Мария Мендес "Измена. Время (не) лечит"

– Милая, ты что такое говоришь, ты . . .

– Мам, всё хорошо. Просто не спрашивай меня ни о чём.

– Лика . . .

– Я тебя умоляю, просто оставь меня сейчас одну. Я хочу ещё немного отдохнуть.

Не знаю, сколько она ещё так простояла, но в конце концов ушла. Я выглянула из под одеяла и увидела, как мама с опущенными плечами и головой выходит медленно. Я хотела броситься вслед, попросить прощения, но не могла. Не сейчас, но когда-нибудь я смогу сделать это, только бы дожить до этих дней в здравом уме.

Спустя некоторое время слышу, как мама с кем то тихо разговаривает у нас в квартире. Я начинаю ещё больше нервничать, потому что сейчас я от слова совсем не готова с кем-либо видеться и разговаривать. И пока я изводила себя этими мыслями в мою комнату постучали.

– Милая, ты уснула? . . Тут Марк пришёл, волнуется, говорит, что не уйдёт, пока не поговорит с тобой. . .

Я тут же вскочила, сердце неприятно заныло в груди. Хотела быстро закрыться на ключ, но меня опередили. В комнату вошел Марк.

Я конечно понимала, что эта встреча состоится в любом случае, но не сейчас. Господи, Боже мой, дай хотя бы время на передышку. У меня не было сил с ним ругаться, но внутри всё горело от одного его присутствия.

Выглядел испуганным и измученным, но мне его ни капельки не жаль.

Он сам виноват.

И в том, что случилось со мной, тоже он виноват.

Смотрю в его предательские глаза и во мне волна ярости поднимается с новой удвоенной силой. Как он вообще посмел ступить в мой дом после того, как предал, изменил?!

Мама не заходит, стоит в коридоре и нервно теребит свой кулон на цепочке.

– Где ты была? – спрашивает, нарушив долгое молчание. Не решается подойти, смотрит на меня с чувством сожаления и зажимает кулак в зубы. На его глазах вижу, что наворачиваются слёзы, вот только они сейчас уже не помогут. Ни мне, ни ему.

– Что же ты с нами сделал? . . Как ты смог? . . Я же тебя любила! – я тихо рыдаю, уставшие глаза горят огнем от боли и обиды.

Он стоит и тоже плачет, не отрывая свой взгляд от меня, точнее от того, что осталось от меня. Пожимает плечами и не находит слов, чтобы оправдаться.

– Я . . . я же дышать теперь не смогу, – хочу кричать во весь голос, но максимум, на что я способна это сиплые слова, которые слышны через раз. Сорванный голос больше не может терпеть издевательств, мне нужно время, чтобы восстановиться.

– Мне жаль . . . мне так жаль. . .

– Не подходи, не смей! – качаю головой в знак протеста. – Не после того, как ты был с другой. . . – последние слова еле выдавила, силы заканчивались. Ещё немного и я снова потеряю сознание.

– Малыш, я сожалею . . . Если бы можно было вернуть время назад, я бы никогда, слышишь, никогда . . . Дай нам шанс, один последний раз. Я прошу тебя, я умоляю тебя! Мы переживём всё это, только позволь быть рядом, я залечу все твои раны . . .

– Не называй меня больше так, не называй, – сквозь слёзы улыбаюсь ему, он всё понимает, понимает, что я не прощу его. – Мои раны теперь никто и никогда не сможет залечить. . .

Глава 5.

Мама слышала весь наш разговор и в ужасе замерла, одной рукой закрывая губы, а второй схватилась за сердце. Кажется она была в шоке.

– Марк, Бога ради, скажи, что это всё неправда!

– Алевтина Петровна, я . . . – он не смог ничего ей ответить, опустил голову стыдясь.

– Господи . . . – выдохнула мама.

– Уходи! – вмешалась я, не выдерживая больше его присутствия.

Он поворачивается ко мне и неистово качает отрицательно головой.

– Нет, нет! Не прогоняй меня . . . Прошу тебя . . .

– Уходи! – повторила своими пересохшими губами. Это одно из последних слов, что он от меня услышал.

