Анастасия Шерр "Тату на твоей коже"

Тату на твоей коже
Анастасия Шерр

Стоит только раз подобрать раненного человека, лежащего в снегу, как твоя жизнь мгновенно превращается в вертеп. Больше не нужны жених и подруги, не слышно маминых советов. Лишь Он… В одежде из тату.

Анастасия Шерр

Тату на твоей коже

Стоит только раз подобрать раненного человека, лежащего в снегу, как твоя жизнь мгновенно превращается в вертеп. Больше не нужны жених и подруги, не слышно маминых советов. Лишь Он… В одежде из тату.

ГЛАВА 1

– Это что? – мама вглядывается в татушку на моей шее, щуря глаза. – Новая? Ну что это такое? Опять разрисовала себя. На тебе места уже скоро не останется! Ладно бы ещё смыть их можно, так нет же! Ты как собираешься рожать, детей воспитывать? Тебе уже тридцатник, дочь! Очнись! – машет перед моим лицом кухонной тряпкой, вздыхает. – Ладно, иди хоть сырниками накормлю. Тощая стала, как вобла.

– За сырники, конечно, спасибо, но я так и не поняла, чем мне помешают нарожать тебе внуков татуировки? – усмехаюсь, плюхаясь на стул в маминой небольшой, но уютной кухоньке. – Вот прынца как встречу, мам, как настрогаем тебе маленьких принцов и принцесс, вот радость-то будет.

– Тебе что в лоб, что по лбу, – ругается мама, но подкладывает мне сырничков побольше. За это и люблю её – хоть и ворчит, и ругается, а питание по расписанию. – Я тебе там заморозила штук двадцать. С собой заберешь.

– Угу, – мычу с набитым ртом, а мама устало падает на диванчик и мученически оглядывает меня.

– Красивая ты у меня, не дура вроде. А одинокая. Вон Ирка с пятой, помнишь, вы в школу вместе ходили? Зубы у неё ещё кривые были. Так вот уже третьего родила. Довольная ходит…

– Ага, а зубы всё те же, – не удерживаюсь я, и мама, вздохнув, отмахивается от меня.

– Какая разница, Мил? Главное ведь счастливой быть, а не красивой. Красота она со временем завянет…

– И тогда в ход пойдут зубы, – прыскаю я, едва не подавившись сырником.

– Вот дурища. Ну вот в кого ты такая у меня, а? Хотя… Знаю в кого. Тоже хернёй занимался.

– Мам, не надо так об искусстве, ладно? – серьёзнею я.

– Разрисовывать людей – это у нас теперь искусство, да?

– Да, мам. Искусство. Кто-то на холсте рисует, а кто-то, как я, на коже. Сути это не меняет.

– Ладно уж. Ешь. Разумничалась, – вздыхает мама и наливает мне сметанки.

Позже, когда прощаюсь с ней, мама целует меня в обе щеки, крепко обнимает и, как в детстве, поправляет шарф.

– Мам, я же на машине, ну.

– Ничего, до машины ещё дойти надо, вон холодина какая.

Дальше быстро запрыгиваю в свой жук и включаю на всю мощность печку. На улице, и правда, зверский дубак. Ещё и снег начался. Пушистый такой, густой. Я обняла руль, залюбовалась снегопадом.

И вдруг кто-то на огромном джипе рассекает снежную стену и едва не сшибает мою малышку. Я только и успеваю, что вскрикнуть и посигналить. Джип грозно останавливается впереди, открывается водительская дверь и я вжимаюсь в сидение, уже жалея, что посигналила. Вот оно мне надо было? Втягиваю голову в плечи, но из джипа никто не выходит. А через секунду просто вываливается. В прямом смысле этого слова. Кто-то крупный падает прямо в снег, и джип остаётся стоять впереди с открытой дверью.

Я сижу, хлопая ресницами ещё минут пять. Жду, когда мужик (а это совершенно точно не женщина), поднимется на свои ноги. Но он не встаёт. Даже признаков жизни не подаёт. И что-то мне подсказывает, что я здесь зря стою. В лучшем случае загребут как свидетеля. В худшем, как этого самого свидетеля – прихлопнут. Но и уехать я не могу. Нужно помочь человеку. Кем бы он там ни был.

