Irina Sherry "Связаны прошлым"

Связаны прошлым
Irina Sherry

В её руках власть. В его – закон.Сможет ли адвокат, не проигравший ни одного дела, докопаться до истины и одержать победу в своем главном спарринге – за любовь?

Irina Sherry

Связаны прошлым

Мы влюбляемся, чтобы быть счастливыми. Но никто никогда не узнает, взаимно ли это счастье. А самое страшное, когда любовь приходит совсем рано, разбивая вдребезги всю твою жизнь, и она безответна. Сейчас я успешный юрист. И моя помощь нужна той, кого я много лет безуспешно пытался вычеркнуть из своего сердца. Но может быть судьба наконец-то решила дать нам еще один шанс.

Голос из прошлого

Максим.

– Алеся, возьми трубку. Уже в третий раз звонят, – кричу я из кабинета директора.

Мой лопоухий друг, как и всегда, забыл на столе очередного ночного клуба ключи от своего новомодного столичного пенхауса с видом на Москву-реку, которые в настоящий момент успешно разыскивает. Я же вынужден был перенести рейс в Нью-Йорк, чтобы в срочном порядке решить ряд документальных несостыковок.

Подходя к незапертому кабинету, очередная помощница из отдела кадров растекается по дверному косяку, и, просовывая свою бестолковую головку в узкий проём, сквозь надутые красные губы щебечет:

– Ну, почему я, Максим Александрович?

– На сколько помню, все обязанности Ангелины перешли временно к тебе, – произношу между делом, стараясь не отвлекаться на очередную манию величия молодой сотрудницы.

– Это не моя работа, – пока я пытаюсь сосредоточиться на важных пунктах делового договора с китайцами, худощавая бестия накручивает рыжие пакли на свои длиннющие пальцы. Отвратительное зрелище.

– Неужели снова? – бубню себе под нос, сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Похоже мой компаньон по бизнесу оттрахал очередную сотрудницу. И не один раз, судя по гонору. Сегодня же дам задание Ангелине Петровне уволить эту пигалицу с красными как задница варёного рака, губами. Неужели трудно удержать свой член в штанах хотя бы в здании отца? Никакой чести и совести у Лёхи. Сегодня ему точно влетит от меня за отсутствие мозгов на рабочем месте.

– Возьми трубку и включи громкую связь. Я сейчас подойду – тон моего голоса заставляет молодую девушку ретироваться со своего места к рабочему столу.– И не беси меня.

Через минуту из приёмной до меня доносится очередное:

– Добрый день.

– Добрый день! Вы позвонили в компанию «Шанс». Меня зовут Алеся, чем могу Вам помочь?

Выходя из кабинета, застаю практикантку, сидящей на столе нога на ногу. Про себя отмечаю прирост в количестве бумажных стопок, к которым явно ни разу с момента начала трудового контракта не прикасалась женская рука. Скорей бы вышла из лечебного отпуска Ангелина, наш главный секретарь. Иначе я сорвусь и собственными руками вышвырну протеже Казаматова из дверей фирмы. Пусть Сушинский отдувается за свой длинный язык самостоятельно. Фирма не должна страдать от высокомерной выскочки, что ежеминутно стирает несуществующую пыль с чересчур оголенных частей своего тощего тела.

– Не могли бы Вы соединить меня с Алексеем Михайловичем? – немного дрожа произносит знакомый голос.

Первая эмоция — страх, что сковывает каждую мышцу некогда ставшего каменным сердца. Всему виной интонация, с которой произносит свою просьбу гостья из прошлого. Я опираюсь плечом на дверной косяк, мысленно протерев его спиртом от назойливых красных вареников.

– С кем конкретно? – интересуется Алеся, располагаясь на чужом рабочем месте.

– С Сушинским Алексеем, – уверенно отвечает девушка из прошлого, очевидно собравшись.

Удивительно, как в свои тридцать без хвостика она умудряется стесняться. Да так, что даже динамик телефона не может заглушить её яркие эмоции. Стадия два – отрицание. Я пропитан им насквозь. И еле сдерживаю из глубины души рвущиеся наружу эмоции. Почему она позвонила ему после стольких лет?

– Прошу прощения, но в данный момент он не может подойти к телефону, – сообщает помощница, разглядывая очередной модный маникюр. Неужели вирус? Не хочу верить, что эта новомодная хрень с яркими когтями постигла всех несчастных.

– Передайте ему, пожалуйста, что это срочно! – очевидно нуждаясь в решении вопроса здесь и сейчас, девушка по ту сторону провода готова упрашивать даже такую стерву, как Алеся.

А это уже, как известно, мольба!

– Я прекрасно понимаю Вас, – сочувственно начинает последняя, выдерживая между фразами драматическую паузу, которой позавидовал бы современный МХАТ, – но не могу ничем Вам помочь.

