Заповедники
Ян Бадевский
Неизвестный вирус распространился по планете. Сначала вымерли старики и люди с ослабленным иммунитетом. Оставшиеся «хомо сапиенс» мутировали, превратившись в кровожадных зомби. Тошнотворный штамп, правда?Промотаем немного вперед.Антиутопический мир Анклавов, в котором выжившие остатки человечества подчиняются власти паранормов – телепатов, провидцев, пирокинетиков и левитаторов. Зомби обитают за пределами укрепленных городов и развиваются в нечто невообразимое. Паранормы обеспечивают людям защиту, но у всего есть своя цена. И эта цена – свобода.Мысли прослушиваются.Инакомыслящие уничтожаются.Мрак и тоталитаризм.
Ян Бадевский
Заповедники
1. Анклав Мостовых Перешейков
Туэйн покинул сектор мысленного контроля и лишь после этого ослабил блокаду до разумного минимума. В секторах круглосуточно дежурят бригады телепатов – вылавливают подозрительные ментальные слепки, пробуют на вкус, воруют чужие образы и вербальные конструкты. Туэйн слышал, что среди сканеров есть настоящие ментаманы, плотно подсевшие на потоковый корм.
Его путь пролегал по проспекту, наполненному молчаливыми тенями людей и паранормов, бесшумными каплевидными машинами, надоедливой социальной рекламой. Прохожие держались настороженно, не общались друг с другом и скрывали лица под капюшонами. Вряд ли это имело смысл, учитывая технологические возможности правящей расы. Туэйн действовал иначе – переделывал внешность, отдавая соответствующий приказ маленьким юрким симбионтам, поселившимся в его теле.
Отключить пульсомер.
Теперь его нельзя отследить. Известный факт – пульсомеры не столько защищают людей от обратившихся, сколько фиксируют маршруты в памяти муниципальных компьютеров. При необходимости дознаватели могут воспользоваться этими сведениями в любой момент. И даже насладиться перемещениями цели в режиме онлайн.
К побережью.
Мимо строительных площадок с лениво ворочающимися в неоновой мгле кранами. Через подбрюшье торговых центров, с обратной стороны которых припаркованы вереницы фургонов. Вдоль мутного канала с журчащей водой. Через мост и кривую улочку с недавно развороченной мостовой. Днем тут что-то ремонтировали, а сейчас прохожим приходилось огибать решетчатое ограждение и перебираться через котлован с трубами по шаткому деревянному настилу.
Туэйн собирался переправиться в другую часть Анклава, а для этого необходимо сесть в поезд. Непростая задача, если учесть, что по твоему следу пустили устранителя. Экспрессы курсировали через Перешеек постоянно, вот только из вагона бежать некуда. При малейшей неудаче на КПП, сигнал поступит наверх. Туда, где сидят хозяева мира.
Дыши ровно.
Уверенность – залог успеха.
Ему приходилось сотни раз преодолевать Перешейки. Это несложно, если ты живешь в привычном режиме. Вот только противостояние началось. И людям придется несладко без помощи извне. Скорее всего, они проиграют. Всё зависело от миссии, возложенной на Туэйна, ее нельзя провалить.
Мост обрушился на беглеца гулом поездов, россыпями сигнальных огней, рекламными полотнищами и волной давления. Ментального давления, признаком работы телепатов.
Теснина переулка расступилась.
Чтобы попасть к зданию КПП, следовало пересечь шестиполосную кольцевую магистраль. Яма подземного перехода не предвещала ничего хорошего – тусклые лампы, толпа, слякоть под ногами. Туэйн молча ввинтился в человеческий поток, и его понесло к противоположной стороне каменной кишки. В реальность вплелись звуки саксофона – уличный музыкант пытался заработать на хлеб. Мелодия, усиленная ребристыми сводами, была пронзительной и тоскливой.
Шум прибоя заполнил периферию восприятия.
Анклав состоял из десяти крупных островов, связанных между собой Мостами. Именно так, с большой буквы. Речь не могла идти о примитивных инженерных сооружениях, разбросанных по всему миру. Мосты были шедеврами архитектурного искусства – по ним проносилось огромное количество пассажирских и товарных поездов, монорельсовых правительственных лимузинов, почтовых капсул. С двух сторон эту транспортную артерию ограничивали КПП – чудовищно разросшиеся комплексы, совместившие в себе функции точек мысленного контроля, логистических секторов, вокзалов и станций техобслуживания.
