Марте очень хотелось вернуться в их уютный трёхкомнатный номер на берегу Азовского моря, где они проживали уже полторы недели. Ведь тогда сразу бы закончились все её проблемы. Неожиданно перед ней возникло лицо нагло улыбающейся падчерицы, которая беззвучно шептала: «Я твоя главная проблема!»
Марта горько усмехнулась и подумала: «Действительно, если бы не Полина, не было бы этой глупой ссоры и скоропалительного побега».
Она до сих пор не знала, что случилось с матерью этой несносной девчонки. Почему она живёт только с отцом и ведёт себя как чужой человек. Марта ни разу не видела, чтобы отец с дочерью сидели, обнявшись, и о чём-то беседовали. Ведь должна же девочка как-то проявлять любовь к единственно близкому человеку, рано оставшись без матери.
Однажды, когда они с Феликсом встречались уже два месяца, Марта попыталась спросить об этом, но её галантный кавалер сослался на усталость, и тайна осталась нераскрытой. Потом после свадьбы она снова вернулась к этому разговору, но получила резкий ответ, который сводился к тому, чтобы она никогда больше не интересовалась этим вопросом и не вмешивалась в жизнь Полины.
Как-то сидя с мамой на кухне в их двухкомнатной квартире в московском Зеленограде, Марта мечтательно сказала:
– Вот, хоть бы в м-а-а-а-ленькую щёлочку посмотреть, как сложится моя жизнь с Феликсом. Он старше меня на пятнадцать лет, но я этого не чувствую. Главное, что мне с ним спокойно, потому что я как за каменной стеной. Правда, эта несносная Полина всё портит.
Если бы Марта хоть на мгновение увидела, что после свадьбы её ожидают молчаливые выбрасывания всего, что она предлагает падчерице, вплоть до еды на тарелке за совместным ужином, то не стала бы спешить с замужеством. В конце концов, ей не сорок и не пятьдесят лет, когда надо запрыгивать в последний вагон набирающего скорость поезда. Да и совсем необязательно официально выходить замуж, если не готова всю жизнь прожить под одной крышей с другим человеком и решать его проблемы как свои.
Но её мудрая мама вовремя успела сказать:
– Дочка, я не знаю, как бы я жила без тебя, когда нашего папки не стало. Поэтому замуж надо хотя бы раз сходить. Не верь, когда женщины с нескрываемой тоской в глазах говорят, что проживут без штампа в паспорте. Врут они всё. Просто не зовёт их замуж тот, кого они любят. А я вижу, что Феликс любит тебя. Может, появится у вас общий ребёнок, и Полина перестанет быть эгоисткой. Маленькие дети, кому хочешь, сердце растопят.
«Ах, моя милая, добрая мама, если бы это было так, как ты говорила. Но Феликс недавно сказал, что не планирует совместных детей. Наверно, я всё-таки поспешила с замужеством. Я хотела убежать от проблем, а, оказывается, у меня их не было. С Верочкой и со старшей медсестрой я нашла бы способ договориться. А вот с Полиной вряд ли. Не понимаю, что за тайну скрывают в семействе Соболевских? И удастся ли мне докопаться до неё? Но это, пожалуй, второй вопрос. А первый – согласна ли я вернуться в семью, чтобы добраться до истинной причины поступков Полины?» – Марта брезгливо передёрнула плечами, как будто дотронулась до скользкой противной жабы, подумав о падчерице.
В это время на стоянке, где в машине сидела и размышляла над ухабами судьбы Марта, остановился экскурсионный автобус, из которого, как горох, посыпались люди. Оказавшись на улице, они тут же восклицали: «Ну и жара!» У Марты давно по лицу и спине текли ручейки пота, ведь температура на уличном градуснике зависла на цифре тридцать шесть. «Эх, сейчас бы искупаться!» – подумала она и, взяв Дези, тоже вышла на парковочную площадку.
Полная женщина-экскурсовод последней покинула автобус и, безразлично окинув взглядом пёструю толпу, звучно сказала:
– Прошу не расходиться. Сейчас мы пройдём к памятнику великому русскому поэту и прозаику Михаилу Юрьевичу Лермонтову, а потом посетим музейный комплекс, посвящённый периоду пребывания Лермонтова в Тамани по пути на Кавказ, куда он был сослан за стихотворение «На смерть поэта».
