Чили не заставил себя ждать, вернулся с работы и нажал тревожный звонок у двери.
– О, Чилийский мутончик. Павлуша, да ты… одичал без нас. Это что за… типа прическа что ли? Да ладно, бороду в барбершопе укладываешь?
Марго выскочила из ванной и оценила гостя снисходительным кивком головы. Чилий Павел Григорьевич освоил новый образ с идеальной короткой стрижкой и щегольской бородой. Джинсы и флисовые толстовки ушли в прошлое, на нем костюм и ботинки, в руках кожаный рюкзак.
– Что-то мне в глаз попало, – прокомментировала девушка. – Наверное, чип какой-то. Что-то вижу, но сразу альтернативную фантастику. Молодой человек, вы дверью не ошиблись? Вам в мужской туалет, он этажом ниже.
– Машуня, очень рад встрече, – расплылся тот в обаятельной улыбке. – Соскучился.
– Чили, ты ли это? Или у него есть брат-близнец от других родителей? Павлуша, работаешь аналитиком в таком уважаемом органе, а логических цепочек так и не научился выстраивать. В толстовке можно с сухарями, в костюме вход только с букетом и бутылкой пятнадцатилетнего коньяка.
– Че сразу пятнадцатилетнего? – сдулся тот и зло швырнул рюкзак на пол.
Содержимое рюкзака не изменилось, те же инструменты и паяльник.
– Мне, между прочим, платили меньше вашего. У вас северные и надбавки за профессиональный риск. А у меня голый оклад. Может мне тоже в оперативники попроситься?
– Бедрами не вышел, – фыркнула Машка, вильнула халатиком и с высоты своей оперативной значимости продолжила: – Таких не берут в оперативники. Нерасторопный, безынициативный, продажный. Променял ты, Павлушенька Морозов, родину на занюханное кресло в департаменте аналитики. В то время как мы буквально купались в жиже настоящей работы, ты вычесывал крошки печенья из бороды.
– Маргондия, что за наезды? Я персонаж в bota2 прокачал. Мы теперь в высшей лиге. Подал заявку в команду Доу, специально шифруюсь с другого адреса. Параллельно наладил связь с ZORO, только деньги плати. Сбор средств в сети организовал на бедную больную девочку Марию Самохвал. Уже двести тысяч собрал тебе на уникальное лекарство с твоих бывших.
– И потратил на костюм.
– Всего четвертину, за работу, – честно признался он. – Купил на торговой площадке с рук, чтобы тебе приятное сделать.
– Сделай мне приятное, – понятливо кивнула она и проорала: – Телефон смени, чтобы вовремя СМС-ки читать! Ты вообще в курсе, что они нас поимели со своим сотрудничеством? Или забыл про нас от головокружительного карьерного взлета?
– Сеструха, хватит тебе. В стане врага тоже нужен свой человек, – заметила Женька. – Чили, там вода в ванной медленно набирается. Метнись, почини.
– Это я мигом, – кивнул парень и растворился в сан узле.
– Может у меня хватит денег ещё и на коррекцию ягодиц? – крутилась Витка у зеркала, но осталась незамеченной, потому что в дверь снова позвонили.
Очень знакомый протяжный гудок.
– Рогачев, как же так? – застонала Смородина и сдвинула дверью беспомощное тело.
– Фу ты, даже отсюда перегаром несет. Сорвал рога Сохатый. Всего четыре часа в Москве, а уже копыта замочил.
– Смородинка, – парень заползал в квартиру на карачках. – А я соскучился. Ик.
Женька легко подхватила несчастного за шкирку и затащила в зал. Досмотр показал, что парень успел добраться только до алкогольной составляющей после того, как обнаружил на своем счету зарплату от Отдела. Выбора он просто не оставил.
– Рустик, все, как заказывал. Уход, врачи, лекарства. Прокапаешься, поработаешь с психологами, – запихивала она его в машину.
– Смородина, я тебя не могу оставить, – пьяно улыбался парень. – Есть у меня серьезные подозрения на счет… ик… Баренцева твоего. Он тебя не любит так, как люблю я.
