Виктория Попова "Драконья принцесса"

Во-первых, Клотильда ради всего этого пожертвовала жизнью. А во-вторых, мачеха всё равно не остановится, пока не вернёт меня. Я была нужна ей, ведь не зря она запретила солдатам убивать меня, когда те стреляли из арбалетов. С другой стороны, эта магия, что поселилась у меня между лопаток… Клотильду она скосила на ходу, а вот меня только погрузила в подобие беспамятства, которое, впрочем, не помешало мне убежать от дворца и преследования довольно далеко. До сих пор я понятия не имела, что со мной происходило в тот отрезок времени.

Но что если Клотильда просто спасла меня, вдруг оказавшись между мной и молнией? Кто знает, какой эффект оказало бы на меня колдовство, не будь между нами моей подруги? Дикая случайность стала причиной смерти Клотильды, но мне дала шанс на спасение.

От этих мыслей у меня кругом шла голова. Так хотела королева моей смерти или нет? Если да, то зачем было останавливать стражников? А если нет, то в чём разница между мной и Клотильдой?

Я бы поняла, если б Грезелла – королева – захотела меня поймать. В таком случае она бы выдала меня замуж за своего сына Франца. Или посадила под арест… Я не знала планов королевы на мой счёт, но то, что она колдунья, пугало. Как и её магия в моём теле.

Чтобы избавиться от неё, мне требовалась помощь, но где найти её я не знала…

И тут я хлопнула себя по лбу! Я же зельевар. Принцесса-зельевар, что такого? Не ощущая на себе особой любви родных и придворных, я нашла капельку тепла в библиотеке, где частенько обитал королевский алхимик – старина Грэм. Для всех сэр Люциус Грэмивальд, а для меня дядюшка Грэм. Ему было со мной интересно, ведь я не считала его чудаком, как все остальные. Он научил меня всему, что я знала, хотя никто во дворце не воспринимал моё увлечение всерьёз. А мы и не старались афишировать мои способности.

Я почувствовала небывалое воодушевление, словно по венам моим пробежал огонь. Это чувство подталкивало к немедленным действиям и было не очень похоже на тихую меня.

Столь несвойственное поведение я списала на необычность обстоятельств. Всё-таки не каждый день убегаешь из дворца, играешь непривычные роли и становишься жертвой чьего-то колдовства.

Я взбежала по лестнице и зашла в кабинет. Толстый том "Колдовских зелий" многообещающе лёг передо мной на стол. Я открыла первую страницу… Пролистав ещё несколько, я поняла, что передо мной книга для кого-то поопытнее. Слишком много там было написано про магию, в которой я ничего не смыслила, и меньше про зелья. Стало понятно, что самой мне не разобраться, по крайней мере, быстро. Это было печально.

Но ещё через две минуты я воспрянула духом! И пошла собираться. Нет, сегодня я не торопилась выходить из дома, но следовало прошерстить шкаф на наличие подходящего образа…

***

Шкафом дело не ограничилось, и на следующее утро я сидела перед зеркалом в спальне и внимательно изучала своё отражение. Платье я нашла быстро, остановив выбор на тёмно-фиолетовом абсолютно закрытом туалете. Руки, грудь и даже шея были спрятаны тканью, застёгнутой на десятки маленьких пуговичек. Не слишком пышная юбка намекала на не богатую, но и не бедствующую даму. На голове у меня восседала фиолетовая же шляпка с чёрной вуалью, на руках, как влитые, сидели перчатки.

Но не это было главным, а моё лицо, над которым я поработала на славу. В ящиках туалетного столика обнаружилась куча всевозможной косметики, которой я не без удовольствия воспользовалась. Первым делом я покрыла лицо белилами, отчего стала похожа на бледную поганку. Этого мне показалось мало, и я замазала нижние веки тенями сизого цвета, получилось будто слово "сон" я не слышала примерно с рождения. При помощи карандаша я немного изменила форму губ и закрасила их невзрачной помадой. Несколько штрихов вдоль скул и крыльев носа придали моему лицу настолько непривычный вид, я сама себя в зеркале не узнала.

Но больше всего я гордилась бородавками! Я решила, что с ними точно сойду за зельевара, которым собралась устраиваться на работу. Одна из них прилепилась на подбородке, а вторая на щеке. И в довершение образа я водрузила себе на нос пенсне, после чего утратила всякое сходство с собой прежней.