Марта, к своему стыду, ничего не помнила об этом из школьной программы, хотя книгу Лермонтова «Герой нашего времени» читала и даже писала какие-то сочинения на эту тему. Она незаметно смешалась с экскурсантами, прикрыв Дези сумочкой, висящей на плече. В душе она так обрадовалась, что появился предлог, который на некоторое время отодвинул встречу с мужем и его дурно воспитанной дочерью, что готова была расцеловать женщину-экскурсовода за предоставленную возможность прикоснуться к творчеству замечательного поэта.
Они ненадолго задержались у памятника, где экскурсовод монотонно выдала нужную информацию:
– Памятник Лермонтову – одна из достопримечательностей Тамани. Он располагается в самом центре станицы, в зелёном уютном сквере рядом с музеем, посвящённом великому писателю. Михаил Лермонтов дважды посещал Тамань. Впервые он был здесь проездом в 1837 году. И после первого посещения появилась его знаменитая повесть «Тамань», благодаря которой о станице узнали за пределами Краснодарского края. Торжественное открытие памятника состоялось 15 октября 1984 года во время празднования 170-летней годовщины со дня рождения великого русского поэта. На этой скульптуре Лермонтов опирается на небольшую скалу на обрывистом берегу, устремив свой взгляд вдаль в сторону моря.
Дальше экскурсовод предложила сфотографироваться на фоне небольшой скульптуры поэта, отлитой из металла и стоящей на невысоком бетонном постаменте.
Пока группа туристов с упоением делала памятные фотографии на айфоны и фотоаппараты, экскурсовод встала под дерево, достала из сумки веер и принялась обмахиваться, закрыв глаза. Вероятно, устав махать, она убрала веер обратно в сумку и, подняв руку, объявила:
– Следующим пунктом нашей экскурсии является посещение музейного комплекса. Прошу пройти по дорожке вперёд и остановиться возле калитки.
Повинуясь команде, разновозрастная группа длинной вереницей потянулась к каменному забору, где белела выкрашенная простой извёсткой калитка. Марта слегка растерялась: «Если меня попросят уйти, я скажу, что готова заплатить только за экскурсию, место в автобусе мне не требуется».
Экскурсовод подошла к калитке и, наклонившись, с трудом прошествовала через ограниченное невысокое пространство, за которым начинались ступеньки, ведущие во двор музейного комплекса.
Глава четвёртая
– Шура, группу привезла? – окликнула женщину-экскурсовода старушка с милейшей улыбкой на лице. Несмотря на жару на ней была надета синяя юбка от униформы и белая блузка.
– Да, Калерия Иосифовна, – вытирая красное лицо носовым платком, ответила экскурсовод.
– Сколько человек?
– Двадцать пять.
– Хорошо, пусть проходят. Сегодня так жарко, что у нас никого нет. Я отдам тебе билеты по окончании осмотра, чтобы вас не задерживать, – бодро сказала старушка, принимая деньги у экскурсовода.
Марта даже дышать перестала, когда проходила через низкую калитку с навесом с Дези под мышкой. Она постаралась быстро спрятаться за спины уже вошедших, пока экскурсовод обменивалась новостями с администратором музея.
Если бы не жара, женщина-экскурсовод, может быть, и заприметила бы новенькую, неожиданно появившуюся в группе, но она то обмахивалась веером, то вытирала пот с лица носовым платком, при этом без остановки рассказывая, что в музейный комплекс входят две хаты с белыми стенами и крытыми камышом крышами. Одна представляла собой лермонтовский домик, а другая – лачужку, в которой жила глухая старуха, о которой писатель упоминал в своей повести «Тамань».
Женщина рядом с Мартой неожиданно задала вопрос, демонстрируя характерный северный говор:
– Неужели эти домики видели самого Михаила Юрьевича?
Экскурсовод перестала озвучивать выученный текст и, вздохнув, с нескрываемым недовольством посмотрела на спросившую.
Марте пришлось даже спрятаться за спину широкоплечего мужчины в майке, пока экскурсовод отвечала на вопрос любопытной женщины.