– Сохатый, все понимаю, не рви душу, – закатила она глаза. – Ревность тоже полечишь, клизма, физраствор…
– А я докажу и спасу тебя, – улыбнулся он и глупо фыркнул губами. – Да, да, не он, я спасу. Все сделаю для тебя. Женя, ты с каждым днем только красивее. Светишься. Любимая.
– Так, все, – хлопнула она дверцей автомобиля и стукнула по крыше. – Зависимый не возвращайся. Отдала в надежные руки. Достал.
Так приятно раствориться в кровати, опустить голову на нормальную подушку, прикрыться одеялом на основе синтепона, а не подсохшего можжевельника, вдохнуть сухой воздух квартиры и провалиться… в море.
Во сне Женька снова плавала, это почти наваждение, не хочется возвращаться в реальную жизнь. Кожей она ощущала приятную тугую тяжесть воды, касание хвостом тёплого течения, покалывание от внутренних неприметных водоворотов. Она слышала звуки моря, ворвалась в стаю касаток, распугала их одним своим присутствием, погналась за одной и проснулась на зов будильника.
Женька привычно залезла не шведскую стенку, утренняя разминка. Любое упражнение давалась настолько легко, словно она не отжималась, а прогуливалась. Вот что работа на природе творит, выносливость на предсоревновательном уровне, пик формы, удовольствие от собственного тела. Сегодня обязательно нужно съездить в бассейн с морской водой и купить абонемент. В планах посетить Каспера, купить билеты на хоккейный сезон, съездить в магазин за протеином, сопроводить Витку в клинику пластической хирургии, по пути…
– Я надеюсь, вы уже в пути на работу? – раздался в динамике голос Егора. – Почему Самохвал трубку не берет? Смородина, я плохо доношу информацию? Сегодня рабочий день, жду всех в 8.30 на планерке. Что не ясно?
Женька поморщилась и оглянулась в коридор. Она вставала по-спортивному рано, многолетняя привычка. Успела размяться, полежать час в ванной и перехватить заветренные суши в холодильнике. Сеструхи ещё спали, в планах отдых до полудня, раньше их даже подносом с завтраком и шампанским не добудишься.
– Пятница же, чего сразу? – обиженно бурчала она.
– У вас нет выходных, дни недели забудьте навсегда! – вибрировала трубка. – Календаря для вас больше не существует!
– Егор Игоревич, Рогачев того, отбыл на реабилитацию…
– Реабилитационный курс уже закончен. Работать нужно, – рявкнул тот.
– Мм… Виталине Андреевне срочно нужно к маммологу. Женский доктор, дело святое, – отмазывала она Сеструху. – Тех осмотр назрел, в смысле, диспансеризация. И мы с ней. Гинеколог, маммолог, косметолог…
– Я – маммолог! – многообещающе прорычал тот. – И гинеколог в одном лице. Осмотрю сразу после планерки. Всех троих. Четверых, Лидию Александровну не забываем. С собой полотенчики и носочки прихватите!
– И это, у Марии Андреевны несколько важных встреч…
– Устраивает, у нее сегодня плотный график. Смородина! – рявкнул он. – Я у подъезда. Со мной Рогачев и Шаталова. Живо спускайтесь.
И бросил трубку.
Глава 2
Маргоша закатила глаза, громко всосала остатки кофе с кокосовым молоком, поковыряла острым коготком меж зубов кокосовую стружку от пенки и продолжила:
– … помочился в бутылку… нет, в три бутылки из-под коньяка в целях диверсии. После чего в дом залетел огненный шар. Мы похватали, что мать родила, и с помощью ног и известной всем нецензурной лексики покинули гостеприимную пещеру змия Горыныча. Прошу занести в протокол, что я была против.
– Самохвал, соблюдаем рамки деловой этики, – шикал Лебедев. – Против чего?
– Против всего.
– А конкретнее?
Химера провела игривым коготком по краю стакана с бывшим кофе и закинула ногу на ногу:
– Например, против того, чтобы Мерло Оливкович на меня так пялился.
– Мершод Олимжонович, начальник первого департамента, – нетерпеливо поправил Егор. – Интересно, и отчего он на тебя так укоризненно смотрит? Может потому, что в его департаменте с некоторых пор забот прибавилось? Вот такая кипа жалоб и претензий! – взревел Лебедев.