Он подбегает и бросается на колени, обнимает крепко ноги и мягко трётся головой мне в живот. Чувствую его горячее дыхание и подрагивающие пальцы рук. Он на грани, я это чувствую и его бушующие эмоции передаются мне, увеличивая мою боль. Дышит, словно запас кислорода заканчивается в лёгких. Я закрываю своё лицо и пряча свой взгляд от них обоих, сотрясаюсь от всхлипов.

– Умоляю тебя, слышишь умоляю, не отказывайся от меня. Я знаю, что не заслуживаю тебя, знаю! Но я тебя так люблю, что не смогу жить без тебя. Любимая, всё ещё можно исправить, только не отказывайся от нас. . . Прошлая ночь . . .

– Прошлая ночь стала последней ночью моей прошлой жизни. И ты тоже там остался! – он поднял голову вверх. Оторвал мои руки от лица и посмотрел мне в глаза. Добавить больше нечего было. Я сказала своё последнее слово и он это понял. Опустил руки и словно парализованный застыл на коленях посередине моей комнаты.

Я ушла и закрылась в ванной. Прислонившись спиной к двери, стояла босыми ногами на холодной плитке, мне было всё равно на то, что я могу заболеть, если уже не заболела. У меня душа горела, всё остальное осталось неважным.

– За что? Господи, за что?

Мне так было жаль себя, что я обозлилась на всех.

На маму, что она не ответила. На Марка, потому что изменил! Потому что предал! Но больше всего я злилась на него из-за того, что я оказалась в беде по его вине.

– Боженька, – я посмотрела вверх и начала говорить с ним, – они не пришли, не помогли мне, но ты ведь всё видел?! Почему ты позволил этому случится?! Я же ведь была верна тебе и каждую ночь молилась и благодарила тебя за всё. Верила искренне в твоё существование и в твоё милосердие к нам, но оказывается тебя просто нет! Иначе ты не допустил бы это зверство, что они сотворили со мной. Всё оказалось ложью!

Я затряслась в истерике и начала кричать и всё крушить.

– ТЕБЯ НЕТ! ЛЮБВИ НЕТ! НАДЕЖДЫ НЕТ! МАРКА ТОЖЕ ТЕПЕРЬ НЕТ! – кричала и продолжала крушить. Слышала, как мама бьется по ту сторону двери и умоляет ей открыть, но я не могла остановиться. Я ещё не выплеснула всю свою боль. – И МЕНЯ ТОЖЕ ТЕПЕРЬ НЕТ!

– Лика, умоляю тебя открой!

Я пришла в себя, когда услышала громкий и отчаянный плачь мамы. Мне не было стыдно за свой поступок, но мне было больно от того, что заставила её страдать.

Открыла дверь и вышла к ней. Выглядела она, будто постарела за эту ночь лет на десять. Она осторожно подошла и будто спрашивая разрешения аккуратно обняла, уложив мою голову себе на грудь.

– Невинность тоже ушла . . . – тихо прошептала в конце.

После этого срыва мама не решалась ещё долго говорить со мной об этом. Я же заперлась в доме, не желая ни с кем видеться. Одноклассники, теперь уже бывшие звонили, писали и даже приезжали к нам домой, но я никому не отвечала и не выходила из комнаты, когда они приходили. Замкнулась в себе и моя жизнь потихоньку стала черно-белой.

День за днём в моей жизни не происходило ничего нового. Я просыпалась поздно, кушала и сидела целыми днями одна, пока мама была на работе. Кушала, но вкус еды больше не узнавала. Перестала даже помогать по дому маме и мне не было стыдно, было ощущение опустошенности. Я ничего не чувствовала, словно кто-то взял пульт и отключил во мне функцию под названием «чувство». А потом наступала ночь и я засыпала, но быстро просыпалась. Мне каждую ночь снились отрывки с того злосчастного вечера. И так мучилась почти до утра. И только под утро удавалось заснуть. И так каждый день.

В один из таких обычных дней мама вернулась домой и сказала мне, что так дальше не может продолжаться. Она сказала, что мне нужна помощь специалиста, потому что сама я не справляюсь. Я категорически отказалась, и тогда мама не выдержала и заплакала.

– Мам, не плачь, пожалуйста, со мной всё хорошо, правда. – Я подошла и провела ладонью по её волосам. Кажется, впервые после той ночи проявляя эмоции.

