Курт Матулл "Путешествия Шерлока Холмса"

Путешествия Шерлока Холмса
Курт Матулл

Маттиас Бланк

Путешествия Шерлока Холмса – сборник рассказов-продолжений о приключениях и расследованиях Великого детектива и его верного помощника доктора Ватсона.

Путешествия Шерлока Холмса

Курт Матулл

Маттиас Бланк

Переводчик А. Владимирович

© Курт Матулл, 2023

© Маттиас Бланк, 2023

© А. Владимирович, перевод, 2023

ISBN 978-5-0059-3763-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Серия «Мир детектива: Бессмертные персонажи»

Детектив на сцене. Пьесы о Шерлоке Холмсе
фон Перфаль А. Месть десперадо. Эпизод из жизни Хоакино Мурьеты
Матулл К., Бланк М. Путешествия Шерлока Холмса
Тоннер Ж. Тайная сила, или Король воров. Новые приключения Картуша

Серия «Мир детектива»

Вышли
Хьюм Ф. Человек в рыжем парике
Смолл О. Дж. Образцовая загадка
Фримен Р. Остин. Тайна Анджелины Фруд
Хрущов-Сокольников Г. Джек – таинственный убийца: большой роман из англо-русской жизни
Мейсон А. Э. В. Дело в отеле «Семирамида». Бегущая вода
Александров В. Медуза
Панов С. Убийство в деревне Медведице. Полное собрание сочинений С. Панова
Мейсон А. Э. В. Страшнее тигра
Мейсон А. Э. В. Часы и дилеммы
Мари Ж. Ошибка доктора Маделора
Гейнце Н. Под гипнозом: уголовный роман из петербургской жизни, или приключения сыщика Перелётова
Лабурье Т. Черная банда
Ракшанин Н. Тайна Кузнецкого Моста
Бело А. Королева красоты
Хрущов-Сокольников Г. Рубцов
Макнейл Г. С. Черная банда. Второе приключение Бульдога Драммонда
Зарин А. Змея
Чесни У. Таинственный изумруд
Пономарев И. Василий Кобылин: трилогия
Русский Лекок: агент сыскной полиции
Преступная мать
Под давлением судьбы
Цеханович А. Темный Петербург
Ковен А. Кровавая рука
Прохоров-Риваль В. В предсмертный час
Цеханович А. Петербургская Нана
Хрущов-Сокольников Г. Осада столицы: романы, повести, рассказы
Хрущов-Сокольников Г. Гордиев узел. История сторублевой бумажки
Хрущов-Сокольников Г. Кто убил? Детективные повести и рассказы
Хрущов-Сокольников Г. Фараоны

Приключение в Апеннинах

Неожиданная встреча

Предлагаемые сегодня на суд читателей похождения Шерлока Холмса в горах Италии, хотя и были мной написаны одновременно с другими рассказами, касающимися моего знаменитого друга, но не предназначалась для печати.

Каюсь, что на первоначальное мое решение повлияли причины чисто эгоистического свойства. Я желал скрыть эти похождения от моей жены по той простой причине, что принимал в них участие без её ведома, и не предупредив ее ни единым словом. А между тем приключения наши были полны тревог, волнений и весьма серьезных опасностей. Заставлять жену волноваться за меня, хотя бы задним числом, а тем более выслушивать от нее запоздалые сетования и упреки в неблагоразумии и обмане, понятно, совершенно не входило в мои расчёты.

Но от зорких глаз моей милой Мери не так-то легко что-нибудь скрыть, даже черновики моих записок. Она их прочла без моего ведома по её тону я сразу заметил, что ей все известно. Я пережил несколько неприятных моментов, к горечи которых примешивалась, однако и некоторая радость, поскольку я ясно сознавал, что только безмерная заботливость обо мне руководит ей в проявлениях её справедливого негодования. К счастью туча, собравшаяся на нашем супружеском горизонте, рассеялась без следа. Я дал слово, что больше никогда ничего подобного не повторится, и Мери простила.

Теперь у меня нет более никаких оснований скрывать от кого бы то ни было интересный эпизод из жизни и деятельности моего знаменитого друга.

Дело было в мае позапрошлого года. Расставшись с женой, которая поехала погостить в деревню к своей тетке, я предпринял небольшое путешествие на континент с целью несколько освежиться от зимнего сезона, проведенного в усиленных трудах. Я имел за последнее время очень плохой вид и надеялся, что перемена климата и отдых несомненно принесут мне пользу. Путь мной намечен был через Париж, Лион, Геную, Милан – на итальянские озера, но моему первоначальному плану не суждено было осуществиться. Вместо северной Италии, я попал в южную, а вместо отдыха пережил одно из самых тревожных приключений в моей жизни.

Вот как это случилось.

Проездом через Монте-Карло я не утерпел, чтобы не остановиться, хотя бы на сутки, в этом изящном, всемирном вертепе необузданной роскоши и азарта.

