Юлия Жданова "Прощай, Наташка!"

– Да я не знала. Мало ли. У меня и раньше были задержки. Иногда.

– Ты раньше с парнями не была. Дура. К врачу тебе надо. Чтобы все сделал без последствий. У твоей матери, может, знакомые есть? – осведомилась Маша.

– Да ты что, к какой матери! Я даже сказать ей об этом не смогу. Мне еще 16 лет нет даже! – Наташка в ужасе закрыла лицо руками. – Что теперь будет?

– Да без матери кто тебе че сделает-то? Ты ж несовершеннолетняя, паспорт только в мае получишь. Эх ты, овца! – сокрушенно сказала Маша. Она не понимала, как можно так «вляпаться»! У нее тоже был парень. Она-то уж все знала про предохранение!

Наташка забыла про ужин. Она рухнула на стол и заплакала. Ну какой ей ребенок? Она сама-то еще… Стыд накрывал ее. Как она признается матери?

– Ну, не вой. Ты сначала к врачу сходи, в консультацию. Пусть проверят. А может, и не подтвердится. Так чего реветь-то заранее? Наташ! – строго сказала Маша.

Не подтвердится! Точно не подтвердится! Ее просто тошнило и рвало, вот она и сорвала желудок. Не может ЭТОГО быть!

– Девушка, вы беременны, – врач смотрела на нее поверх очков. Ну и девки пошли. 15 лет, а уже беременна! А может, ее изнасиловали? Вроде вон и рослая, и бедрастая, а глаза как у ребенка. Сама дите совсем!

–Как? – шепотом спросила Наташка. Она не верила своим ушам.

– 8 -9 недель, – сказала врач. – Мне нужно поговорить с вашей мамой.

– Ее тут нет, она в деревне, – как во сне сказала Наташка.

– Значит, вам нужно поговорить с ней и прийти ко мне на прием. Вы несовершеннолетняя, и, возможно, в отношении вас было совершено преступление, – врач внимательно смотрела на нее.

– Нет, не было, – слабо ответила Наташка.

– Ну, все равно.

– Спасибо.

Наташка оделась и вышла в коридор. Что теперь делать-то?

– Ну? – встретила ее Маша на пороге комнаты. Она переживала за подругу. Наташка оказалась такой живой, веселой и человечной, они сдружились, и Маша просто не могла пройти мимо. Подруге нужна помощь! Она в беде!

– Да, – Наташка кивнула.

– Эх и дурында, – сказала Маша. – Вперлась все-таки. Слушай, знакомые девки рассказывали, что можно сделать самой. Давай я поеду на выходные в город домой и узнаю. Все выспрошу досконально. Ты че, не знала, что от этого дети могут быть?

– Я не думала просто. Влюбилась, – Наташка опустила глаза. – Не с кем посоветоваться было, поговорить. Пустила все на самотек…

– Так надо было думать!

– Что теперь делать?

– От ребенка избавиться, глупая. Ты че, рожать, что ли, собираешься? – спросила Маша.

– Что ты! Нет, конечно.

Это не укладывалось у нее в голове.

Всю следующую неделю Наташка по совету подруг Маши то парила ноги в горчице, то парилась вся, то поднимала тяжести. Все было бесполезно.

– Похоже, намертво вгрызся в тебя, – сказала Маша.

– Похоже, – горестно сказала Наташка.

– Езжай к матери. Аборт тебе нужно делать, пока еще не поздно. Поговорить вам нужно. Даст совет. Мать все-таки…

Глава 8

Что же теперь делать? Не было сна и покоя Наташке. От страха и переживаний ее даже тошнить перестало. Наверное, врач все же ошиблась. Все же прошло! Да и что она там могла увидеть? Глупости. Не может такого быть. Нет, нет и нет! И Наташка так ничего и не сказала никому.

– Наташа, дотянешь ты, дотянешь, и будет поздно, – твердила ей Маша.

Прошел октябрь, почти заканчивался ноябрь. Как-то на выходных Наташка приехала домой. Ольга пообедала и сразу же ушла к подружкам. День близился к вечеру. Наташка бесцельно валялась в своей комнате, пытаясь читать. В голову ничего не лезло.