Туэйн приближался к пассажирским гейтам со стороны парковки. Зона КПП разрослась до такой степени, что загромождала треть горизонта. Товарные составы отгонялись на запасные пути, там их разгружали и заполняли новыми партиями. Что-то отправлялось на склады, что-то упаковывалось в массивные фуры и неслось по кольцевой магистрали, напитывая жадную городскую утробу духом потребления. Служба срочной доставки выстреливала в небо сотнями дронов – они расползались по элитным кварталам, вспарывая лопастями плоть мегаполиса. Пассажиры всасывались автобусными остановками, вагонами наземного метро и желтыми каплями такси.
Перед Туэйном простиралась чудовищная панорама Моста. Циклопическая труба, вросшая в беззвездную ночь световым протуберанцем. Поезда неслись по своим ярусам, разгоняясь до шестисот километров в час. Издалека траектории следования локомотивов казались яркими линиями, протянувшимися к другому концу Перешейка. Перспектива сводила монорельсы воедино и схлопывала в точку на границе Четвертого Дистрикта. Еще один остров, контролируемый паранормами.
Толпа втянула беглеца в портал шестнадцатого гейта, пронесла через контрольную зону и выплеснула на платформу за шесть с половиной минут до отправления. Вокруг – привычные гам и толкотня. Стены укрыты голографическими полотнищами с рекламой всего на свете. Под потолком развернулся лозунг:
ЧИСТЫЕ МЫСЛИ – ПРОЦВЕТАЮЩИЙ АНКЛАВ
Надпись провисела с полминуты над головами людей и скаталась в трубочку.
Туэйн выставил блокировку на максимум еще у внешней линии гейтов, но серьезных попыток вмешательства не заметил. Система не выделяла его из пассажирского потока, а это – добрый знак.
Теплый ветерок возвестил о прибытии поезда.
Люди, орудуя локтями и плечами, начали втягиваться в вагоны. В мозг Туэйна поступила информация о списании со смарт-вставки стоимости проезда. Экономные люди, работающие и живущие в разных Дистриктах, предпочитали покупать годовые абонементы, но Туэйн редко высовывался за пределы острова. Слишком опасно.
В былые времена «перешейками» называли тонкие полоски суши между материками. Сейчас это слово приобрело иной, техногенный смысл.
Двери сомкнулись с мягким шипением.
Усевшись в кресло рядом с пожилой женщиной в очках, Туэйн перевел дух. Перегон не сулил сюрпризов. Если и будут брать, то на втором КПП. Или нет? Допустим, выписан ордер на устранение. Тогда есть смысл сделать это в глухом месте – так, чтобы расправу никто не заметил. И телепортировать труп в ближайший крематорий.
Расслабься, сказал себе Туэйн.
Не так уж они страшны, эти устранители.
Поезд мчался сквозь непроглядную тьму. Рассмотреть что-либо за окном было невозможно, поэтому Туэйн погрузился в воспоминания.
Насколько он знал, подполье существует уже пару десятков лет. Разветвленная структура, разбитая на ячейки по принципу «жесткой луны». Минимальное общение между звеньями, продвинутая конспирация. Вот только паранормы добрались до отдельных ячеек. И началась облава. А ведь до успешного завершения миссии оставалось совсем чуть-чуть…
Обидно.
Проблема людей всегда одна и та же – их ментальная немощь. Устаревший вид, как сказали бы лидеры паранормов. С весьма ограниченным внутренним ресурсом. И, конечно же, у людей нет провидцев, способных заглядывать на один день в будущее. В шахматной партии всегда выигрывает тот, кто считает на большее количество ходов. Один день. Казалось бы, мелочь. Но паранормы удерживают власть на протяжении шестидесяти лет.
Туэйн не был уверен в том, что договариваться с теми, другими – правильное решение. И, если честно, он не верил в свои шансы на выживание за пределами Анклава. Вот только иного выбора нет.
