Пётр Алёшкин "Дева Мария"

Земная жизнь Божией Матери. Трагическая история жизни Девы Марии Матери Иисуса Христа от драматического рождения до Успения. В книге прекрасным русским языком показаны все этапы жизни Пресвятой Богородицы, которые празднуют все христиане мира: Рождество Пресвятой Богородицы, Введение во храм, Благовещение, Рождество Христа, Крещение, Преображение, Вход в Иерусалим (Вербное воскресение), Воскресение Христово, Троица, Успение и т.д.Книга написана по Благословению Патриарха Всея Руси и рекомендована к семейному чтению.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 12

update Дата обновления : 29.12.2023

– Господи! Благодарю Тебя, Господи, за милость Твою, за счастье небесное, дарованное Тобой! – часто молилась она вслух.

Соседка Амиталь при встрече разделяла её радость, расспрашивала о Дочери.

– Тяжко, наверно, в твоём возрасте с младенцем? Мои дети беспокойные были в младенчестве, до трёх лет покоя не давали. Особенно по ночам. Молодая была я, а еле себя носила от недосыпания. Представляю, что было бы со мной, роди я в таком возрасте.

– Мария покойна. Я совсем не чувствую тягости ухода за ней, – с удовольствием рассказывала о своей Дочери Анна.

– Тебе хорошо, две служанки помогают.

– Помогают они днём, а ночью колыбель Марии в нашей спальне. Спит Она спокойно. Встаю покормить, будить приходится. А так жалко будить, так Она мило спит. Думаю, разбудишь, раскапризничается. Нет. Ни разу такого не было. Проснётся, распахнёт глазёнки, улыбнётся, и сама к груди тянется. Поест и спать.

– Да-да, на удивление милый ребёнок, – соглашалась Амиталь. – Ни разу я не слышала Её капризный плачь.

Иоаким по-прежнему был нежен и ласков с Анной. Не скрывал своего счастья. Радовался всему, что делала Мария. Вот Она улыбнулась впервые, вот впервые агукнула, вот, крепко вцепившись ручонками в его подставленные пальцы, впервые попыталась сесть. Мария росла быстро, довольно скоро научилась сидеть, ползать, стоять, вцепившись руками в колыбель. Иоаким следил, чтоб в доме всегда было сухо, тепло, следил, чтоб не было сквозняков.

Через полгода, весной, в солнечный день, когда было особенно тепло, Анна вынесла Марию на улицу, поставила на землю, отошла от неё на три шага, присела на корточки и нежно позвала, поманила к себе, решив проверить – сможет ли Дочь самостоятельно сделать несколько шагов:

– Мария, иди, иди ко мне!

Девочка стояла на неокрепших ногах, раскачивалась. Иоаким из сада наблюдал за ними со счастливой и тревожной улыбкой. Он опасался, что Дочь упадет и ушибётся. Мария решилась, шагнула неуверенно, робко к матери, потом смело и быстро засеменила к ней. Анна подхватила Девочку на руки и поднялась.

– Семь шагов! Семь шагов Она сделала! – радостно крикнул Иоаким.

– Жив Господь Бог мой! – повернулась к нему Анна с Девочкой на руках, просияла улыбкой и сказала Марии. – Ты не будешь ходить по земле до тех пор, пока я не введу Тебя в храм Господень! Ты будешь служить Богу. Видишь это небо сияющее, видишь первые листочки на деревьях, слышишь, как птицы радуются яркому дню, пением своим восхваляют Господа! Всё, что Ты видишь, всё, что Ты слышишь, всё это создано Богом нашим. И Ты тоже творение Божие. Бог даровал нам Тебя, и Ты будешь служить Ему. Нет ничего более радостного на земле, чем служение Богу.

Анна устроила в своей спальне особенное место для Марии, куда не допускалось ничего нечистого. Наняла двух девушек, отличавшихся безупречным поведением и чистотой, для ухода за Дочерью, и сама всё своё время проводила с Марией.

Когда Дочери исполнился год, Иоаким собрал родственников, священников, старейшин и друзей на торжественный пир, вынес к ним на руках Марию и попросил благословения.

– Бог отцов наших, благослови Младенца Сего и дай Ему имя славное и вечное во всех родах, – произнёс первосвященник Рувим над головой Марии.

– Аминь! Да будет, – хором ответили присутствующие.

