– Как это ты не заявляешь! – громко сказал, входя в комнату, Сарычев. – Если мы будем бандитам все прощать, то их столько разведется… Нет, прощать мы не будем!
Девушка быстро вскинула на него голову, взглянула и тут же снова опустила. Сарычев сразу определил, что она из деревни, забитая, перепуганная. Такой что угодно внушить можно. Он решил, что повезло ребятам, что нарвались на такую.
– Успокойся, успокойся, – продолжил он, стараясь говорить доброжелательно. – Идем ко мне в кабинет, сейчас все запишем…
На Мишку со Славиком он не обращал внимания, и они молчали.
– Я не хочу заявления, – упрямо повторила девушка.
– Почему так? – сделал удивленное лицо Сарычев. – Совершено преступление!
– Не хочу, – тихо, но твердо, прошептала девушка.
– Как тебя зовут? – совсем ласково спросил Сарычев, начиная понимать, что ошибся, решив, что им повезло с девчонкой. Забитая, но упрямая. Упрется, не напишет заявления, и все сорвется.
– Валя…
– Ты, Валюша, не бойся. Он теперь не достанет тебя. Решетки у нас крепкие… А вы кто такие? – Сарычев сделал вид, что только что обратил внимание на Мишку и Славика. – Это вы задержали преступника?
– Да, да, мы! – дружно закивали бандиты.
– Ну что, товарищ лейтенант, – обратился Сарычев к дежурному, – совершено преступление, опросите свидетелей, потерпевшую, оформите все, как положено. А Валя завтра успокоится и решит – писать ей или не писать заявления. Правильно, Валюша?
Девушка не ответила, только всхлипнула.
– Так, что произошло и как? – спросил Сарычев.
Валя молчала, опустив голову. Ее рыжие волосы закрывали лицо. Сидела она, сжав колени, натянув на них грязное порванное платье, скукожившись, маленькая, жалкая. Сарычев, глядя на нее, почувствовал раздражение. «Дура недоделанная! Ее изнасиловали, а она, сука, молчит!». Он перевел взгляд на Мишку, и тот заговорил:
– Идем мы, эта, со Славиком по лесопосадке, слышим шум, крик, а там этот хмырь, – показал он рукой на дверь. – Мы туда, а он, эта, на ней… услышал и удирать! Ну, мы его, эта, скрутили! И вот привезли, – указал он рукой на девчонку. – Жалко ее!
– Конечно, жалко! А кому не жалко! Уничтожать бы таких сволочей на месте без суда и следствия, – выругался Сарычев. – Ладно, вы все запишите подробно, в деталях… Валя, а ты откуда возвращалась? Или с ним была?
– Мы с работы шли, – буркнула Валя, не поднимая головы.
– Значит, ты не одна была? Кто еще с тобой был? Куда он делся? Или ты с ним шла с работы?
– Мы с Ленкой шли, с маслозавода… С Ленкой Лагиной…
– Понятно. Ты и Елена Лагина возвращались с работы с маслозавода. Записывайте, товарищ лейтенант!
– Отчество твоё как и фамилия? – спросил дежурный.
– Покровская Валентина Николаевна…
– Итак, шли вы с работы… Дальше?
– Идем… А тут из кустов кто-то… как прыгнет… схватил меня… – Девушка снова зарыдала.
Сарычев подошел к ней, похлопал по спине ладонью, успокаивая.
– Ладно, ладно, все позади, не реви!.. А Ленка куда делась?
– Убежала…
– Понятно… Записывай, – кивнул он дежурному. – Он схватил тебя, повалил, платье порвал? Так?
Девушка рыдала и кивала, всхлипывала:
– Ду-шил… и-и… насиль… ничал…
– Душил?! – воскликнул радостно Сарычев. – Это важная деталь! – повернулся он к лейтенанту. – Отметьте это непременно. Важнейшая деталь!.. Ты у него не первая жертва… Слышала, наверно, как какой-то подонок месяц назад также девчонку изнасиловал и задушил. Все Уварово шумело… Тоже так выскочил из кустов, схватил, изнасиловал и задушил! Ах, сволочь, попался, наконец!