Эх, Милка. Как была дурой, так ею и осталась. И ничего тебя не учит.

Со скрипом вылезаю из своей малышки, осторожно подхожу к мужику. Огромный. Ручищи, как канаты, перевитые венами и сухожильями. Здоровенный, как Кинг Конг, блин. И как его поднимать прикажете?

– Ээй? С вами всё в порядке? – задаю наитупейший вопрос. Словно он сейчас встанет, отряхнётся, и пойдёт такой дальше. – Простите, может вам скорую вызвать? – и снова тупой вопрос. Я должна была это сделать ещё пять минут назад. – Подождите, я сейчас! – бегу к своей машине, хватаю телефон, снова бегу к мужику и резко торможу, когда тот со стоном подхватывается и ловит меня за руку. Забирает телефон, кладёт себе в карман.

– Не надо никуда звонить, – хриплый голос заставляет меня вздрогнуть. Мне, конечно, часто брутальные мужики попадаются, всё-таки в тату салоне работаю, но чтобы вот такие…

Я молчу. Молчу, потому что только сейчас замечаю дырки от пуль на его железном зверюге и красное пятно на плече у подкидыша. Ранен, значится. И возможно, кто-то сейчас едет сюда, чтобы добить его. А вместе с ним и меня. Как того самого свидетеля.

– Ну нет, так нет, – пожимаю плечами. – Телефон отдайте и я поеду, – прихожу в себя, пока мужик с шипением осматривает своё плечо и дырки на джипе.

– А ты со мной поедешь, – кидает вдруг мне этот здоровенный бородач. С акцентом, дерзко так. А не пошёл бы ты, дядя…

– С чего это вдруг, не подскажете?

Он переводит взгляд на меня, окидывает с ног до головы.

– Ебабельная вроде, – отвечает то ли в шутку, то ли всерьёз. – Ладно, шучу. Держи свой телефон, – достаёт гаджет, протягивает его мне. А я облегчённо выдыхаю. Наверное, это старость наступает. Раньше я шутки понимала.

Но как только протягиваю руку за телефоном, мужик хватает меня за запястье и тянет на себя.

– Живёшь одна?

– Чего?

– Спрашиваю, дома у тебя есть кто?

– Ннееет, – бормочу потерянно.

– Отлично, поехали на твоей, – на полном серьёзе заявляет этот горилла и идёт к моей малышке. Открывает дверь и некоторое время стоит думает. Да, подумать есть о чём. Он же туда не влезет!

– Прости, а тыыы… – хочу послать его подальше, но мужик всё же умещается в моей малышке и кивает мне.

– Поехали к тебе! Давай, реще! Ты же не хочешь, чтобы нас догнали те, кто мне плечо прострелил?

Весомый аргумент. Аргументище, я бы сказала…

ГЛАВА 2

– Слушай, я не собираюсь везти тебя к себе домой. Это неприлично, знаешь ли, без конфетно-букетного периода. Вот так сразу не могу – я не такая, – пытаюсь отшутиться, потому что реально стрёмно. Стрёмно, потому что в моей маленькой машинке сидит здоровенный мужлан. И он, скорей всего, какой-нибудь преступник. К примеру, тату на тыльной стороне его ладони кое-что значит. Ну, если ты сидел или разбираешься в наколках. Так вот это отнюдь не роза, как на моей шее. Это серьёзная вещь, которую кому попало не набивают. За такие татуировки люди несут ответственность и просто так не носят. Он сидевший.

Блин, вот угодило меня.

– Боюсь, красавица, нет у тебя другого выхода. Мне надо пересидеть пару часиков, поэтому ты пригласишь меня на кофе, – ухмыляется этот, причём как-то так похабно, словно потрахаться меня приглашает. Хотя… Бросаю на него косой взгляд. Экземпляр ничего такой. Если бы не говорящие зарисовки на его руках.

– Поздновато, знаешь ли, для кофе. Ночью спать не смогу, – всё ещё пытаюсь протестовать. – Слушай, может я тебя в гостиницу какую-нибудь завезу? Мне не лень, вот честно.

– Нет. Вези к себе, – оглядывается назад, словно ищет преследователей. И мне это всё меньше нравится. Я давно уже остыла и не стремлюсь к экстриму. Хватило двух неудачных романов и одного женишка, чтобы уяснить раз и навсегда: мне попадаются одни психи. И этот вот… Подкидыш. Как его хоть зовут?

– Я не вожу к себе незнакомых мужиков. Сначала паспорт покажи, – требую, выруливая на шоссе и набирая скорость. Не хочу, чтобы нас догнали те, на кого он там оглядывается. Что-то подсказывает, что они любезничать ни с ним, ни со мной не будут. И всё же тащить этого мужика к себе домой слегка опасно. Если задуматься.

– На, – слышу от него и опускаю обалдевший взгляд на паспорт. Этот чудик действительно показывает документы. Открывает паспорт, суёт мне его в нос.

– Делимханов Дагир Джабраилович. Тебя как зовут? – убирает паспорт в карман и вновь прижимает руку к раненому плечу.

– Романова Милена Александровна, – хмыкаю в ответ. – То, что мы теперь знакомы, несомненно хорошо. Но ты так и не привёл нужных доводов, почему я должна тащить тебя в свой дом, – усмешку мою он стирает мгновенно стволом, который вытаскивает из-за ремня и дуло которого упирает мне в колено.

– Как тебе такой довод?

– Убедительно, – теряю остатки спеси и вдавливаю педаль газа в пол. Надо было валить ещё тогда, когда он валялся в отключке. Дура добродушная. И кто теперь мне поможет? А никто. Вот прихлопнет он меня в моём же доме и всё. «И поделом тебе, дурища набитая», – шпыняю себя мысленно.

– Что-то ты притихла. Испугалась? – его акцент прибавлял бы ситуации некоторой пикантности. Если бы я любила адреналин.

– Ты в меня стволом тычешь, конечно испугалась! – огрызаюсь, как маленькая собачонка против здорового мастифа. Он усмехается, убирает ствол обратно.

– Не бойся, малая. Я девочек не обижаю. Если они, конечно, не обижают меня. Смотри на меня, – ловит моё лицо одной рукой, сжимает щеки и поворачивает к себе несмотря на то, что я веду машину. – Не будешь делать глупостей, уже через пару часов меня заберут. Поняла?

– Да, – выдыхаю, когда он отпускает, разрабатываю челюсть. Ну и хватка у этого носорога.

Останавливаюсь у дома, вздыхаю. Вот был бы у меня мужик нормальный – заступился бы. А так, только парочка бывших и один алкаш. Не густо. Они даже втроём не завалят этого бычару. Вон ещё кто-то пытался, тоже не вышло.

– Ну что, приехали? Пошли. Давай, – он вылезает из моей машинки, ждёт меня. И я нехотя вываливаюсь из малышки. Свинство какое-то.

– Оружие оставь здесь. Иначе я не пойду домой, – требую.

– Да что ты? – усмехается бородатый. Но тут же вижу в его глазах понимание. – Окей, малая, не вопрос, – достаёт пушку, открывает дверь и швыряет оружие в бардачок.

– И не называй меня малой, – продолжаю гнуть свою линию.

– Пошли, малая. Хватит резину тянуть. И учти. Если дома кто есть, я его и голыми руками ушатаю. Поняла?

– Да поняла я, – вздыхаю. Как тут не понять?

Дома снимаю куртку и обувь, недовольно наблюдаю за своим непрошенным гостем. Как тот ходит в обуви, осматривает моё скромное жилище.

– Ну что? Апартаменты устраивают? – начинаю злиться.

– Устраивают, малая, устраивают. Неси аптечку. Всё, что есть.

– В ванную иди, там всё. А то запачкаешь мне всю квартиру своей кровью, – морщусь от вида его плеча.

Дагир Джабраилович послушно следует за мной, садится на бортик ванной и начинает снимать одежду, но зашипев останавливается. Ножницы есть?

Киваю, мол, да.

– Неси сюда, рукав срезать надо.