Дмитрий Леонидович "Магическое бюро черного Майкла"

Так сложилось, что в конце жизни я стал жить отшельником. И в какой-то момент заметил, что моя душа не стареет.

Обычно человек живет в окружении других людей, их отношение служит зеркалом, в котором человек видит себя. В какой-то момент коллеги начинают обращаться к нему не «Майкл», а «Михаил Владимирович». И человек осознает: «Я уже солидный дядька. Мне уже не по статусу глупости делать». Потом появляются внуки, седины и морщины, и все больше людей называют его «дедушка». Он начинает и сам относиться к себе, как к старику.

У меня было не так. Тело старело, конечно, но душа об этом забывала. Бывало, подойду утром к зеркалу, увижу седую бороду и думаю: «Надо же, какое старое тело на мне надето!». Отойду, и забуду.

Иногда, конечно, казусы случались. Заходишь в вагон метро, видишь – девушка симпатичная. Только сфокусируешь глаза на ее декольте, а она подхватывается с места: «Садитесь, дедушка!».

В общем, я жил, как жил, а когда подошел срок, умер. Сердце прихватило и потемнело перед глазами.

* * *

Открываю глаза – вокруг темно, но уже по-другому.

Лежу на земле. Резко пахнет паленой шерстью. Сбоку огонь горит, факел, лежащий на полу.

Ничего не понятно – только что сердце резко заболело, а теперь вот это вот всё.

Больница? Непохоже.

Пригляделся, в темноте вижу на стенах тоннеля, в котором я лежу, два огонька вроде мерцают, но вроде и нет их.

«Фенюк между этими огоньками прошел, и магическим ударом нас обоих накрыло», – откуда-то мысль приходит.

Я знаю, что Фенюк – мой товарищ, вот он рядом лежит, чуть впереди. Факел его штанину прожег, оттого паленой шерстью и воняет. Помер Фенюк. И я помер. А звали меня Ковкуном, и был я молодым деревенским парнем. Мы в это подземелье сунулись в надежде раздобыть амулеты эпохи Великих магов. Хотели продать, я бы избу себе поставил, коня купил. Женился бы… Вот, лежу теперь мертвый на полу.

Такие мысли бродят в моей голове, я пытаюсь понять, кто из нас умер – Михаил Владимирович с Земли, или Ковкун из деревни Самоедовка. Или оба? А если оба померли, то кто тогда лежит сейчас на полу живым? И почему я думаю по очереди на двух разных языках, русском и… не-русском?

* * *

Пока я мысли в кучку собирал, вдруг передо мной появился призрак. Старик в средневековом кафтане, пышных шортах и чулках. С кинжалом на поясе.

Старик меня увидел, глаза выпучил:

– Твоё величие? – несмело спрашивает.

– Моё! – отвечаю.

– Ох ты ж! Удача-то какая! Не двигайся, сейчас ловушку отключу! – засуетился призрак.

Что-то сделал, огоньки на стенах мигнули в последний раз и исчезли.

– Иди за мной, господин попаданец! – предлагает призрак. – Я тебя со своим соратником познакомлю.

– А сам ты кто?

– Я? Прости, не представился. Магистр Мартель я. Призрак. Призрак, имеющий доступ к магии, – важно поднял старик палец.

Видно, обычные призраки доступа к магии не имеют, а у этого есть, вот он и гордится.

– А меня… Меня «Майкл» называй.

Я взял факел, прошел по тоннелю до погребенных под землей дворцовых залов, частично расчищенных.

Там меня встретил скелет, Петор. Он тоже призрак, но призрак, который магически привязан к костяку. Это, кстати, не его кости. Он, когда умирать собрался, подобрал труп покрупнее, скелет очистил, подготовил для привязки, инструкции и магические схемы составил. А потом дождался своего первого господина и попросил его убить себя, призвать и привязать к костям.

С тех пор он так и существует. На кости наложено заклинание сохранности, иначе они давно бы в порошок рассыпались. Доспехи на себя нацепил, для защиты, и чтобы магические печати рисовать было на чем. А еще это просто красиво, особенно если забрало шлема закрыто.

* * *

Мы пообщались с двумя призраками, одним иллюзорным, вторым – в виде скелета. Они сделали мне предложение, от которого я не смог отказаться. Призраки выбрали меня своим господином.

В начале эпохи войн Великих, когда их первый господин уже давно умер, и даже дети его умерли, родовой замок был разрушен. Людей убили магическим ударом. Всех. В сам замок захватчики входить не стали, слишком много в нем магических ловушек оказалось. И рядом с ним оставаться не смогли – живых противников не осталось, но два призрака продолжали уничтожать всех, кто попадался на глаза.

Враги ушли, крестьяне из окрестностей разбежались.