– Он говорит… не он… подстроили… – всхлипнула Валя. – И он с галстуком, а у того не было. Я видела…
– Кто не он? Кто подстроил?
– Ну, тот…
– Товарищ капитан, – пояснил дежурный лейтенант, – насильник-то зам редактора нашей газеты Анохин. Вы знать его должны…
– Да-а! Анохин! – воскликнул Сарычев, стараясь показаться пораженным. – Не верю! В такое поверить невозможно!
– Он говорил… тут… чего-то он раскопал на фабрике, вот его и хотят посадить! – Дежурный выразительно показал глазами Сарычеву в сторону Мишки, намекая, что тот сынок директора фабрики.
«Накладочка! – похолодел Сарычев. – Надо было на насилие Мишку направить, а Васька здесь бы справился. Ай-яй-яй!.. Болваны! – выругался он про себя. – Зачем же они его в дежурку тащили? Надо было сразу в изолятор!».
– Ничего, завтра разберемся! – бодро ответил он лейтенанту. – Ты видел хоть одного преступника, который бы сразу признался, а не валил на других? Все они крутиться начинают, ходы искать, версии придумывать… А этот не дурак, еще поводит нас за нос… Ты записал все? Как появились эти ребята, как он убегал, как поймали… Ну-ка, дай-ка я прочитаю… – Сарычев взял лист у дежурного, пробежал глазами. – Все вроде так… Валюша, посмотри и подпиши! Происшествие мы обязаны зафиксировать, ничего не поделаешь… Подписывай, и мы тебя домой отвезем…
Девушка взяла листок дрожащими руками. Он затрясся в ее руке, зашелестел в наступившей тишине. Сарычев напрягся: подпишет – не подпишет?
Видела ли строчки Валя, понимала ли их в своем состоянии? Смотрела, смотрела на шелестящий листок, медленно положила его на стол. Неужели не подпишет? Силой не заставишь!.. Валя потянулась за ручкой, подержала ее над листком… и подписала. Сарычеву хотелось схватить лист со стола, спрятать. Он еле сдержался, чтобы не выдохнуть с облегчением.
– Возьмите, – кивнул Сарычев лейтенанту, указывая на лист. – Я сейчас…
Он вышел из дежурки и направился в свой кабинет на второй этаж, чтобы позвонить Долгову. Понимал, что секретарь райкома теперь измучился в ожидании, да и посоветоваться надо, как быть с девчонкой? Во-первых, неизвестно напишет ли она заявление, скорее всего, не напишет. Это усложнит дело, как судить, если потерпевшая не имеет претензий. Но все же это полбеды! Главное, во-вторых, даже если напишет, то брякнет на суде, что не уверена, что именно Анохин ее изнасиловал, расскажет, что он говорил, что его подставили из-за директора фабрики. Все шито белыми нитками! Все не просто! Вся придуманная интрига трещит по швам.
Все это Сарычев рассказал Долгову.
– Что ты думаешь делать? – спросил секретарь райкома сердито. – Завязал узелок, развязывай!
– Один выход… – вздохнул Сарычев.
– Какой?
– И девчонку, и его…
– А завтра и тебя, и меня…Так?
– Девчонка потрясена… от позора она покончить с собой готова… Так бывает! Ну, а он… Такие перспективы перед ним открывались, и вдруг все рушиться… Тоже нервы могут не выдержать. И он повесится… в камере…
– Погоди, думаю, – сказал Долгов.
Помолчал.
– Девка может… Это достоверно… Но чтоб свидетели были…
– Будут.
– И правдоподобно… А он нет… Он же в камере, без шума не сделаешь… Лишние свидетели!.. Нам не поверят… В Тамбове возможно, а у нас нет… Завтра его затребуют в Тамбов… И пленка нам нужна, пленка… Надо узнать, не передал ли он ее кому?
