, перед глазами стояло лицо гимнастки. Сергей считал себя волевым человеком и делал все, чтобы забыть зовущую улыбку. Из всего представления юнкера вынесли только трюк с горизонтальной стойкой в номере турнистов. Держась руками за стойку, гимнасты выпрямлялись будто свечи. После такого примера стали тренироваться везде, где находили подходящие вертикальные столбы.
Что Сергея позвало на набережную Фонтанки, он и сам объяснить не мог. В сквере у цирка увидел ее, не такую красочную и величественную, как на манеже, обычную девчонку или молодую женщину, к ней подходило и то, и то. Она первая подошла к нему и сказала: «привет» так, будто они давно знакомы.
– Меня зовут Настя, а тебя? – молвила гимнасточка.
– Меня Сергей. А как же семья Дюмаж?
– Ладно тебе, ты что маленький, не понимаешь! Мы скоро уезжаем, еще два выступления и прощай Петербург.
– Часто приходится переезжать?
– Вся жизнь на колесах. А ты мне понравился тогда, на представлении. А я тебе?
Сергей пытался оценить номер, но быстро понял, что артистка спрашивает о другом. Он откровенно сказал, что у него имеется печальный опыт знакомства с женщинами.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Настя, девушка оказалась не такой скромной, какую из себя строила, – пойдем, я покажу тебе цирковое закулисье.
Именно этот день запомнился Сергею на всю жизнь. Где-то в уголках на реквизите из мягких тюков он переступил порог, за которым находилась греховная страсть, порочная любовь, неимоверные страдания и наслаждения. Где-то там в наивном прошлом остались белые ночи и всякие иллюзии.
Глава вторая
В январе 1903 года военный министр направил на имя государя докладную записку с обоснованием создания секретного подразделения военного ведомства. Новая структура должна была заниматься розыском иностранных шпионов и изменников. В составе такого органа полагалось содержать военных специалистов и специалистов по тайному розыску. Государь наложил резолюцию «Согласен», и 21 января 1903 года было создано разведочное отделение Главного штаба под руководством жандармского ротмистра В. Н. Лаврова.
Поручик Очкасов после окончания Михайловского артиллерийского училища для дальнейшего прохождения службы был направлен в город Псков. В местном разведочном отделении попал под водительство майора Неустроева Кронида Нифонтовича. К распределению приложил руку отец поручика – Иннокентий Аристархович. Он хорошо знал Неустроева и был уверен, что майор научит сына всему, что умел сам.
Служба началась с того, что Неустроев поселил Сергея на съемную квартиру в отдалении от центра. Выдал деньги на покупку гражданской одежды под образец купеческого приказчика. Велел военную форму повесить в шкаф и в новом обличии явиться на другой день к десяти часам до полудня по адресу Великолукская улица, дом 7. Предупредил, что на двери имеется вывеска «Контора по совершенствованию отчетности перевозок».
– Будем считать, что сие заведение отныне место твоей службы, – завершил знакомство Неустроев с подпоручиком.
Приталенный кафтан, картуз с мягким козырьком, сапоги с короткими голенищами преобразили Сергея так, будто он всю жизнь работал счетоводом или являлся зажиточным артельщиком.
Контора располагалась на втором этаже. Длинный коридор шел от входной двери до окна в торце. Вдоль стен слева и справа располагались двери. За дверью с номером 5 в небольшом кабинете сидел Неустроев.
– Проходи, садись, – предложил Кронид Нифонтович, – говорить тебе много не стану, сам до всего дойдешь. Вот два архивных дела для тебя взял, вот тебе тетрадь, сиди, читай и записывай свои вопросы.
– Что за дела такие? – взял в руки два пухлых тома Очкасов, – о чем они?
– Одно дело об изготовителях фальшивых паспортных книжек, в другой папке сказ про изобретателя металла очень похожего на золото. В делах написано, как мы прознали крамолу, как раскрыли ее и какие добыли доказательства для судебного заседания. Читай и учись ремеслу нашему нелегкому.
Сначала Сергей ничего не понял. Он уехал далеко от родного города служить Отечеству в секретном отделении, а вынужден в образе приказчика читать книжки. Ни тебе погони, ни перестрелки, ни засад. Сплошная сидячка. Кабы не надзор со стороны Неустроева, положил бы он под голову пухлые тома и вздремнул часок, другой. Пробежал глазами первый лист и ничего интересного не нашел. Второй лист тоже оказался ни о чем.
– Уже дошел до убийства пристава? – спросил Неустроев, – что-то медленно познаешь азы ремесла. Эдак и до вечера не войдешь в тему.
