Д. А. Кругляков "Самолетная стоянка. Из семейного архива"

Самолетная стоянка. Из семейного архива
Н. В. Круглякова

В. И. Гузько

Д. А. Кругляков

В книге, основанной на воспоминаниях моей матери, Кругляковой (Гузько) Наталии Викторовны, приводится биография ее отца и моего деда, Виктора Ивановича Гузько, и его близких, а также стихи деда, написанные им в период с 1983 по 1989 гг.Книга открывает серию «Из семейного архива» и рассчитана на широкий круг читателей.

Самолетная стоянка

Из семейного архива

Д. А. Кругляков

Н. В. Круглякова

В. И. Гузько

© Д. А. Кругляков, 2024

© Н. В. Круглякова, 2024

© В. И. Гузько, 2024

ISBN 978-5-0062-1428-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От внука

Много лет назад, перебирая старые документы, мне посчастливилось наткнуться на потрепанную школьную тетрадку в клеенчатой обложке коричневого цвета со стихами моего деда – Виктора Ивановича Гузько. На обороте лицевой стороны обложки его торопливым заковыристым подчерком были также начертаны изречения и выдержки из произведений известных авторов, а на обороте «задника» – тактико-технические характеристики самолета Ан-124 «Руслан». Плюс ко всему между страницами тетрадки оказались листки со стихами деда, которые он набросал в минуту своего вдохновения.

Найденные записи охватывают период с 1983 по 1989 год. И явно видно, что дед пытался их систематизировать, хотя не под каждым его творением стоит соответствующая дата. Так или иначе, но стихов у деда, по словам его дочери и моей мамы, Кругляковой Наталии Викторовны, было много, и они ему давались легко. Он мог без труда выдать их экспромтом, к примеру, поздравляя своих сослуживцев с праздником, говоря что-нибудь приятное любимой жене или просто декламируя навеянные мысли. Однако все остальное, получается, кануло в лету, как и альбом с рисунками, который дед сделал специально для меня примерно в 1982 или 1983 году, изобразив простым графитовым карандашом все самолеты периода Великой Отечественной войны: и наши, и немецкие, и даже те, что нам поставляли по ленд-лизу американцы, ту же «Аэрокобру».

А еще дед был мастер на все руки. Как-то на мой день рождения, незадолго до моего выпуска из школы, он подарил мне деревянную модель однодвигательного двухместного биплана Р-5 размером 0,5х0,5 м. Или даже больше. Помнится, что фюзеляж сверху и по бокам был выкрашен в зеленый цвет, а снизу – в светло-голубой, пропеллер был из пластика цвета слоновой кости, стойки основного шасси железные, а колеса, как и положено, с дутиками. И, конечно, на крыльях и на киле были красные звезды. Только куда этот самолет делся потом, сказать сложно: либо его кому-то отдали, либо он остался при переезде в Ворошиловграде (ныне Луганск).

Та же участь могла постигнуть и найденную тетрадку со стихами, которая как-то незаметно отошла на задний план, потерялась в пространстве и времени, пока однажды вновь не попалась мне на глаза. И тут вдруг пришло осознание, что о своем деде мне, по сути, ничего не известно, лишь какие-то разрозненные факты, особенно учитывая, что последний раз мы виделись с ним в конце 80-х. Попытки расспросить о нем своих родителей успехом не увенчались. В силу возраста и сопутствующих проблем со здоровьем их сведения оказались слишком скудны, как и записи, сделанные в 2022—2023 годах моей мамой и названные «Краткая биография моих замечательных родителей», на основе которых мне, надеюсь, все же удалось воссоздать историю жизни моего легендарного деда и его семьи.

Что касается моих собственных воспоминаний, то они в основном крутятся вокруг Артиллерийского музея, где мы с дедом были завсегдатаи. «Для меня этот музей как возвращение в детство. Только все стерто, лица, слова, движения. Сплошной туман. А вот нечто неосязаемое, растворенное в кронах столетних деревьев, переживших блокаду, словно матрица памяти всякий раз охватывает мое естество, лишь стоит ногам ступить на аллеи Александровского сада. Тут-то и мелькнет в глубине сознания образ деда. В темных брюках, сандалиях и белой холщовой сорочке с боковыми карманами и строкой-вышивкой на украинский манер. На голове панамка с мягким козырьком да неизменный жесткий кистевой эспандер, сжатый в крепкой ладони. Неторопливая речь, исторические справки по поводу и без, как страницы ходячей энциклопедии, изобилующие тактико-техническими выкладками, специфическими для непосвященного терминами и поучительными историями из личной жизни. Может поэтому, каждый раз приезжая в Ленинград, меня словно магнитом тянет в тенистые аллеи этого сада, чтобы, побродив средь вековых деревьев, хоть на миг окунуться в далекое беззаботное детство…»[1 - Кругляков Дмитрий. Забытая Россия: Сборник рассказов / Дмитрий Кругляков. – [б. м.]: Издательские решения, 2022. – С. 44—45.].