Мой вид в зеркале меня почему-то необычайно веселил! Так и хотелось расхохотаться в лицо сыщикам королевы, если они мне встретятся. Я была уверена, что никто меня не узнает.

Я вышла из дома и поймала кэб.

– Аптека господина Норотустры, пожалуйста, – попросила я извозчика, уповая на известность в народных кругах однокурсника старины Грэма.

Да, я не знала его адрес. Как не знала города в целом и не знала ничего из настоящей жизни своей страны и народа. Я только помнила рассказы доброго алхимика о Филипе Норотустре, выдающемся зельеваре, окончившем академию с отличием, но отказавшемся от места при дворе. Он хотел приносить пользу простым людям и добился своего, открыв аптеку в Хольтенбурге. Не сказать, что дела у него сразу пошли в гору, но спустя некоторое время горожане оценили талант мастера и сейчас его аптека с лабораторией по производству снадобий разрослась настолько, что он уже имел штат помощников и заместителей.

О нём-то я и вспомнила в трудную минуту, раз уж старина Грэм остался во дворце и почти наверняка находился под неустанным наблюдением благодаря нашим добрым отношениям.

Я не ошиблась в своих ожиданиях, и через двадцать минут кэб остановился рядом с большим одноэтажным зданием округлой формы и светло-зелёного цвета. Оно существенно выделялось на фоне остальных домов, имеющих не менее двух-трёх этажей в высоту и стремящихся ввысь остроконечными крышами, свойственными Хольтенбургу.

"Аптека Норотустры" гласила большая белая надпись над входной дверью с колокольчиком. Он звонко звенел, знаменуя приход каждого нового покупателя. Я чуть было тоже не вошла внутрь, намереваясь сразу взять быка за рога и убедить господина Норотустру дать мне работу.

Но подойдя вплотную к стеклянной двери, я увидела объявление: "Требуется зельевар!". Вот это да, как мне повезло! Я чуть было не захлопала в ладоши от восторга, но потом прочитала дальше: "Мужчина". Ага. "От сорока лет". Хмм. "С дипломом Академии зельеваров и опытом работы". Оёй.

Ну не мужчина я, и лет мне в два раза меньше. От этого никуда не денешься. Но что делать с отсутствием диплома? Я же хоть и талантливый, но доморощенный специалист…

Так думала я, уже шагая в сторону от аптеки. Кто же знал, что на хромой козе к этому Норотустре не подъедешь? Однако через минуту в голове начал зреть план, как всё-таки получить заветное место. Там, кстати, и оплату обещали неплохую: аж целый золотой в месяц!

И хоть в моём честно украденном из дворца мешочке с золотом лежало сто заветных кругляшков, и хватить мне их должно было с большим излишком до конца дней скромной, затворнической жизни, я очень сильно захотела работать в аптеке и получать ту баснословную зарплату, словно каждый новый золотой, брошенный в копилку, был способен согреть мне душу.

Это тоже было очень на меня непохоже. Настолько, что я уже не смогла списать это на изменения в жизни. Живя во дворце, я никогда не думала о деньгах. Королевской дочери нет нужды беспокоиться о них, она и так богата. Как объяснить своё поведение я не знала, поэтому просто выбросила мысли из головы. А придя домой, принялась сочинять послание своему будущему работодателю.

Письмо получилось пространное, изобилующее описаниями опытов, в которых мне доводилось участвовать, и отсылками к Академии зельеваров. Упоминалось в нём о королевском алхимике Грэмивальде и его восхищении работой Норотустры. Последнее было почти правдой, но Люциус в этом никогда бы не признался и тем более под угрозой смерти не сознался бы в этом Филипе. Я надеялась, что учитель простит меня. В конце я изъявляла желание получить работу, а подписалась именем Гоши Макрона Депо. Последние два имени обозначали мои инициалы, а первое всего лишь сокращение от Маргоши, как любил называть меня старина Грэм. Я надеялась, что если Норотустра решит показать письмо алхимику, то тот поймёт, кто его написал и поможет мне, подтвердив каждое слово.

Я отправила своеобразное резюме адресату и принялась ждать ответ.