Очкасов сделал вид, что ему очень интересно и начал искать бумагу об убийстве. Но зацепился за справку о беседе с «М». Документ начинался с того, что источник познакомился в трактире с мужчиной по имени Сашка, по приметам очень похожий на вора в розыске Мишку Карацюпу. Источник предложил продолжить знакомство за карточным столом у надежного человека. Вдвоем они поехали к Родьке Седому. Но в тот день игры не было и решили еще выпить. «М» дал денег, и Родька накрыл угощение. Когда выпили изрядно, Сашка начал хвалиться, что теперь ему ничего не страшно, у него новая паспортная книжка, и он теперь человек женатый с двумя детьми и имеет постоянное проживание в Смоленске. Родька спросил про цену за паспортную книжку. Сашка назвал пятьдесят рублей. Заметил, что дорого, но зато надежно. Вечер закончился тем, что Сашка засобирался на вокзал, хотел уехать вечерним поездом в Петербург. Справка заканчивалась предположением о наличии в городе шайки по изготовлению фальшивых документов.
Дальше опять стало не интересно. Десять листов содержали сведения о проверке жителей города, отбывших наказания за похожие преступления. Результатов проверка не дала. Очередная справка о встрече с осведомителем Сергея так разочаровала, что он даже выругался. Не такой большой город Псков, чтобы в нем невозможно найти группу злоумышленников. Неустроев уловил реакцию подопечного, поднял голову, посмотрел в его сторону и довольно улыбнулся. Конечно, он предполагал, что сын Иннокентия Аристарховича найдет себе место в их отделении и теперь получил подтверждение своим прогнозам.
Тем временем Сергей читал про полицейскую облаву в придорожном трактире «Поворот». О задержании некого домушника по кличке Мякиш. При обыске у него обнаружили совсем новую на вид паспортную книжку на имя Курлова Вениамина Андреевича, сорока годов, женатого, отца двоих детей, проживающего в городе Смоленске. При допросе Мякиш показал, что документ нашел на улице и хотел его сжечь, но запамятовал. За отсутствием улик его отпустили. Поручик Федоров послал запрос в Смоленск для проверки указанного в паспортной книжке адреса. В ответе сообщалось, что данного адреса в городе Смоленске не существует. Отрицалось даже наличие подобной улицы. Пока исполнялся запрос, Федорову дали группу филеров для наблюдения за Мякишем. Трое суток филеры не сводили глаз с Мякиша и его дома. Тот будто почувствовал и вел себя так тихо, что почти не выходил из дома и ни с кем не встречался. Тогда поручик Федоров обратился с рапортом к своему руководству за разрешением задержать Мякиша и допросить его об изъятом при облаве паспорте. На допросе Сухинин Тимофей по кличке Мякиш, без определенных занятий повторил слово в слово сказанное им во время облавы. Тогда Федоров довел до него, что Курлов Вениамин Андреевич сорока годов, постоянно живущий в Смоленске на Западной улице, доме 15 в апреле прошлого года совершил нападение на пристава третьего участка полиции и убил его ударом ножа в грудь.
– Получается ты и есть тот самый Курлов Вениамин Андреевич из города Смоленска и тебе держать ответ.
– Нет, господин следователь, еще раз подтверждаю, что книжку я нашел.
– Думаешь у нас других забот нет, как искать Курлова? А ведь прокурор почитай каждую неделю спрашивает. Так, что отвечать тебе.
– Но я не убивал пристава.
– Паспортная книжка изъята у тебя, приметы и возраст совпадают, посему ты и есть Курлов. Я тебя задерживаю и отправляю в камеру.
– Я не убийца! – взмолился Мякиш.
– Грош цена твоим словам.
Наставник позвал Сергея на обед. Тот наотрез отказался и попросил разрешения остаться в кабинете. Неустроев ушел, Очкасов снова окунулся в дело. Федоров сообщал, что Мякиша поместили в камеру с агентом «Шамилем». Тому за ночь удалось выяснить, что Мякиш сожительствует с белошвейкой Клавкой Сутягиной. Любовь требует много денег, а их в городе много не срубить. Клавдия предложила Мякишу поработать в столице. Тот воспротивился потому, как в Петербурге после событий пятого года документы проверяют на каждом шагу. А на него по всей империи стоит сторожевой лист. Тогда Клавка предложила добыть чистую паспортную книжку, даже с указанием другого города. Мякиш согласился, и Клавка взялась за исполнение. Уже совсем скоро от него потребовалось семьдесят рублей. Мякиш отнес к барыге последнее добро, добытое в чужих домах, и расплатился с Клавкой. В тот день, когда случилась облава, он собирался ночным поездом уехать в столицу. «Шамиль» раззадорил Мякиша подсказкой про его Клавку. Она специально добыла книжку на человека, состоящего в розыске. «Шамиль» высказал предположение, что Клавка служит в полиции. Домушник пытался возражать и в оправдание сообщил, что знает к кому Клавка обращалась. Липу она заказывала Печеному, местному часовщику, Печерникову Станиславу Карловичу. Мякиш пытался доказать, что Печеный никак не может быть связанный с полицией. Тогда «Шамиль» предположил, что Печеный и Клавка состоят в любовных отношениях, а его, дурака, подставили, чтобы избавиться.