Мама даже немного удивилась и подняла свой взгляд на меня с неверием. Будто бы случилось какое-то чудо, но это было лишь на мгновение, потому что потом она снова заплакала. Тихо, без истерик, с какой-то тоской в глазах.

– Когда-нибудь у тебя тоже будут свои дети, и вот тогда ты поймешь меня.

– Мама . . .

– Ты не знаешь, какого это видеть, как твой ребёнок угасает у тебя на глазах, а ты ничем не можешь ей помочь.

– Прости, я не хотела тебе причинять боль.

– Ты ни в чём не виновата и тебе не за что просить прощение, доченька. Я просто уже не выдерживаю, понимаешь? Дочь, давай постараемся вернуться к нормальной жизни, сделай это ради меня, хорошо?! Я так устала переживать и нервничать, что боюсь ещё немного и сама заболею.

– Не говори так . . . Хорошо, давай попробуем . . .

Это был первый шаг, который я сделала для того чтобы вернуться к нормальной жизни, потому что я не могла допустить, чтобы с мамой что-нибудь плохое случилось.

Глава 6.

Когда я поступил и уехал, я даже и не мог предположить, что моя жизнь так круто изменится. Образ жизни в столице полностью отличался от того, где я жил. Здесь жизнь кипела, а ночные клубы, девушки, вечеринки и бессонные ночи затягивали меня все дальше и дальше в свою паутину. В то время я даже не подозревал, что всё идет кувырком. Постепенно всё это стало привычкой.

Подружился с парнями, которые «по-дружески» потянули меня вниз. Прекрасно понимал это, но думал, что всё у меня под контролем. Думал, что смогу остановиться в любой момент. Знаю, что сам виноват, каждый выбирает свой путь и я тоже, неосознанно, но всё же выбрал не ту дорогу.

Я хотел показать Лике всю красоту и достопримечательность столицы. Представлял себе, как она будет смотреть на ночные небоскребы разных архитектурных стилей, которые сияют в ночи, как и в Лос-Анджелесе. Мечтал подарить ей возможность жить здесь в хороших условиях.

После окончания первого курса архитектурно-строительного университета в столице меня и ещё нескольких студентов с моего курса направили проходить практику в «Архитектурное бюро ASADOV” самого крутого бизнесмена Москвы. Я сделал всё, чтобы они заметили меня, безумно хотел получить у них работу. И мои старания не прошли даром, меня заметили и взяли. Начал работать параллельно учебе и зарабатывать хорошие деньги.

Несмотря на то, что я мог себе позволить хорошо отдохнуть в клубах, я всегда контролировал свой бюджет. Копил для нас с Ликой. Нашел однокомнатную квартиру и даже подписал договор о найме жилья. Я все подготовил к ее приезду, но совершил огромную ошибку. Одно событие изменило нашу судьбу. Из-за своей испорченности в Москве я совершил роковую ошибку в родном городе на выпускном вечере своей любимой.

Тем вечером я приехал раньше неё в школу и сразу подошел к её одноклассникам, обменялись с ними приветствиями и начали разговаривать о всякой ерунде. Всё это время Аня Раткевич, подружка Лики бросала на меня многозначительные взгляды и призывно улыбалась своими накаченными губами. Она давно уже пыталась привлечь моё внимание, но раньше я игнорировал её. Во-первых, она была подружкой моей Лики, во-вторых, она, как и Лика была несовершеннолетней. А с ними я не имел никаких дел. Хотя я точно знал, что Аня в отличие от Лики давно уже не девочка.

Но в этот вечер чёрт меня дёрнул и я повёлся на её третий размер груди, которой она прижималась ко мне будто случайно. Она никак не унималась, поднялась на цыпочки и шепнула мне в ухо, что будет ждать меня в раздевалке спортзала. Я посмотрел на часы и прикинул, что у меня ещё есть немного времени в запасе. Пошёл следом за ней и потерял счет времени.

– Марк, я так давно мечтала об этом!

– Не интересно! Если позвала поболтать, то я ухожу. – Сразу дал понять, что мы либо займёмся тем, для чего пришли, либо я смываюсь. С такими, как она только так и нужно!

Она молча приняла моё условие и дальше нас так занесло, что я не слышал ничего вокруг кроме её громких стонов. В какой-то момент хлопнула дверь и я хотел обернуться, но сука Раткевич перехватила мою голову и повернула к себе.