Ожидание я скрасила чтением "Колдовских зелий". В введении рассказывалось, какое широкое применение имеют зелья в магии. Дальше шли разделы магии и рецепты зелий, к ним подходящих. Я пробежалась взглядом по указателю. Оборотная, любовная, погодная, поисковая магия…

От последней у меня зачесался затылок. А вдруг подарок мачехи призван указывать моё местонахождение? Разум тут же воспротивился этой идее, но паника меня всё равно обуяла. Уже два дня как меня можно было найти на улице Кузнечиков, но никто по мою душу так и не явился. Разыгравшееся воображение подкидывало разные варианты, почему королева медлит с арестом. Например, из садистских наклонностей ждёт, когда я окончательно расслаблюсь, и вот тогда сцапает. Или из-за Клотильды заклинание сработало неточно, и теперь сыщики прочёсывают соседние дома и вот-вот постучат в мою заветную дверь.

От последней мысли волосы на голове едва не зашевелились и тут… В дверь постучали!

Глава 2

Фуух… Это был посыльный. Не дождавшись ответа от перепуганной меня, он подсунул письмо под дверь и удалился. Я почувствовала себя круглой дурой, ведь это всего лишь пришёл ответ от Норотустры.

Завтра днём он приглашал на встречу… господина Гошу Макрона. Довольно потирая руки, я вернулась в кабинет, откуда в ужасе убежала пять минут назад. Теперь я пританцовывала. Энтузиазм от благополучно начатой аферы породил во мне эйфорию. Хотелось прямо сейчас пойти и всё всем доказать, но я сдержалась, подмечая в себе небывалые перемены настроения.

Я перевела дух и вернулась к изучению «Колдовских зелий». Теперь, когда страх и домыслы не замутняли мой взгляд, я внимательнее вчиталась в книгу. Оказалось, среди рецептов зелий есть и те, которые помогают наложить заклинание, и так называемые антизелья – для расколдовывания или определения вида наложенной магии. Вопреки былым сомнениям кое-что я всё-таки поняла в мудрёной книге. И даже могла применить эти знания на практике.

Это было уже интересно. Если получится понять природу розовой молнии, возможно, я смогу избавиться от неё. Правда, два существенных "но" несколько умаляли мою надежду на лучшее. Во-первых, все рецепты имели побочные действия. Да ещё какие! А во-вторых, ингредиенты там требовались очень редкие и дорогие. Не каждый зельевар рискнёт хранить у себя на полке ядовитый глаз болотного слизня – его ещё достать надо, кстати, или песок, осыпавшийся со старого тролля – тоже очень редкая штука.

Я так и представила себя с совочком и веником, вежливо стучащуюся в троллью пещеру с просьбой подмести там пол… Что ж, тем важнее было устроиться на работу в аптеку Норотустры. Уж там-то должно быть вдоволь и песка, и глаз, и хвостов с зубами всяких тварей.

Я засиделась до поздней ночи, и так, и эдак примериваясь к будущей работе с антизельями. Носила себе из кухни бутерброды, большие зелёные яблоки и чай с печеньками. Перебивалась сухим пайком и совсем на это не жаловалась. Я только начала распробовать самостоятельную жизнь, где не было места ни этикету, ни протоколам. И мне эта жизнь нравилась, ведь раньше я была птица подневольная, хоть и принцесса, а теперь оказалась сама по себе.

На следующий день, одевшись теперь в синее платье, я смело толкнула входную дверь аптеки и вошла внутрь. Услыхав трель входного колокольчика, ко мне кинулся клерк, который по виду посетителей с ходу определял, насколько большую кучку денег они здесь оставят. Мой вид его воодушевил необычайно, ведь макияж я сделала такой же как вчера, и собиралась этим образом пользоваться на постоянной основе.

– Я к господину Норотустре, – я помахала письмом-приглашением перед лицом разочарованного клерка.

– Как вас представить? – сменил он тон с заискивающего на деловой.

– Скажите, что Гоша Макрон ожидает аудиенции.

Я осталась верна первоначальному замыслу и теперь готовилась к предстоящему представлению. Через пять минут меня провели вглубь аптеки, где в небольшом кабинете меня ожидал Филипе Норотустра.