Федоров два дня не вызывал Мякиша на допрос и за это время узнал, что Печерников Станислав Карлович носит фамилию жены, а его первородная фамилия Шиманский. Участвовал в беспорядках в Москве в 1905 году. На третий день Мякиш сам запросился на допрос. Чистосердечно во всем признался.
Неустроев деликатно дал понять, что рабочий день окончен и подпоручик может идти домой. Но Очкасов попросил разрешения остаться.
– Тогда так, вот тебе ключ, вот пенал и печатка. Дела сложишь в железный ящик, специально приготовил для тебя. Впредь, что касается службы, храни только в нем. Нынче как закончишь, дела и тетрадь положи в ящик, закрой его на ключ, ключ в пенал, а веревку на крышке залепи мастикой и приложи печатку. Пенал сдай дежурному на выходе. Нынче дежурит вахмистр Иван Степанович, наш старейший работник. На выходе ему представишься, он любит новичков. Начнет советы давать. Слушай и соглашайся, худому не научит.
Очкасов вернулся к своим злодеям и преждевременно полагал, что Печеный и есть тот самый изготовитель фальшивок. Но его ожидало разочарование. Далее вскрылись два полиграфиста из Новгорода, работники полиграфкомбината. Там печатали бланки для паспортных книжек. Учет был строгим, но раз в месяц была выбраковка испорченных бланков. Тем самым существовала возможность хищения. Печати готовил псковский гравер Моисей Габрилович. Бланки заполнял приемный сын Печеного, ученик выпускного класса гимназии. За организацией предприятия стояли революционеры. Они платили немалые деньги за то, что Печеный снабжал беглых ссыльных, а также тех, кого разыскивала полиция паспортными книжками. По ним можно было уезжать за границу.
Очкасов перелистнул последнюю страницу, далее сделал, как велел наставник, и с пеналом в руке двинул на выход. Но Иван Степанович еще целый час учил его уму разуму про сохранение служебной тайны.
На другое утро подпоручик вошел в кабинет, когда Неустроев уже разложил на столе свои бумаги и читал принесенные с собой газеты.
– Через полчаса будь готов задавать вопросы по делу.
Вопросы Очкасова уложились на десяти листах толстой тетради: включали дальнейшую судьбу всех фигурантов, место службы поручика Федорова в настоящее время; касались отношений с департаментом полиции и прочее и прочее; главное место занимали вопросы о тех, кто помогал в разоблачении злоумышленников.
– Привлеченный к сотрудничеству осведомитель, источник, агент – все одно и то же, – начал Неустроев, – называй, как тебе нравится. Главное, чтобы информация от него была своевременной, полной и объективной. Дабы не подвергать расшифровке конкретного человека, его фамилию и имя прикрывают либо одной литерой, либо вымышленной фамилией, либо как-то по-другому. Привлекать человека к сотрудничеству работа кропотливая и не быстрая. Человек должен к тебе привыкнуть, и ты к нему тоже. Он должен понимать, что вы делаете нужное дело. Будешь интересоваться ерундой, собирать сплетни, гоняться за интимными сведениями, твоему человеку это быстро надоест, да и сам измельчаешь. Помнишь, на что «М» обратил внимание? На приметы разыскиваемого преступника. Федоров всегда своих негласных осведомителей просвещал о тех, кто в розыске. Еще «М», поняв с кем довелось познакомиться, проявил инициативу, повел подозреваемого к знакомым. Там и вылезла злосчастная паспортная книжка. Не случись первого сообщения, и неизвестно сколько еще времени Печеный делал бы фальшивки, сколько врагов Отечества сбежало от правосудия.
– Что за личность такая агент «Шамиль»? – спросил Очкасов.
– Называют их по-разному «подсадка, наседка». Мы таких ценных помощников зовем с уважением – «внутрикамерниками». Привлекаем к сотрудничеству тех, кто находится под следствием не по тяжким статьям, либо тех, кто уже получил срок и отбывает в тюрьме наказание. Смотри, как лихо «Шамиль» среагировал на рассказ Мякиша и поиграл на его чувствах.
– И что мне тоже позволено вот так искать агентов?
– Тебе позволено много, но главное не злоупотреби этими возможностями. Для начала попробуй просто найти себе приятеля, способного без мыла в любую щель залезть. Начни знакомство с ним на равных. Сразу представишься, толку не будет. Одно дело необходимость, а другое – свободный поиск. Завтра с утра сходи на городской рынок, понаблюдай за людьми, выбери себе подходящего человека и подружись с ним. Прикинься заезжим приказчиком откуда-то из Новгорода.