Иоаким с волнующим душу чувством победителя слушал слова молитвы первосвященника, вспоминая, как тот выгонял его из храма. С трепетом и робостью приглашал он Рувима на свой праздник, беспокоился, что тот откажет. Но Рувим согласился без колебаний, несмотря на то, что за последние два года сильно постарел, поседел, сгорбился. Болезнь точила его.

2

Мария росла необычно смышлёной. Скоро научилась говорить, понимала всё, что Ей рассказывали, неустанно расспрашивала мать и девушек, ухаживающих за Ней, обо всём, что видела, что приходило Ей в детскую голову. Любила слушать давние предания. Слушала так, как будто бы понимала их. Анну забавляло серьёзное выражение лица Девочки, когда она слушала такие рассказы. Хотелось узнать, что думает Мария в это время? Какие образы возникают в Её невинной голове? Однажды Анна рассмеялась нежно, когда услышала, как Мария, картавя и коверкая слова, пересказывает одно из таких преданий девушке, которая ухаживала за Ней. Анна с восторгом подхватила Дочь на руки и закружила по спальне, восклицая:

– Какая Ты у меня умница растёшь!

– Я тоже поражаюсь, – сказала девушка, которой она рассказывала предание. – Как Она запоминает такие длинные истории. И всё так складно.

Между тем приближался второй день рождения Марии. Иоаким стал намекать Анне, что пора вести Девочку в храм. Надо готовиться. Отпразднуем два годика Марии и исполним обет.

– Иоаким, Иоаким, не торопись, – взмолилась Анна. – Она ещё совсем младенец. Ещё годик пусть побудет с нами. Окрепнет и телом, и разумом. Видишь, как Она быстро растёт.

– Обет Господу в храме кто давал? – строго спросил Иоаким.

– Я давала, Иоаким, я! И не отказываюсь от своего обета. – Анна понимала разумом, что нужно исполнить свой обет, знала, что исполнит его без колебаний и сомнений, но ей хотелось побыть с Дочерью хотя бы ещё год, хоть годик бы ещё полюбоваться Марией, насладиться Её детским теплом, наслушаться милого лепета. – Но я не обещала ввести в храм двухлетнего младенца. И храму тягостно будет ухаживать за таким несмышлёнышем. Подумай, Иоаким. Пусть Мария побудет с нами ещё год. А как исполнится три года, окрепнет Её разум, тогда и отдадим служить Богу. А сейчас Она понять не сможет, зачем мы отдали Её в храм. Она только-только молитвы начала понимать, запоминать. А за этот год я научу Её многим молитвам, научу понимать и любить Бога.

– Молитвам и любви к Богу Её научат в храме. Там теперь первосвященником Захария, зять твой, – напомнил Иоаким Анне, что после смерти Рувима первосвященником стал Захария, муж Елисаветы, сестры Анны.

– И через год первосвященником будет Захария, – продолжала уговаривать мужа Анна, почувствовав в его голосе нерешительность, сомнение в своей правоте. – Ты посоветуйся с ним, когда будешь в храме. Увидишь, что он благословит решение наше отдать в храм Марию через год.

– Если бы Захария был первосвященником в прежние годы, он бы не стал корить нас за бездетность, – вздохнул Иоаким. – Сколько лет он живёт с Елисаветой?

– Двадцать лет почти, – быстро ответила Анна, радуясь, что муж переменил тему, значит, согласился с тем, что Мария ещё год будет радовать их.

– Двадцать лет, а детей нет… Он бы не стал корить нас за безчадие, – повторил Иоаким. – Не пришлось бы нам страдать и терпеть унижения.

– Не греши, Иоаким, – укорила его Анна. – Не гневи Бога. Если бы не наши страдания, если бы не наши слёзы, разве дошли бы до Господа наши молитвы? Разве не милость Господня наша умница Мария?

– То Она у тебя несмышлёныш, то умница, – засмеялся Иоаким. На душе его стало легко от принятого решения не отправлять в храм Марию ещё год и радостно от того, что целый год он будет слушать голосок долгожданной Дочери в своём доме. – С нами Бог наш был милосерден, надеюсь, что и Захария заслужит такую же милость.

– Да будет так! – Мария прильнула к груди мужа с благодарным чувством за то, что он подарил ей целый год общения с Дочерью.

