Алексей Игоревич Жеребцов "Недетская игра в прятки"

Елена озадаченно посмотрела на Василия Андреевича:

– Что нужно сделать?

Василий Андреевич развел руками:

– По существующим правилам, вам потребуется временная прописка, но насколько я знаю, ваши документы у следователя Соколова, мало того, они повреждены при пожаре.

Увидев, что Елена погрустнела, он поспешил ее успокоить:

– Не стоит преждевременно расстраиваться. Чтобы выйти из положения, в котором вы оказались, первое, что надо сделать – это написать заявление с просьбой восстановить поврежденные документы и указать, что это нужно для прописки и устройства на работу. На основании этого заявления вам выдадут справку, которая позволит вам временно прописаться.

Василий Андреевич достал лист бумаги и попросил Варвару принести ручку и чернила, когда Варвара принесла все необходимое, он усадил Елену писать заявление, написав, Елена спросила, что делать дальше. Василий Андреевич сложил вчетверо заявление, положил его в карман и стал прощаться:

– Теперь нужно немного подождать. Я сам отнесу ваше заявление в отделение милиции.

Когда он ушел, Елена подумала, что ей пора всерьез привыкать к новому имени.

Уже на следующий день Гришу выписали из больницы, но было велено показываться не реже раза в неделю. Елена разволновалась, им с Гришей некуда было идти, но пришла на помощь Варвара, она отпросилась на час и отвела их к себе домой.

Их встретила мама Варвары и с ней двое внуков Лариса и Сенечка – погодки, им было шесть и пять лет, они сразу же взялись за Гришу, стали показывать ему свои игрушки.

Варвара убежала, а мама Варвары Евдокия Петровна усадила Елену пить чай. На столе стояли румяные пироги, баранки и конфеты. Евдокия Петровна добрыми глазами смотрела на Елену:

– Угощайтесь, после больничной еды нужно набираться сил. Давайте и мальчика вашего покормим, а то мои внуки его быстро затискают. Его, кажется, Гриша зовут?

Елена благодарно улыбнулась:

– Да, его зовут Гриша, а меня Анна.

– Очень хорошо, Анна, и можно без отчества?

Елена кивнула, а Евдокия Петровна позвала внуков:

– Лариса, Сенечка идите сюда и приведите Гришу, будем пить чай с конфетами, – она посмотрела на Елену, – сейчас прибегут, чай с конфетами у нас только по праздникам.

И правда, дети сразу же появились в дверях кухни с очень заинтересованными личиками, они не знали, что сегодня за праздник, а для Елены сегодняшний день, в самом деле, становился каким-то особенным, и стол казался по-настоящему праздничным. Пироги, конфеты, для Елены эти яства были давно забытым удовольствием, их она не пробовала уже около года, даже больничная еда, о которой с сожалением говорила Евдокия Петровна, казалась Елене вполне достойной пищей.

Евдокия Петровна оказалась очень приятной собеседницей, хотя Елену, в данном случае, собеседницей можно было назвать с большой натяжкой, поскольку она больше молчала и слушала рассказы Евдокии Петровны, а та говорила и говорила.

Она рассказала о своих родителях, которые занимались крестьянским трудом и этот дом, в котором она живет с семьей своей дочери, достался ей от родителей. Раньше здесь была деревня, но теперь ее присоединили к городу и они все стали горожанами.

Елена с интересом слушала, а Евдокия Петровна, увидев перед собой благодарного слушателя, с удовольствием рассказывала о своей семье:

– Замуж я вышла в девятьсот втором году. Муж мой Федор Иванович был плотником и каменщиком, подряжался на работы в городе, жили мы хорошо, только дочка получилась у нас всего одна, но уж как мы ее любили и радовались, какая она росла ладненькая и умненькая, и все же счастье наше было недолгим. В четырнадцатом году началась война. Федора забрали в армию, а через год нам сообщили, что он умер в лазарете от ран. Варвара, как узнала, что его не смогли вылечить, решила, что будет врачом. Когда подросла, стала ходить в больницу, помогать санитарам, мыла, стирала, пошла на курсы и стала медицинской сестрой, готовилась к поступлению в университет, уже собралась ехать в Казань, но тут познакомилась с Василием, полюбила и осталась. Василий служил в Красной армии неподалеку от Саранска, в двадцать пятом году демобилизовался и пошел работать в органы, стал участковым. Живут они хорошо, смотрю на них и радуюсь. Вот, подарили мне особенную забаву – внучку и внука. Шалят, конечно, иной раз приходится, и поругать, но все равно в них все мое счастье.