– Мне то что, я работаю в шестом департаменте, у нас ни одной жалобы, все счастливы, что наводит на мысль…
– Маргоша, не трепли нервы. Без того отдел лихорадит, половина персонала с псориазом. Ты рассказала все, что произошло в деревне Горра?
– Нет, Егорушка. Забыла самое главное, – ласково пропела девушка. – Я там крылья потеряла.
– В смысле?
– В самом прямом смысле, – вытаращила она глаза. – Смородина меня с крыльями принесла. Есть свидетели, у меня крылья при себе были. Две штуки, правая и левая, темненькие, чуть прозрачные. А теперь их нет? Сперли земноводные.
– Самохвал, ты что, издеваешься? – устало рычал он.
Устали все. Рабочий день начался не с планерки, а с допроса. Каждого участника спец операции развели по разным комнатам и с пристрастием допросили. События последних двух месяцев восстанавливали по крупинкам, сопоставляли сведения всех сторон, в том числе со стороны партнеров, то бишь драконьих гнезд. Основные слушания еще впереди, пока собирали информацию, улики, фото и видео материалы, если такие имели место быть.
– Маша, – Егор поставил стул и сел ровно напротив девушки сразу после того, как Мершод покинул переговорную комнату, – ты должна понимать, что нам важна каждая деталь, и ровно для того, чтобы вас защитить. А ты мне про крылья.
– Хорошенькое дело, у меня крылья сперли, а я должна оправдываться. Лебедев, в чем суть претензий? Деревню Горра тоже мы?
– Спровоцировали войну. Как бы наши партнеры не сошлись на том, чтобы нас и обвинить. Теперь улавливаешь суть?
– Не совсем, – кривлялась она.
– Рано или поздно драконы меж собой договорятся. А виновные понесут наказание. Как думаешь, кого проще назначить виновным?
– Мы со Смородиной вообще не при делах…
– Смородина неожиданным образом тоже окажется непричастной. А вот беспризорная химера, у которой нет хозяина, и которая без приглашения заявилась в чужой дом…
– Где ее приняли и накормили, – добавила Марго. – Смею заметить, добровольно и с большим почтением, на десерт клубника…
– … вполне подходит под образ злоумышленницы, на которую можно списать все грехи, – подытожил Егор. – Поэтому нам нужно тщательно отработать твое алиби. Почему ты выпрыгнула из лодки? Почему с твоим приходом начался пожар? И так далее. Понимаешь, о чем я?
Маргоша раздраженно застонала и сползла в кресле до уровня «лежа».
– У нас есть доказательства. Они сами сбросили сообщение, что ты ждёшь нас у водопада. Заманили в ловушку.
– Ну, и где этот телефон? Утопили в реке. И даже если так, ты думаешь в мессенджере так сложно удалить отправленное сообщение? Тем более телефон не ваш, вы ещё и телефон выкрали.
– Слушай, Лебедев, деревню мы не жгли, на перерождение драконов не отправляли. Что значит спровоцировали? Они взрослые дяденьки, им сотни лет, своей головой думать нужно. Сами на Баренцева ополчились, а теперь бумаги катают. У нас железное алиби, мы работники горного института, искали золото, проводили геологоразведку. С нами доктор и эколог. Да, лодку снесло течением в водопад. Со всяким бывает. Я выпала из лодки от счастья, радости бытия, единение с природой и так далее. Смородина меня спасала, она пловчиха, КМС по плаванию. Из водопада попали в озеро, а дальше добрались до ближайшего поселения людей в поисках помощи. Больше ничего не знаем. Можно уже в туалет сбегать? Витке личный рабочий стол выдали, а я сижу здесь, как чужая.
Шестой департамент, специализирующийся на четвертом европейском гнезде, разместился в отдельной огромной комнате со стеклянными перегородками. Большие панорамные окна Отдела выходили на набережную Москвы-реки в районе Ленинской слободы. Великолепный вид на зимний город и серое небо. По реке проходили баржи и белые прогулочные катера, на эту картину можно смотреть вечно с чашечкой кофе в руках и невольно медитировать.
Маргоша на раздачу столов для новых сотрудников не успела, ее отпустили самой последней, у окна уже сидели Смородина и Рогачев, друг напротив друга и молча таращились на суету улиц белого города.