– Вы как раз-таки меня не понимаете! – кричит в трубку белокурая нимфа (белокурая ли? Надеюсь, что да), запудрившая когда-то мои мозги, – мне очень нужен Алексей.

Отчаяние! Эмоции так быстро сменяются. Крайне занятно представлять черты очевидно измененного с годами лица знакомой из прошлого.

– Наш Алексей Михайлович нарасхват. Он всегда и всем очень нужен, но увы и ах, достается не каждому, – щебечет в трубку секретарь, раскладывая очередной пиковый пасьянс на компьютере. И когда всё успевает?

– Алеся, – делаю замечание, медленно сгибая пальцы в кулак, представляя на их месте чужую шею, – не перегибай палку.

– Вы что себе позволяете?! Дайте мне личный номер Алексея, я свяжусь с ним самостоятельно, – произносит в ответ на хамство Блонди. Вот и гнев подоспел. Как по расписанию. Как занятно вновь окунуться в это болото беспроглядной темноты.

– Девушка, я ничем не могу Вам помочь! – несмотря на мои предупреждения, Алеся продолжает напирать, что мне совершенно не нравится. Неужели ревность? – Личные телефоны Алексей Михайлович дает только близким знакомым, к коим Вы, как я понимаю, не относитесь.

– Алеся! – рявкаю, делая шаг в направлении стола, —черт тебя дери!

– У меня нет возможности выслушивать Ваше хамство, милочка, – ставя точку в перепалке, мудрая девушка по ту сторону линии связи заканчивает весьма и весьма предсказумо, – Вам придется ответить за выходки в мою сторону. Передайте, пожалуйста, что ему звонила Анастасия Шестакова.

– Кто? – неожиданно для себя я перегибаюсь через стойку регистрации, чтобы отыскать глазами определитель номера на телефоне. Сравнивая цифры, что очень плотно врезались в мою память десять лет назад, с облегчением выдыхаю, – не поменяла. – Алеся с изумлением на лице смотрит на меня, очевидно недопонимая мою реакцию на происходящее. Да я и сам не осознаю, что делаю. Но похоже моя реплика прозвучала очень громко. Плевать. Я должен был услышать это имя еще раз. Чтобы пройтись лезвием по своему сердцу. Правда не так глубоко на этот раз. Ведь она, как минимум, не замужем. И как максимум, снова звонит ему. Я хочу верить, что она не решилась на гражданский брак. Такие, как она, не соглашаются на меньшее.

– Анастасия Щербакова? – продолжает нудеть Алеся, выводя меня из себя.

– ШЕС-ТА-КО-ВА, – произносит потенциальная клиентка по слогам.

– Шестаковская? – практикантка не на шутку разошлась, я посмотрю. Похоже премия в этом месяце, как и в другом, Ангелине Петровне не светит. Не смогла обучить сотрудницу правилам делового общения.

– ШЕС-ТА-КО-ВА. Девушка, кто же Вас на работу брал с таким слухом! – Ну, наконец-то живая и почти реальная Настя.

– Черт! Черт! Черт! – изо всех сил сдерживаясь, стучу кулаком по столу. Карандаши с ручками летят на пол.

– Если Вам что-то не нравится, можете бросить трубку и больше сюда не звонить!

Яеё убью. Обещаю, что закопаю эту оторву где-нибудь в лесу. Навыки делового общения в данном случае её уже не спасут.

– Алеся, дорогая, – отвечает, ничуть не смутившись, – а Вы не только язва, но еще и хамка. Пока мы не подрались по телефону, прошу Вас передать информацию Алексею. Это очень важно для него, – в трубке повисает тишина, которая отзывается во мне боем тысячи молотков. Что же она натворила?

– Слушаю и повинуюсь! – заканчивает помощница и вешает трубку.

– Ты что сейчас сделала? – спрашиваю, глядя в оленьи глаза. – Какого черта ты хамила потенциальной клиентке? – мой гнев осязаем даже на расстоянии. – Где твои мозги?

– Но.., – начинает сотрудница, но стушевавшись под моим тяжёлым взглядом, лишь, бормочет себе под нос— Вы.., – заикается рыжая оторва.

– Что «но», Алеся?– я опираюсь на стол, чтобы уменьшить расстояние между нами и доходчиво объяснить недопомощнице её косяки.

