cypress cypress "Золотая кровь"

Мари улыбнулась и поднялась со стула. Она провела по столику рукой, касаясь гладкого дерева так же призрачно, как касался его звёздный свет.

– Порой, мне кажется, ты недоволен этим.

Лео поднял на неё взгляд, пытаясь разглядеть жизнь в материнском лице, но оно казалось лишь знакомым рисунком, за которым не было ничего.

– Порой, я хочу, чтобы ты исчезла. Чтобы исчезла вся наша боль! – он сорвался с места и побежал в свою комнату, зная, что Мари не отстанет, встретит его там и будет всю оставшуюся ночь причитать. Но мамы там не оказалось. Только в воздухе витало смутное: «прости».

Первой мыслью Рая после пробуждения было: «где я?», а второй: «где Лео?». Медленно вспоминался вечер, подарки мастера, тоскливое лицо Рэванни, их разговор, близость и… Рай вскочил и побежал на чердак, но постель была идеально застелена. Он спустился вниз и спросил маму, уже стоявшую у котелка, затем побежал к отцу на поле, но никто не видел Лео с вечера. Каждый шаг Рая сопровождался уколами в висках, а сердце начинало сжиматься волнением. Он переоделся, не отвечая на расспросы матери, захватил с собой меч по привычке, и поспешил к особняку Рэванни. Солнце лениво смотрелось в окна городских домов, сонно пробиралось по улицам города, не поспевая за Раем. Вечером он не мог даже стоять, а сейчас ноги сами несли его вперёд, не обращая внимания на жалобы разболевшейся головы. Совсем скоро Рай увидел знакомые бежевые стены с золотистыми пилястрами, увядающий сад, старую иву, Лео. Он стоял на полосе света, выглядывавшей из-за дома. Чем ближе подходил Рай, тем тусклее становился свет, пока совсем не превратился в тень.

– Лео? – Рай покосился на дорожную сумку на плече друга и почувствовал, как в животе закручивается страх. – Куда ты собрался в такую рань?

– Я получил письмо… – Лео с трудом произносил слова. – От Авеля.

Рай тряхнул головой, подумав, что ему это снится.

– Что ты говоришь такое… – пробормотал он, – От брата?

– Он ждёт меня в Лесах Пепла. И я принял решение ехать.

– Нет, погоди, как можно верить письму от человека, которого ты не видел восемь циклов? Сергий из тебя всё благоразумие выбил или что? Это больше похоже на обман.

– А если это правда, и брат на самом деле жив? – парировал Лео. – Я не упущу такой шанс. У ворот города меня ждёт извозчик, – Рай сократил между ними расстояние до минимума. – И не стой на пути, прошу тебя.

– Зачем же ты меня ждал? – Рай протянул ладонь к Лео и нежно огладил его шею. – Ты сомневаешься, потому что понимаешь: если уйдёшь – останешься один, снова. Я не прав?

– Я никогда не был по-настоящему один, – Лео прикрыл глаза и дотронулся до руки Рая. – Мама. Я вижу её в потускневшем белом платье, с каплями крови, въевшейся в ткань. – Рай почувствовал, что его конечности слабеют. Что-то давило на плечи, его будто вбивали в землю, как надгробие. – Она говорит со мной, Рай. Но когда ты рядом, она молчит.

– Тебе не здоровится, – испугался Рай, – нужно к лекарю.

Лео разозлился и толкнул Рая в грудь. Сумка грузно упала на землю.

– Только вместе с тобой. – Лео обнажил рапиру, его покрасневшие глаза блеснули злобой.

– Сдурел? Я не собираюсь… – Рай попытался успокоить Лео, коснулся бледных пальцев, сжимавших рукоять рапиры, но Лео вырвался и выставил клинок перед собой.

– Давай, покажи мне, уважаемый Представитель, достоин ли ты своего титула. Ну же! Извозчик вечно ждать не будет.