Краткая биография моих замечательных родителей

Мой папа

Мой папа[2 - Записи моей мамы, Кругляковой (Гузько) Наталии Викторовны, публикуются в авторской редакции с некоторыми уточнениями, сделанными на основании найденных подлинных документов.] – Гузько Виктор Иванович – родился 10 сентября 1922 года в городе Кременчуг (Полтавская область, Украина).

Еще маленьким он с родителями переехал в Ленинград, где окончил 10 классов и перед Великой Отечественной войной, 21 октября 1940 года, был призван в армию.

Отец служил в авиационных частях Закавказского военного округа. Начинал на самолетах И-16, дислоцирующихся на аэродроме ст. Насосная (ныне Азербайджан), потом его перевели в авиационную часть в местечко Гомборы (Гомбори, ныне Грузия), где находилась 49-я Школа младших авиационных специалистов.

Папа работал там техником, обслуживал самолеты (как он вспоминал – «подвешивали бомбы»), которые, судя по его стихам, были Пе-2 и Ил-4. А в свободное время активно занимался спортом (волейбол, акробатика). Хорошо пел, участвовал в самодеятельности, был очень музыкальным, писал стихи, даже хотел поступать на литфак. Но «старшие товарищи» его отговорили, так как видели в нем толкового инженера (с первых дней службы он активно участвовал в рационализаторской работе).

Так как отец имел полное среднее образование, а в те времена это было большой редкостью, считался хорошим специалистом и активистом-комсомольцем, то, сдав нужные экзамены, стал офицером, связав свою дальнейшую жизнь с военной авиацией.

В 1943 году папа познакомился в госпитале с Михайловой Лидией Владимировной (медсестра). Они оба были очень симпатичные: у мамы были синие (не голубые) глаза и фигурка как у куколки. 1 июня 1943 года они поженились, а 30 марта 1944 года на свет появилась я – их доченька Наташа.

Затем папу перевели в г. Гори. Из моих воспоминаний – папа везет меня в садик по мосту через Куру. Жили мы недалеко от дома-музея Сталина и рядом, по моим меркам, был Универмаг. Родители жили очень дружно, с любовью друг к другу и, конечно, ко мне. Мне всегда, с раннего детства, уделялось много внимания. У меня было счастливое детство.

В 1949 году папа поступил в Ленинградскую Краснознаменную военно-воздушную инженерную академию (ныне Военно-космическая академия им. А. Ф. Можайского). И мы переехали в Ленинград, где у нас была очень интересная и яркая в культурном отношении жизнь: мы посещали музеи и театры, ходили в кино, а также общались с живущими в Ленинграде родителями отца и его сестрой Еленой, у которой муж был моряком.

Наш дом находился в престижном Петроградском районе на улице им. Лизы Чайкиной (между Большим проспектом и проспектом им. Максима Горького, ныне Кронверкский проспект), поэтому мы часто ходили гулять в чудесный Александровский парк, доходили до памятника героям миноносца «Стерегущий», а потом шли в зоопарк, в к/т «Великан» или в театр им. Ленинского комсомола. Порой совершали и длительные прогулки, добираясь до Эрмитажа и Александровского столпа через Дворцовый мост, а оттуда – на Невский проспект.

Телевизора у нас не было. В тот период всю информацию мы получали из радио, газет и книг. В академии была очень хорошая библиотека. И там можно было взять почитать любую книгу, но те, что были на слуху, давали на руки только на несколько дней, так как желающих их прочесть было очень много. Поэтому по вечерам родители такие книги читали по очереди и, как правило, вслух, разными голосами, что создавало атмосферу театра.

Учеба в Академии на факультете «самолеты и авиационные двигатели» давалась папе легко. И хотя преподаватели всегда его хвалили, однако он никогда не упускал случая узнать что-нибудь новое, улучшить свои знания, повысить квалификацию. Когда он что-то рассчитывал дома, то всегда использовал логарифмическую линейку. И это была моя любимая игрушка, я брала ее в руки, передвигала бегунок и говорила: «Синус-косинус» – не зная, что это такое. Быть может, поэтому, когда я в 1951 году пошла в женскую школу, была там отличницей, имея таких родителей.

