– До свидания!
– Всего доброго.
Ветров взял оружие с патронами и ушёл. Выйдя из магазина, он направился в ближайший торговый комплекс, чтобы оставить ненужные вещи в камере хранения. А то если бы Ветров явился на встречу с Букки с оружием и кучей патронов, тот бы его неправильно понял.
Оставив вещи в камере, Сергей Александрович пошёл пешком по Кузнечному переулку до Загородного проспекта. Вскоре он подошёл к пункту назначения, на часах уже было без десяти восемь. Приближаясь к бару, подполковник обратил внимание на стоящих у входа амбалов с автоматами в руках, которые пристально за ним наблюдали. Когда Ветров подошёл к одному из них, то у него спросили:
– Каменский?
– Да.
– Босс ждёт Вас, проходите.
«Вот это охрана у него, лучше, чем у убитого губернатора», – подумал про себя Сергей Александрович.
Когда он зашёл внутрь, то почти сразу заметил Букки, сидевшего за барной стойкой (подполковник знал его в лицо по многочисленным статьям в СМИ). Букки, который сидел спиной к нему, повернулся и радостно поприветствовал:
– Здорово, Каменский!
– Приветствую тебя, Иваныч.
Александр Иванович встал из-за стойки и пожал руку Ветрову.
– Сколько лет, сколько зим не виделись!
– Ну, одну зиму уж точно не виделись.
– Это ты прав, Степаныч. Что ж, присаживайся, обсудим всё.
Они уселись за стойкой, и тут же им принесли по кружке немецкого нефильтрованного пива.
– Нефильтрованное? – спросил Ветров.
– Да. – ответил официант.
– Я специально заказал то пиво, которое ты пьёшь. Я знаю, что ты не любишь фильтрованное. В этом вопросе я с тобой солидарен полностью. – сказал Букки и добавил. – Ты, кстати, не пугайся, что тут полно моей охраны. В свете последних событий я не могу перемещаться по городу один, потому что могут убить.
– Кто?
– Да кто угодно. Хоть «зеленогорцы», хоть наёмники того же Барецкого. Мне в данном случае всё равно, главное, мне угрожает опасность, и моя задача состоит в том, чтобы предотвратить покушение. Ты меня, конечно, извини за мою подозрительность, но, может, ты тоже хочешь меня грохнуть, откуда мне знать? Поэтому лучше меня будут охранять.
– Но ведь могут отравить, подсыпать что-то.
– Могут, конечно, могут. И, скорее всего, рано или поздно это сделают. Да вот только не получится у них ничего. Всегда проверяю перед тем, как что-либо съесть. Даю попробовать еду своей охране, чтобы убедиться в том, что еда не отравлена… Однажды мне подсыпали мышьяк в чай, и мой охранник Борисов умер.
– Прямо-таки мышьяк? – удивился Ветров.
– Да, как будто сейчас средневековье, а не двадцать первый век, когда можно травануть нервно-паралитическим газом.
– Мне кажется, что отравление газом в нынешнее время – тоже полная дикость.
– Так ведь любое отравление по нынешним меркам – нонсенс, я так считаю. Но ты вот вспомни, что случилось с одним деятелем лет пять назад. Так что это может случиться с кем угодно и когда угодно… Итак, ближе к делу. Ты, Серёга, очень вовремя объявился. Для тебя есть подходящая работёнка. Перед тем, как ты мне позвонил, мне доложили о том, где скрывается этот Барецкий.
– И где же?
– Тут, недалеко, на сортировочном складе. Там сидит часть его наёмников.
– Сколько их?
– Неизвестно, но я думаю, что человек десять, может быть, пятнадцать. Короче, поможешь разобраться с ними?
– Так я для этого и вернулся, чтобы решить все твои проблемы.
– Ответ твой хорош, только в одном с тобой не соглашусь. Все эти проблемы, конечно, связаны со мной, но они не мои, они скорее общие – я имею в виду для всей моей организации и моих подчинённых. Теперь давай договоримся об условиях, на которых ты будешь работать на меня. В принципе всё довольно просто – назначаешь сумму, которую ты желал бы получать за свой труд, а уже я либо соглашусь с этим, либо не соглашусь и предложу другой вариант. Итак… во сколько ты оцениваешь оплату труда? Скажешь «миллион», будет миллион, скажешь «три миллиона», будет тогда три миллиона долларов.
