Юлия Звягина "Все останется в прошлом"

Я слегка опешила, в мои обязанности не входило подавать кофе, даже Николай Михайлович никогда не просил об этом. Но ничего страшного, мне нетрудно. Я тут же встала и направилась в кухню, расположенную рядом.

Когда я вернулась, в кабинете директора, кроме дамы, уже никого не было.

Дама приняла чашечку кофе и пригубила:

– Фу, какая гадость. Скажи, Николя, где ты берешь этих неумелых, безруких секретарш?

До меня, кажется, дошло! Это была Аделина Петровна Рубцова, начальственная жена. Я не обиделась и не обратила внимания, она не мой начальник, пусть говорит, что хочет.

– Деличка, познакомься, – заискивающе сказал Николай Михайлович и представил: – это мой помощник Елена Одинцова. Она очень серьезная и умная девушка.

Деличка снова критично оглядела меня с ног до головы и скривилась:

– Ты где их выписываешь? В доме терпимости, что ли?

Я несколько оторопела от такого выступления, причем одета была довольно скромно и вполне по офисному: в платье-футляре серо-голубого цвета с белым воротничком и длиной до колена, на ногах темно-синие туфли на невысоком каблуке и, как я привыкла в Европе, обязательно колготки.

Я не стала больше слушать и вышла за дверь. Да, неприятно, но что поделать? На любой работе есть свои минусы.

– Лена, на сегодня вы свободны, – прозвучал из селектора голос Рубцова.

– Хорошо, до свидания, Николай Михайлович.

Я быстро собралась и вышла из офиса. Настроение было подпорчено, но я решила не унывать, это мелочи, главное работа мне нравится, и платят неплохо.

Возле офиса стояла машина Игоря. Он уже не первый раз встречал меня. Сегодня он вышел из машины с букетом цветов и с очаровательной улыбкой направился ко мне.

Я усмехнулась, кажется, у нас начинается романтичный период. Это немного пугало, но в то же время радовало. Давненько в моей жизни не было романтики.

Пьер был прагматиком, он дарил исключительно необходимые вещи: фитнес-браслет, пауэр банк, абонемент в тренажерный зал, а однажды на Рождество он подарил мне компьютерный стул. Я долго смеялась, не понимая, как можно подарить стул на Рождество, а он обиделся, что я смеюсь. Да, я правильно сделала, что уехала, и что не вышла за него замуж. Здесь все родное, и подарки простые, как русская душа – букет цветов, который завянет через пару дней, коробка конфет – вкусных, с ликером, или серебряное колечко на пальчик, одиннадцатое по счету, и ничего, если пальцы закончатся, можно надеть по два. Ерунда, безделица, но до чего приятно сердцу!

Поэтому я стояла и улыбалась, в который раз отметив, что Игорь умеет поднять настроение и развеселить. Очень хотелось надеяться, что он мой человек, и для нас вполне возможно общее будущее, одно на двоих.

– Сегодня пятница, вот я и подумал, может, поужинаем? – предложил он смело.

Учитывая не очень хорошее настроение, мне совсем не хотелось идти туда, где много людей, но я не могла устоять перед его обаянием и уверенностью.

– А поехали, – согласилась я.

Игорь остановил машину возле одного из лучших ресторанов в старом городе. Значит, готовился заранее, догадалась я, столик здесь можно было заказать заблаговременно, примерно за неделю.

У въезда на парковку нас ждал белбой, он на лету подхватил ключи от машины и, сев за руль, поехал на стоянку. Тут прямо у него из-под колес выскочил какой-то бродяга, едва не упал и замахал кулаками, понося разнообразными нелитературными эпитетами невнимательного парнишку.

Тот открыл окно и грубо ответил:

– А ну вали отсюда, бомжара! Сейчас полицию вызову.

Мы стояли с Игорем и молча смотрели на них.

Игорь покачал головой:

– Жаль этих несчастных. И как они живут?

Мне понравилось его сочувствие бедолаге. Я и сама жалела этих обездоленных, несчастных людей. А Игорь нравился мне все больше и больше.

Настроение понемногу поднималось, и причиной тому был веселый и разговорчивый спутник. Весь вечер он смешил меня, рассказывал курьезные случаи из своей жизни. И наконец-то я все о нем узнала. Он сам рассказал. Ему тридцать три года, холост, работает в банке начальником валютного отдела и в ближайшее время ждет повышения. Я в свою очередь рассказала о себе.