Остались в замке только два призрака. Им идти было некуда, господин погиб, приказов неисполненных не осталось. А без воли господина призраки особой фантазией не отличаются. Нет у них никаких стремлений.

Так и жили, или правильнее сказать – существовали.

Люди в замок не ходили, боялись ловушек. Со временем развалины заросли, ветер их занес песком. Прошло две тысячи лет или около того, и залы дворца оказались под землей, а всё, что торчало наружу, развалилось.

Петор поддерживал чистоту в уцелевших помещениях. Дерево и ткани сгнили, метал проржавел. Сохранились только камень, золото, и то, что было магически защищено от разрушения.

Мартель, для которого ни преград, ни расстояний не существует, периодически вылетал наружу, узнавал, что происходит в мире.

Иногда призраки развлекались магическими экспериментами. Ловушки для нежеланных гостей установили и поддерживали. Осваивали магические изобретения, о которых во внешнем мире узнавал Мартель, он любил в лабораториях за учеными магами подглядывать.

Большую же часть времени призраки провели в полусне. Без господина их существование было лишено смысла и цели. Потому они так обрадовались, когда появился я.

А я появился, потому что дожди размыли перекрытие одного из коридоров, и прошлый владелец моего тела со своим другом обнаружили давно забытые развалины…

* * *

После воскрешения я чувствовал себя жутко уставшим и еще во время первого знакомства с магистрами начал душераздирающе зевать. И в голове бардак был.

Призраки посоветовали мне отоспаться, я так и сделал. Одеяло из котомки достал, на пол постелил и отключился.

Проснулся я в темноте. Только огоньки многочисленных магических печатей и амулетов вокруг, их я видел, как потом узнал, магическим зрением.

Запасов свечей у призраков не было, да они им и не нужны, так что единственным источником света мог стать тот факел, который я принес с собой. По моей просьбе Петор зажег его. Зажег магической мыслеформой.

– Господин, желаешь ли ты провести осмотр наших запасов? У нас имеется три пуда золота в гривнах, монетах и изделиях, двенадцать пудов серебра, драгоценные камни, много амулетов, доспех и оружие на полсотни воинов.

– Оружие наше устарело, сейчас такими не пользуются, – тихо прокомментировал Мартель.

– Для начала завоевания империи и одного золота достаточно, – легкомысленно отмахнулся Петор. – Остальное можно купить или захватить.

– Стоп! Какая-такая империя? Не надо мне никакой империи!

– Так ведь какое-то владение с замком тебе надо, хоть с баронию размером. Жить-то тебе где-то надо в безопасности. А где барония, там и королевство… А потом детишки пойдут, им тоже надо…

– Но начать нужно с изучения магии! – уверенно заявил Мартель. – Завоевания – потом.

Мне не хотелось королевства. Мне хотелось свободы. А максимум свободы достигается не на вершине пирамиды, и не внизу, в где-то посередине. Внизу приходится тратить всё свое время, чтобы поддерживать приемлемые условия жизни. Около вершины – все силы уходят на борьбу за власть, сохранение положения и управление подвластным. Меня ни то, ни другое не устраивает. Осталось выяснить, на каком уровне в местной иерархии можно устроиться с комфортом.

Я попытался донести эту мысль до призраков. Призраки ее обдумали. Покачали удивленно головами.

– Так ведь магический уровень у тебя такой, что спокойно жить тебе не дадут, – заявил Мартель.

– А можно его как-то спрятать?

Призраки задумались надолго. Потом начали обмениваться короткими фразами, в которых почти каждое отдельное слово было мне понятным, а общий смысл – нет. Магистры забыли обо мне и ушли на свою волну.

Мне же жутко хотелось пить, в туалет, да и поесть было бы неплохо.

– Прочтите, уважаемые…

– Уважаемый – обращение к ремесленнику или купцу, – поправил Мартель. – Маги равны титулованным дворянам, к ним следует обращаться «магистр» или «господин». Ты, как наш господин, можешь называть нас «слуги» или обращаться по именам.

– Магистры, у меня есть определенные потребности…

– Ох, господин, конечно! Прости, мы уже забыли, как это – быть живым.

Петор показал мне альков, где на полу валялись ночные вазы, упавшие с истлевших деревянных полок. Колодец, в котором можно набрать воду. К счастью, у меня в котомке нашлась веревка, а в помещениях было много керамической и золотой посуды.

– А вот пищи у нас нет, прости, господин, – развел он руками.

– И свечей нет. И кровати с постелью нет. И одежды. Но это не беда. Я устрою свой быт, а после мы начнем заниматься магией.

Когда я выбрался на поверхность, оказалось, что уже вечер, темнело.

