Татьяна Охитина "Чужая кровь"

На машине до Калиновки было рукой подать, да ещё и водитель торопился, снизив скорость только на грунтовке. Вокруг простирались поля, зеленели околки, и Ярослава невольно залюбовалась, в который раз подумав, что приехать в село на работу было не такой уж плохой идеей. Ну да, в городе зарплаты повыше, зато здесь такой простор, такая красота…

Машина забралась на холм и вскоре уже мчалась по заросшей зеленью улице. Миновала последний дом, следуя указаниям бабули, свернула направо и, проехав ещё немного, остановилась.

– Спасибо, сынок, – Елена Кузьминична открыла дверь, и Ярослава выскочила из машины, чтобы помочь ей выбраться.

Как только дверь за бабулей закрылась, машина рванула прочь.

– Постойте, а как же я?! – Ярослава бросаясь следом, но водитель рванул ещё быстрей. – Как я обратно-то поеду?

– Ой, да не переживай, милая, – утешила Елена Кузьминична, – у меня переночуешь, завтра ведь всё равно выходной. А утром на автобусе уедешь. Это к нам доехать непросто, а из Ольховки и Лугового каждый день автобусы мимо идут, подхватят, если на трассу выйдешь. Здесь недалеко.

Ярослава вспомнила про свою комнату, куда совсем не жаждала возвращаться, и поняла, что не имеет ничего против ночёвки где-нибудь ещё. Обернулась – и сердце, на мгновение замерев, рухнуло в пятки. Солнце ещё не село, и на фоне золотисто-розового неба дом не казался затаившимся чудовищем, но ворон, сидящий на печной трубе, смотрел недобро. Как и его товарищи на скате крыши.

– Кыш, – махнула рукой Елена Кузьминична, и птицы с сердитым карканьем снялись с места. – Пойдём, Ясенька. Пойдём, милая.

Глава 2

Никакой чудовищной тьмы на крыльце не оказалось – сумрак, не более.

– А ключ кабанчик стережёт, – улыбнулась старушка, указав на прибитую над дверью плоскую деревянную фигурку, – достань, моя хорошая.

Ярослава потянулась, нащупала холодный металл, сжала… и ойкнув, отдёрнула руку. Ключ брякнулся на крыльцо, а на безымянном пальце обнаружилось крошечное алое пятнышко.

– Там что, гвоздь? – перепугалась Ярослава, тут же вспомнив про столбняк, заражение крови и другую пакость, которая может подстерегать в старых домах. Затем на ум пришёл ядовитый паук, и стало совсем не по себе – ничего серьёзного из лекарств у неё с собой не было.

– Да ну, всё в порядке, – улыбнулась бабуля, схватила палец и, отерев кровь, дунула на него, пробормотав что-то себе под нос.

– Что? – переспросила Ярослава.

– Да всё уже, говорю. Сама посмотри.

Ярослава уставилась на палец и обнаружила, что от укола не осталось и следа.

– Как вы это сделали? – удивилась она.

– Ой, да ерунда, – отмахнулась Елена Кузьминична, – кровь затворить – дело пустяковое. Открыла дверь и произнесла: – проходи, гостьюшка дорогая. Чувствуй себя как дома.

«А может, она и впрямь ведьма?» – запоздало подумала Ярослава, входя в сенки. Там оказалось чисто, прибрано и даже по-своему уютно. А главное – никаких мётел, за которые постоянно приходилось запинаться в доме Ольги Николаевны.

– Хорошо у вас тут, – не удержавшись, произнесла Ярослава.

– Это хорошо, что хорошо, – отозвалась бабуля и повела дальше в дом.

Несмотря на древний фасад, внутри оказалось вполне современно – и вода горячая имелась, и туалет, которым Ярослава и воспользовалась, пока хозяйка хлопотала на кухне. На внутренней стороне двери обнаружился прошлогодний календарь с котом. Глаза чёрного мохнатого зверюги смотрели в самую душу, и от этого делалось неуютно, хотелось поскорее покинуть «комнату раздумий», что Ярослава и сделала.

В ванной, куда она зашла вымыть руки, обнаружился ещё один кот, тоже чёрный, но не такой сердитый и не на календаре, а на листе, вырванном из какого-то журнала.

Третий кот обнаружился на кухне – сидел на табуретке с видом хозяина и таращил зелёные глаза.

