Марина Царь Волкова "На этом берегу. Стихотворения"

Бродит, словно чертит по стене
Строчки, руны, образы чудные…
Ну а сердце грезит о Весне,
Из пространства ловит позывные.

Я смотрю, дыханье затаив,
В вышину, где звёзд мерцают глазки.
Где звучит таинственный мотив
Из далёкой, позабытой сказки —

Той, что я придумала сама,
Счастьем ли? Ошибкою большою?
Но моя суровая Зима,
Как всегда, с весеннею душою.

«В пушистый плед укутала Зима…»

В пушистый плед укутала Зима
Наш старый сад, и словно стало тише.
Забравшись под заснеженные крыши,
Нахохлились озябшие дома.

Закован в лёд и камень стан реки,
Над этим льдом – так чисто, гулко, пусто…
И только мост застыл с улыбкой грустной —
На нём мерцают с ночи огоньки,

А на перилах стаи малых птиц
Друг к другу жмутся – ведь теплее рядом.
Касаюсь мимолётно-нежным взглядом.
Метелицей начертанных страниц

И в памяти надолго сберегу
Волшебные посланья на снегу.

Снегурочка и Поэт

Как бело и волшебно в чертогах леса —

Всё сверкает, куда ни направишь взгляд.

До Громницы от самого Водокреса

Каждый день – хоть не Святки, а так же свят.

Кто живой – не замёрзнет, сильнее станет,

И разумнее будет не по годам.

Едет Велес-Мороз, и несутся сани

К занесённым метелями городам.

Над домами летят наугад, без стёжки,

Глянешь вверх и подумаешь – это сон.

У Снегурочки в ушках звенят серёжки —

О Весне этот тонкий, хрустальный звон.

Вот в окне на шестом одиноко курит

Друг Поэт. Свет погас, на столе – стакан.

Взор свой нежно-лазурный Снегурка хмурит,

А Мороз ей: «Постой-ка, ведь он не пьян,

Просто болен. Устал, потерял надежду

На добра торжество, на весомость слов.

Потому и застрял в Междумирье – между

Злой тоскою и верой в свою любовь».

И она подошла так легко и смело,

На колючую щёку легла рука…

И Поэт встрепенулся – душа запела,

Но тихонько, чуть слышно, без слов пока.

Отраженье увидел в столовой ложке —

«Дня четыре щетине – кому сказать!..»

А Снегурочка гладит её ладошкой,

Смотрит так – будто звёзды глядят в глаза,

Шепчет жарко: «Тоску твою заморожу.

А любовь позабытую – растоплю»!

И не холод, а ток – словно бьёт под кожу,

Кружит голову, будто бы во хмелю.

Он очнулся от холода – занавески,

Точно крылья метельные, взмыли ввысь.

Встал, захлопнул окно, повернулся резко:

«Наяву ли всё было? Да нет, проснись! —

Сам себе пробурчал. – «Вот же чудо снится!..

Стол завален и пепельница полна…

Всё убрать бы скорей да пойти побриться»…

Не успел – в душу песней вошла Она.

Побежали по полю страницы строчки,

И сложилось в аккорды круженье нот.

А звонок прозвенел лишь за миг до точки,

И он знал, что откроет. И в Новый год

Не один побредёт, а с Судьбой на пару

Полетит, ибо нежность – сильней тоски.

…На суровом морозе горячим паром

Выдыхаются песни, и огоньки

На перилах моста и на ёлках светят,

Не осталось от горечи ни следа.

А Снегурочка думает о Поэте,

Улыбаясь загадочно, как всегда.

На исходе января

деревенские зарисовки

Румянятся берёз застывших лики
В лучах вечерней ласковой зари,
А небо цвета спелой земляники.
В саду уже примолкли снегири,

Что днём по старой яблоне порхали —
Мелькали грудки алые, горя.
Под вечер лёд на речке – цвета стали,
Он прочен на исходе января,

И потому я в рощу за рекою
Иду по льду, храня внутри покой.
И глажу ствол горячею рукою,
И прижимаюсь трепетно щекой —

Какой уют, когда никто не гонит
Минут, а проживает их, смеясь!
Узор коры с узором на ладони