В 1954 году папа окончил Академию (диплом №53088 от 26.05.1954), его распределили в Дягилево (г. Рязань), где мы прожили до 1971 года. В 1955 году родился мой брат. Папа начинал инженером авиационной эскадрильи, а к концу службы был уже подполковником, заместителем начальника Летного центра по инженерной части. Он слыл очень грамотным и требовательным инженером и при этом всегда уважительно относился к техническому составу, старался вникать в их заботы и нужды, а они в ответ платили ему тем же.

Папа не только контролировал действия своих подчиненных при подготовке самолетов к полетам, выслушивая их доклады, но и старался вникать в каждую мелочь, непосредственно на месте разбирать сложные ситуации, помогать и словом, и делом. Он никогда не стеснялся сам, засучив рукава, залезть в какой-нибудь лючок с отверткой и плоскогубцами, чтобы там что-то подправить, подзатянуть или поменять. И очень гордился тем, что за время его службы у него не было ни одной авиакатастрофы, хотя за несколько дней до назначения его на должность (сразу после Академии) и позже, когда папа оставил службу, таковые произошли. И это было очень страшно.

В конце службы папа перевелся в УЛО начальником цикла, так как у него от напряженной работы развилась гипертония и мама настояла, чтобы он перешел на более спокойную работу, да и врачи советовали это сделать. В итоге папа уволился из армии 27 мая 1971 года[3 - Сведения о Викторе Гузько из учетно-послужной картотеки // POISK.RE/PERSON/OFFICERS/3201396: Документы Второй мировой войны – Память народа (дата обращения: 11.11.2023).]. Конечно, он был еще молод, но в тот период вышло какое-то постановление, согласно которому вскоре должны были ввести запрет на проживание в Москве и Ленинграде тех, кто ранее призывался из этих городов в армию. Папа поспешил и демобилизовался.

В 1971 году родители и мой брат переехали в Ленинград. В Ленинграде папе в военкомате, когда он вставал на учет, предложили пойти инструктором производственного обучения в Морскую школу ДОСААФ. Папа согласился и с головой ушел в новую работу, со временем заняв должность преподавателя. Мальчишки в нем души не чаяли, очень его уважали и любили, советовались с ним по разным житейским обстоятельствам, писали ему из армии письма, а после службы, вернувшись, приходили к родителям домой со словами благодарности за правильные советы.

Я к тому времени уже была замужем (свадьбу сыграли в 1964 году, когда я еще училась в Институте), а в 1968 году у нас родился любимчик всей семьи – Дима. В том же году Анатолий Петрович поступил в Военно-воздушную академию им. Ю. А. Гагарина, затем мы переехали к месту его новой службы в Дягилево (Рязань), а потом в Зябровку (Гомель), затем Анатолий Петрович поступил в адъюнктуру, так как он окончил Академию с отличием. Он защитился (кандидат военных наук, доцент) и был распределен в 1978 году в Ворошиловград (ныне Луганск), став там начальником кафедры тактики в ВВАУШ. Примерно в 1983 году Анатолию Петровичу предложили поехать на Кубу по линии военного атташата, но потом перенаправили в Афганистан (к счастью, это место кто-то перехватил, хотя там шла война). Диму надо было отдавать в интернат для сотрудников МИДа, но мои родители этому воспротивились и хотели забрать Диму к себе. Это было очень волнительное время, так как там шла война, наш сосед летал в Кабул за грузом «200» и рассказывал нам, как там все ужасно.

В общем, пока у нас было одно да другое, папа после ухода из ДОСААФ в сентябре 1977 года успел поработать на Заводе-ВТУЗ[4 - ВТУЗ – высшее техническое училище при заводе.] при Ленинградском металлическом заводе им. XXII съезда КПСС[5 - Ныне Государственный Санкт-Петербургский Институт Машиностроения (ЛМЗ-ВТУЗ).] в должности учебного мастера, а в мае 1982 года нашел себе работу рядом с домом на фирме «Медтехника». Так как папа был мастер на все руки, то его быстро оценили и поставили на должность старшего инженера по проверке медтехники Приемно-экспедиционного отдела. Жили они тогда на Светлановском проспекте в доме 62 корп. 3, а работа была в соседнем доме. И все было бы хорошо, но у папы случился обширный инфаркт. Врачи посоветовали беречь себя и не нервничать, но как тут было не переживать, если родной сын занимался парашютным спортом, рисковал жизнью, да к тому же после каждых сборов, чтобы снять стресс, стал выпивать.