– Знакомься, Ясенька, это Игнат. Пришёл, бродяга, почуял, что я вернулась.

– Привет, Игнат, – Ярослава подошла ближе, хотела погладить, но кот, глянув неодобрительно, сиганул прочь.

– Ничего, привыкнет, – ответила хозяйка. – Так-то он добряк, просто осторожный.

– А как же он тут без вас был? Ну, пока вы в больнице лежали? – удивилась Ярослава.

– Так он сам по себе гуляет. Захотел – пришёл, захотел – ушёл. Да и лето на дворе, не сложно прокормиться. Это зимой он обычно в доме, у печки, а по теплу – только его и видели. Вот сейчас поздороваться заглянул, – хозяйка тем временем, открыв сковороду, пошевелила шкворчащее содержимое лопаткой.

– Давайте я вам помогу, – опомнилась Ярослава, – а вы пока отдохните. А то только с больничной койки – и к плите.

– Да невелик труд. На-ка лучше покорми бродягу, – Елена Кузьминична достала из шкафа пакет с сухим кормом и указала на миски возле печи.

Сыпанув корма в одну из них, Ярослава налила во вторую воды, и кот, явно не голодный, приложился к хрустяшкам исключительно из вежливости.

За время жизни в селе Ярослава так и не привыкла, что здешние коты бродят, где хотят.

– Не боитесь, что с ним что-нибудь случится на улице? Или обидит кто? – не удержавшись, спросила она.

– Так свои, деревенские, знают, что я за ним присматриваю, чужаков у нас не бывает, а если кто руку поднимет, так она у него и отсохнет. Кто ж рискнёт? Без руки-то в хозяйстве неудобно, – хихикнула бабуля.

– Так вы на самом деле ведьма? – не удержавшись, произнесла Ярослава.

Елена Кузьминична обернулась – с лопаткой, в фартуке, у плиты выглядела она самой обычной старушкой.

– Ну да, – пожав плечами, ответила она, – что ж тут странного? У нас тут, в округе, много людей с даром. Места такие. Да ты не бойся, – улыбнулась она, – напридумывали много, чтобы людей пугать, – отошла от плиты и, открыв шкафчик, достала тарелки. – Садись за стол, сейчас кушать будем.

Яичница у Елены Кузьминичны получилась просто бесподобная. Оладьи с вареньем тоже удались. А чай на травах и вовсе оказался волшебным.

– Лесные, сама собирала, – ответила на похвалу хозяйка. И принялась рассказывать про то, как нужно сушить травки, чтобы они силу не теряли. Опомнилась, всплеснула руками и рассмеялась: – Ох, заболтала я тебя, Ясенька, засыпаешь на ходу. Давай-ка, я тебе постелю, да и ложись. С работой своей совсем не отдыхаешь, а организм смолоду беречь нужно.

Ярослава хотела возразить, что вовсе и не засыпает, но внезапно почувствовала такую усталость, что даже рот раскрыть не оказалось сил. И когда хозяйка постелила ей на диване, рухнула и мгновенно отключилась.

Проснулась она непонятно от чего. Вокруг царила темнота, лишь из-за приоткрытой двери спальни пробивался слабый свет. Покинув диван, туда Ярослава и направилась, тихонько, на цыпочках, чтобы не разбудить хозяйку. Хотела убедиться, что всё в порядке. Заглянула в комнату и вздрогнула, столкнувшись с немигающим взглядом чёрных глаз.

Глава 3

В свете ночника лицо лежащей на кровати бабули выглядело белее бумаги.

– Елена Кузьминична, вам плохо? – Ярослава влетела в комнату и чуть не упала из-за метнувшегося под ноги кота. Вздыбленная зверюга пролетела мимо и, рыча, исчезла в глубине дома.

– Ясенька, – выдохнула старушка, – тяжко мне, в груди давит. Знать, время пришло с жизнью прощаться.

– Это вы бросьте! – строго произнесла Ярослава, чтобы не поддаваться панике. – Сейчас сердечное принесу, – хотела метнуться обратно в комнату, к своей сумке, где всегда носила самое необходимое на экстренный случай, но тут услышала:

– Погоди, не сердце это. Знала я, что помру, потому и домой запросилась… На своей земле умирать легче, надобно только дар передать. Дай мне руку, Ясенька…

– Да что вы такое говорите! – возмутилась Ярослава. – Лежите, я сейчас, – она выскочила в комнату, но проклятый котище снова бросился под ноги, словно того и ждал. В этот раз удержаться не вышло – упав, Ярослава хотела подняться, но ноги почему-то слушаться отказались, тканый коврик скользнул в сторону, и она снова растянулась на полу. Чтобы не искушать судьбу, поползла к дивану на четвереньках, но тут с пространством стала происходить какая-то чертовщина – чем больше Ярослава ползла, тем дальше становился диван.