Приехав утром, переодевшись и наскоро позавтракав в гостинице, я уже спешил, обгоняя многочисленных гуляющих, по одной из аллей, усаженных роскошными зонтичными пальмами, по направлению к капищу золотого тельца, именуемому иначе «Казино» или «Рулетки», когда вдруг остановился совершенно пораженный неожиданностью: кто-то окликнул меня по имени.

– Доктор Ватсон! Вы не узнаете своих знакомых?

Передо мной стоял высокий, стройный джентльмен, изящно одетый в легкий серый костюм, по внешности, несомненно, мой соотечественник, светлый блондин с подстриженными усиками и длинными бакенбардами, но совершенно мне незнакомый.

Я инстинктивно приподнял шляпу и на лице попытался изобразить любезную улыбку, но незнакомец, очевидно, сразу заметил мое недоумение и весело расхохотался.

– Однако, значит я превзошел на этот, раз самого себя, если даже мой друг Ватсон меня не узнает, – услышал я знакомый мне столько лет голос.

Этот голос сразу развеял всякие сомнения.

– Как? Это вы? – не удержался я от восклицания, – Шер…

– Тс… – перебил меня мой знаменитый друг, любезно беря меня под руку и отводя в одну из боковых аллей сада. – К чему упоминать имена людей отсутствующих. Перед вами стоит сэр Генри Мортимер, странствующий турист, игрок и большой любитель всевозможных видов спорта, который отлично знает доктора Ватсона, так состоит в числе лондонских пациентов.

– Но что значит пребывание сэра Мортимера здесь, когда я полагал, что он и не думал покидать Лондон? – спросил я, стараясь попасть в тон, принятый Холмсом.

– Оно совпало, – улыбаясь отвечал Холмс, – с полным разгромом шайки международных мошенников и шулеров, которые не далее, как на прошлой неделе были арестованы в Генуе, и с этого дня сэр Мортимер, казалось мог бы почувствовать себя свободным, но увы, он снова подчинен новой задаче и по-видимому на довольно продолжительное время. И виной этому отчасти – вы, Ватсон.

– Я? – удивленно спросил я Холмса, – каким образом?

– Да, никто иной как вы являетесь виновником, что нигде во всей Европе мне не дают ни минуты покоя. Вы выпустили в свет ваши записки, в которых описали некоторые из моих удачных расследований и с тех пор мне приходится постоянно скрываться под гримом не только ради расследования преступлений, но и для того, чтобы избавиться от лиц желающих во чтобы ты то ни стало добиться моего вмешательства в их заурядные, неинтересные делишки. Я сделался популярен, как оперный тенор, как чемпион французской борьбы или бокса, как модная каскадная певичка.

Мне всегда казалось, что в подобного рода сетованиях Холмса сквозило некоторое притворство, а потому я и возразил ему с заметным сарказмом.

– Но ведь вы же сами неоднократно жаловались, что монотонная, будничная жизнь вас не удовлетворяет, что распутывание сложного дела доставляет вам особое наслаждение. Я только своими записками расширил сферу вашей деятельности, увеличил ваш выбор.

– Да, это правда, – совершенно серьезно согласился Холмс, как бы, не замечая моей иронии – выбор интересных дел действительно увеличился, но наряду с этим увеличилась и шансы ошибиться в их оценке. Сколько раз мне приходилось приниматься за дела, рисующиеся по рассказам заинтересованных в них лиц загадочными и необъяснимыми, а в конце концов получались картины преступлений совершенно шаблонных и заурядных. Мне кажется, впрочем, что на этот раз мне придется иметь дело с преступлением исключительного характера, борьба с которым несколько расшевелит мои нервы. Но, однако, дорогой Ватсон, – спохватился вдруг Холмс, – я с вами заболтался. Мне необходимо быть в «Парижском кафе» не позднее чем в двенадцать часов. Оттуда я направляюсь в «Казино», где должна разыграться сегодня довольно интересная пьеса, которую вы вероятно сможете понаблюдать, если будете там к часу или к двум. Но прошу вас помнить об одном: мы с вами знакомы, хотя и хорошо, но не близко и что бы со мной ни приключилось, вы не принимайте слишком близко к сердцу и своим вмешательством не выдавайте меня. Часа, в три будьте у себя дома. Я за вами пришлю, как за знакомым доктором, и приглашу вас к себе в гостиницу «Лондон». Там на досуге я расскажу вам подробности этого дела. А пока, прощайте.

Холмс крепко пожал мне руку и быстро зашагал по направлению к кафе-ресторану.