Мы к этому времени жили с Анатолием Петровичем уже на Чкаловской. И родители решили перебраться к нам поближе, тем более что представился удобный случай, одного военного с Чкаловской распределили в Ленинград. И ему нужно было что-то срочно делать со своей квартирой. Вот этим и решил воспользоваться папа, хотя обмен был непрост, так как наш городок в тот период был закрытым.

Тем не менее в 1989 году мои родители переехали на Чкаловскую и сначала жили у нас с Анатолием Петровичем (Дима пошел по стопам деда, моего папы, окончил военное училище, стал инженером и служил в ЗГВ), потихоньку делая ремонт в своей новой квартире, а когда переехали к себе, то я в обеденный перерыв заходила к ним почти каждый день. Папа очень рвался устроиться на работу. Мы с мамой ездили в Москву, купили ему новые зимние сапоги, хотя он всегда одевался очень хорошо, как и мама, и взяли билеты на концерт Хазанова. Анатолий Петрович помогал с ремонтом, хотя мы оба работали.

Три месяца спустя после переезда родителей, 30 января 1990 года, я зашла к ним домой в обед: папа возился с замком в двери, очень нервничал, так как у него что-то не получалось (Анатолий Петрович в этот день был в Москве в командировке). И вдруг папа побежал и лег на диван, ему стало плохо. Вызвали скорую (тогда сотовых телефонов не было, соседей я никого не знала, пришлось бежать звонить к себе домой, время шло, мы ждали скорую около трех часов).

Приехали врачи, объяснили, что много вызовов, сделали ЭКГ и сказали, что нужна немедленная госпитализация. У родителей квартира была на 12 этаже (они сами так захотели, считая, что никто не будет грохотать сверху ногами). Отца нужно было как-то спустить вниз, соседей дома не было, все были на работе. Мне пришлось бежать на улицу, умолять прохожих помочь: еле нашла нескольких мужчин (дай Бог им всем хорошего в жизни!). Отвезли папу в госпиталь, с трудом разыскала его военные документы, родители их еще не разбирали. Вечером приехал Анатолий Петрович из Москвы, пошли в госпиталь, нам сказали, что он в реанимации, но стало лучше.

А 3 февраля 1990 года позвонили утром из госпиталя и сказали, что моего папы не стало. Мы маме ничего не сказали, пошли с мужем сами в госпиталь. И когда подходили к воротам госпиталя, то увидели выезжающую «скорую», оказалось, что это увозили папу… Я пишу, меня душат слезы… Все на этом. На прощание с папой приехали его сослуживцы из Москвы, звонили из Рязани (Дягилево), из Ленинграда (я им звонила) прислали соболезнования и деньги, хотел приехать папин начальник из Медтехники, но я его отговорила.

У папы были награды: орден Красной Звезды (№3507825 от 30.12.1956), орден Отечественной войны II степени[6 - Гузько Виктор Иванович // 1418MUSEUM.RU/HEROES/ 36855011: Галерея памяти участников ВОВ (дата обращения: 11.11.2023).] (представлен к награде: 06.11.1985)[7 - Юбилейная награда Виктора Гузько // POISK.RE/AWARDS/ANNIVERSARIES/1514853300: Документы Второй мировой войны – Память народа (дата обращения: 11.11.2023).], медаль «За оборону Кавказа», медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (без № от 01.05.1946), медаль «За боевые заслуги» (без № от 15.11.1950), а также юбилейные медали.

Папа был очень светлый, талантливый человек – прекрасный инженер, музыкант, певец (у него был красивый голос), писал стихи, был любящим мужем, замечательным отцом. Ушел такой молодой! Это болит до сих пор… Мама пережила отца на 20 лет, но так и не оправилась, очень тосковала по папе, по Ленинграду. Конечно, ей было тяжело на новом месте и без папы. К тому же они искренне любили друг друга. Как-то Дима сказал: «Если есть любовь на свете, то это у дедушки с бабушкой».

Мой дед – Виктор Иванович Гузько

Стратегический бомбардировщик «ЗМ»

Ту-95 с КСР (из альбома деда)

Дед принимает доклад дежурного по стоянке (ДСЧ)

Силовая установка НК-12МВ и соосные винты

Ту-16 с подвешенными КСР

Самолет «М4» заправщик

Майор Виктор Гузько, в повседневном кителе