– Ты помолодела после рождения Марии, – погладил её по голове Иоаким, прижимая к груди. – А я совсем седой стал.

– Борода седа, а тело крепко, – Анна сжала пальцами его руки.

– Старости я совсем не чувствую, – сказал Иоаким. – Может, Господь ещё порадует нас детьми.

– На всё воля Божия…

3

Год пролетел незаметно. Почти каждый день Анна разговаривала с Марией о Боге, приучала Её к мысли, что скоро они расстанутся и Она будет жить в храме, будет служить Господу, рассказывала, какие у Неё будут в храме счастливые дни. Нет ничего на земле радостней служения Богу.

Иоаким исподволь готовился к радостному дню введения во храм Марии, с грустью ждал дня прощания с Дочерью. Он накупил много свеч, заранее выбрал и особенно откармливал овнов для праздничного пира и для жертвы Господу, заранее договорился с непорочными девами для сопровождения Дочери в Иерусалим, заранее пригласил на пир родственников, священников, старейшин.

Пир гостям понравился. Анна тоже была довольна. Мария понимала, что этот пир в Её честь, каждый гость показывал Ей это, восхищался Ею, ласкал, говорил, какая она красивая и счастливая. Понимала, что Её жизнь после этого пира, этого всеобщего веселья, всеобщей радости изменится, что завтра Её поведут в храм, какой-то чудесный храм, где она будет служить Господу. Она видела, что каждый из гостей хотел бы жить в храме, но им нельзя, только Ей можно. Веселье Дочери радовало Анну. Сердце её наполнялось то счастьем, то грустью. Ещё три дня, три дня пути в Иерусалим, и Дочь выпадет из её жизни. Будет, будет она навещать Марию в храме, будет видеть Её, обнимать, разговаривать с ней, но редко, очень редко. Три дня пути будут отделять её от Дочери. Не услышит она больше детского смеха в своей спальне, никто не будет задавать ей бесконечных вопросов. Тишина поселится в её спальне, тишина. От этих мыслей было грустно. Но как только Анна представляла Марию в храме, представляла Её в окружении служителей Божьих, сердце Анны наполнялось счастьем и гордостью за Дочь. Все Её будут любить в храме, не любить Марию невозможно.

Ранним утром Иоаким с родственниками, которые должны были сопровождать Марию в храм и ночевали у него после пира, навьючили несколько ослов свечами, дарами Господу, провиантом и другими необходимыми в дороге вещами.

Приготовления к путешествию были закончены, когда солнце поднялось высоко над горной грядой, тянувшейся к горе Фавор. Родственники, знакомые, нарядные девушки толпились во дворе Иоакима, ожидали выхода из дома Анны с Марией и служанками. Было шумно. Как всегда в таких случаях, бегали, кричали ребятишки, тонко и весело смеялись о своём девушки, группами стояли, разговаривали пожилые люди. И вдруг всё стихло. Только восхищённый шелест прошёл по двору Иоакима. Все умолкли и обернулись ко входу в дом, где на пороге стояли Анна и Мария. Девочка была одета как царица. Анна с гордостью смотрела на восхищённые лица гостей. Мария поняла, что все восхищаются Ею, смутилась вначале, потом заулыбалась радостно, чуть сощурившись на солнце.

Девушки зажгли свечи и вышли на улицу, вслед за ними родители вывели за руки Марию, за ними потянулись сопровождающие, после них – навьюченные поклажей ослы.

Одна из девушек, идущих со свечами впереди, тонко и торжественно запела. Песню подхватили сначала её подруги, потом Анна с Иоакимом и гости позади них. Из домов Назарета выходили люди, смотрели на процессию, некоторые присоединялись к ней. Мария впервые шла по улице, впервые видела столько людей. Всё для Неё было ново и радостно. Она видела, что все люди и те, что шли вместе с Ней, и те, что стояли вдоль улицы, смотрят на Неё, все любуются Ею. Весело было Ей шагать, держась за руки родителей.