После ужина мы всю ночь бродили по городу, даже влезли на ограждение какого-то моста.

Я давно так не хохотала. Несмотря на вполне солидный возраст, он вел себя, как студент. Выкрикивал знаменитые цитаты классиков, делал смешные селфи, заставлял меня фотографироваться с памятниками, придумывая забавные сюжеты. Невольно вспомнились студенческие годы. Я гнала воспоминания прочь, не позволяя им мешать едва зародившимся отношениям, которые радовали и давали надежду на счастливое продолжение.

Мне импонировала нагловатая непосредственность Игоря, и очень понравился почти целомудренный поцелуй на прощание.

– Спасибо тебе за этот вечер, – поблагодарила я Игоря, когда мы подъехали к моему дому. – Всего несколько часов назад мне было не очень весело, а теперь… – Я повернулась к нему и улыбнулась. – Ты всегда такой веселый?

Он улыбнулся в ответ и вдруг стал очень серьезным:

– Нет, не всегда.

И тут он протянул руку, провел по моим волосам, приблизил свои губы к моим и слегка дотронулся, чуть отстранился и прикоснулся снова. Едва-едва…

У меня захватило дыхание. Такой нежный двойной поцелуй просто выбил из колеи. Я сильно смутилась от давно забытого волнительного чувства влечения и тут же выскочила из машины.

– Пока, – бросила я на прощание и поспешила к дверям.

Это был первый поцелуй за все время нашего знакомства, я прикинула, сколько же мы с ним уже знакомы? Больше месяца и только сейчас мы перешли на следующий уровень. Для современных нравов столько времени платонических отношений – это очень много. За это я прониклась к Игорю уважением.

Под утро, лежа в своей кровати, я вспоминала нашу прогулку. Перед глазами всплывал его образ. Почему у всех влюбленных этот образ какой-то нечеткий и размытый? Думаю, потому что чувства и эмоции затмевают все.

Я взяла мобильный телефон и посмотрела на фото: он, несомненно, красив. Спортивная стрижка на темных волосах и грубоватые, мужественные черты лица. Прямой нос, тяжелый подбородок и густые широкие брови нисколько не портили его, даже наоборот. И насмешливый прищур серых глаз говорил о его мужественности и уверенности.

Кроме настоящего мужского лица, у Игоря была атлетическая фигура и идеальные пропорции. На нем одинаково отлично сидел как деловой костюм, так и потертые джинсы с кожаной косухой.

Впервые за очень долгое время я почувствовала, что снова люблю. Это чувство было таким восхитительным, что в душе разливалась горячая волна нежности и счастья. Хотелось видеть его день и ночь и не расставаться ни на минуту.

Однако я тут же вспомнила Ваню. Его влюбленный взгляд, тихий ласковый голос, который шептал слова любви… Брось, твердила я себе, то, что было, прошло, да и было это давным-давно, почти в детстве. Но мысли о том, что я с ним даже не повидалась, не давали покоя.

Глава 10

Заглянув однажды к нам в офис, Аделина Петровна проторила дорожку, и стала частенько навещать нас. Почти каждый вечер ровно в шесть она появлялась на пороге и неизменно со словами:

– Светулечка, здравствуй. Как поживаешь? – И тут же обращалась ко мне: – А ты, милочка, сделай мне кофе, только не как в прошлый раз, свари нормальный.

Я пыталась возразить, что не против того, чтобы сварить кофе и сообщала:

– Аделина Петровна, у нас кофе-машина, она сварит. – Тут же вставала и шла в кухню.

Света виновато смотрела на меня и порывалась побежать за мной, но Аделина ее останавливала и говорила:

– Света, останься, мне надо с тобой поговорить.

Когда я приносила кофе, она снова критиковала мои способности и увещевала, как можно держать таких неумех на такой важной работе!

Я потихоньку начала догадываться, почему уволилась предыдущая помощница и однажды даже спросила у Светы:

– Скажи, а Наталье, что работала до меня, сколько лет?

– Тридцать два, – ответила Света и удивленно посмотрела на меня.

– А она симпатичная?

– Ну так, ничего. А что? – Она озадаченно нахмурилась, видимо, не поняла, зачем я спрашиваю об этом.

– Да нет, ничего. А она замужем?

