Константин Степанович Собко "Третья награда"

Третья награда
Константин Степанович Собко

Планета Земля. Третье тысячелетие. Самые престижные профессии – космические штурмовики и поисковики. Самая заветная мечта каждого поисковика – найти в космосе добровольно покинувшую Землю семью царя Прадарона. Двадцать две экспедиции закончились неудачей. В двадцать третью, победив в конкурсе, отправился капитан первой категории Ратмор Южанин.

Константин Собко

Третья награда

Глава первая

ПОДАРОК БОГОВ

На средней ступени массивной Лысой горы, источая жар, догорал костёр. Пахло жареным мясом. Пузырясь и шипя, на красных угольях сгорали капли жира. Пожилая женщина сидела у входа в пещеру и, подняв обезображенное шрамами лицо, смотрела неповреждённым правым глазом на сверкавшую в тёмном небе широкую светлую полосу и россыпи мерцавших крохотных белых искр. Из леса, стеной подступавшего к подошве горы, доносились крики ночных птиц и тявканье мелких хищников. Тонкая туманная дымка прикрывала и лес, и обширную долину, и озеро, которое находилось почти у горизонта. Там, где на берегу озера стояло селение дапсеев, дымка была окрашена в бледно-красноватый цвет. Похоже, соплеменники пожилой женщины что-то праздновали. Иначе, зачем нужно было допоздна жечь костры на улицах Лотты?

Изредка небесные искры срывались со своих мест, быстро проносились высоко над вершинами гор, оставляя за собой светлые тонкие полосы, а затем гасли.

Женщина встала, пошла к костру, намереваясь снять с вертела поджаренную тушку зайца, и тут её внимание привлекла ещё одна падавшая с неба искра. Она была намного ярче других. И, похоже, летела прямо на пещеру, становясь всё больше и больше. Вскоре искра превратилась в факел. Послышалось пронзительное шипение. Привлечённая шумом, из пещеры выскочила полугодовалая пантера.

– Прячься, Раби! Это фидии – злые небесные духи! – закричала женщина. – Эй, духи! Я вас не боюсь! Убейте меня – несчастную Петтеву! Что может быть хуже моей жизни? Я устала! Устала! Убейте!

Воздух сотрясся от мощного гула. Факел, превратившись в огромный костёр, пронёсся поперёк долины, осветив всё вокруг багрово-красным светом, а затем полетел к горе, которую дапсеи называли Кривой. Молодая хищница, испугавшись, опрометью бросилась в пещеру. Петтеву едва не сбил с ног порыв горячего удушливого ветра. Туманная дымка, прикрывавшая долину, вздулась пузырём, разорвалась на лоскуты и разлетелась.

Вскоре Петтева услышала скрежет и грохот. Затем шум утих, наступила гнетущая тишина.

Подумав немного, женщина позвала:

– Раби, ко мне!

Поглаживая молодую длиннохвостую хищницу по загривку, глядя в сторону Кривой горы, Петтева сказала:

– Я ошиблась, с неба спустились не фидии. Злые духи, не раздумывая, убили бы меня. Если я осталась в живых, значит, к нам вернулись добрые боги. Они никого не убивают.

Пантера втянула в себя едкий запах раскалённого металла и сдавленно чихнула.

– Да, да! – продолжила Петтева. – Это добрые боги! В молодости я слышала рассказы стариков о том, что очень давно, тогда, когда наши предки жили в пещерах Зелёного ущелья, с неба с таким же страшным шумом спустились боги. Это они помогли построить Лотту, научили высекать искры и разводить огонь. Теперь они решили посмотреть, как мы живём. Вряд ли они пойдут по горам и лесу напролом. Намного удобнее идти в Лотту вон по той тропе, – она указала вниз на длинную тёмную прогалину. – Там боги появятся не раньше, чем утром. А что, если…

Женщина, замолчав, долго размышляла, затем повторила:

– А что, если… Старики говорили, будто боги могут всё. Может быть, они согласятся сделать моё лицо таким, каким оно было до схватки с медведем? Я смогла бы вернуться в Лотту… в мою хижину, в которой жила с Фареттом до того страшного дня…

Она замолчала, вздыхая, затем сказала:

– Охотиться становится всё труднее – я быстро устаю. Глаз видит хуже и хуже. Ты скоро вырастешь и уйдёшь в горы. Найдёшь сильного самца, родишь малышей. Долго ли я протяну без твоей поддержки?

Молодая хищница фыркнула.

– Да, недолго, – сказала Петтева. – Нужно встретить богов и попросить их сделать моё лицо таким, каким оно было прежде. Я помню, что, когда была молодой, вождь на меня посматривал. Да, да, так и было! Я всё помню! Пошли, Раби, встретим богов. Я знаю, по какой тропе они придут к Тихому оврагу, там и будет ждать. Чтобы их умилостивить, возьмём…

Она посмотрела на костёр.

– Возьмём жареную тушку и что-нибудь ещё. Коренья и стебли! Да, верно! Возьмём коренья пом-пом и стебли кадмеи. Они богам понравятся.