Мать жарила картошку. Наташка пошла в кухню. Еле дождалась. Аппетитный запах щекотал ноздри. Так вкусно мать жарила картошку, что от предвкушения у Наташки слюни потекли ручьем. Она скорее схватила вилку и начала хватать прямо со сковородки.

– Ты что-то ешь за троих, Наталья, – сказала мать, ставя банку с молоком на стол. – С твоей комплекцией недолго и разожраться. Ты ж молодая еще! Следить за собой надо. Замуж еще выходить.

Наташка ничего не могла с собой поделать. Ее в последнее время преследовал волчий аппетит.

– Ну не знаю, мам, есть охота.

Наташка продолжала орудовать вилкой. И соленые огурцы! М-м-м-м....

– Живете, поди, впроголодь в общаге своей, – сказала мать. – Мы ж денег вам даем с отцом. Неужели трудно поесть сготовить? Ты же повар теперь! Поди, по кинам бегаете, а на еде экономите!

– Дак мы готовим, мам. С Верой. Она каждые выходные домашний обед варит. Мы скидываемся. Кушаем.

– А среди недели что? Столовка? – с укором спросила Валентина.

– Ну, когда как. Заниматься же надо.

Наташка наелась и прилегла. Ее начало клонить ко сну. Внезапно в животе что-то шевельнулось. Она подскочила в страхе. Что это? Выскочила в коридор.

– Ты чего? – удивилась Валентина, посмотрев на дочь поверх очков и отложила вязанье.

– Мам, со мной что-то не то. Как будто кишки шевелятся, – произнесла белая от страха Наташка, схватившись за живот.

– Ну вот, говорила тебе, не объедайся, – проворчала Валентина. – Больно?

– Нет, страшно. Как будто в животе переворачивается что-то, – прошептала Наташка.

«А вдруг это и вправду ребенок?» – пронеслось у нее в голове, но она отбросила эти мысли.

– Не болтай ерунды, – сказала мать. – Что там может шевелиться?

Валентина дала ей воды.

– Ну что?

– Все, нормально, просто я что-то испугалась…

Наташка повернулась, чтобы идти в комнату. Валентина внимательно посмотрела на дочь. Внезапно ей в голову пришла мысль. Нет! Наташка не могла. Она ж дитя совсем. Но она поправилась в талии. Это было видно даже в домашнем халате. Да и ела как волк голодный. И огурцы эти…

– Наташа, – с подозрением позвала мать. – Погоди-ка. А ты ничего мне сказать не хочешь? Ты не беременна часом?

Наташка обернулась, ее глаза заметались. Она не знала, что ответить матери.

– Что? Я? Да ты что!

– У тебя когда месячные были? – Валентина не прекращала допрос.

– Эм-м-м. Я не помню, мам. Какая разница!

– Большая! Ну-ка, говори! – прикрикнула мать. Господи, да неужели ж и правда? Отпустила в город на свою голову, а она, глупая, там, поди, связалась с кем-то. Она ж дурочка еще! Как дитя! Валентина и не думала, что она так быстро. Сама виновата. Не подготовила дочь к взрослой жизни. Все стеснялась поговорить с ней об этом.

– Да или нет, я спрашиваю?! – Валентина стала терять терпение. Наташка опустила голову.

– Да, кажется, – едва слышно прошептала она. Ее жег стыд. Валентина схватила что попалось под руку – какую-то тряпку из белья, которое сушилось после стирки, и начала охаживать Наташку, не разбирая, куда попадет!

– Охламонка такая! Всю семью опозорила, негодяйка! И молчала! Ах ты!!!

– Мама, не надо! – отбивалась и плакала Наташка.

На их крики прибежал отец.

– Валечка, Наташа, что случилось? Валя, перестань, ты что?

– Посмотри на свою доченьку! Посмотри! В подоле принесла нам, паскуда!! Нагуляла! Да как же ты ТАКОЕ себе позволила, дрянь такая? Дрянь! -Валентина загнала ее в угол и хлестала мокрой тряпкой, забыв обо всем. От гнева разум затуманился. Виктор отобрал у жены тряпку, заслонил собой дочь, которая давилась слезами.