Он закрыл глаза, отгородившись от реальности вагона. И в очередной раз попытался вспомнить тех, за кого стоило бы сражаться. Не получилось. Люди, которых любил Туэйн, остались в прошлом. А горожане изменились. Теперь они безропотно подчиняются, сутками просиживают в виртуальных комнатах и с радостью пишут доносы на соседей, если считают их неблагонадежными. Отправляют, глазом не моргнув, умерших родственников в зомботорий. Еще бы – паранормы защищают Анклав от внешних угроз, не позволяют человечеству соскользнуть в дикость. Надежда и опора.
Наверное, он сражается за память.
За тех, кто уже не сможет пройтись по улицам свободного города, но одобрил бы действия Туэйна, если бы стал их свидетелем. Долг перед самим собой. Крупицы самоуважения.
Поезд начал замедляться.
Один из самых коротких перегонов на пути беглеца. Дальше – широкие Перешейки и нелегальное пересечение периметра. Задача сложная и, на первый взгляд, невыполнимая. Вот только каждый участок маршрута был просчитан до мелочей. И всё подполье работало на реализацию плана.
Туэйн посмотрел в окно.
Впереди выросла стена городских огней. Четвертый Дистрикт выглядел внушительнее Седьмого. Причина, конечно же, в горном ландшафте. На подъезде к острову возникало ощущение Галактики. Словно врезаешься в звездное скопление на бешеной скорости. Звукоизоляция гасила железнодорожные шумы и ярость шторма, но пассажиры видели на стеклах росчерки, оставленные каплями дождя.
Выпрямляясь, Туэйн почувствовал присутствие.
Тень чужой эмоции.
Пришлось загнать внутрь поднявшуюся волну паники. Не исключено, что в вагоне сидел мощный телепат, развлечения ради прощупывающий соседей. Такое случается крайне редко – паранормы не ездят с обычными людьми. А если и ездят, то прилагают максимум усилий, чтобы не выделяться. Эхо первых лет Трансформации – тогда выжившие преследовали всех, кто не соответствовал норме. Боялись не только восставших, но и людей с проявившимися сверхспособностями – телепатов, провидцев, пирокинетиков и прыгунов. Паранормов безжалостно истребляли, пока те не додумались объединиться…
Двери разошлись, выпуская пассажиров на платформу.
Туэйн максимально укрепил линию защиты. Всю свою жизнь он был человеком и не умел противостоять существам высшего порядка. Подполье раздвинуло границы возможного. Пришлось модифицировать собственное тело и разум, чтобы играть на чужом поле. Изменить нервные волокна, вживить запрещенные импланты, пройти через серию сложнейших операций. Запустить в свое тело симбионтов, выведенных в лабораториях чужих Анклавов и контрабандой привезенных на Перешейки. Почти год Туэйн провел в клинике, упрятанной под руины цементного завода. На протяжении четырех месяцев его разум был выключен из реальности, остальной срок был потрачен на реабилитацию. Еще два года – калибровка внутренних настроек, освоение недоступных прежде навыков, работа с боевыми инструкторами «Рассвета». Дальше – простые задания.
Реабилитацию вспоминать не хотелось.
За порталом гейта моросил дождь и дул порывистый ветер. Туэйн отошел от КПП на полсотни шагов и осмотрелся. Вывел на сетчатку карту Дистрикта, сверился с маршрутом. Путь неблизкий. Очевидное решение – воспользоваться услугами такси или канатной дорогой. Вот только речь идет о следах, которые придется оставлять. Цепочка транзакций, проведенных смарт-вставкой, позволяет отследить вектор движения. Проанализировать ситуацию. При необходимости обратиться к провидцам и экстраполировать маршрут Туэйна в завтрашний день. И тогда фрагменты паззла сойдутся.
Вздохнув, он направился к жерлу подземного перехода.
К счастью, экипировка посланника была продумана до мелочей. Непромокаемая куртка с капюшоном, теплосберегающие технологии, сменная конфигурация цвета. Подкладка из ударопрочной ткани. Добротные ботинки и рейдерские штаны, которые не прокусит ни один восставший. Компактный рюкзак, который будет заполнен лишь на последнем острове Анклава. Досмотры Туэйну не страшны – пока он не везет ничего запретного.
Куртка стала черной.