– Конечно, подворье и хаты выстроены с большой точностью по описаниям очевидцев, но Лермонтов видеть их не мог, так как музей открылся 24 октября 1976 года.
Мужчина, очевидно, муж спросившей, вдруг закряхтел и, оглядываясь по сторонам, недовольно спросил:
– А это хотя бы то место, куда приезжал Лермонтов?
Экскурсовод нервно сглотнула слюну и, помахав на лицо веером, сухо сказала:
– Да, именно на этом обрыве стояла хатка, где останавливался в 1837 году наш великий поэт, хотя краеведы до сих пор спорят об этом. Но если вы будете задавать глупые вопросы, не дослушав меня, то у вас останется мало времени на осмотр ещё одного здания, которое было построено специально для ознакомления с жизнью и творчеством поэта, когда он пребывал на Кавказе. Там собраны копии картин Лермонтова, черновики его произведений и, конечно же, книги.
Мужчина хотел что-то ответить на пламенную речь экскурсовода, но жена дёрнула его за руку и так посмотрела, что он смутился и, почесав затылок, замолчал.
Продолжая рассказывать, кому в то время принадлежали домики на обрыве, щедро выкрашенные извёсткой, экскурсовод предложила по несколько человек заходить внутрь, чтобы познакомиться с бытом того времени.
Марта заволновалась. Ей очень не хотелось быть обнаруженной в самом начале экскурсии. Если бы не Дези, она бы тоже, конечно, зашла внутрь. Но зачем становиться участницей скандала, когда всё идёт пока хорошо.
Первые пять человек вышли из хатки и уступили место следующей группе, куда входила пара, любящая задавать вопросы.
Неожиданно из домика послышался голос женщины:
– Товарищ экскурсовод, а эти вещи тоже не видели Лермонтова?
К ней тут же присоединился муж и вслух стал рассуждать, что на такой маленькой площади не могли разместиться люди и мебель одновременно.
Экскурсовод сморщилась, как от острой зубной боли, и полезла в узкий дверной проём, чтобы предотвратить дискуссию по поводу квадратных метров, не отвечающих современным стандартам.
Марта подняла глаза к небу и поблагодарила Бога, а заодно и Михаила Юрьевича за предоставленную возможность незаметно улизнуть вглубь музейного комплекса.
Она обошла хату, откуда продолжали слышаться бурные дебаты, с левой стороны и оказалась словно во дворе сельского дома. Ближе к ней располагался колодец, обложенный камнями, дальше под навесом висели рыбацкие сети с вениками из трав, там же стояла бричка с брошенной на сиденье овечьей шкурой. Рядом с навесом находилась маленькая летняя печка с чугунком, а плетёные корзины, стоящие повсюду, доверху были наполнены яблоками, оранжевыми пузатыми тыквами и кабачками разной величины. В довершение к сельскому колориту недалеко от колодца стоял стол, а на нём – большой самовар с вязанкой баранок.
– Вот это да! – воскликнула от неожиданности Марта.
В это время группа тоже переместилась за дом. Экскурсовод предложила желающим сфотографироваться на фоне представленной утвари и подворья, предварительно сказав, что во времена Лермонтова этих экспонатов не было, но все они наглядно рассказывают о казачьем быте ХIХ века.
Наверно, боясь каверзных вопросов от супружеской пары с Севера, экскурсовод решила не присутствовать при фотографировании и сказала, что будет ждать группу возле следующего объекта осмотра, посвящённого пребыванию поэта на Кавказе.
Марта не стала принимать участия в фотосессии, тем более что ни телефона, ни фотоаппарата у неё с собой не было. Она прошла по дорожке вглубь территории и неожиданно очутилась в райском саду. Высокие деревья создавали здесь прохладную тень, причудливые южные цветы на клумбах источали приторный аромат, а вода, текущая из лежащего на земле шланга прямо на клумбу, вызвала у неё неописуемый восторг.
Она торопливо оглянулась и опустила Дези на землю. Собака тут же подбежала к водной струе и принялась жадно лакать искрящуюся на солнце воду.
– Прости меня, – тихо сказала Марта. – Из-за моих проблем тебе тоже приходится терпеть неудобства.