*

Петтева и пантера подошли к Тихому оврагу – рубежу, за которым простирались охотничьи угодья дапсеев.

– Будем ждать богов здесь, – сказала Петтева, садясь на замшелый ствол поваленного дерева. – Был уговор, что я не ступлю в угодья соплеменников. Уговор нужно чтить.

Она долго сидела, прислушиваясь. Волнуясь, то опускала котомку на землю, то прижимала её к груди.

Ночь миновала, забрезжил рассвет. В бледно-голубом небе одна за другой стали гаснуть белые искры, затем исчезла широкая светлая полоса. Потеряв терпение, Петтева хлопнула ладонями по бёдрам и встала.

– Сколько можно ждать?! – в сердцах проговорила она. – Где же боги? Может быть, они пошли не в Лотту, а в Ардан или ещё куда-нибудь? Мы тут сидим, томимся, а им нет до нас никакого дела… Пойдём искать их хижину, там я с ними и поговорю. Уговор с вождём не нарушу, потому что иду не на охоту. Не позарюсь даже на лёгкую добычу.

И она решительно шагнула в запретные угодья, туда, где охотилась очень давно – в молодости.

Ущелье под Кривой горой заполнял стойкий запах, который обычно появлялся только перед грозой. Что-то огромное, чёрное и гладкое, наполовину присыпанное каменным обвалом, лежало вдоль ручья. Из нескольких рваных дыр выходил тёмный дым. Конечно, это была хижина богов. Что же ещё? Но почему она была присыпана камнями? Неужели боги не сошли с неба, а упали?

Разглядывая громадную хижину, Петтева пошла по противоположному берегу ручья. Она надеялась, что вот-вот увидит богов, но те не появлялись. Прислушиваясь, она дошла до обрыва. Струи мелкого ручья с журчанием падали в неглубокую лощину; листья деревьев, издавая лёгкое шуршание, трепетали на ветру. Других звуков в ущелье не было. Из чёрной хижины не доносились голоса, не был слышен шум шагов. Петтева забеспокоилась.

– Эй, боги! – громко крикнула она.

Никто не отозвался.

Раскинув руки, она неторопливо перешла через ручей по камням. Ловкая молодая пантера преодолела ручей одним прыжком.

Стены хижины богов были гладкими. Чёрными они были потому, что их покрывал слой сажи. В одном месте она увидела узкую щель. Набравшись смелости, заглянула внутрь и увидела наполненный густым дымом длинный узкий проход. На стенах тлели большие розовые головешки. Нестерпимо воняло гарью.

Отступив и отдышавшись, Петтева крикнула:

– Эй, боги! Почему никто не следит за костром? Неужели приятно сидеть в дыму? Эй, отзовитесь!

Не дождавшись ответа, она покачала головой и сказала:

– Не нравится мне эта тишина. Все боги не должны были уйти. Кто-то должен был остаться охранять пищу. Если никто не отвечает, значит, случилась беда. Сиди здесь, Раби, я скоро вернусь.

Длинный узкий проход привёл Петтеву в круглую пещеру. Повсюду светились большие головешки и маленькие угольки. Женщину удивило, что эти огоньки были не только красными, но и зелёными, и синими, и жёлтыми. Пещера выглядела необычайно красиво, но полюбоваться ею, к сожалению, мешал едкий дым, больно режущий глаз.

Петтева вытерла набегавшие слезы, присмотрелась и обомлела.

– Вот вы где, – пробормотала она. – Какие вы большие и страшные.

Она увидела, что посреди пещеры стояли два трона, в которых сидели боги с закопчёнными горшками на головах. Горшок одного бога был расколот.

Петтева решила упасть перед богами на колени и рассказать о своей заветной мечте, но что-то её смутило. Пожалуй, смутило то, что боги сидели неподвижно. От них веяло смертью.

Она заглянула в расколотый горшок и в ужасе отшатнулась, увидев посиневшее от удушья невероятно красивое женское лицо.

– Богиня умерла? – в смятении пробормотала Петтева. – А старики говорили, что смерть обходит богов стороной.

Отважившись, она толкнула в плечо того бога, который был заметно крупнее, и почувствовала, что кулак упёрся в безжизненную плоть.

– Наверно, это главный бог – муж богини, – пробормотала Петтева. – И он тоже умер… Разве так бывает?

Вдруг она услышала тихий звук, замерла и прислушалась. Звук повторился. Между тронами висело тёмное яйцо, оплетённое, словно паутиной, тонкими ветками. Никогда прежде Петтева не видела такое крупное яйцо! Внутри него запросто смог бы поместиться большой сильный орёл!

Она осторожно прикоснулась к тёмной поверхности яйца и почувствовала лёгкое биение. Внутри был кто-то живой! Конечно, там был маленький бог!

Петтева знала, что один из законов дапсеев запрещал разбивать скорлупу яиц прежде времени. Малыш должен был сам, набравшись сил, выбраться наружу.