– Яся, Ясенька… – доносилось из спальни. А потом, каким-то совсем уж немыслимым образом она снова оказалась на пороге, за которым горел ночник. – Без толку всё это, не помогут те капли, – выдохнула Елена Кузьминична. – Подойди, милая, дай руку, позволь мне спокойно умереть.

– Да какое «умереть»?! – возмутилась Ярослава, цепляясь за остатки здравого смысла. – Я же врач, как я могу такое позволить?

– Ты – преемница. Дай мне руку, девочка, не упрямься. Дар передачи требует, иначе не выпустит душу мою на волю.

– Вот и живите, – заползая в комнату, ответила Ярослава. И только теперь наконец-то смогла подняться на ноги.

– Так пожила уже, хватит. Думаешь, сколько мне лет? Да я, когда была в твоём возрасте, царя-батюшку успела повидать.

«Бред начался, плохо», – отметила про себя Ярослава и снова оглянулась на дверь – темнота по ту сторону проёма уставилась на неё в ответ.

– Думаешь, я из ума выжила? Как бы не так. Подойди, дай мне руку, Ясенька.

– Телефон! Надо скорую вызвать!

– Оставь, ни к чему это. Они всё равно не успеют… Ох, тяжко мне, тяжко… Дай руку, милая.

Чувствуя подступающую панику, Ярослава бросилась к двери…и вскрикнула, когда та с размаху захлопнулась, да так сильно, что деревянное полотно прорезала трещина.

– Сквозняк, – прошелестела старушка. Лицо её стало ещё белей, губы налились синевой, вокруг глаз залегли круги. – Яся… Ясенька, – сухие тонкие пальцы, похожие на веточки, поднялись с одеяла, потянулись навстречу и Ярослава не выдержала – взяла её руку в свою… и словно удар током прошёлся по телу – перед глазами вспыхнуло, в ушах зазвенело…

Она пришла в себя от боли – что-то очень жёсткое с силой сжимало пальцы. Открыла глаза и наткнулась за угасающий взгляд.

– Ясенька, слушай и запоминай, – голос старушки был еле слышен, пришлось склониться к самому лицу. – Дом и всё, что здесь есть, отныне принадлежат тебе. Ты – наследница. Родня моя объявится – гони прочь. Плюнь на порог, заступи им путь. Ничего не отдавай, а особенно береги сундук. Книга там старая… только тебе предназначена. Поздно мы встретились, чуть раньше – и всему бы научила, а теперь самой тебе придётся… Внук мой, Колька, заявится – гони… чёрный глаз, злая душа, не верь… Только того, кто с чистыми помыслами, дом пустит… И за Игнатушкой присмотри, – выдохнула она совсем уже еле слышно, – да будет так, волею своей заклинаю, – последние слова и вовсе показались дуновением ветра. Пальцы ослабли, и, выдохнув, Елена Кузьминична замерла.

Мгновенье спустя ночник разлетелся вдребезги, комната погрузилась во тьму. В большой комнате что-то упало, и Ярослава, вскрикнув, в ужасе метнулась прочь. Врезалась в дверь, толкнула, боясь, что та окажется заперта, но она распахнулась, с треском ударившись о стену.

Что происходило дальше, из памяти стёрлось. Ярослава пришла в себя уже на улице, рядом с машиной скорой помощи, куда грузили накрытые простынёй носилки.

– С нами едешь или остаёшься? – спросил санитар.

Ярослава оглянулась на дом – сейчас, на фоне ночного неба, он выглядел точь-в-точь как во сне, – и кивнула.

– С вами.

– Тогда иди оденься, что ли. Да не боись, подождём, торопиться-то теперь некуда.