– Думаю, мне достаточно пятисот тысяч долларов в год.
– Могу дать больше.
– Нет, не надо. Человек я не бедный, мне хватит пятисот тысяч.
– Всё, понял. Я дам тебе пятьсот тысяч. – Букки вытащил из кармана подписанный банковский чек ровно на пятьдесят тысяч долларов и положил перед Ветровым. – Это аванс, здесь ровно пятьдесят тысяч баксов.
Ветров взял чек и положил к себе во внутренний карман куртки.
– Спасибо тебе большое! – поблагодарил Ветров.
– Пока не за что. Короче говоря, подъезжай завтра сюда. – Дон указал на противоположную сторону проспекта, где располагался его штаб. – Часам к девяти. Мои орлы тоже подъедут. И тогда уже вместе отправитесь навестить Барецкого.
– Его брать живым?
– Нет! Я желаю, чтобы он умер физически. Это моя принципиальная позиция, пусть ответит за гибель моих парней.
После сказанного Букки с деловым видом достал сигару и хотел было её закурить, но, спохватившись, стал обшаривать карманы в поисках зажигалки, которую он забыл взять. Дон посмотрел на Ветрова растерянным взглядом и спросил:
– Есть закурить?
– Да, пожалуйста.
Ветров достал свою зажигалку и передал Александру Ивановичу.
– Когда дурное настроение у меня, – закуривая сигарету, сказал Букки, – сразу хочется курить. Вот уже двадцать два года курение меня выручает.
– Прекрасно понимаю.
– Тоже куришь? Ты же вроде не курил…
– Курил, но от сигарет отказался года три назад.
– А чего так?
– Опухоль доброкачественную обнаружили. Врачи сказали, что если не брошу курить, то меня ждёт морг. И в течение двух недель я покончил с курением.
– Я, признаться, тоже подумываю бросить это дело. Ведь, действительно, курение убивает. Медленно, но верно… Слушай, Каменский, а где ты жил всё это время, а?
– Под Выборгом жил, участок у меня там есть на берегу залива. Жил спокойно, ни в чём себе не отказывал.
– Неужели наскучила размеренная жизнь? – улыбнулся Букки.
– Нет, просто я понял, что нужно вернуться, иначе пропаду. Не могу вести спокойную жизнь, драйва какого-то не хватает.
– Я понял тебя.
– Что ж, мне пора идти, наверное.
– Да, можешь идти. Я тебя отпускаю. Помни про наш с тобой уговор насчёт завтрашнего дня.
Ветров встал из-за стойки и поблагодарил Дона. Затем быстрыми шагами он направился к выходу. Тем временем на улице уже было темно, начиналась сильная метель. Февраль в этом году выдался достаточно снежным. Ветров жутко не любил такую погоду, но выбора не было, пришлось идти по засыпанной дороге.
5 февраля 2025 года, 08:48. Штаб-квартира мафии
К утру метель прекратилась, солнце выглянуло из-за густых облаков впервые за долгое время. Дворники старательно расчищали асфальт после ночной метели. Наблюдая за их работой из окна, Букки ждал своих людей, которые должны были прийти с минуты на минуту, и, конечно же, он ждал Ветрова.
И вот уже к зданию штаба подъехал белый микроавтобус с сильно затонированными окнами. С водительского сиденья спрыгнул Орехов Иван Савельевич по прозвищу «Оборотень». Был он одет достаточно стильно – на голове кепка-блин, а на ногах нацеплены модные ботинки с берцами, как у какого-нибудь байкера.
Сам Оборотень выглядел сурово, его лицо было обезображено большим шрамом на щеке. Этот шрам обезобразил ему не только лицо, но и психическое здоровье. Случилось это несчастное происшествие, когда Оборотень со своими друзьями поехал на стрелку в Сосновке. Не доехали они несколько десятков метров до назначенного места, как по их машине (Орехов был за рулём) был открыт огонь неизвестными бандитами. Тут же были убиты все друзья Орехова, а сам он чудом выжил – одна пуля попала ему в плечо, вторая прошла по касательной, зацепив правую щёку.
После чего автомобиль перевернулся, и Орехов был завален трупами окровавленных напарников. В тот момент Орехов получил своё душевное расстройство личности, став неуравновешенным психопатом. Если его что-то сильно начинало раздражать, он полностью выходил из себя и, ничего не соображая, стрелял в первого попавшегося человека.