Я думала увидеть кого-то наподобие старины Грэма, т.е. старого, согбенного годами и долгими размышлениями человека не самой опрятной наружности. Но владелец аптеки оказался далёк от этого образа. Он был высок и полноват, в возрасте, но молодился, носил очки в роговой оправе и аккуратную стрижку. Одет он был в брюки, рубашку и тёплый шерстяной жилет.

К его чести, он мастерски скрыл первоначальное удивление, что его посетителем оказалась женщина. Да ещё какая! В немолодом аптекаре чувствовался стержень, жизненный закал, позволяющий ему держать лицо в любой ситуации.

– Прошу, садитесь, мадам Макрон, как я понимаю? – начал диалог он.

– Мадемуазель, – совершенно справедливо поправила я его. – Я была чрезвычайно рада получить ваше приглашение на беседу.

Кабинет оказался мизерным, Норотустре здесь было явно тесно. Его массивный стол занимал основное пространство помещения, сбоку стоял шкаф, за стеклянными дверцами которого хранились пыльные стопки свитков разного размера. Ещё в кабинете имелось аптекарское кресло и стул для посетителей. Позади Филипе располагалось окно, выходящее в тихий проулок.

Я присела и в доказательство своих слов, словно вещдок, выложила на стол письмо Норотустры. Чтобы ему было не отвертеться от меня.

– Признаться, я несколько удивлён, что вы дама, – честно предупредил меня аптекарь, а я почувствовала лёгкий укол совести. Почти незаметный, потому что нечего такие объявления развешивать: мужчина, сорок лет и так далее. Что же мне теперь, если я не мужчина, делать?

– Вот как, господин Норотустра? – я подняла брови над пенсне в самом честном удивлении. – Надеюсь, вы не разочарованы?

Конечно, я специально писала письмо в таких выражениях, чтобы сойти за мужчину, но при этом не лгать в открытую. Приняв меня за ученика Грэмивальда, Филипе всерьёз заинтересовался моей кандидатурой, о чём недвусмысленно дал понять в приглашении. Отказаться от своих слов он без потери лица теперь не мог, а именно этого я и добивалась.

– Ну что вы, как можно? – не без иронии ответил почтенный зельевар. – Ведь сам королевский алхимик отзывался о вас в лучших эпитетах!

Похоже, Филипе догадался, что его провели и что старый соперник посмеялся над ним. Я поспешила исправить ситуацию, ведь даже принцессы знают: ни к чему хорошему не приведёт, если человек, от которого ты зависишь, чувствует себя дураком.

– Вы подыскиваете зельевара, господин Норотустра. Что для вас важнее: его пол или умения? Я сожалею, что невольно ввела вас в заблуждение, но уверена, что вы в достаточной степени щедры и великодушны, чтобы несмотря ни на что дать мне шанс доказать уровень моих навыков и познаний в зельеварении. Что скажете?

В кои-то веки пригодились занятия по словесности и дипломатии, которые меня заставляли посещать как наследницу престола. После моих слов Филипе немного оттаял, а через пару минут раздумий кивнул.

– Я посмотрю на вас в деле, раз уж вы пришли.

Большего мне и не требовалось! Мы прошли из кабинета по коридору и оказались в весьма внушительной по размерам лаборатории. Я бы присвистнула, если б умела.

Чего здесь только не было! Даже у королевского алхимика не имелось стольких приборов, большинство названий которых я даже не знала. В глубине души завозился червячок сомнения, что смогу произвести должное впечатление на Норотустру. Тем временем мы прошли мимо нескольких стеллажей, уставленных разного рода банками, склянками и коробками с надписями, и рабочих столов, за которыми работали несколько зельеваров. В халатах, масках и перчатках они трудились над созданием каких-то лекарств.

Сквозь разноцветный пар и мимо булькающих котлов мы прошли к свободному столу. Вероятно, к пустующему рабочему месту, где меня ждали небольшие весы, ступка для измельчения, мерные колбы, котелки, горелки и прочие необходимые зельевару инструменты.

– Хоть вы и писали о таких сложных зельях, как "Острый ум", я прошу вас приготовить всего лишь средство от зубной боли, госпожа Гоша.

Я скрипнула этими самыми зубами. Он не верил в меня! Не верил, что я способна сварить зелье, способное пусть и на некоторое время вернуть человеку утерянные воспоминания и понимание того где он и кто он. "Острый ум" был очень популярен у пожилых богачей, когда разум им отказывал. Конечно, лечить мозг было намного сложнее, чем зубы! Но я решила не сдаваться и с кипучим энтузиазмом принялась за дело.