– Кхорт, Лео… – Рай отпрянул и трясущейся рукой достал из-за спины свой меч, отзеркалив стойку Лео. – Раз ты так просишь.

Ощутив непривычную тяжесть меча, Рай вдруг понял: боль, охватившая тело и разум, была чужой. Лео источал её, заражал ею, боль перекидывалась на цветы и заставляла их терять цвет, душила Рая и лишала небо лучей солнца. В первом ударе Лео прозвучал гнев. В следующем – что-то похожее на мгновенное раскаяние. «Позволь мне предать тебя. Позволь себе простить меня», – заменялась металлом речь. Вскоре, из ослабевших рук Рая выбился клинок. Две линии по туловищу – ослабели ноги. Рай привалился к иве и коснулся ран. Они были глубже, чем можно увидеть, доставали до самой треклятой души.

Лео посмотрел на свой клинок. С него стекала кровь близкого человека. На выглянувшем солнце она казалась золотой. Рука затряслась и с отвращением отбросила оружие прочь.

– Прости, – прошептал Лео, опустившись на колени перед Раем.

– А-х… Нече-… Нечего прощать, дурак. – Рай взъерошил темноту волос и взглянул куда-то наверх. – Разве что… За испорченную рубаху. – его губы растягивались в безнадежной улыбке, а глаза постепенно теряли свет.

– Филисия! Орвис! – позвал Лео на помощь. Он не знал, как удержать Рая в сознании, тряс за плечо, придерживал его мохнатую голову. Рай клонился к самой земле подобно иве, державшей его спину. Он перестал ощущать что-либо, кроме холода ладоней Лео, приятно остужавших щёки.

– Не уходи… – прошептал Рай, подавленно, неразборчиво, но Лео услышал. Услышал, но не мог исполнить.

– Авель – моя семья, – говорил Лео, сдерживая рыдания, – я должен отыскать его, Рай, должен. Прости меня…

– Я думал… Мы тоже. Вроде семьи. Разве нет?

Лео не мог дышать, не то что говорить. Рай не дождался ответа, потерял сознание. К тельдирам подбежали опекуны и отодвинули задыхавшегося Лео на траву. Что они подумают о своём подопечном? Осуждение и разочарование. Только больше причин уйти. Орвис умел перевязывать раны, Филисия – обрабатывать. До прихода лекарей о Рае хорошо позаботятся.

Лео встал с земли, поднял рапиру, сумку, Филисия окликнула его. Она тоже плакала. Лео приложил ладонь ребром ко лбу. Он никогда не верил в молитвы, но Раю и своим опекунам он слишком сильно желал света, вечно способного отгонять тьму. Кто мог бы хранить их всегда и везде, кроме самой Богини? Да услышит Она его искренность.

Там, где нет цветов

Сэриль и Тасс пришли в лечебницу вместе. Они толком не знали, что случилось, опекуны были молчаливы и ограничились двумя словами: «Он ушёл».

– Кто, кхорт, ушёл и куда? В безмирие? Из города? В лес за грибами или что? – лепетал Тасс Сэре на ухо.

Они стояли перед дверью в лечебную комнату и ждали, когда им разрешат войти. Лекарь чуть не пришиб их дверью.

– О, Представитель Гарго и… Сэриль, да. Вашему другу уже лучше.

– Рай Мирсон? – лекарь смутился вопросу Тасса, но кивнул. – Что стряслось?

– Он ничего не говорит, отмалчивается, но раны на его теле оставлены клинком, уверяю вас. Благо, они не глубокие, а обморок, скорее всего, имел иные причины. Может, перед вами он будет честен. Прошу вас.

Они вошли в комнату, и лекарь закрыл за ними дверь. Благодаря большим окнам здесь было намного просторнее, чем в других лечебных комнатах. Рай неподвижно сидел на кровати и смотрел на город в закатном свете. Его торс был перевязан, волосы беспорядочно торчали.