Признаюсь, эта случайная встреча с моим знаменитым другом, с которым я, занятый своей врачебной практикой и тихой семейной жизнью, не видался около года, подействовала на меня крайне возбуждающе. Я почувствовал себя в положении старого боевого коня, стоящего уже давно в конюшне на полном покое и вдруг услышавшего знакомые звуки военной трубы, призывающей его к новым атакам и схваткам. Картины нашей прежней совместной жизни с Холмсом на Бейкер-стрит, пережитых вместе опасностей и интереснейших приключений, вставали передо мной одна за другой. Я вновь переживал в мыслях золотую пору моих молодых, часто безрассудных, порывов отваги и увлечений. В черновике моем было добавлено еще выражение – «моей свободы», но Мери совершенно справедливо обратила мое внимание на несоответствие этих слов с их действительным смыслом. Я совершенно свободен и теперь, так как нельзя же признавать цепями или оковами чувство нравственного долга перед семьёй. Очевидно, здесь вопрос не в свободе, а лишь в наступлении более зрелой жизненной поры логических, разумных размышлений. Но с этими доводами моей милой Мери я согласился только много позднее, когда уже сидел спокойно дома, в момент же моей встречи с Холмсом я совершенно искренне вспомнил о былой свободе и едва ли не это именно воспоминание и побудило меня решиться на крайне безрассудное предприятие, опасное для моего здоровья и жизни и едва не разрушившее мое семейное счастье.

Пощечина

Когда я вошел в «Казино», игроков было еще сравнительно мало, но не прошло и часа, как залы стали быстро заполняться. В числе вновь прибывших я заметил, наконец, и Холмса, пришедшего в компании лиц, по-видимому, хорошо знакомых между собой, но состоящей из людей разных национальностей. Прежде всего, мне бросилась в глаза изящно и просто одетая, стройная, молодая девушка, с очень миловидным и симпатичным лицом, в которой с первого взгляда нетрудно было узнать чистокровную американку. Двое красивых молодых людей – один северного типа, высокий блондин, другой – стройный южанин, брюнет, следовали за ней, оживленно разговаривая между собой. Плотный, среднего роста с бритыми усами и небольшой козлиной бородкой, типичный американец, по возрасту, скорее отец или дядя молодой девушки, шел несколько позади, рядом с Холмсом, о чем-то беседуя с ним. Он изредка и обращался и к другому своему соседу, коренастому брюнету-итальянцу, средних лет, с суровым выражением лица и густыми черными усами.

Вся группа вновь прибывших подошла к тому же столу рулетки, за которым сидел и я, и за неимением свободных мест расположилась во второй линии стоя, за стульями играющих.

Игроки прибывали, и игра становилась все более и более оживленной.

Американец делал сравнительно крупные ставки, расчётливо и осторожно.

Молодой блондин ставил свои небольшие ставки куда попало, часто пропуская удары, очевидно, не придерживаясь никакой системы, но ему везло, и он должен был быть в выигрыше, хотя и не особенно крупном. Я заметил, что Холмс играл, в точности ему подражая, то есть, ставя столько же, сколько и он и на те же цифры, а потому мысленно поздравлял и его с тем же успехом.

Мрачный итальянец играл, как бы нехотя, небрежно, но легко было заметить, что эта небрежность была напускная и что, в сущности, каждый выигрыш или проигрыш заставлял его сильно волноваться. Я заметил со своего места два-три злобных взгляда, которые он бросил исподлобья на молодого блондина. Я стал догадываться, что сцена, о которой я был предупрежден Холмсом, должна разыграться между этими двумя людьми.

Ожидаемая сцена разыгралась очень скоро, но совершенно не в том виде, как я ее себе представлял, основываясь на моих наблюдениях. Сукно стола, с обозначенными на нем клетками, было переполнено самыми разнообразными ставками, когда после остановки шарика, крупье провозгласил, что выиграла красная, чет и первая половина, после чего стал перемещать деньги, придвигая золото лопаточкой к выигравшим ставкам. Обыкновенно игроки сами прекрасно следят за своими ставками, и не бывает никаких пререканий, но тут возникло недоразумение и притом одно из самых неприятных. К кучке денег, лежавшей на красной клетке, потянулись две руки мрачного итальянца и молодого блондина. Видя намерение соседа взять его деньги, молодой человек вежливо обратился к нему по-французски:

– Виноват, синьор Пескаре, вы вероятно ошибаетесь. Это моя ставка.

– Это вы ошибаетесь, граф Ротенфельд, – резко отвечал ему на французском языке итальянец – деньги эти мои и я их дарить никому не намерен. – С этими словами итальянец спокойно собрал золото со стола и положил его себе в карман.

Молодой человек густо покраснел и приготовился ответить в свою очередь, но тут быстро вмешался в дело Холмс и не дал ему времени вымолвить, ни слова, сказал:

– Граф, я виноват перед вами – это я взял вашу ставку. Вот она, получите ее, так как имеете полное право. Что же касается моей, то я охотно, дарю ее вместе с выигрышем на чай капитану Пескаре. Итальянец бешено сверкнул глазами с ругательством, бросился на Холмса.

Но он не успел ступить и шагу, как сильная пощечина заставила его пошатнуться. Еще момент и его уже держали за руки служащие.