Мария Валерьевна Николаева "Когда-нибудь я стану взрослой"

Может, мышь, может, крот,
Может, оба и сразу,
В Поднебесной чихнув, мир накрыли заразой.
Не сбежать, не уплыть,
Вирус – маска, локдаун.
Никаких тет-а-тет, посиделок и саун.
Кто-то сходит с ума в одиночку и вместе,
Кто-то ринулся в бой, как в заезженной песне.
Мало воздуха, страх, суета, аносмия
И не в книжках, а здесь, за окном, – пандемия.
Уходи по добру, високосный, крысиный.
Хочешь черной икры, «Периньон», апельсины?
Забирай и иди, помяни или празднуй,
Нам надежду оставь
Хоть на спутник двухфазный.
Хоть на русский авось и проверку на вшивость.
Всё равно будет день
Смены гнева на милость.

«Гуси-лебеди, хмели-сунели…»

Гуси-лебеди, хмели-сунели,
Дочки-матери, ритм-энд-блюз.
Сколько всякой намешано всячины
В наш с тобой в четверть века союз!
В результате небесной селекции
Или прихоти высшей из сил
или прихоти высшей из сил
Каждый то получил, что заслуживал
И о чем у Вселенной просил.
Иногда параллельные сходятся,
Пересечься не всем суждено,
Только мы вопреки геометрии
Столько лет уж с тобой заодно…
Столько съедено вишни и выпито
Всевозможной бурды и «Клико»,
Столько сказано и пересказано,
А мне так же тепло и легко.
Мне не страшно толстеть и прихрамывать,
Мне не страшно грустить и болеть…
Потому что мне есть с кем состариться,
Даже если потом умереть.
Столько всякой намешано всячины
В наш с тобой в четверть века союз,
Приезжай, уже стынут оладушки,
И пускай будет все ритм-энд-блюз.

«Трусость – ведь это прекрасно…»

Трусость – ведь это прекрасно.
Тихо сидишь себе в танке.
Нервы не тратишь напрасно.
Копишь проценты в Сбербанке.
Голоса не повышаешь,
Правду не режешь и матку,
Веришь всему, если хочешь,
И призываешь к порядку.
Уровень «бог» пустодушья,
Уровень «неуч» в марксизме.
Не был замечен на кухнях
И не силен в альтруизме.
Сухо, не зябко и сыто.
Пьяно случается тоже.
Старше лихих девяностых
Или намного моложе.
Разве так важно, откуда,
С кем ты и сколько ты прожил.
Кто-то нашел знаменатель и
За тебя подытожил.

«Когда перевалило за полсотни…»

Когда перевалило за полсотни,
Уходит много страхов навсегда.
Не страшно незамеченной остаться,
Не страшно не дождаться слова «да».
Плевать на суету, возню и лепет.
Так хочется событий, а не сцен.
Сразить, затмить, уйти, не попрощавшись,
И выглядеть как дивная Марлен.
Не прятаться в подтяжки и утяжки,
Стареть красиво – тоже мастерство.
Остаться на исходных позитурах,
Надолго сохраняя статус-кво.
Все то, что бередило, отболело.
Все то, что не случилось, карме в плюс.
Намеченную массу впечатлений
Еще есть время пробовать на вкус.

«Я не люблю сухие вина, Селин Дион не мой кумир…»

Я не люблю сухие вина, Селин Дион не мой кумир.
Возможно, я поеду в Сочи
И расплачусь по карте «Мир».
Меня не бесят либералы,
Но раздражают чудаки,
Они всегда про всех все знают,
Им жить так, видимо, с руки.
Люблю Москву, когда на дачи случился массовый исход.
Не для меня плоты, байдарки и романтический поход.
Я с детства плохо рисовала: и угол мимо, и овал,
Люблю миндальный капучино,
Чтоб утром муж поцеловал.
Собаки мне милей, чем кошки,
При виде змей бросает в дрожь,
Я не прощаю лицемеров и различаю фальшь и ложь.
Не сотворив себе кумиров, ценю доступность и кураж.
Принадлежу к числу счастливых
И самых въедливых мамаш.
Полвека в поисках дороги, полжизни в поисках себя,
Спасибо, если дочитали, привет, ребята, это я!

«Бутылку рома в снегу под елкой…»

Бутылку рома в снегу под елкой
Мы закопали давным-давно.
Декабрь вьюжил, ты был простужен,
Но потихоньку курил в окно.
Холодный ветер врывался в кухню
На старой даче поселка Рай,
В раю прекрасно, но было ясно,
Все слишком «пере», все через край.
Шарфы на печку, в подсвечник свечку
И перебранки до хрипоты.
Нам восемнадцать, и эта данность
Не избавляет от прямоты.
Пройдет полвека, и дровосеки
В лесу окрестном поселка Рай
Найдут бутылку во мху и листьях,
Переглянутся, ну, наливай!

«Закрой глаза. Есть только звук…»

Закрой глаза. Есть только звук.
Унылый дождь как босанова.
Он бесконечен, стыл как лед
И будет завтра здесь и снова.
Дождь обволакивает сад,
Пустеет старая веранда.
Почти что лондонский туман,
Почти что джазовая банда.
Как медитация, как гимн
Ушедшим солнечным пейзажам.
Когда иссякнут закрома,
Мы музыки еще закажем.
На бис – ветра, рефреном – град,
Как залихватские дробушки.
А ты с пластинкой и бордо,
Шуршат пуховые подушки.
Есть только звук. Уходит сон
С дождливой музыкой в ночное.
Замрет игла на тремоло.
Теперь штрафное!

Лето

Попрощались.
Пока. Ты вернешься?
Девять месяцев? Целая жизнь.
Вспоминай обо мне, мы похожи,
И, смотри, сгоряча не женись.
Уберу в чемоданы на полки всё,
Что может напомнить те дни,
Когда мы наслаждались друг другом
Посреди суетной беготни.
От тебя было столько подарков —
Море, солнце, ночной звездопад.
Я могла подарить тебе время, но
Ты здесь лишь на девять декад.
Ты вернешься, ведь так не бывает,
Чтобы радость ушла навсегда,
Тридцать первого мая накрашусь,