Напившись, Дези заметно ожила и принялась следить за бабочкой, севшей на красную цинию. Марта решила не упускать возможность и, воспользовавшись случаем, помыла руки и умылась, несколько раз плеснув на лицо холодную воду. Она видела, как группа по соседней дорожке прошествовала к зданию, где их ждала очередная встреча с экскурсоводом.
«Вероятно, эта экскурсия надолго, потому что это не маленькая хатка, которую можно обойти за четыре шага, а целый павильон, в котором наверняка есть кондиционер. Поэтому обалдевшая от жары публика будет рассматривать экспонаты медленно, наслаждаясь прохладой. Ох, не завидую я женщине-экскурсоводу. Любопытная семейка, попав в привычные климатические условия, задаст ей жару», – размышляла Марта, расположившись на лавочке под причудливой сосной, раскинувшей ветви как щупальца осьминога.
Время тянулось медленно, и Марта вдруг почувствовала, что начала уставать от своей обиды.
«Будет правильно, если я вернусь к Феликсу. Кому я сделала хуже, уехав в Тмутаракань? Они там продолжают отдыхать и купаться, а я, как бомжиха, умываюсь из шланга, и будто воровка прячусь на лавке. Сейчас группа выйдет из павильона, и я покину это прекрасное место. Надеюсь, в будущем я найду время, чтобы цивилизованно посетить этот музей. Потому что мне совершенно не понравилось чувствовать себя чужой на всеобщем празднике».
Когда группа наконец закончила осмотр экспонатов в павильоне и направилась к выходу, эмоционально делясь впечатлениями, Марта потеряла всякое терпение. Она быстро подхватила Дези, которая спокойно дремала на лавке, и пристроилась в хвост растянувшейся процессии.
Оказавшись снова перед калиткой, экскурсовод громко объявила, что желающие могут приобрести сувениры на память, а она будет всех ждать в автобусе на стоянке.
Марта не стала тянуть время, ей было уже всё равно, заметят её или нет. Она прошла через неудобную калитку, согнувшись в три погибели, и направилась в сторону набережной. Было уже время обеда, и, прежде чем отправиться в обратный путь, надо было где-то перекусить.
Глава пятая
Спустившись на нижнюю набережную по красивой лестнице с несколькими пролётами, Марта остановилась в нерешительности. Она огляделась и с горечью заметила, что все, кроме неё, знают, куда им надо идти. Если бы не жара и в данный момент её неопределённое положение, она бы тоже с удовольствием сначала искупалась в море, шумевшем в нескольких метрах. Потом прогулялась бы по ровному тротуару из плитки, посидела на голубом пластиковом диване под навесом, полежала на необычных круглых качелях – да просто бы хорошо провела время.
Но это всё в другой раз. А сейчас ей надо было срочно найти закусочную, ведь после завтрака прошло полдня.
Внезапно ветер донёс до её обоняния запах горячих сосисок.
– Это то, что нам нужно, – сказала она, обратившись к Дези, и двинулась вперёд, смотря на яркие вывески слева от неё.
Когда запах сосисок стал более отчётливым, Марта увидела сначала молодого человека в белом колпаке, вероятно, студента, подрабатывавшего летом, а потом витрину с пирожками. Подойдя ближе, она заметила кофемашину и попросила сделать ей двойной эспрессо. Потом заказала четыре сосиски, себе и Дези, и два пирожка с капустой.
Марта поставила на тротуар из белой плитки пластиковую тарелку, на которой лежали две сосиски, и, глядя на Дези, удивлённо уставившуюся на хозяйку, сказала:
– Ешь! Твоего корма у меня с собой нет. Поэтому, привыкай подстраиваться под обстоятельства. Потому что жизнь штука такая, что иногда выбирать не приходится. Довольствуйся тем, что предлагает наш ненавязчивый сервис.
Дези осторожно понюхала незнакомую еду, лизнула бок розовой колбаски и принялась есть. В это время к пластиковой тарелке, на которой сиротливо лежала вторая сосиска, подбежал местный кудлатый пёсик и, ловко схватив её, бросился наутёк. Дези выронила изо рта недоеденный хот-дог и с лаем бросилась вдогонку. Марта вскочила с места, чуть не опрокинув на себя кофе, и понеслась следом за стремительно убегающими собаками.