Евдокия Петровна так увлеклась рассказом, что не заметила, как Лариса и Сенечка выпили чай, помусолили баранки, набрали горсти конфет и убежали играть, Гриша пока не очень уверенно держался на ногах, но тоже слез со стула и потопал за детьми. Елена, увидев это порадовалась, мальчик оживает, тянется к детям.

Евдокия Петровна и Елена сидели за чаем и беседовали, дети играли в соседней комнате, и так могло продолжаться долго-долго, но в сенях хлопнула дверь. Было слышно, что дети побежали смотреть, кто пришел. Послышался голос Ларисы:

– Папа, папа у нас гости. Посмотри, какой милый мальчик, его Гриша зовут.

– Хороший мальчик. Здравствуй, Гриша, и мама твоя здесь? – видимо Василий Андреевич не дождался ответа, – ладно, Лариса, бегите в комнату, поиграйте еще.

Через мгновение он появился в кухне.

– Здравствуйте! Приятного аппетита, – он присел к столу, посмотрел на тещу, – а, можно мне тоже чаю?

Сделав несколько глотков, заговорил:

– Что-то набегался я уже сегодня, участок хлопотный, но для вас, Анна Леонидовна, кажется, есть неплохая новость, поговорил со старушкой, которую упоминал в нашем прошлом разговоре, простите, пришлось рассказать о вашей беде. Так вот, у нее есть свободная комната и она готова с вами познакомиться.

– Спасибо, – Елена заинтересованно смотрела на Василия Андреевича, – и, когда можно это сделать?

– Да, прямо сейчас, только чай допью.

Елена смутилась от того, что показала свое нетерпение:

– Что вы, я не хочу вас торопить, вы отдыхайте, а мне очень приятно беседовать с Евдокией Петровной, – Елена совсем растерялась от своей неловкости и обратилась к своей собеседнице, – если я вас слишком отвлекаю от домашних дел, я могу погулять с детьми.

Евдокия Петровна рассмеялась:

– Ах, Аннушка, простите, что так вас называю, будьте с нами попроще, не стесняйтесь, говорите прямо, что вам нужно, будете деликатничать наши люди могут подумать, что вы можете подождать или вовсе обойтись без того, что вам действительно необходимо.

– Да уж, давайте без церемоний, – Василий Андреевич поднялся со своего места, – с чаем я покончил, если не возражаете, пойдемте, навестим старушку.

Евдокия Петровна его поддержала:

– И правда, поднимайтесь, идите и слушайте Василия, а я присмотрю за Гришей, не беспокойтесь.

Перед тем, как выйти на улицу Елена заглянула в комнату, где играли дети, Лариса с Сенечкой строили башню из самодельных кубиков, а Гриша подавал им строительные материалы, все были увлечены этим занятием. Елена успокоилась и последовала за Василием Андреевичем.

Некоторое время шли молча, вскоре одноэтажные дома стали попадаться реже, на их место встали городские каменные двухэтажные дома. Василий Андреевич посмотрел на Елену:

– Вот, Анна Леонидовна, это мой участок. Скоро будем на месте. Надеюсь, комната, и старушка вам понравятся.

Елена ответила ему, грустно улыбаясь:

– Да, хотелось бы, чтобы побыстрей в нашей с Гришей жизни все успокоилось и устроилось.

– Думаю, ждать уже не долго. Заявление ваше я передал, мне сказали, что по вашему делу направлены запросы по месту прежнего жительства и по месту работы мужа.

Василий Андреевич перехватил тревожный взгляд Елены. Он прочитал в нем беспокойство о судьбе ее мнимого мужа, хотя тревога была иной, она подумала, что ответы на посланные запросы могут привести к разоблачению, тогда придется расстаться с Гришей и ее настигнет новый виток презрения, несправедливости и унижений.