«Законы предков нужно чтить. Но что будет, если дитя богов пробьёт дыру совсем скоро? – подумала Петтева. – Он задохнётся, как его мама и папа. Это плохо. А если пробьёт тогда, когда дым выветрится? Тоже плохо: я уже уйду домой. Кто будет кормить малыша? А если я возьму яйцо с собой? Да, верно! Я его заберу! Маленький бог не должен погибнуть!»

Она стала выпутывать яйцо из переплетения прочных веток. Послышалось шипение, скорлупа раскололась, стало светло. Петтева отпрянула, кашляя и прикрывая рукой правый глаз. Когда глаз привык к свету, она увидела, что в яйце лежал ребёнок, одетый в светлые тонкие шкурки.

– Живой маленький бог. Ну, надо же, – удивлённо пробормотала женщина.

Малыш открыл глаза, увидел перед собой страшное лохматое чудище, накуксился и заплакал. А затем закашлялся.

– Не ной. Какой же ты бог, если хнычешь? Сейчас я тебе помогу, – пробормотала Петтева, обрывая упругие ветки, оплетавшие яйцо. – Сейчас мы выберемся наружу. Потерпи, малыш.

Она задыхалась, кашляла. Голова кружилась, клонило ко сну, тело становилось непослушным, но она упорно боролась с вялостью.

Собрав все силы, она сумела выбраться из хижины богов. Дыша взахлёб, сделала несколько шагов и тяжело села, держа яйцо перед собой.

Малыш, отдышавшись, перестал плакать. Беззвучно зевнул, показав ряд маленьких ровных зубов. Затем, хоть и с трудом, сел и стал смотреть вокруг.

Когда Петтева была молодой и жила в Лотте, ей позволяли ухаживать за малышами. Она до сих пор могла безошибочно определить, какой ребёнок был новорождённым, какой грудным, какой ползунком. Судя по тому, что дитя богов сам держал голову, он был ползунком. Но эти маленькие зубки! Не слишком ли рано они прорезались?

– Смотри, кого я нашла, – сказала Петтева пантере. – Это ребёнок богов.

И повернула яйцо так, чтобы пантера видела лицо малыша.

– Посмотри, какой он маленький, красивый! Какие у него румяные щёчки! Какие светлые волосики и зелёные глазки! Просто загляденье! А какая на нём одежда! Мы не умеем так тонко выделывать шкурки зверей. Это умеют только всемогущие боги.

Петтева осторожно прикоснулась к белой одежде малыша. Тот посмотрел на её тёмные заскорузлые пальцы, не проявляя беспокойства.

– Ну вот, ты меня уже не боишься, – сказала Петтева и улыбнулась (впервые за много лет). – Раби, ты заметила, что малыш похож на светлолицых и светловолосых гвартов? Значит, с неба упали их боги. Гварты спасли меня, я спасу одного из их богов. Когда малыш вырастет, я отведу его в Ардан или Эльтар и отдам вождю Роуку. Думаю, гварты на радостях устроят праздник цветов.

Пантера принюхалась, облизнулась. Малыш удивлённо посмотрел на хищницу, а потом вдруг попытался схватить её за усы. Его реакция, конечно же, оказалась медленнее реакции зверя, и маленькие пальчики поймали пустоту. Но ребёнок не сконфузился. Он звонко рассмеялся, замахал ручкой и что-то залепетал.

– Ишь, какой шустрый! – удивилась Петтева. – А какой голос! Журчит, словно ручеёк. Интересно, ты мальчик или девочка? Кажется, девочка, то есть, богиня. Ладно, после разберёмся. Отдохнём немного и пойдём домой.

Солнце, поднявшись над горами, стало припекать. Пантера подошла к ручью, напилась воды и ушла в небольшую тёмную расщелину.

– Да, как же это я совсем забыла! Вот глупая! – прервав умилённое созерцание, сказала Петтева. Достав из котомки свёрток, развернула листья и поднесла к лицу ребёнка ароматно пахнущую жареную тушку. – Вот это тебе должно понравиться. Хрустящая корочка, внутри упревшие корни пом-пом. Очень вкусно!

Малыш скривился и отвернулся, а Петтева пробормотала с удивлением:

– Нет? Зайчик тебе не понравился? Может статься, что и от птицы и рыбы ты тоже будешь воротить нос? Плохо. А если, к тому же, тебе не понравятся и листья кадмеи? Что тогда делать? Придётся искать пищу богов. Прежде, конечно, подождём, пока из твоей хижины выветрится дым. Пойдём, малыш, в тень. Придётся посидеть, подремать. Домой, похоже, вернёмся только вечером.

Она окинула взглядом закопчённую громадную хижину богов и вздохнула.

*

Маленькая белокурая девочка, одетая по-летнему в короткое платьице из шкурок зайцев и подпоясанная верёвкой из жил, решила показать маме, какой она стала сильной и проворной.

– Смотри, мама! – сказала она и вихрем пронеслась по пещере. У входа, ослеплённая яркими лучами света, девочка споткнулась и упала, подняв облако пыли.