Три дня с небольшими остановками шла праздничная процессия в Иерусалим. Когда девушки пели песни, Анне казалось, что невидимые ангелы небесные подпевают им. Ей чудилось, что Дочери её уготована Богом необычная судьба. Ведь недаром Господь посылал к ней архангела. А был ли он? Не примнился ли он ей от горя? В тысячный раз спрашивала она себя. Может быть, она давно бы уж поверила, убедила себя, что Гавриил привиделся ей в горячечном бреду. Но как быть в таком случае с видением Иоакима? Ведь и к нему пришёл архангел и направил в Иерусалим. Не могли же они оба, без всякой причины, метнуться в Иерусалим в один день? А если Господь присылал Гавриила, значит, Мария зачем-то нужна Ему. Но зачем? Для чего Она избрана Богом? Что Она должна совершить? Всякое приходило в голову Анны, но она понимала, что предугадать замысел Божий невозможно.

Неподалёку от Иерихона к процессии присоединились Сафар и Девора. Сафар вёл за руку двухлетнего мальчика. Одеты они были празднично, богато. Не узнать было в них прежних пастуха и служанку. Иоаким слышал, что дела у Сафара идут хорошо. Встречал на Пасху в храме своего бывшего пастуха, дивился перемене в нём, его степенности. Трудно было поверить, что этот человек совсем недавно забавлял назареян выдумками о своих морских приключениях.

– Наш Иосиф, – после приветствий назвал Сафар имя своего сына.

– Иосиф Аримафейский, – с гордостью сказала Девора.

– Ты расцвела за годы замужества, – искренне восхищалась Анна своей бывшей служанкой. – Иоаким рассказывал, что видел Сафара в храме. Я рада, что Господь с вами. Пусть не оставляет он вас ни на минутку, пусть в доме вашем не смолкает детский смех, а стада ваши пополняются.

– Да будет так! – заключил Иоаким.

Процессия спустилась с Елеонской горы и стала приближаться к храму. Навстречу ей вышли с пением служители храма во главе с первосвященником Захарией. Анна подвела к первосвященнику Марию:

– Прими, Захария, мою Богодарованную Дочь. Введи Её в гору святыни, в уготованное Ей Божье жилище, пока Бог не изволит совершить Свой замысел о Ней.

Первосвященник прочитал краткую молитву над головой Девочки. Анна подняла и поставила Марию на первую из пятнадцати ступеней, ведущих на площадку у входа в храм, и сказала:

– Иди, Дочь, к Богу, давшему мне Тебя. Войди в Господню Церковь, Радость и веселие мира.

Ступени были высокими, даже взрослые с трудом поднимались по ним, невольно кланяясь на каждой ступени. Мария быстро, играючи, без всякой помощи, вскарабкалась на одну ступень, на вторую, на третью, под удивлённые и восхищённые возгласы людей из процессии. На площадке у входа в храм остановилась, повернулась к сопровождавшим Её, оставшимся внизу и засмеялась радостно.

4

Мария, которой мать ежедневно рассказывала о чудесном храме Божием, где Ей предстоит жить, где Она, по словам матери, будет счастливой, где для Неё начнётся настоящая жизнь, с нетерпением и радостью ожидала то мгновение, когда она увидит храм. И действительно, храм с первого взгляда, ещё издали, с горы Елеонской, показался Ей чудесным, сказочным. Сказочно было для Неё всё, что видела она по дороге в Иерусалим, ведь всё она видела впервые: и гору Фавор, мимо которой шла процессия, и долину Ездрилонскую в приглушённых осенних красках, и реку Иордан, и город Иерихон. Когда Она увидела первосвященника Захарию со священниками, которые с пением вышли навстречу процессии, то решила, что Захария с его длинной бородой и есть тот таинственный человек, который единственный из людей, по словам Её матери, разговаривает в Святая Святых с самим Богом, добрым, всеведущим, всемогущим, который создал всё, что видят Её глаза, даже Её, Марию, принёс в дар родителям, и которому теперь Она должна служить. Захария Ей сразу понравился, и сердце Её затрепетало от волнения, когда он стал приближаться к ним. Услышав приветствие матери, поняла, что не ошиблась, и решила, что если этот человек сам встречает Её, то, значит, Господь в храме ждёт Её, потому-то она с таким нетерпеливым желанием увидеть Его быстро вскарабкалась по ступеням и остановилась наверху, поджидая родителей.

– Благословенна Дочь твоя, Анна, – сказал удивлённый Захария. – Такого я ещё не видел, словно ангелы вознесли Её к храму. Видно, сон мой был знамением.