– Рай, ты как?! – обеспокоилась Сэра.

Мирсон даже не обернулся к друзьям. Только когда Тасс присел на край кровати, он очнулся, взглянул на них и вымученно улыбнулся.

– Тебя, наверное, – начал Тасс, – извели этим вопросом, но…

– Лео ушёл.

Тасс притих, а Сэра присела рядом на стул и коснулась руки Рая.

– И это сделал он? – аккуратно спросила Сэриль. Рай лишь горько усмехнулся.

Тасс вскочил и начал маячить по комнате. Он не мог терпеть то, как Рай по привычке выдавливал из себя улыбку, когда на самом деле его душа была исколота сотнями мечей. А терпеть это пришлось бы долго.

– Мы можем его догнать, – завёлся Тасс, – вряд ли он успел далеко…

– Нет. Лео сделал свой выбор, – слабым голосом говорил Рай, – как и я. Как и мы, Тасс. Или ты тоже забыл про Антеос?

– С таким унылым лицом, – не унимался Гарго, – любовь столичных не завоюешь. Он же наверняка сказал, куда поехал? Если отправиться прямо сейчас…

– Тасс! Присядь. – надавила Сэра, и Тасс, выдохнув, послушался. В комнате стало оглушающе тихо. Из окна лился нектар заката со вкусом печали, пробуждавший одну мысль на троих: «ничто не длится вечно». Отбросив идею погони, Тасс напомнил о главном:

– В Антеос отправляемся уже завтра. Как твои раны?

– Лекари не хотят отпускать меня раньше, чем через три дня, – безучастно отвечал Рай, – я понимаю. Кортежу не нужна обуза.

– Кхорт, Рай! – взорвался Тасс. – Один в Антеос ты тем более не доберёшься. Поговорю с Карвудом, он что-нибудь придумает. Ты – Представитель Порт-Ратона, кто посмеет тебя бросить, а?

Тассу хотелось приободрить Рая, но получалось только добивать. Он потёр глаза и, бросив сдержанное «выздоравливай», покинул комнату. Сэриль отпустила ладонь Рая и принялась копаться в своей сумочке. Её воздушное, слегка прозрачное платье с летящими рукавами напоминало небо за окном. Почему она так его ненавидела?

– Я не знаю, уместно ли, но… – она достала сложенный листик и положила его на тумбочку. – Он просил передать.

Не отвечая на растерянный взгляд Рая, Сэра ушла вслед за Тассом. Она понимала, что было нужно другу – побыть один на один со своими мыслями. Сэра не знала, что было написано на листке, но последний взгляд Лео был выразительнее любых слов. Раю разворачивать листок не хотелось. Читал бы голосом друга. Рай прилёг на бок, лицом к окну. Солнце уходило спать вместе с Раем.

Тасс ворвался к мастеру без стука. Тот даже не поднял глаз, продолжил подписывать бумаги для Мира Корум, а на вопрос про Мирсона безразлично промычал.

– Вы всё решите? – понадеялся Тасс. – Поедем в столицу чуть позднее? – мастер несдержанно отбросил печать, поднялся из-за стола и с закапывающим в землю взглядом приблизился к Тассу.

– Ни в коем случае… Отправляешься завтра и ни днём позже! Трое одного не ждут. – Тасс попытался возразить, но мастер перебил его. – Забыли мои слова? Ответственность! Мирсону придётся добираться самому. Опоздание на Мира Корум всем составом может стоить городу участия в нём. Непозволительно. – сокрушив последние возражения взглядом, Карвуд вернулся за письменный стол и махнул рукой, чтобы Тасс оставил его в покое.

Покинув кабинет Карвуда, Тасс натолкнулся на Сэру. Оттенок неприятной беседы застыл на лице тельдира. Сэра лишь взяла друга за локоть и повела прочь из Дома Воды, чтобы он ничего не разнёс и никого не убил.