Она проиграла в этой гонке. Дези и незнакомый пёс скрылись за поворотом в неизвестном направлении. Совершенно раздавленная и потерянная Марта вернулась к столу, за которым сидела недавно. Она тяжело опустилась на скамейку и закрыла лицо руками.
Вдруг она вздрогнула и посмотрела на то место, где ещё пятнадцать минут назад находилась её сумка. На всякий случай Марта заглянула под стол, где продолжала лежать недоеденная Дези сосиска. Сумочки нигде не было, она как будто испарилась под жарким южным солнцем. А вместе с ней кошелёк с картами и деньгами, ключи от машины и документы. Марта решительно встала и обратилась к молодому человеку за прилавком:
– Это вы взяли мою сумку?
Парень нехотя оторвался от экрана телефона и по инерции спросил:
– Что вы хотите?
– Я хочу, чтобы вы вернули мою сумку, которая лежала здесь на лавке, – для убедительности Марта показала рукой на то место, где положила свою сумочку.
Парень привстал с места, проследив за рукой непонятно что хотевшей от него женщины и сказав: «Я ничего не брал», снова уткнулся в смартфон.
Марта аж задохнулась от негодования и безразличного отношения к её беде. Она какое-то время беззвучно открывала рот, тряся перед ним руками, а потом, разозлившись, со всей силы стукнула кулаком по прилавку. Парень от неожиданности подпрыгнул, и в его глазах наконец появился какой-то смысл.
– Вы что себе позволяете, женщина? Хотите, чтобы я вызвал полицию?
– Да, хочу! Очень хочу, чтобы вы вызвали полицию, и она заставила вас вернуть мне сумку с деньгами и документами. Вы что, думаете, я вам поверю, что вы не видели, как я унеслась за собаками и оставила вещи без присмотра?
Парень заморгал и удивлённо спросил:
– У вас украли сумку?
Марта закатила глаза и, набрав побольше воздуха в лёгкие, разразилась длинной тирадой в адрес незадачливого продавца.
– Парень, не зли меня! Лучше по-хорошему верни сумку, и мы разойдёмся без дальнейших разборок в полиции. Тебе всё равно не удастся воспользоваться моими картами, потому что их заблокируют, а у тебя начнутся проблемы. Заметь, большие проблемы. Не думаю, что они понравятся твоим родителям и ректору университета, в котором ты учишься.
Парнишка, как уж на сковородке, ёрзал на высоком стуле, слушая нелицеприятные слова в свой адрес. Дождавшись, когда разбушевавшаяся женщина сделала паузу, он, искренне сопереживая, сказал:
– Я вам очень сочувствую, но я, действительно, не видел, кто взял вашу сумку.
Марта каким-то седьмым чувством поняла, что парень не врёт, но ей от этого было не легче. Во всяком случае, он был свидетелем, что она покупала у него еду и расплачивалась, держа в руках неожиданно исчезнувшую сумочку.
– Хорошо, это ты дальше своего телефона ничего не видел. Но камера должна была зафиксировать, кто подходил к столу за время моего отсутствия?
– Думаю, что должна. Но хозяин не стал тратиться на неё, ведь он арендовал это место только на лето, – виновато улыбаясь, произнёс незадачливый любитель виртуального общения.
После этих слов Марта чуть не потеряла сознание, но взяла себя в руки и жёстко сказала:
– У меня нет другого выхода, я вызываю полицию, потому что без документов, денег и ключей от машины, мне отсюда не выбраться.
Парень резко изменился в лице и стал кому-то звонить.
Марта решительно протянула руку к его телефону и стальным тоном произнесла:
– Разрешите воспользоваться вашим телефоном, так как меня в вашем замечательном посёлке оставили без всего. Даже без собаки.
Студент, который стал больше похож на нашкодившего ученика, попросил её немного подождать, потому что сейчас должен был приехать хозяин. Даже не спрашивая, будет ли Марта что-то пить, он налил в стакан апельсиновый сок и поставил перед ней.
Марта не стала отказываться. Одним махом осушив пластиковый стаканчик с холодным напитком, она вдруг потеряла весь свой воинственный настрой и, закрыв лицо руками, заплакала. В голове опять всплыла ссора с Полиной, скоропалительный побег из гостиницы, утренний разговор с Феликсом и убежавшая неизвестно куда Дези.
