Михаил Михайлович Громов "Дебилиада. Мифологический боевик о героях древности"

Всегда роскошно одеваться
И царским видом выделяться,

А чтоб народ свой убедить,
Что не дурак сидит на троне,
То о Сократе и Платоне
Почаще надо говорить.

И скажет кто: «Гомер – поэт!» —
Не отвечать: «Такого нет»,
Надо кивнуть лишь головой:
«Ну как же, знаю, есть такой».

Но чтобы трона не лишиться,
То надо старость победить,
Как шлюха, вечно молодиться
И витаминов больше пить,
Вином холодным обливаться,
От пола чаще отжиматься,
Даже со штангой приседать
Ну и, конечно, меньше жрать.

И будешь ты, как клоп, живучий,
Непобедимый, словно зло,
Цветущий, толстый и могучий,
Способен будешь ты на всё.

***
Он своей Власти подчинялся,
Ей никогда не возражал,
Казнил, сажал и запрещал,
Из кожи лез, так он старался.

Если какой-то демократ
Людей ораторством смущал,
К нему бежал отряд солдат
И по рукам-ногам вязал.

Всех недовольных страшно били,
Кто поопасней – тех казнили,
А ни за что кто попадался,
Из Трои просто выселялся.
Власть громко хлопала в ладоши
И с видом мудрого всезнайки
Всем говорила: «Царь хороший!
Вон закрутить сумел как гайки!»

***
Плохая штука ДНК,
Природа явно дурака
Сумела с Властью обручить,
На трон на царский посадить.

Себя любил царь восхвалять,
Но новая возникла страсть:
Троянский царь стал воровать,
И помогала в этом Власть.

Разворовал он всю казну,
Довёл до ручки всю страну,
И были все ему должны,
Даже холопы и рабы.

А крошки с барского стола
Парис кидал придворной швали,
Что в его властной вертикали
Ему служанкою была.
Так, за объедки под столом,
Жизнь без закона с воровством,
На Власть и на царя молились,
И холуи везде плодились.

Достойным в обществе мужам
Пришло желанье прятать гордость,
В жизни везло лишь холуям
За их безликость и покорность.

Однажды важный господин
Приехал в Трою из Афин,
И он был очень удивлён,
Как мир троянский заражён

Болезнью чинопочитанья
И перед властью пресмыканья,
Дворец же царский был похож
На выставку покорных рож.

Вокруг стоял и крик, и вой,
Что царь Парис у них святой,
Повсюду царские портреты,
С плешивым профилем монеты
И статуи царя рядами
Сплошь в образе богатыря
«Как же богата холуями, —
Подумал гость, – эта земля».

***
Богов народ троянский чтил
Без исключенья всех подряд.
В их честь он жертвы приносил,
Был поплясать у храмов рад,

И выбирал мужей и дев,
Кто красивей, умнее были,
Чтобы, на них все посмотрев,
Сильнее Трою полюбили.

Их в главном храме собирали,
Где они в праздник каждый раз
На радость всех холуйских масс
Царёву жопу целовали.

И это задоцелованье
Считалось в Трое за признанье
Власти царя и его трона,
А также бога Аполлона.
И Власть в конце концов ввела
С обрядом целованья жопы
Всеобщий праздник холуя,
Чтоб показать могли холопы

Царю Парису в полной мере,
Как любят власть его на деле
И что доставить ему радость
Рабам с холопами не в тягость.

***
Парис давно уж Троей правил,
Довольный, сытый и с деньгами,
Народ его любил и славил
И даже сравнивал с богами.

Мордашка круглая сияла,
Свиные глазки хлоп да хлоп,
Его врагов давно не стало,
Кто сел в тюрьму, а кто лёг в гроб.

Чтоб пропиариться в народе,
Людей на площадь он сгонял
И там часами о свободе
С трибуны нудно верещал.
Над здравым смыслом издевался,
Свободным называл раба,
А самым умным – дурака,
Толпе понравиться старался.

И холуи им восхищались,
На площадь первыми сбегались
И там кричали, что народу
Парис дал веру и свободу.

А дальше – больше. Они стоя
Словно молитву повторяли,
Что царь Парис и есть вся Троя,
И снова богом называли.

Толстяк плешивый млел от счастья,
Что люди так ему верны,
Ведь лучше нет для самовластья,
Чем крик «Ура!» тупой толпы.

***
Парис частенько отлучался,
Чтобы соседей посетить,
В Афинах, Фивах появлялся
И там царей их стал учить,
Как надо жить, как надо править,
Его, Париса, уважать,
Попытки жалкие оставить
Великой Трое угрожать.

Ругался бранными словами
И обвинял Элладу всю,
Что стали все ему врагами,
Готовят тайно с ним войну.

Цари другие обомлели,
Кто-то воскликнул: «Во дела!
Троянцу что, на самом деле
В будущем видится война?

Да он так Грецию погубит,
Наверно, он маньяк и псих,
Себя Парис, как видно, любит,
Но ненавидит всех других.

Мы за собрата его держим,
Всегда деньгами помогаем,
Как шлюху столько лет содержим,
Даже песок его скупаем,
Что он берёт на своём пляже,
За счёт чего и выживает,
Других товаров нет в продаже.
Он ничего не выпускает,

Только гоняет подневольных,
Казнит, сажает недовольных,
У нас же пить и есть он просит,
Гробы и те как импорт ввозит.