Орехов закрыл дверь кабины и, перепрыгивая через неочищенные сугробы, позвал остальных. Основная дверь автобуса открылась, и один за другим выходили из машины люди Букки. Первым вышел Галицкий Игорь Петрович (он же «Петрович»), следом выпрыгнул Денисенко Дмитрий Ильич по прозвищу «Смотритель». Своё прозвище Денисенко получил за то, что всегда стоял на «шухере» и высматривал, нет ли полиции поблизости, чтобы в случае чего сбежать вовремя.
За ним вышел Авделеев Борис Германович по прозвищу «Усатый». Наверное, не придётся объяснять, почему его так прозвали. И, наконец, последним вышел Кац Дмитрий Владимирович, который был единственным человеком в мафии Букки, не имевшим прозвище. Его называли просто – Кац. Если можно так выразиться, Кац был управляющим делами мафии, юридическим консультантом и заместителем самого Дона.
В тайне от всех он очень желал стать главой мафии – ему хорошо удавалось это скрывать. И дело тут не в деньгах, Каца интересовала власть и влияние. Но чтобы достигнуть поставленной цели, ему нужно было в первую очередь убить Букки, а сделать это не так уж просто. Ну, допустим, Кацу каким-то образом удалось убить Александра Ивановича. А дальше-то что?
Ведь по кодексу мафии должность дона передаётся по наследству, и в случае смерти Букки главой мафии становится его сын Борис. Тогда получается такая картина: чтобы стать доном, Кац должен убить всю семью Букки, чего он в принципе на данный момент не в состоянии сделать. Ему осталось только ждать, когда в клане начнётся раздор и смута, и всё начнёт разрушаться, а эти процессы неизбежны.
Кац громко выкрикнул:
– Пропустите меня вперёд!
Он стремительно пошёл ко входу, и остальные двинулись за ним.
– Кто это такой? – удивился незнакомцу Усатый.
– Чёрт его знает, мужик какой-то. – сказал Денисенко.
– Постойте-ка, да это же Каменский! – вспомнил Кац.
– Ну, быть такого не может! Он же помер. – стал сомневаться Усатый.
– Точно, это Степаныч. Что ж я его не признал-то сразу? – поникши сказал Петрович.
– Да неужто Каменский? – изумился Смотритель.
– Не сомневайся, он самый. – улыбаясь от души сказал Кац.
– Действительно… – разглядев получше Ветрова, сказал Смотритель.
Ветров подошёл к ним вплотную и поприветствовал:
– Здорово!
– Приветствую тебя Степаныч! Мы рады снова видеть тебя среди нас. – сказал торжественно Кац.
– Я тоже рад, что вернулся к вам. – Ветров пожал руку Кацу, затем подошёл к Усатому.
– Здорово, Степаныч. Честно сказать, уже забыл, как ты выглядишь. Не сразу смог узнать тебя.
– Лица я, конечно, запоминаю очень хорошо, а вот с именами беда у меня. Напомните-ка мне, как всех вас зовут? Чтобы никого не обидеть.
– Да не вопрос! Я – Кац, это Смотритель, вот это Усатый. Наш шофёр – Орехов, а с краю стоит Петрович.
– Всё, теперь вспомнил! Спасибо большое, а то ведь забываю.
– Ничего, бывает. С каждым случается. – с пониманием сказал Кац.
– Честно говоря, Степаныч, мы думали, что ты погиб. Как тебе удалось выжить? – заинтересовался Смотритель.
– В машине меня не было, я инсценировал свою гибель.
– Но ведь взрывчатку подложили зеленогорцы. Они сами подтвердили.
– Обманывают, значит. Взрывчатку сделал я и прикрепил её на заднее сиденье. Убедившись, что никого нет, я отошёл и дистанционно взорвал машину. Тело, которое было обнаружено сотрудниками МЧС, принадлежало Мистрюхину, которого я убил (Ветрову удалось выяснить, что незадолго до гибели Каменского был в тот же день убит некий бандит Мистрюхин, ранее состоявший в Московской группировке).
– Так получается, что ты его, того, грохнул?
– Получается, что да. Так оно и есть.
– А что, Дон знает уже, что ты жив?
– Знает-знает. Вчера встретился с ним здесь, в баре напротив.
– И что же он сказал?
– Про что именно? Мы на разные темы говорили.