Сказав так, Захария стал подниматься к Марии. И все потянулись за ним, кланяясь на каждой ступени. Первосвященник взял за руку Марию:

– Войди в радость, в Дом Господа Твоего. Да будут дни Твои в храме светлыми и ясными под незримым оком Господа Бога нашего.

Он ввёл Марию в святилище. Девочка весело, без смущения оглядывала убранство храма. Из святилища Захария, к удивлению всех, повел Её за вторую завесу храма во Святая Святых. Иоаким ахнул, увидев это. Стал молиться про себя, просить Господа не наказывать Марию за Её невольный грех, за тяжелейшее нарушение закона Моисея. Первосвященник указал на середину комнаты и сказал тихо и нежно, с каким-то трепетом в голосе:

– Вот здесь Ты будешь молиться Богу. Только Ты одна в любое время можешь входить сюда. Даже я могу здесь появляться только один раз в год.

Тишина, тревожная, тяжелая, стояла в святилище, когда Захария с Марией вышли из Святая Святых. Обычно девы, приводимые в храм на службу Богу, молились между церковью и алтарём. В Святая Святых мог входить только первосвященник с жертвенной кровью один раз в год в День очищения. Поэтому то, что Захария ввёл Марию в алтарь, поразило всех. Они не верили своим глазам, обомлели, не понимая действий первосвященника, думали, что он совершил тяжкий грех, за что Господь непременно накажет его, а вместе с ним и их, свидетелей тяжкого нарушения Моисеева Закона. Они молча, со страхом и изумлением глядели на Захарию и Марию.

– Так Богу угодно, – спокойно сказал первосвященник, догадавшись, почему так испуганно смотрят на него люди, и повёл за руку Марию к выходу.

Он направился в жилое помещение, где пребывали девственницы, служившие Богу, и где должна теперь жить Мария под их присмотром и руководством.

Позже Иоаким, напуганный поступком Захарии, спросит у него, почему он ввёл Марию в Святая Святых.

– Ночью я видел сон, – рассказал первосвященник. – Видел так явственно, будто не сон это, а всё происходит наяву. Вижу я себя, вижу будто со стороны, будто молюсь я в святилище храма, прошу Господа помочь обрести Ковчег Завета, утраченный после разрушения храма Соломона Навуходоносором. Ведь в этом новом храме Святая Святых, место, где некогда хранился Ковчег Завета, пребывает пустым. Молюсь я истово о Ковчеге Завета, и вдруг также явственно вижу, как с небес ко мне спускается архангел. Затрепетал я весь от страха, а архангел спустился, встал подле меня и говорит: «Господь услышал твою молитву. Сегодня приведёт Он в храм живой непорочный Ковчег. Святая Святых перестанет пустовать». А утром приходит от тебя известие, что ты с Анной ведёшь свою Дочь Марию в храм. Мне тут же пришла мысль: не об этом ли живом непорочном Ковчеге говорил мне во сне архангел. А когда Девочка, как на ангельских крыльях, вознеслась по высоким ступеням ко входу в храм, я окончательно уверился, что Мария и есть тот самый живой Ковчег Божий. Потому-то я и ввёл Её в Святая Святых, потому-то и указал Ей там место для молитвы. Теперь по воле Господа Святая Святых перестанет пустовать.

– Почему так? Для чего избрал Марию Господь? Каково Её предназначение? – спросил с тревогой и с волнением за свою Дочь Иоаким.

– Замысел Божий познать нам, грешным, не дано! – вздохнул Захария.

– Будет ли Мария достойна замысла Божия? Что Ей делать?

– Молиться, вести праведный образ жизни, познавать премудрость Божию, – ответил Захария. – В этом я постараюсь помочь Ей.

Обручение

1

С первых дней жизни Марии в храме Захария окружил Её заботой и теплом. Он приставил к ней двух служивших Господу в храме непорочных дев. Одна из них прекрасно знала Священное Писание, другая была умелая рукодельница. Они изо дня в день, из года в год учили Марию молитвам, читать и писать, прясть шерсть и лён, вышивать шелками, ткать и шить священные одежды. Родители часто навещали Её, особенно Анна. Она видела, что Дочь её живёт в храме в любви и тепле, что все священнослужители почитают Её драгоценным украшением храма, никогда не проходят мимо Марии, чтоб не призвать на Её голову Божьего благословения, и это радовало Анну, скрашивало материнскую печаль от разлуки с Дочерью. Жизнь Марии в храме была безмятежна, ясна и покойна. Ежедневные чтение Священного Писания, долгие молитвы в Святая Святых, вышивание тканей и шитьё одежд, необходимых для нужд храма, были Ей не в тягость. Всё она делала со старанием, особенно нравилось Ей читать Поучения в Писании.