Рядом с весами на столе лежал список рецептов, но я принципиально решила им не пользоваться. Я поставила котёл на огонь, налила туда воды, предварительно обеззаразив её при помощи серебряного порошка. Довольно быстро нашла на полках шалфей и толчёные свиные зубы. В ожидании, когда вода закипит, проверила степень измельчения зубов. Потом добавила к ингредиентам мяту и валериану, как вспомогательные элементы. Для вкуса в стандартном рецепте шёл экстракт эвкалипта. Затем я взвесила всё на весах, точно вымеряв количество каждого компонента согласно пропорциям.

Спустя двадцать минут чёткой работы на столе перед Филипом Норотустрой стоял дымящийся отвар зубного зелья.

– Полоскать рот после каждого приёма пищи в течение десяти минут. А теперь, может, посмотрите на что я гожусь в действительности?

Норотустра, кажется, был впечатлён. Я сработала быстро, чётко и без прокола. Филипе стоял рядом, взявшись рукой за подбородок. Зельевар о чём-то крепко задумался, а потом сказал:

– Хорошо. Я беру вас. Выходите завтра, работаем с девяти часов. И да, – мне протянули книгу с рецептами, – ознакомьтесь на досуге, в некоторых зельях мы усовершенствовали рецептуру.

Не в силах вымолвить ни слова я вцепилась в сборник и молча наблюдала, как Норотустра удаляется. Я ничего не понимала, а затем открыла книгу на зубном зелье и поняла, что сварила его совсем не так, как здесь принято. Тогда почему меня приняли на работу?

***

Над этой загадкой я ломала голову весь вечер, но остановилась на самом простом объяснении: я просто хорошо поработала. Годы занятий со стариной Грэмом дали о себе знать в самую нужную минуту. Вспомнив о ворчливом алхимике, я тепло улыбнулась.

На следующий день я со всеми познакомилась. Моими коллегами были Артур, Клод и Ламар. Скорее всего, хозяин аптеки подготовил их, потому что моё появление все трое восприняли совершенно спокойно. Или же Норотустра был достаточно эксцентричен, чтобы нанять женщину-зельевара ведьминской наружности, и к этому все привыкли.

Обстановка в лаборатории была дружественная и спокойная, никто не косился на мои бородавки и пенсне. Вообще, все были загружены работой, потому что из королевского дворца поступил заказ на двадцать пять галлон зелья правды. Я мысленно почесала макушку. Таким объёмом можно разговорить человек триста. Если ищешь пропавшую принцессу, например.

Я представила, как зельем угощают ничего не подозревающего Грэмивальда, который теперь единственный знал, где меня отыскать. Сразу стало так страшно, что задрожали коленки, но я уже привычно взяла себя в руки. Во-первых, Люциус на этих зельях собаку съел и уж как-нибудь распознает, что ему кое-что подмешали. Также быстро он поймёт назначение этого "кое-чего", а вот сможет ли он с этим бороться – это другой вопрос. И вот тут притаилось во-вторых, потому что я была просто обязана что-нибудь предпринять, чтобы помешать планам королевы. Например, испортить зелье. Не совсем, а чуть-чуть, чтобы неискушённый человек ничего не понял, а тот, кто не хочет говорить правды, очень-очень сильно не хочет, смог утаить её без потери головы.

Рецепт зелья я помнила наизусть, поэтому быстро всё придумала. Мне всего-то и нужно было подсыпать в мешочек с грибным порошком немного сахара. Фиалковый гриб в больших дозах превращался в наркотик, а в маленьких – развязывал языки. Его собирали, сушили и перемалывали в белую пыль, которую было очень легко спутать с сахарной пудрой. Пока не попробуешь, конечно.

Для карьеры очень плохо саботировать королевские заказы в первый рабочий день, но по-другому поступить я не могла. Вместе с Клодом и Ламаром я готовила зелье правды. Артура оставили обслуживать заказы аптеки.

С непонятным азартом я взяла с одного из стеллажей нужный мешочек и принесла на свой стол. Здесь я щедрой рукой засыпала внутрь сахарную пудру, благо она присутствовала среди прочих ингредиентов. Затем пятернёй я смешала порошки.