– Пойдём. Тётя Келина, наверное, места себе не находит. Расскажем ей.

– Он не может пропустить этот кхортов турнир, Сэра… Не может!

– И не пропустит. Соберётся с силами и догонит вас. Не все же кони в городе уйдут с кортежем, – она ободряюще улыбнулась, – а один всадник будет быстрее длинной колонны.

– Из нас троих ты – лучший наездник.

– Разве тельдиров не этому учат?

– Как сказать… Рай боится лошадей. Так что догонять будет на своих двоих.

– А что насчет тебя?

– Наоборот. Лошади боятся.

– Да ты шутишь… – Тасс усмехнулся и покачал головой. Ему начинало казаться, что Порт-Ратон в этот раз получил далеко не лучших Представителей, но облажаться на Мира Корум Тасс ни себе, ни Раю не позволит.

Следующим утром Рай наблюдал за тем, как трое Представителей торжественно покидали Дом Воды. Их провожали песнями и цветами, радостью и слезами. Рай провожал их молитвой. Если он не смог поехать с ними, значит того пожелала Ан’Тея, значит его путь должен быть иным, и он примет его, какие бы тернии ни обвивали ноги. «Свет следует за идущим. Идущий следует за светом. Тень избегает обоих», – услышал Рай однажды в храме, совсем маленьким. С тех пор, он не переставал идти.

Через два дня Мирсон вырвался из лечебницы. По пути домой он поднялся на любимый утёс. Утреннее солнце почти не грело, Рай укутался в плащ и достал послание Лео. «Поранимся ещё пару раз» – посмеялся он над собой. На листке увидел стихи. «Никогда не умел говорить прямо». Рай посмотрел на беспокойное море и решил почитать ему вслух.

Там, где нет цветов,

Солнце не ласкает.

Там, где нет цветов,

Не к кому идти.

Мы забудем скалы

Прошлое, мечты.

Но, прошу, не падай

Вслед за мной.

Свети.

– Как второе солнце… – листок взлетел над волнами. – … Разбуди цветы.

Родители встретили Рая теплыми объятиями, холод утра покинул тело и ум. Рай уже тосковал по дому и по родителям.

– Я буду навещать вас. – пообещал Рай. Келина налила сыну побольше супа и погладила по волосам. Улыбка не скрывала грусть её глаз.

– Нам хватит даже письма, сынок, – сказала она.

– Даже если в нём будет всего два слова! – поддержал Арни.

Рай знал: они будут изводиться намного сильнее, чем говорят.

– Я, наверное, никогда не смогу понять, насколько мне с вами повезло. – задумался Рай. – Не смогу понять каково это, жить с ужасными родителями или жить без вас вовсе.

Арни дожевал хлеб и опёрся локтями о стол.

– Да и не нужно, Рай. Нам может казаться, что чьи-то судьбы неотвратимо печальны, а чьи-то легендарны, и что это несправедливо, но посмотри хотя бы на меня, сынок. Рождён в семье арнедов, а живу на ферме. И я счастливее всех моих родственничков, – Арни хитро улыбнулся.

– Они думают, что ты променял «легендарную» судьбу на печальную? – говорил Рай, хлебая суп, – Почему мы не позовём их в гости? Разубедили бы.

– О, я звал, звал. К сожалению, они не хотели видеть моей «печальной» жизни. Человек копается в поле с утра до вечера и называет себя счастливым? Безумие!

– Не приходят, да и пусть. Их гордость не поместилась бы в дверном проёме, – пошутила Келина.

– Некоторые из них и без гордости не поместились бы, Кели…

Рай будет скучать по семейным обедам.

В комнате Рая никогда не было такого порядка. Одежда, раньше раскиданная повсюду, теперь наполняла дорожную сумку. Всё необходимое было собрано, не доставало только одного.

– Мам, ты не видела мой меч? – крикнул Рай с лестницы. Внизу показалась макушка с короткими волосами.