– Нет, она в разводе, – вздохнула Света и тут же села на любимого конька, уж больно любила посплетничать: – На самом деле она была не таким уж хорошим специалистом. Зато ноги от ушей, и юбки всегда короче некуда…

– Понятно, пойду кофе налью, – перебила я ее. Этого я не любила, потому прекратила не очень приятный словесный поток молодой секретарши.

В общем, Аделина сюсюкала со Светой, а меня третировала всеми возможными способами. Терпение потихоньку сходило на нет, но я все еще держалась из последних сил.

Пойти к Рубцову не решалась, это не поможет. Она его жена, и он всегда будет на ее стороне. Да и жаловаться не хотелось.

Поэтому я обратилась к Свете с очень осторожным вопросом:

– Может, ты подскажешь, как повлиять на отношение Аделины Петровны ко мне? Думаю, я недолго выдержу ее нападки.

Света посмотрела с пониманием и виновато улыбалась:

– Ой, не говори, характер у нее ужасный. Я сама иногда не знаю, как себя вести, а ведь моя мама и Аделина родные сестры, близкие люди.

– Так что же мне делать?

– С ней можно только лестью. Это точно сработает, уж я-то знаю.

Мне не понравилось такое предложение, о чем я и сказала:

– Знаешь, я не смогу перед ней лебезить, – твердо сказала я и вздохнула. – И льстить не умею.

– Ну что я могу сказать? Тогда терпи, сколько сможешь.

На следующий день меня уволили.

Подозреваю, что Светлана передала наш разговор Аделине. Та пришла, как обычно, к шести, но на этот раз кофе не просила, а прямиком, не поздоровавшись даже со Светой, прошла в кабинет мужа. Они долго кричали друг на друга. Я не прислушивалась, но свое имя уловила не один раз.

Через полчаса она вышла и, победно улыбаясь, молча продефилировала на выход.

Света вздохнула:

– Леночка, кажется, плохо дело.

Тут же по селектору послышался голос Рубцова:

– Елена Владимировна, зайдите ко мне.

Он сидел за столом и смотрел в документы, лежащие перед ним, не смея поднять глаз.

– Елена Владимировна, к сожалению, вы не прошли испытательный срок.

– Как? – Я хоть и ожидала увольнения, но чтобы с такой формулировкой…

– Что я говорю? – Он устало потер глаза. – Простите… Вы прекрасный специалист, но, к сожалению, вы не сможете здесь дальше работать… Признаюсь, мне жаль вас отпускать. Я мог бы предложить работу в одном из отделов нашей компании, но, боюсь, это для вас будет непрестижно, с вашими-то знаниями и способностями. И зарплата там ниже. – Он поднял на меня глаза, наверное, хотел увидеть мое согласие.

– Я все понимаю, Николай Михайлович, ничего страшного. Я найду другую престижную работу. – Я встала и повернулась, чтобы уйти.

– Я дам вам наилучшие рекомендации, – сказал он вслед. – У меня есть знакомые, я могу вас порекомендовать.

– Спасибо. Я как-нибудь сама.

– Лена, не обижайтесь. Вы же умная девушка и действительно все понимаете.

– Да.

– Так не отказывайтесь от моей помощи. У меня влиятельные друзья. Вы сможете сделать головокружительную карьеру.

– Спасибо, – еще раз сказала я и вышла, понуро опустив голову.

– Мне будет вас не хватать, – крикнул Рубцов напоследок.

Света сидела, поджав губы, она явно слышала последние слова Рубцова. Ну что ж, меня это больше не касается. Вместе с досадой я вдруг почувствовала облегчение. Работа нравилась, но без нормальной атмосферы в коллективе любая работа становится адом.

Я быстро собрала личные вещи и, улыбаясь Светлане, сказала на прощание:

– Света, передай Аделине мой добрый совет, пусть присутствует на следующем собеседовании, чтобы не ломать карьеру невинным порядочным людям. А тебе я бы пожелала поскорее поумнеть.

Света сидела, открыв рот, и не нашлась, что ответить.

А я усмехнулась, взяла сумку и вышла.

На выходе из офиса у меня сдали нервы, и слезы брызнули из глаз. Я пыталась себя успокоить, все наладится, образуется, будет и работа, и карьера. Ничего не помогало. И тут же вспомнила про Ивана. Когда мне плохо, я всегда вспоминаю его, наше прошлое. Тогда было гораздо хуже, но мы выжили, пережили. Я выжила. А он? Что с ним?

Я тут же решительно направилась к метро.

***