– Сохатый, че за дела? Я у окна, – рявкнула Маргоша. – Скидывай с подоконника копыта.
– Не Сохатый, а Рустам Сергеевич, – беззлобно огрызнулся он. – Отвали, Самохвал. Мне окно не нужно, я напротив Смородины, и это не обсуждается.
– Чего?
– Садись рядом, Сеструха, – подала голос Женька, не сводя глаз с темных разводов на глади воды, которые остаются после теплохода. – Я тебе стол заняла.
Женька в который раз набрала номер Кая, но ответ не изменился. Абонент вне зоны действия сети. Он ушел на метаморфозу, и словно нет его на этом свете, а этот голос в трубке – связующая ниточка с ним, действует на нее успокаивающе.
Маргоша недовольно разместилась в офисном кресле и зло уставилась на Рустама.
– Чет ты быстро реабилитировался, алкомастер. Что с тобой там делали, что ты даже причесался?
Рогачев действительно рвал шаблоны, после вчерашнего срыва он быстро пришел в себя и испытывал лишь чувство недовольства собой, скромно сидел напротив Женьки и погружался в собственные нерадостные мысли.
Вокруг пяти новых рабочих мест уже суетился Чили, подключал их к сети и настраивал приложения. Витка сразу вышла в интернет и погрузилась в изучение медицинских клиник.
– Нет, вы прикиньте, деревню Горыныча тоже мы, – ворчала Самохвал. – Я ещё должна доказывать, что была там сугубо против своей воли. Павлуша, лапы убрал.
– Я кабель подключаю.
– То, что ты кобель, не обсуждается. А вот то, что ты подключаешь его к моим ляжкам, это уже перебор. Лидуха, на разведку уже метнулась? Где здесь столовка?
– На втором этаже, там же, где спортзал. Мы с Евгенией Баюновной и Рустамом Сергеевичем купили абонементы. Там сауна и бассейн. Она теперь мой личный тренер.
– Пф… значит, я пропустила самое скучное, – фыркнула Маргоша. – Народ, предлагаю отпраздновать наше триумфальное возвращение в Москву грандиозным шухером где-нибудь на теплоходе. Завтра выходные, суббота в салонах красоты, а воскресенье… О, явился. Давно не виделись. Егорушка, признайся честно, нашими трудами тебе достался самый спокойный департамент. Маешься от безделья?
Лебедев вызвал всех на обещанную планерку и заперся с незнамками в отдельной…
– Приговорной комнате, – стенала Машка и сразу сползла в кресле.
– Коротко и по существу, – запевал Лебедев. – Мы в полной заднице. На нас катают жалобы три гнезда. Наше гнездо молчит, ни одной встречной телеги. Эдак мы признаем, что по нашей вине все проблемы.
– А может Симеон Ионович заболел? – предположила Смородина. – Ты говорил, что помимо младших на перерождение ушли несколько драконов. Может их адвокат…
– В гнезде Кая на метаморфозе один, – ответил Егор Игоревич. – Только Младший пострадал. Остальные живы, здоровы и счастливы. Что в корне отличается от других гнезд. В первом департаменте шесть драконов на метаморфозе, во втором семь, в третьем ещё три. Противостояние вышло на новый уровень, черные дрались, как звери, причем целенаправленно жрали себе подобных, отправляя на перерождение каждого. Количество погибших химер: пять в первом департаменте, ну и штуки по три-четыре в двух последних. У Кая тоже минус, пока не объявили сколько.
– Ничеси.
– Может им реально пофиг, – Рогачев закинул на стол грязные кроссовки сорок пятого размера и приложил ко лбу холодненький корпус проектора. – Со спец службами они не работают, сам говорил. Ну, и что с ними сделают? По судам затаскают? Да хоть расстрельная статья, рептилоидам по барабану.
– А кто в гнезде становится Младшим, пока главный на перерождении? – интересовалась Женя.
– Хороший вопрос, – кивнул Егор. – Ждём на него ответ от каждого гнезда. Для начала нам бы дипломатов восстановить. Все трое тоже выбыли, а четвертого и не было.
– А кто доносы строчит, тот и дипломат, – хмыкнул Рустам.