Симбионты отредактировали черты лица Туэйна. Скулы посланника заострились, нос удлинился, глаза стали голубыми, отросла борода. Добавилось немного морщин, кожа стала обветренной и загорелой. Результаты последней редакции высветились в окошечке дополненной реальности. Туэйн одобрил картинку и зашагал в сторону ближайшего железобетонного каньона, игнорируя ситилайты и разворачивающиеся в струях дождя голографические лозунги Партии Паранормов.
Дома надвинулись на путника, всматриваясь в его невзрачную фигурку прямоугольными желтыми глазницами. Улица была узкой – двум машинам не разъехаться. Тротуар вымощен тесаным камнем. За поребриком журчал поток мутной дряни, срывающейся в решетчатый зев водостока. Тусклые фонари практически ничего не освещали.
Местами брусчатка была разобрана. В образовавшихся дырах начали скапливаться лужи.
Дождь усиливался.
Морось сменилась косыми и хлесткими струями. Затем ветер, дувший с моря, утих, а с небес обрушился ливень. Серость затянула крыши домов, растопила городские огни меланхолией и одиночеством.
Прохожих почти не видно.
Дорога всё круче забирала вверх, накручиваясь на горный склон сюрреалистической спиралью. Дома справа карабкались на каменные уступы, а левая часть улицы освободившись от застройки, обвалилась в пропасть. Открылся вид на залив, КПП и вездесущую трубу Моста. Детали нечеткие, размытые. Комплекс проступает сквозь опустившуюся пелену в искаженной конфигурации.
Еще немного – и тьма поглотит мир.
Часть Дистрикта раскинулась на плато – вот туда и направлялся посланник. Неподалеку от станции канатки располагалась платная парковка, а на ней – электромобиль, которым Туэйн намеревался воспользоваться. Машину «бросили» добрые самаритяне, любезно предоставившие «Рассвету» код экстренного доступа. Если ввести такой код с аварийной консоли, данные не поступят в транспортную систему. Формально электромобиль будет мертв – на нем можно проехать ровно один раз, после чего примчится эвакуатор. Туэйн доберется до противоположного края острова и бросит тачку на следующей безымянной парковке.
План казался безупречным.
Вот только в мире Анклава существовали устранители.
Туэйн почти без одышки достиг ровной поверхности плато. Слева, у самого обрыва, высилась станция. Натянутые тросы просматривались с трудом, но в темноте над головой Туэйна скользили освещенные изнутри пассажирские кабины. Всё это напоминало адский конвейер, доставляющий мясо горным демонам.
Ему оставалось лишь пересечь проезжую часть, углубиться в опустевший парк, пройти его по диагонали и через два дома свернуть в глухой переулок.
За аркой – парковочная площадка со съездом на бесплатную трассу. Строящиеся дома, мигающая габаритными огоньками крановая стрела. С десяток приземистых, обтекаемых машин, поблескивающих в свете неоновых ламп. Черные зеркала луж на бетоне.
Хлопок.
И дуновение ветра.
Не того ветра, что приносит с собой грозы и ливни. Это дыхание ни с чем не спутаешь. Тепло в холодной ночи, всплеск иных запахов, примчавшихся издалека. Словно кто-то приоткрывает дверь и раскрашивает действительность новыми красками.
Миг.
А потом перед жертвой материализуется человек. Впрочем, это не совсем верное определение. Постчеловек – так себя именовали паранормы. Туэйн знал, что по его следу не пустят обычного прыгуна. Преследователь будет обладать целым набором навыков, позволяющих без проблем расправляться с кем угодно.
Вот он – момент истины.
Устранители не разговаривают со своими жертвами. Не арестовывают, не допрашивают, не объявляют права. Не оглашают состав преступления. Встреча с устранителем всегда означает лишь одно – смерть.
Паранорм был низкорослым и сухопарым. Одетым в легкую ветровку с отброшенным на плечи капюшоном. Бритоголовый сорокалетний мужик с ничего не выражающим взглядом.
Туэйн скользнул в сторону, одновременно разгоняя нервную систему до предела.
Противник исчез.
И появился рядом.
Удар без замаха должен был сломать кадык Туэйна, но посланник сдвинулся на бешеной скорости и нанес серию встречных ударов.