– Блеять будешь на ферме, а не здесь, понятно? – её голова дергается, как от удара. А я не узнаю тон своего голоса. Весьма редко мне приходится быть таким, как сейчас. Но я должен поставить на место выскочку. – Разве этике тебя в институте не учили? – перехожу на елейность, чуть наклоняя голову на бок. – Ах, да, ты же его не закончила. Папочка диплом купил, – на глазах несмышленной секретарши слёзы. Но мне плевать. – Либо выполняешь свою работу и ведешь себя достойно с любым, кто постучится в эту дверь, – девушка молниеносно переводит взгляд на мой указательный палец, а затем снова на меня, – либо катишься отсюда, – взглядом провожу трепанацию на маленьком черепе с крохотным грецким орехом вместо мозга, в надежде запихнуть в него новую информацию, а после, оттолкнувшись кулаками, от поверхности стола, заканчиваю основную мысль, – а теперь живо забрала свои манатки и испарилась отсюда, – и пружинистой походкой возвращаюсь в свой кабинет.

Только усевшись в кресло, позволяю себе расслабиться и пустить корни сознания в глубинные воспоминания:

– Анастасия Шестакова, – кручу на языке издевательски медленно, пробуя на вкус притупленную за годы боль. – Ну и во что ты на этот раз ввязалась?

Приятная неожиданность

Леха хоть и стал хорошим юристом, но глупость из головы не выветрил до конца. В очередной раз опаздывает на встречу с потенциальным клиентом. Интересно, как он умудряется приезжать в суд вовремя и подготавливаться к слушаниям со своим ритмом жизни? Не удивлюсь, если в столичных хоромах у него запрятана Марья-искусница с тысячей и одним умением.

На самом же деле мне глубоко плевать на то, как друг ведет свои дела, если они не затрагивают мои интересы. Но на этот раз некомпетентность Сушинского стоила мне пары-тройки часов отдыха и комфортного перелёта. А всё потому что я решил ранним утром заскочить в офис за дополнительным экземплятором договора. Теперь вместо плотного завтрака и крепкого кофе перед полетом меня ждет Лёхин клиент. Надеюсь, что время будет потрачено не зря, иначе кому-то не отделаться денежным вознаграждением.

Вхожу в малый конференц-зал, бросая папку с документами на стол.

– Добрый день! – сухо здороваюсь, одновременно располагаясь за длинным столом, чтобы поскорей перейти к делу.

– Добрый, – шепчет испуганно клиентка до боли знакомым голосом. Позаимствованная мной штемпельная ручка из арсенала вышедшей, наконец-то, с больничного Ангелины Петровны тут же с грохотом падает на стол и катится к противоположному краю. Я сосредоточиваю своё внимание на движении предмета, ставшего очевидным доказательством бушующих внутри меня эмоций, наблюдая за тем, как его останавливает чужая худощавая ладонь. Молниеносная реакция сбивает женское дыхание, заставляя грудную клетку сойти с отточенного ритма. Я поднимаю взгляд выше, наблюдая за подрагиванием длинных непривычно тёмных ресниц, окаймляющих миндалевидные голубые глаза. Словно загипнотизированный, протягиваю руку, чтобы забрать ненавистный офисный атрибут, попутно соприкасаясь с холодными женскими пальцами с ненавязчивым светлым маникюром. В этот момент мои нервные окончания сносит наповал шквалистый ветер с противоположной стороны. На какое-то мгновение наши частицы становятся единым целым, а потом отлетают друг от друга, будто бы сила притяжения оказалась недостаточной для движения в одном направлении. Оторвав свою ладонь, прислушиваюсь к собственным ощущениям. Шестакова проделывает одновременно со мной тоже самое. Мы синхронно встряхиваем пробитые статическим зарядом пальцы, и с недоумением поглядываем друг на друга. Наше недопонимание развивает по пространству грохот падающей на дубовую столешницу ручки, соскользнувшей с женской руки. Инстинктивно накрываю источник разрожающего шума и пододвигаю к себе.

Что она здесь делает? Спрашиваю себя я, поправляя манжеты на рубашке. И почему, чёрт возьми, её присутствие ощущается по-прежнему настолько ярко.

–Ты…То есть Вы, Анастасия, верно? – запинаюсь, как первоклассник, впервые взглянувший на свою учительницу. Если так дальше пойдет, то из этого стола я не выйду, а выползу, превратившись во младенца со стекающими изо рта слюнями.

– Да, а Вы? —интересуется клиентка, приподнимая вопросительно бровь.

Если бы не взволнованный тон её голоса в трубке телефона, то я бы никогда не подумал, что у этой эффектной тридцатилетней блондинки могут быть какие-то проблемы с законом, кроме разве что устроенных собственным отцом.

– Максим Громов. Адвокат. Друг Алексея, – отвечаю не колеблясь, за что получаю скромный кивок головы. – Он попросил меня встретится с Вами, потому что застрял в пробке – для пущей убедительности сцепляю руки в замок.

– А, – протягивает Шестакова, и тут же прячется в собственный панцирь. Я думал, что мы с этим покончили в прошлом, но нет. – Ну, я тогда пойду, наверное, да? – тушуется, резко вскакивая со стула.