Однако, не зная истинную причину ее беспокойства, Василий Андреевич решился рассказать Елене о неутешительных предварительных выводах следствия:

– К сожалению, не могу вас порадовать, о вашем муже пока нет известий. Среди выживших пострадавших его не обнаружили. Вагон, в котором вы ехали полностью выгорел, в нем обнаружены тела погибших, они сильно пострадали, и установить их личности не удалось.

Он замолчал, Елена тоже шла молча, низко опустив голову, в ней боролись противоречивые чувства. Она только что получила подтверждение, что с высокой степенью вероятности родители Гриши погибли. Погибли и другие люди, они стали жертвами огненной стихии, но эта огненная стихия предоставила шанс ей, Елене, вернуться к обычной человеческой жизни и, скорбя о погибших, ей следовало благодарить провидение за большие и неожиданные перемены в своей судьбе.

Подождав немного, Василий Андреевич вновь заговорил:

– Когда случился пожар, огонь с вашего поезда перекинулся на соседний эшелон, в котором везли осужденных на поселения. После эвакуации нескольких осужденных недосчитались, но к сегодняшнему дню почти всех нашли, только по одной женщине остались вопросы, но следствие склонно считать, что она погибла, пытаясь выбраться через тамбур вагона, в котором вы ехали. Ее тело сильно обгорело, определить кто она невозможно и на этом дело о пожаре, вероятно, будет прекращено.

Елена продолжала идти, низко склонив голову, ей было жаль Гришу, который лишился родителей в самом начале жизни, ей было жаль себя, потерявшую мужа, свое будущее, друзей, работу. То, что с ней произошло за истекший год, было подобно тому пожару, который также как совершившаяся с ней несправедливость, уничтожил жизни, перспективы и надежды многих других людей.

Василий Андреевич прервал ее горестные размышления:

– Ну, вот мы и пришли. Здесь во втором этаже живет та самая старушка, которая согласилась с вами познакомиться.

Они поднялись. Дверь открыла пожилая очень приятной наружности женщина:

– Здравствуйте, любезный Василий Андреевич! Вы, вновь решили навестить одинокую старушку? И, вы, не один? Это та женщина, о которой вы мне говорили утром? Будьте добры, познакомьте нас.

– Еще раз здравствуйте, Анастасия Георгиевна, да это та женщина с ребенком о которой я с вами говорил утром. Вот, познакомьтесь: Анна Леонидовна Голосова, а это, – Василий Андреевич указал на хозяйку квартиры, – Анастасия Георгиевна Лапшина, насколько я знаю, большая поклонница театра, она и сейчас отдает много сил развитию в нашем городе культуры и становлению недавно созданного драмтеатра.

Анастасия Георгиевна поклонилась Елене:

– Здравствуйте! Василий Андреевич преувеличивает мою роль, благодаря памяти мужа мне иногда удается замолвить слово перед отцами города, но главная роль в создании театра далеко не моя, есть энтузиасты, среди них много молодежи и это их заслуга. Да, когда-то и мне доводилось играть на сцене, но о том далеком времени остались только воспоминания, случилось замужество, переезды, заботы о семье, а теперь и возраст, сейчас мне остается только помогать молодым актрисам советом, но они, похоже, в этом особо не нуждаются.

Елена ответила улыбкой:

– Здравствуйте, Анастасия Георгиевна! Мне тоже приятно с вами познакомиться и я тоже очень люблю театр, правда, только как зритель. И у меня к вам просьба, мне будет удобней, если вы меня будете называть просто Анной.

– Да, Анна, хорошо. Василий Андреевич говорил мне, что теперь вы находитесь в сложных обстоятельствах и просил помочь и позаботиться о вас. Я живу одна и у меня есть свободная комната, вы с ребенком можете в ней устроиться. Пройдите, пожалуйста, посмотрите.

Они все втроем прошли в квартиру, комната Елене понравилась, она отвыкла от домашнего уюта, а здесь чувствовалась заботливая рука хозяйки: чистота, порядок, абажур, занавески на окнах, по стенам полки с книгами и стол под белоснежной скатертью. Елена грустно посмотрела на хозяйку:

– Все очень хорошо, мне нравится, только боюсь, мне будет трудно… – Елена не могла подобрать слова, чтобы объяснить, как она затруднена в средствах, – оплачивать…

Анастасия Георгиевна махнула на нее рукой:

– Что вы, милая, о деньгах не беспокойтесь, Василий Андреевич рассказал мне в каком вы теперь затруднении. Если вас все устраивает, приходите, живите, постепенно все устроится, и мы с вами со временем сочтемся.