Начало обучения

Можно быть величайшим магом, но для создания комфорта необходимы люди. Крестьяне, которые продадут продукты, ремесленники, которые слепят горшок, скуют нож и сколотят табурет, женщины, которые приготовят еду, соткут полотно и сошьют рубаху…

Вот я и направился к людям. В свою родную деревню. В смысле, в родню деревню своего тела, Самоедовку.

Мой предшественник по телу, Ковкун, был сиротой, жил у дяди на правах батрака. Это и заставило его лезть в опасные развалины – денег на собственное хозяйство батрачеством не заработаешь, а жениться хотелось. Еще и не просто жениться, в грезах парня мелькали то дебелая дочь мельника, то улыбчивая кузнецова дочка. Они, конечно, внимания на него не обращали. Похихикать над его шуткой могли, сидя в компании, а вот погулять за околицей – ни в какую.

К дяде я не пошел. Смысла нет. Вещей у меня ценных там не осталось, радушного приема ждать не приходится. К друзьям Ковкуна, таким же молодым батракам, тоже идти смысла нет. Помочь они ничем не смогут, а особого интереса к общению с ними я не испытывал. Еще заметят, что со мной что-то не так, слухи пойдут. Оно того не стоило.

Я подошел к деревне со стороны огородов.

Нашел нужную хату. Меня интересовал двор молодой, лет двадцати, вдовы. С полгода назад у нее умер муж. Зимой на рыбалке провалился под лед по пояс, простудился сильно и сгорел от лихорадки. Она осталась одна с годовалым ребенком.

По тропинке между картошкой и помидорами я подошел к дому. Окна не светились. Я тихо поскребся в дверь. Потом еще раз.

– Кто там? – испуганный голос изнутри.

– Нетянка, это Ковкун, открой, разговор есть, – вполголоса отозвался я.

Вполголоса – это чтобы в ночной тишине соседи не услышали и собаки не переполошились.

Дверь приоткрылась. В щели показалась женщина, в нижней рубашке, с шалью на плечах.

– Ошалел совсем? Чего приперся? – шепотом заругалась она.

– Пусти, поговорить надо.

Женщина выглянула за дверь, кинула взгляд налево-направо, не видит ли кто?

Пустила.

– Так чего пришел? – зябко переступила по земляному полу босыми ногами.

– Дело есть. Смотри, – я вытащил из котомки и покачал в воздухе амулетом на цепочке.

Амулет был медный, позеленевший от времени. Самый дешевый, какой нашелся в хранилище. Наверное, когда Петор в замке помещения убирал, с трупа какой-нибудь служанки его снял. Если заметит кто – подумает, что простая безделушка, память от родителей или подарок любовника. Более дорогой медальон я побоялся брать, увидят, могут отобрать у женщины вместе с жизнью.

– Это амулет от зачатия и срамных болезней.

– Ты что удумал, охальник?

– Выслушай спокойно. Ты женщина одинокая. Без мужской помощи хозяйство не вытянешь. В этом году еще продержишься, а на следующий тебе надо будет солому на крыше перекладывать, иначе сгниет. Кто поможет? Дров нарубить на зиму, поле вспахать, сена накосить и привезти – везде мужик нужен. Так?

– Ты что ли в мужики мне набиваешься? – заинтересовалась вдова.

Конечно, видным женихом я не был, но хозяйство какое-никакое у нее есть свое, а мужские руки – у меня в наличии… Если одно и другое сложить, вместе не померли бы с голоду. Нетянка уже прикидывала, что лучше – синица в руке, в смысле Ковкун, или поохотиться на журавля в небе – выйти за какого-нибудь вдовца с хорошим хозяйством. Тут я ее обломал:

– Нет. Себя я в женихи не предлагаю, я скоро уеду отсюда. Я подарю тебе амулет от зачатия, вот этот. Он тебе поможет помощников найти и не забеременеть, когда благодарить за помощь станешь.

Вдова задумалась. Амулет стоил недешево. Где-то рубль серебром, а может и больше. И вещь полезная, однозначно. Помощника молодой симпатичной вдове найти нетрудно, но эти помощники будут рассчитывать на благосклонность, а от благосклонности бывают дети…

– И деньги давать буду, – сделал я контрольный выстрел. – А за это до отъезда у тебя ночевать и кормиться стану.

Женщина окинула меня заинтересованным взглядом. Она и сама была не против переночевать с молодым парнем. А если еще и амулет имеется…

– А откуда мне знать, что этот амулет работает? И что он именно от зачатия, а не от вшей?

– Работает, я знаю. Мне маг сказал.

– Врешь ты всё, оболтус, – эта отговорка была уже для видимости, чтобы не слишком рано выкидывать белый флаг.

– Не вру. И деньги у меня есть, смотри, – я показал в ладони несколько почерневших серебряных чешуек, древних, сейчас таких уже не делают. Сейчас мелкие копейки из меди штампуют.