– Не обращай внимание! Кто бы это ни был, они поняли, что тут занято.

Поверил ей и продолжил начатый марафон. Спустя время телефон начал звонить и я вытащил из кармана трубку, но Раткевич выхватила его из моих рук и откинула в сторону мобильник.

– Не бери!

– Сука!

А когда всё закончилось, она завела разговор о том, как нам было хорошо и предложила стать моей «второй девушкой», пока я сам не пойму, что Лика мне вовсе не подходит. Я грубо её послал и прямо сказал, что она в моих глазах не более, чем девушка с которой можно удовлетворить свои потребности. Её это здорово задело и она расплакалась, а потом зло выдала, что Лика нас видела и всё равно мне теперь не быть с ней.

Я сначала не поверил ей, искал хоть один намёк на её лице, что это злая шутка, и её слова не более чем блеф отвергнутой девушки, которая тупо захотела отомстить.

Вышел оттуда первым и пошел в туалет, чтобы привести себя в порядок прежде чем найти Лику. Вернулся в зал, где проходила торжественная часть и был мягко говоря удивлён, когда понял, что вручение дипломов уже закончилась. Вот тут я реально занервничал и начал искать Лику, но нашёл только Алевтину Петровну. Та растерянно и непонимающе уставилась на меня.

Поговорив с ней, я понял, что что-то тут не так. Она первая позвонила ей при мне, но Лика не ответила. Внутри меня поднимались тревожные звонки, но я до последнего игнорировал их.

Начал искать её, параллельно набирая её номер, но она и на мои звонки не отвечала. Бегая по всей школе, я у всех кто попадался на виду спрашивал, не видели ли они мою Лику, но ответ у всех был один – нет. Отчаявшись, я выбежал на улицу и уже честное слово не знал, что и думать, и что делать, когда увидел Радика. Одноклассник Лики зажимался с какой-то девушкой в углу здания. Не хотел им мешать, но всё же пришлось. И когда он сказал, что Лика искала меня и он направил её в сторону спортзала, так как видел меня идущего туда, я понял, что Аня не соврала.

Помню свою первую реакцию. Я нервно расхохотался. Потом схватился за волосы и чуть не вырвал их, желая наказать себя.

Я не мог найти её, бегал, как ненормальный, куда глаза глядят и кричал её имя. Но её нигде не было. Она будто провалилась сквозь землю. . .

Глава 7.

Мой личный коллапс с холодным дыханием сопровождал меня всю ночь, но взорвался в тот момент, когда я увидел Лику.

В кроваво-алых глазах было столько боли, что я не выдерживал. А когда она заговорила, я услышал её мёртвый голос и внутри что-то оборвалось.

Измученная и заплаканная еле стояла на ногах передо мной и не жалея резала по живому. Знаю! Была в праве, но не думал, что это будет так больно. Я её потерял, понял сразу, что не простит, но всё равно просил дать мне ещё один шанс.

Был готов на всё, лишь бы простила. Согласился бы на всё, что она предложила мне, лишь бы не прогоняла и не отказывалась бы от меня.

Не помню, как ушёл от неё и как провёл следующие сутки, но запомнил хорошо её слова,которые повторялись друг за другом в голове и травили меня медленно.

«Что же ты с нами сделал»

«Я же дышать теперь не смогу»

«Не подходи»

«Уходи»

«Прошлая ночь стала последней ночью моей прошлой жизни. И ты тоже там остался.»

Я впервые в жизни плакал, как девчонка и не знал, что делать и к кому пойти за помощью, советом. Помню как признался обо всём своей маме и она мне не задумываясь сразу влепила мощную пощечину, а потом посадила и сказала, что если наша любовь настоящая, то она выдержит эту измену, но сначала надо вернуть доверие.

Я не знал, как вернуть доверие и как добиться встречи с ней, но каждый божий день ходил к ней домой и сталкивался с отказом. Алевтина Петровна не хотела даже меня слушать, она злилась не меньше Лики, я это чувствовал, но всё же она вела себя достойно и не переходила границы, хотя могла и имела на это полное право. Добрая, красивая, достойная женщина. И моя девочка была копией своей мамы во всём.