В назначенный день Очкасов двинул на городской рынок. Признал правоту Неустроева, ибо образ приказчика был как шапка невидимка. Для продавцов он казался таким же торгашом, и покупатели тоже считали своим. Очкасов походил по рядам, купил семечек и сел на приступок у забора. Взгляд остановился на продавце солеными огурцами. Тот стоял за прилавком с погасшим взором, рядом бочка, а на прилавке пирамида из соленых огурцов. В отличие от других он ничего не выкрикивал, не хватал проходящих за рукава. Ни с того, ни с сего рыночную толчею накрыл зычный голос:
– Только сегодня! Только один день!! Человек-ак-ва-ри-ум!!! На ваших глазах может выпить за один раз три ведра воды! Спешите видеть! – голос повторял одно и то же.
Парень оживился и чуть было не сорвался с места. Сергей подошел к нему и сказал:
– Иди, я покараулю.
– Я мигом, только гляну! – крикнул парень.
– Не боись, я соленых огурцов не ем.
Только парень убежал, стали подходить покупатели интересоваться ценой. Очкасов терпеливо отвечал, что продавец отошел и скоро вернется. Парень прибежал и, запыханный, с грехом пополам выдал благодарственные слова. Познакомились. Продавца звали Евтихий.
– Видать тебе не по нутру торговля? – начал знакомиться Сергей.
– Старший братан подсуропил, сказался больным и торговать не поехал.
– Он главный в семье?
– Да я бы удавился при таком началовании, у нас батюшка командует. Огурцы так, до кучи, из излишков. Торгуем зерном и мукой.
– Ты никого не зазываешь, так ничего не продашь.
– Глотку драть не собираюсь.
– Сколько за огурцы хочешь?
– Бери так! А продавать велено по полкопейки за штуку.
Очкасов взял два огурца и пошел к забегаловке в подвале. Публики оказалось мало. За одним столом двое ели из общего горшка. Другой посетитель, у стойки, таращился на стакан.
– Налей мне рюмку и дай огурчик, – молвил половому Сергей.
Тот исполнил заказ, и Сергей уставился на сморщенный огурец, понюхал его и положил назад в блюдце. Достал огурец от Евтихия и, пока половой отвлекся, вылил рюмку на пол и захрустел огурцом.
– Ты, братец, эту сморщенную гадость выброси. То не огурец, то отрава, – Сергей продолжал хрустеть огурчиком Евтихия.
– Огурцы у нас неважные, – согласился половой.
– На рынке парень скучает с целой бочкой. На попробуй, хрустящие.
Появился хозяин:
– Еще будете заказывать? Тогда проводи Даньку, пусть поглядит, что там за продавец такой и сколько хочешь за свой товар.
Сергей подвел полового к Евтихию. Тот, в свою очередь, попросил несколько штук и ушел к хозяину. Вернулся с двумя ведрами и предложил конкретную цену. Евтихий согласился. Когда ведра наполнили, оказалось, что в бочке осталось полтора ведра.
– Ежели заберешь остатки, – сказал Евтихий, – то за пятнаху уступлю вместе с бочкой.
– Жди, – бросил Данька и исчез.
Вернулись уже втроем, за собой тащили тележку.
Евтихий пожал Сергею руку и произнес:
– Прости, но поделиться с тобой деньгой не могу. Перед батюшкой отчет держать придется. Понимаешь, продал с сильной уступкой.
– И что? Хочешь сказать, что дальше каждый сам по себе?
– Сказал, денег не дам.
– Денег мне твоих не надобно.
– Чем я тебе обязан? Огурцы мои, трактир не твой, пошел ты знаешь куда!
– Я-то пойду, а ты как дальше жить станешь? Тебе добро сделали, ответь тем же.
– Ничего я тебе не должен. Позову брата, он тебе рожу начистит!
– А сам-то чего, вроде не доходяга.
– И сам могу, но брат ловчее.
– Давай так, я руками драться не стану. А ты дерись, как угодно.
– Шутишь! Ладно, ежели побью, даешь слово, что отстанешь?
Отошли к глухой поляне. Сергей спрятал свои руки за спину. Евтихий сразу стал праздновать победу, ехидно улыбнулся и замахнулся кулаком правой руки. Сергей заметил, что одновременно хитрец приготовил свою левую руку. Значится, когда Сергей отклонится от удара правой, слева прилетит кулак другой руки. Сергей не стал отклоняться, он резко и низко присел. Два кулака просвистели поверху. Сергей разогнулся и ногой достал голову Евтихия, тот упал.
– Так не честно, – заорал парень.
– Что, и ногой драться нельзя? Тогда привяжи меня к дереву и налетай. Только будет не поединок. Признаешь поражение или хочешь еще? Не зли меня, ох, не зли!
– Чего хочешь? – сдался Евтихий.