– Спасибо, когда мы сможем к вам прийти?

– Да, хоть сегодня, только спать вам на чем-то нужно.

Василий Андреевич вступил в разговор:

– Об этом не беспокойтесь, сегодня же все устрою.

Елена так расчувствовалась, что пришлось достать платок, чтобы смахнуть слезу.

На обратном пути она попросила Василия Андреевича называть ее тоже по имени, сказав, что ей еще рано привыкать, чтобы ее называли по отчеству и это ее смущает. Василий тоже попытался в общении с ней отказаться от отчества, на что она рассмеялась, сказав, что при его должности она не может себе этого позволить. Так в хорошем настроении они добрались до его дома.

Когда Елена и Василий вошли в дом, их встретила расстроенная Евдокия Петровна:

– Аннушка, милая, не знаю, что делать. Гриша, как узнал, что вы с Василием ушли, забился в уголок и тихонько плачет. Такой несчастный, мы его и так и эдак пытались успокоить, а он прячет лицо и плачет, плачет.

Елена прервала ее причитания:

– Пойдемте скорей к нему.

Она бросилась в комнату, где оставила Гришу, игравшего с детьми.

– Гриша, миленький не плачь, я здесь, с тобой. Все хорошо. Я уходила ненадолго, но видишь? Вернулась, я теперь всегда буду с тобой. Мы сейчас соберемся и пойдем в наш новый дом. Мы там будем с тобой жить, и с нами будет жить одна очень хорошая бабушка.

Елена прижимала Гришу к себе, утирала ему слезы, а он смотрел на нее, все еще всхлипывал, но уже пытался улыбаться. Это выглядело очень по взрослому, казалось, что он испытывает неловкость из-за своей слабости.

Евдокия Петровна стояла чуть в стороне и обнимала, подбежавших и прижавшихся к ней Ларису и Сенечку, всем было жаль несчастного Гришу. Наконец, убедившись, что Гриша уже почти успокоился, она взяла внуков за руки, и тихонько им сказала:

– Вот вы и попались.

Затем перевела взгляд на Елену:

– Этих шалунов всегда так трудно оторвать от игры и накормить обедом, но вот теперь они у меня в руках, и все быстро за стол. Вас, Аннушка, это тоже касается.

Елена попыталась сопротивляться:

– Может, мы пойдем? Мы уже доставили вам столько хлопот, а благодаря Василию Андреевичу нам теперь есть куда пойти.

Евдокия Петровна строго посмотрела на Елену:

– Не хватает мне своих внуков, так еще и вас нужно упрашивать идти к столу? Сейчас мы все обедаем, потом Гриша должен будет поспать, ему выпали сегодня большие переживания, а уже потом вы можете идти, куда пожелаете.

Василий Андреевич поддержал тещу:

– Не советую спорить. Лучше сразу подчиниться, поверьте моему опыту.

Елена молча поднялась, взяла за руку Гришу, и они проследовали за хозяевами к обеденному столу.

Обед был славный. Елена давно не чувствовала себя так хорошо, ей было уютно и покойно в этом доме. Гриша поел с аппетитом, потом его отвели в детскую спаленку, где он сразу уснул и проспал почти два часа.

Василий Андреевич после обеда сразу же ушел, сославшись на неотложные дела, и вернулся незадолго до того, как проснулся Гриша. Он присел к столу, за которым Евдокия Петровна и Елена опять пили чай и неспешно вели беседу, и попросил:

– А можно мне тоже чаю?

Евдокия Петровна подала ему чай и поинтересовалась:

– Ну, что? Как там дела на твоем участке? Все спокойно? Или пришлось повоевать?

Василий Андреевич, улыбаясь, ответил:

– Сегодня обошлось без военных действий. Вот только с детскими кроватями на участке трудно, пришлось взять две взрослые. Надеюсь, Гриша не станет возражать против того, чтобы спать на взрослой кровати?

Елена на мгновение замерла от неожиданности, потом, глядя на Евдокию Петровну, произнесла:

– Невероятно. Я как будто в рай попала или в сказку. Не успею загадать желание, а оно уже исполнилось.