– Почему? – спрашиваю, вставая следом. – Стойте. Я могу Вам помочь, —произношу и сам того не понимая, подбегаю к девушке, успевшей за короткий промежуток времени добраться до двери. В тот самый момент, когда я инстинктивно хватаю Блонди за предплечье, пытаясь задержать, меня снова прошибает мощный заряд энергии, что заводит все мысленные процессы, заставляя работать мозг на полную катушку. В голове раз за разом возникают интересные идеи по возвращению испуганной лани обратно за стол переговоров. Очевидно импульс отзывается ни во мне одном, потому что, вздрогнув, девушка затихает и, опустив голову, протяжно выдыхает:

– Извините, это личное.– В какой-то миг её грудь начинает подниматься всё чаще и чаще, а подбородок будто в замедленной съемке тянется вверх, открывая мне взор сначала на чужие ресницы, а потом и сами глаза. Всего секундное замешательство со стороны Шестаковой расставило всё по своим местам. Попытка обрести мнимую уверенность провалилась. – Для решения личного я привыкла привлекать только близких мне людей, —мимолетная слабость в зрачках моментально превращается в злость, но не лично ко мне, потому что пока я еще ничего не сделал, а к случившемуся, – а Вы в этот список явно не входите, – страх неизвестности заставляет молодую женщину дрожать словно ивовая ветвь на ветру.

Стреляя глазами в разные стороны, чтобы избежать повторного зрительного контакта, Настя прячется в собственный кокон, в котором, по её мнению, куда безопаснее.

– Анастасия, дайте мне пять минут, – прошу, поднимая руки. – Всего пять, – со стороны я кажусь уязвимым и слабым, но на деле же использую классический психологический приём. – Вы можете рассказать мне то, что произошло без подробностей и каких-либо фактов, – медленно и чётко произношу слово за словом, – Я не буду осуждать и постараюсь помочь.

Моя убедительность подкупает её. Посеянное зерно истины прорастает в головке, рождая закономерную мысль «похоже этот нервный сухарь – неплохой адвокат». Мне не нужно гадать. Я считываю это с языка её тела, что теряет на сотые доли секунд свою привычную собранность. Ну, и да, я чертовски уверен в себе. Но просветление в чужом взгляде быстро угасает, снова напрягая тело, превращая его Эверест, который покориться лишь самому-самому.

– Не уверена, что Вы сможете мне помочь, – сомневаясь в собственных словах, Шестакова хватается за дверную ручку, порываясь сбежать.

Предсказуемо. Придется действовать грязно, иначе не сносить мне головы.

– Вы мне даже не дали шанса, – понижаю голос до едва различимого шёпота. – Чтобы человек Вам помог, Вы должны ему довериться. Кому как ни Вам об этом знать, – обрываю мысль на полуслове, надеясь, что прежняя Настя до сих пор сидит внутри этой самоотверженной женщины и сможет понять, что к чему.

– В смысле? – Блонди поднимает голову, вопросительно уставившись на меня. Мысленно ликую, растягивая рот в улыбке от уха до уха. Десять лет назад она вышвырнула меня из своей жизни как обертку от съеденной конфеты, и забыла не только вкус, цвет, но и сам фантик. А я как дурак лелею в памяти все воспоминания о ней. – Что Вы имеете в виду? – слегка отстранённо спрашивает, убирая белокурые пряди с лица, пытаясь спрятать интерес. Ха! Попалась. Я не дам тебе снова проехаться по мне танком девочка.

– Юрист связан с потенциальным клиентом юридической тайной. Всё, что будет произнесено, показано или рассказано в этой комнате, останется здесь. Алексей не случайно Вас пригласил именно в этот зал. Это единственное помещение для переговоров, не имеющее прослушек и камер наблюдения, – для пущей надежности стреляю глазами в слабые точки комнаты.

– Почему Вы мне это рассказываете? – интересуется, поднимая подбородок выше, чтобы видеть мои глаза. Я не тушуюсь под уязвимым и одновременно пронзительным взглядом, хотя мог бы легко повестись на их обсидиановый блеск. Понижаю голос до шёпота и словно змей-искуситель произношу:

– Хочу, чтобы Вы мне доверились.

Как всё же занятно использовать проверенные годами тактики. И как же офигенно ставить эксперименты над той, что сотни раз проделывала с тобой тоже самое.

– Вы считаете, что сможете меня убедить? – противостояние во взгляде и надежда в голосе, что может быть прекраснее неподдельной яркости чувств?

– Искренне хочу верить в Ваше благоразумие, – отвечаю тем же тоном.

Главное не улыбаться, говорю себе я, изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу эмоции.