– Кто это тебе сделал? Говори! Пусть женится эта скотина! На девчонку молодую залезть! Это надо такое! Или силовали тебя? – продолжала допрос Валентина.

– Нет, – сквозь слезы прошептала Наташка. – Не силовали.

– Сама, значит, дала! Проститутка! – снова закричала Валентина.

– Валечка, успокойся! Не надо кричать, – отец тоже был в шоке, но не воспринимал новость как что-то ужасное.

Скрипнула дверь.

– Ерилкины, – раздался голос бабушки. – Вы чего тут раскричались? На дворе слышно! Драсьте!

В дом вошла бабушка, мать Виктора Мария Михайловна.

– Здравствуйте, мама, – переведя дух, сказала Валентина. Виктор помог матери снять пальто. Бабушка уселась за стол в зале.

–Ну, чего случилось? Наташа, что с тобой? – она увидела внучку, которая вжалась в угол.

– Дождались светлого дня, мама. Принесла наша дочь в подоле. Срам-то какой. В деревне узнают…

Валентина разрыдалась, прижимая к лицу фартук.

– Да ты что говоришь, она ж малая еще! – не поверила бабушка.

– Не мала, видать, уже, раз с мужиками спать наловчилась!

– Не с мужиками! – возразила Наташка, шмыгая носом.

– Говори, шалава, кто тебе ребенка заделал! – стучала кулаком Валентина по столу. Виктор срочно капал ей валерьянку в рюмку. – Посажу! Завтра срочно к фельдшеру пойдем. Нужно что-то делать!

Наташка плакала в углу, подвывая. Было невыносимо страшно и стыдно. Такое натворила! Только сейчас она поверила, что внутри нее живет ребенок.

– Не кричите! Валя, ну что ты, в самом деле? – спросила строго бабушка. -Надо же узнать сначала. Наташа, поди сюда.

Наташка опасливо глянула в сторону матери и приблизилась к столу.

– Ты что, и вправду тяжелая?

– Я была у врача…в городе, она подтвердила. Но я не поверила. А сегодня вот шевельнулось в животе. Я думала, кишки переворачиваются.

– Шевельнулось! Это значит, все! Поздно уже что-то делать!!! – ахнула Валентина, которая выносила двух, и уже точно знала, когда кто начинает шевелиться. – Ох, мама, она же меня без ножа зарезала! Осрамила семью! Охламонка!

– Не голоси, – сказала бабушка. – Когда ты была у врача?

– В октябре.

– Почему же ты не сказала матери-то? – удивилась бабушка.

– Боялась мамку.

– Глупая какая! А ты, Валя, говорила с ней, что дети могут быть, что с парнями рано ей еще? – спросила бабушка.

– Мама, когда мне разговоры разговаривать? У меня работа, семья, скотина. Ничего, роды можно вызвать… искусственные, – сказала Валентина. – Какой ей ребенок?

– Валя, ничего делать не надо! – вдруг сказал отец. – Дал Бог – значит, должен родиться.

– Да ты что, Валентина, совсем ополоумела что ль? – сказала бабушка. – Нешто можно убивать? Живое же уже! Сейчас наделаешь делов, а потом не родит вовсе. Всю жизнь тебе поминать это будет. А ничего, Наташа. Не плачь. Рожай. Воспитаем. Я помогу!

– Кого вы воспитаете? – крикнула Валентина, – Мама! Очнитесь! Ей учиться надо, а она чем занимается! Говори, скотина, чей?

Валентина снова набросилась на дочь, Виктор удержал ее.

– Серегин, – испуганно сказала Наташка, хотя до последнего не хотела признаваться.

– Чей? – онемела Валентина. – Ты чего наговариваешь на парня? Не мог он! Он вон Ольку любит до беспамятства. В городе, поди, нагуляла…

Валентина не могла опомниться. Час от часу не легче! Господи, да что же это такое?