Ярослава вернулась в дом – при свете, оставленном санитарами, выглядел он уже не таким страшным – торопливо переоделась и, схватив сумку, огляделась в поисках ключа. В большой комнате его не нашла, заглянула в спальню и тут же увидела его на тумбочке у кровати Елены Кузьминичны. Под ним обнаружился конверт с надписью «Ярославе». Забрав то и другое, она торопливо покинула комнату, прикрыв за собой дверь. Уже собралась выйти в сенки, но зацепилась взглядом за миски и, вернувшись, досыпала коту еды, долила воды в соседнюю плошку и только тогда ушла.

Позже, трясясь по ухабам в скорой, запоздало подумала о том, что ключ стоило вернуть кабанчику, ведь это неправильно – увозить его с собой. Родственникам отдам, решила она и удивилась вспыхнувшему от этой мысли недовольству. «Ладно, посмотрим, – сказала она себе, чтобы успокоиться, – может, и не отдам. Посмотрим».

Глава 4

Остаток ночи Ярослава провела на диване в ординаторской. Там её и застал главврач, который, как всегда, явился на работу первым.

– Слышал про твоё приключение, – произнёс он. – Ты как? Может, домой пойдёшь? Хочешь, дам тебе выходной на сегодня?

Ярослава представила весёлый денёк в обществе Ольги Николаевны и замотала головой:

– Нет, не надо, всё хорошо, – после чего сбежала в служебный туалет, чтобы привести себя в порядок.

Когда вернулась, на столе её ожидали кружка кофе и бутерброд.

«Какой он всё-таки милый», – подумала она, украдкой глядя на начальника, который в это время разбирал бумаги за соседним столом. Илья Семёнович, для большинства просто Илья, был горячо любим всей женской частью коллектива. Мужская тоже относилась к нему хорошо. Сама Ярослава считала, что влюбляться в начальников глупо, даже если они такие молодые и симпатичные, как главврач. Поэтому всегда обращалась к нему на «вы» и старательно держала дистанцию, за весь год работы ни разу её не нарушив.

В этом было целых два плюса – напрягшиеся поначалу сотрудницы постепенно перестали считать её конкуренткой, и отношения с ними сложились вполне нормальные.

Вторым плюсом стало то, что при таком отношении к начальнику не было поводов напрягаться самой Ярославе. Правило «нет влюблённости – нет проблем» она вывела для себя ещё со времён учёбы, и теперь оно лишний раз доказывало свою успешность – отношение к начальнику без всякой дурацкой романтики делало жизнь проще – не нужно было краснеть, бледнеть и страдать.

Поэтому, искренне поблагодарив за заботу, Ярослава слопала бутерброд и тоже занялась делами. До обхода разобралась с медкартами и даже на нормальный завтрак сходила, чтобы не спорить с начальником.

Недосып и безумная ночь дали знать о себе уже после обхода – глаза начали закрываться, мысли путаться. Да ещё и мерещиться стало невесть что – тени какие-то, шепотки… А когда мимо неё в коридоре прошёл старик Гордеев из третьей палаты, умерший в прошлом месяце, Ярослава не выдержала, выскочила на крыльцо глотнуть воздуха.

Двор тоже не пустовал – у забора сидела призрачная кошка, а на лавочке у калитки расположился шофёр с автобазы, который неделю назад умер по дороге в реанимацию, скорая привезла его слишком поздно. Сидящая на другом конце лавочки вполне живая женщина даже и не догадывалась о таком соседстве.

Живые во дворе тоже имелись – вот мимо крыльца пронёсся ребёнок, его призрачный брат-близнец, которого Ярослава успела застать живым, весело бежал рядом.

Это было так странно и жутко, что она попятилась, запнулась за порог, но упасть ей не дали – сильные руки придержали за плечи.

– Ты в порядке? – спросил Илья Семёнович.

– Д-да, – старательно пряча испуг, ответила Ярослава. – Спасибо.

И, проскочив мимо него, бросилась внутрь. «Это всё от стресса, – старательно убеждала она себя. – Вот отдохну, высплюсь, мозг перезагрузится, и всё пройдёт».

Она заскочила в ординаторскую, включила чайник и, откопав на полке баночку с успокоительным сбором, бухнула в стакан сразу несколько ложек. Когда зашёл главврач, она уже успела залить траву кипятком.

– О, да у нас как в лесу, – произнёс он. – Ты точно в порядке? Может, всё-таки домой? – Ярослава замотала головой. – Ну нет так нет. Если надумаешь, скажи.

И ушёл, словно почувствовал, что ей хочется побыть одной.