Я могла собой гордиться: с большим знанием дела я испортила целый мешок фиалкового гриба, который стоил недёшево. Однако, теперь его концентрация будет существенно снижена в зелье, и Люциус сможет солгать.

Я оказалась так занята довольством собой, что чуть не пропустила, как Клод не нашёл на стеллаже фиалковый гриб и собрался в хранилище за новой порцией.

– Он у меня, – я помахала заветным мешочком и отдала Клоду испорченный порошок. – Ещё не успела вернуть обратно.

Я мило улыбнулась коллеге, забыв, что сегодня к моему образу отпетой зельеварки добавился закрашенный чёрной краской зуб. Клод от такого зрелища едва не просыпал содержимое мешочка на пол.

Я скромно потупилась произведённому эффекту, радуясь, что никто не заподозрит во мне пропавшую принцессу, и одновременно немного грустя об этом. Наверное, в душе я хотела, чтобы всё сложилось по-другому, и принц на белом коне меня спас и защитил от происков мачехи. При этом конь необязательно белый, а вот принца я хотела видеть в спасителях весьма определённого. Но это мечты, мечты…

Мы все погрузились в работу. Мне очень хотелось разузнать, что же творится в королевстве последние дни, но всё никак не могла подобрать нужных слов. Не с луны же я упала. Поэтому с конкретными вопросами я решила подождать и исподтишка наблюдала за зельеварами.

Артур казался самым старшим из них. Он носил круглые очки и недлинное каре. Он был полностью погружен в работу и даже не слышал порой обращённых к нему вопросов. Синеглазый Клод мне показался самым симпатичным и молодым. На фоне коллег он выглядел немного легкомысленно, хотя на качество его работы это никак не влияло. Судя по всему, именно это больше всего ценил в нём Норотустра. Ламар с виду вообще не походил на представителя почтенной профессии зельеваров с его по-цыгански чёрными глазами и такими же волосами, к тому же вьющимися. Только с его стороны я порой ощущала определённый скептицизм и таящуюся в глубине взгляда насмешку. Я так и не поняла относительно чего он насмехался: моего вида или моего пола. На всякий случай я решила держаться от него подальше.

Выручил меня Клод, которому было скучно просто зельеварить. Он был не прочь поговорить:

– И куда им столько зелья правды? – словно себе под нос пробормотал он. – Можно подумать со времени смерти короля там поймали тысячу шпионов.

– Король умер?! – вопрос выскочил у меня прежде, чем я успела его обдумать.

На меня тут же уставились три пары удивлённых глаз.

– Я… я надеялась, что он всё-таки выжил, – удалось промямлить мне в ответ на непонимающие взгляды. Хорошо ещё, что я прикусила язык и не добавила "после переворота".

– После обширного инфаркта шансов выжить почти нет, – авторитетно заявил Артур.

Ламар язвительно усмехнулся, а Клод беспомощно пожал плечами. У меня подступили слёзы к глазам, грозя смыть всю бутафорию с лица.

– Я не слежу за новостями, – буркнула я и углубилась в работу.

Конечно, это была только видимость. Я не могла думать ни о чём, кроме смерти отца и о Грезелле, решившейся на убийство! Никогда бы не подумала, что это известие так сильно взволнует меня. Я не видела от него любви или тепла. Он был не лучшим отцом. Но, наверное, и не самым худшим, и вместе с ним ушла в прошлое значительная часть моей жизни.

Но, Грезелла! Насколько далеко она оказалась готова зайти! Как же я была наивна и глупа! Её недооценили ни я, ни отец. До меня словно только что дошла вся серьёзность положения.

И тут же пришло осознание: я королева. И следующее за ним: никто не знает о перевороте. Грезелла провернула всё втихаря, чтобы не упасть в глазах народа. Куда почётнее быть вдовствующей королевой, чем узурпаторшей. О судьбе принцессы можно было не спрашивать. Я не очень часто появлялась перед горожанами, о моём исчезновении они знать не могли, а его строго засекретили. Меня искали "со всеми собаками" пока я портила зелье правды в аптеке, чтобы выдать замуж за Франца и править страной от моего имени. Наверное. Думаю, по их замыслу моя жизнь будет очень короткой, максимум до рождения наследника. А в худшем случае я отправлюсь на тот свет сразу после свадьбы.