В девять лет Мария познала первую в Её жизни скорбь: умер отец. Умер Иоаким внезапно, не болел, днём прилёг на свою постель отдохнуть, переждать полуденное пекло и тихо отошёл к Господу.

Анна, похоронив мужа, решила перебраться в Иерусалим, поближе к Дочери. Продала дом в Назарете, продала все свои стада коз и овец, волов и верблюдов Сафару, который за эти годы стал ещё богаче. Много пастухов пасло его многочисленные стада. Сафар присмотрел и помог купить Анне дом в Иерусалиме рядом с Гефсиманскими воротами и поместье в Гефсимании в долине Иосафата. В поместье она устроила склеп для тела Иоакима.

Теперь Анна могла часто видеться с Дочерью, разговаривать с первосвященником Захарией о Марии, о Её успехах в изучении Священного Писания и рукоделии, о Её праведной жизни и смирении.

Однажды Захария рассказал Анне, что видел во Святая Святых Марию беседующей с архангелом. У того в руке была корзина с фруктами, не иначе как из райского сада.

– Увидел я его и поразился, подумал: «Кто это в ангельском образе беседует с Девой? Здесь ангелы являются одним священникам, и то не часто. А к такой юной Девице пришествие ангела совсем необычно. Что он Ей благовествует, какую приносит пищу, из какого берёт сада? Что это значит? Неужели на Ней сбудутся пророческие речения? Не от Неё ли примет человеческий облик Хотящий прийти для нашего спасения?»

– И дальше что? – с нетерпением спросила Анна, потрясённая рассказом Захарий, подумав: «Неужто для этого Господь избрал Её Дочь Марию? Недаром все говорят о скором приходе Спасителя». – Что говорил Марии архангел?

– Я смутился, увидев их, и быстро удалился из Святая Святых. Не стал грешить, подслушивать их благочестивый разговор. Не для меня слова архангела предназначены, не мне и слушать.

– А Мария? Не испугалась ли она?

– По виду Её я не сказал бы, что Она напугана явлением архангела. Она слушала его и отвечала ему с почтением и смирением, но без робости. Разумею я, что не первый раз они так беседуют.

– Мне она ничего не рассказывала, – удивилась Анна.

– Видно, нельзя Ей об этом с кем-либо говорить, даже с родной матерью, – заключил первосвященник.

По пути из храма Анна думала о словах первосвященника: «Неужели на Ней сбудутся пророческие речения? Не от Неё ли примет человеческий облик Хотящий прийти для нашего спасения?» Вспоминала слова разговорчивой соседки по иерусалимскому дому Валлы, с которой она проводила много времени в беседах. Валла часто возмущалась порядками, установившимися в последнее время в Иерусалиме, негодовала, что отцы города и простые люди забыли Бога, заповеди Его. Все стали поклоняться мамоне, все ищут богатства, не останавливаясь перед нечестием, разбоем, убийствами ради быстрого и лёгкого обогащения. Рассказывала разные истории, как благочестивые люди страдают от алчности и разврата безбожников. Только Спаситель может остановить гибель людей. Все ждут обещанного пророками скорого прихода Спасителя, Царя Иудейского, приводят знамения, вспоминают слова пророка Иеремии из Священного Писания, что «воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле». Дома Анна взяла Священное Писание, нашла слова пророка Иеремии, оказалось, что это были слова Господа, который сказал пророку: «Вот наступают дни, и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле». Анна была из рода Давидова, значит, Дочь Её вполне могла стать матерью Царя, о котором говорил Всеведущий Господь. Анна начала заново перечитывать всё, что написано о её предке Давиде в Священном Писании. Сердце её вспыхнуло радостью при чтении клятвы Господа Давиду: «…От плода чрева твоего посажу на престоле твоём…» Неужели догадка Захарии правильна? – думала Анна. – Неужто Дочери Её Господь предназначил такую судьбу? Анне страшно было думать об этом. Она сама не верила такой догадке.

2

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом