Gore
Anzor F.
Наш город – сюрреалистический ландшафт, где реальность сплетается с кошмаром, а Смерть бродит среди нас, неспешно собирая с земли наши души. И во всём этом месиве однажды появился я: испуганный и жалкий.В написанной кем-то методичке сказано: «Ассимилируйся». Окей, а что дальше? Плыть по течению не выходит. Тело не слушается и распадается на части, расплываясь в разные стороны. Я рассказал всё это своему лечащему врачу, а он лишь посмеялся, по-отечески взял меня за плечо и сказал: «Просыпайся». Книга содержит нецензурную брань.
Gore
Anzor F.
© Anzor F., 2024
ISBN 978-5-0062-0354-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
I
Каждую ночь я просыпаюсь от того, что на край моей кровати садится Пиковая дама. Эта тучная женщина давит на мои ноги, и они послушно ломаются под её весом. А я просто лежу, как парализованный, и ужасом наблюдаю за ней, боясь пошевелиться.
А сейчас я проснулся от будильника. И, если честно, я мечтаю о том, чтобы однажды утром на меня обрушился потолок вместе с соседями. Ровный квадрат просто «отчпокнется» от стен, и меня, как в бутерброд, зажмёт между полом и потолком. А соседи, только что упавшие сверху, в ахуе, без единой царапины, будут оглядываться по сторонам и думать: «Вроде вся мебель на месте, а стены не наши». Затем приедет специальная служба по подъёму потолков. Они аккуратно вернут на место упавшее железобетонное перекрытие, под которым буду лежать я, раздавленный до состояния лепёшки. Такими же аккуратными движениями они соскребут с пола уже засохшего меня, и поместят тело под большое стекло, как гербарий или бабочку, где я буду жить в огромном панно вместе с такими же бедолагами, которых раздавило потолком. И мы лежим такие, вроде и не ушли в Забвение, но как-то глупо быть чьей-то личной коллекцией. И на нас будут смотреть с восхищением, приговаривая «Вот они какие, красавцы!». И на полочку поставят. Так же, как и я когда-то поставил на полку засохших бабочек за стеклом.
Ну а что, если комната уже стала не просто как дом, а как продолжение меня? А на улицу сейчас так просто уже не попасть. Допустим, выходишь ты из двери, а на тебя обгашенный сосед с топором. Ты даже не успеваешь понять, где мама, папа, в раю ты, блять, или в китайской стене, как тебе в плечо до кости входит советский топор, а по подъезду и на соседа начинает брызгать твоя собственная кровь. А ты ведь даже ключ из двери не вытащил. Да что там, ты даже повернуть его ещё не успел, о какой реакции идёт речь? Зрачки расширились, и ты только успеваешь спросить: «Мужик, за что?». А он толстый кабан, 175 см ростом, во взгляде пустота и животная агрессия. Он вытаскивает топор из тела, ты по инерции двигаешься за ним, и второй удар приходится в черепушку. Даже боль не успел почувствовать, только послышался чавкающий звук где-то над головой. И вот ты оказываешься в Backrooms.
Про него не пишут в книгах и обсуждают только между собой. Ну знаете, в тех самых посиделках на кухне, когда перед сложной темой говоришь «Алиса, громкость на восемь», чтобы по батареям звук не уходил до соседей, а потом слышишь:
– Хорош очковать, ты заебал. Даже если ты выйдешь на улицу и там ЧТО-ТО ТАКОЕ случится, то у тебя есть шанс выбраться.
– Типа врачи откачают?
– Типа есть варик воскреснуть.
– Ну значит врачи откачают?
– Да нет же, блять! Вот когда умер, но не до конца, и есть шанс вернуться обратно.
Backrooms – это специальное место, которое находится между жизнью и смертью. Открываешь глаза, и перед тобой тревожного вида коридор. Светло-жёлтые стены, гудят лампы и много-много дверей. Атмосфера примерно такая же, как вечером в школе после уроков, когда все ученики давно ушли домой, учителя тоже, а на некоторых этажах уже нет света. Остались лишь незримый охранник, да ты, каким-то образом оказавшийся в стенах этого спящего здания. Примерно так ощущаешь себя в этом месте.
Можно бесконечно гулять по пустым коридорам, попытаться немного задержаться, но нет того, кто остался бы здесь навсегда. Выбирать дверь всё равно придётся. А там уже 50 на 50: либо возвращаешься в своё тело, либо умираешь навсегда.
Точной статистики нет. Те, кто выжил, получали визит от людей из специального органа по «вернувшимся». Какие там были разговоры, никто не знает, но после этого люди держали рот на замке.
Я одёргиваю шторы и впитываю солнце. Оно даже немного прожигает мою кожу. Затем я сажусь за ПК и работаю ровно 8 часов, после чего мои мозги превращаются в ёбаный сгнивший холодец, который я высмаркиваю в раковину и пэээээээээааэаа ааэя яаэээээээвэээээээээээяяяяээээээээээ э Я чееееее её чё сде…??? Вппсссппппппппфффффффффрфрффффф
– Да блять! Ты снова…?
Удар холодным пластиком в ухо. Чувствую, как по ушной раковине течёт холодная и вязкая жидкость. Это дело рук моей жены, которая вновь спасает меня от премии Дарвина. Жидкая масса доходит до горла, а затем поднимается выше, к гайморовым пазухам, чтобы достичь своей цели. Я снова начал ясно мыслить.
– Ты опять высморкал свои мозги?
– Да я заебался, сорян. Как-то на автомате получилось…
– А в прошлый раз ты упал и разбил себе голову об раковину, помнишь? Я не смогу каждый раз откачивать тебя, тем более постоянно находить тебе новый мозг. У нас их осталось буквально на два-три раза!
– Да я знаю, извини. Я чёт сегодня очень замотался…
На самом деле, это был не новый мозг. Просто замена старому. А старый уже всё, ушёл по водосточной трубе в виде отходов моей IT-деятельности.
Ночью, как обычно, я не могу уснуть. И пока моя жена спит, я ухожу на кухню и провожу обычную процедуру: на моей голове уже есть засечки, и если аккуратно поддеть их икеевским ножом, то можно открыть череп как кокосовую шкатулку. Поэтому я и живу с петлёй на затылке.
В парикмахерской мне часто бьют по ней машинкой. Не спецом, просто в процессе стрижки она им, типа, мешает. Вот у других нет такой петли, а у тебя есть. Привыкли к обычным круглым головам, а как с петлёй придут, так спотыкаются об неё. Ну а я разве виноват, что родился такой?
Раньше вообще было интересное время. Когда ребёнок рождался, им из вагины «стреляли» как из пушки, и отец бейсбольной битой в полёте размазывал новорождённого одним ударом по всей операционной. Все повеселились, шампанское распили, плацентой заели и разошлись по домам. Только уборщик потом всё это месиво убирать остаётся. А мне то ли повезло, то ли наоборот – я запутался в пуповине.
Тогда ведь было такое время, что наступил очередной бэби бум. Государство покрутило ручки на своей безумной машине, да и настроило всё так, что количество детей у нас резко скакнуло. Потом, как в Китае, стали вводить налог на детей. Поэтому люди и шли на крайние меры. Трахаться ведь хотелось всем, контрацепция дорогая, а аборт ещё дороже. Так и придумали этот замечательный «ивент», чтобы все оставались в выгоде. И, как вы поняли, мне тоже была уготована участь стать размазанным кровавым паштетом по всей операционной, но на выходе я застрял: зацепился горлом за пуповину. Врачи думали, что задохнусь, но я ловко выскользнул, чтобы потом упасть вниз головой об острый край кушетки.
Не знаю, как я выжил, но говорят, что после этого кусок моего черепа отлетел за тумбочку. Видимо, им стало меня жалко, поэтому решили оставить в живых. Заодно черепушку на своё место приделали. Хирург с тумбочки скрутил петлю, взял саморезы, да и прямо на них закрепил мне кусок черепа обратно.
И вот, стоя на кухне, я открываю голову и вытаскиваю свой мозг, прямо как в мультфильме про кенгуру Рокко. Цель, я думаю, и так ясна: я буду копаться в своём сознании и искать бесконечные ответы на бесконечные вопросы.
– А ты уверен, что тебе это РЕАЛЬНО нужно делать?
Опершись на подоконник, стоял второй «я». С целой головой. Он представляет мою рациональную сторону.
– Конечно! А я иначе не усну. У меня всю ночь перед глазами пробегают бесконечные образы, мысли и идеи.
– Даже сейчас?
Да, даже сейчас.
– Погоди, с тобой мы ещё даже не начинали общение.
– С кем ты говоришь?
– Так, слушай, что ты хочешь добиться этим? Вместо того, чтобы спокойно лечь спать, ты стоишь на кухне в одних трусах, с мозгами в руках, чтобы начать в них ковыряться? Тебе не лень было?
– Да я как-то…
– Да и вообще, ты знаешь, чем в прошлый раз закончился диалог с самим собой! А теперь ты решил это задокументировать в текстовом виде, чтобы не сойти с ума?
Вообще, в прошлый раз я действительно чуть не потерял самого себя, когда ночью затеял разговор со своим чудесным и рациональным «я».
– Расскажи им, как ты хотел после этого пойти в психушку.
Они всё это сейчас читают. Ну а вообще, я дал себе слово пойти…
– Может ты соизволишь спуститься с небес на землю к нам «смертным»? Заебало с тобой вне контекста общаться.
– Ладно, блять! Доволен? Теперь я здесь, с вами. Для контекста, на кухне.
– Привет!
– Привет…
– А как мы отличим, кто есть кто?
– А какая разница, если мы, по сути, одно целое?
– Нахуя мы тогда вошли в контекст, если мы всё равно одно целое?
– Ну ты же решил нас зачем-то разделить: какой-то странный и сюрреалистический «я», рациональный «я», как ты выразился, ну и настоящий «я».
– Сколько стен ты сейчас разъебал?
– Это не важно. Важно то, что ты сейчас вместо здорового сна выдумываешь несуществующие миры, в которых происходят несуществующие события. И ладно бы это помогло тебе спать, но завтра ведь ты снова еле встанешь.
– А потом работать 8 часов и высмаркивать мозги!
– А потом, блять, работать…
В комнате повисла тишина.