– Если будет суд, он и на суде будет гнуть свое… Все расскажет!
– До суда надо дожить!.. Впрочем, и не такие ломались… Зиновьев с Бухариным покрепче были, а что подписывали. Это уж не твоя забота… Действуй!
Ободренный Сарычев вернулся в дежурку. Выход хороший найден! Если девчонки не будет, то подруга ее Елена Лагина все достоверно распишет на суде, даже Анохина узнает. Когда его из камеры привезут на суд, у него видок будет еще тот, ничего интеллигентного не останется. Такая бандитская рожа будет! Чтобы он ни вякал на суде, кто ему поверит.
– Так, – сказал он в дежурке, – давайте сначала Валюшку домой отвезем, чего ей здесь томиться? А потом уж вы собственноручно опишите, как дело было…
– Позвать сержанта Новикова? – спросил дежурный. – Он отвезет?
– Я сам… На своей… Вдруг вызов срочный, а дежурной машины нет. Я с ними отвезу, – указал Сарычев на Мишку со Славиком. – Пошли!
В машине всю дорогу была тишина. Все молчали. Возле пешеходного моста через железнодорожные линии неподалеку от вокзала Сарычев вильнул, сделал вид, что объезжает яму на дороге, переключил скорость, быстро и незаметно выключил зажигание и тормознул. «Москвичок» его дернулся и заглох.
– Что это с ним? – пробормотал Сарычев, вылез из машины и поднял капот. Сделал вид, будто осматривает, а сам снял провода с двух свечей. Закрыл капот, вернулся в машину и начал крутить стартер. Машина чхала, но не заводилась.
– Ну, зараза! – выругался Сарычев, снова вылезая из кабины. Он покопался немного в капоте и крикнул: – Ремень потеряли!.. Славик, помоги поискать. Он где-то рядом слетел… Славик вылез из машины. Они отошли немного назад, и Сарычев шепотом быстро объяснил, что нужно делать. Вернулись, снова покопались в моторе.
– Нет, без ремня не обойтись, – с горечью сказал Сарычев и выругался, пнул колесо. – Зараза!.. Ребята, тут недалеко осталось, минут двадцать. Проводите Валюшу, а завтра я жду вас в милиции… Не в службу, а в дружбу…
– Я не пойду с ними! – вскрикнула девушка испуганно. – Только с вами! Или я здесь ночую, в машине.
– Чего ты боишься? – притворно удивился Сарычев. – Они же тебя спасли! – А про себя выругался: «Ну и капризная, стерва!.. Еще чуть и я своими руками ее задавлю!».
– Нет, нет, без вас я никуда не пойду!
– Раскурочат машину, – вздохнул Сарычев, принимая решение.
«Приказывать-то легко, – подумал он. – А вот как самому… Назад пути нет!».
– Хорошо, я пойду с вами!
Он запер машину, и они стали подниматься по бетонным ступеням на высокий мост.
«Хорошо, что в Уварово железная дорога не электрофицирована, – подумал Сарычев. – За провода не зацепится!.. Да, приказывать легче!». Сердце его, чем выше они поднимались, тем сильнее билось. Он смотрел вниз, не приближается ли поезд, нет ли движущихся вагонов, чтобы сбросить не на голые рельсы, а под поезд. И еще смотрел, нет ли пешеходов? Было пустынно. Сопел неподалеку тепловоз, фыркал, скрипели лениво где-то вдали железные колеса, стукали важно, но в полутьме не видно было поблизости движущихся вагонов. Под мостом на крайних дальних путях стояли два грузовых состава. Поднялись наверх, двинулись по широкому бетонному мосту с высокими железными перилами. Сарычев взглянул на Славика: пора. Тот приотстал, и вдруг сзади изо всех сил ударил девушку по голове, оглушил, обхватил руками, приподнял. Мишка растерялся, не понял, стоял, разинув рот.
– Помогай! – крикнул ему тихо Сарычев.
Мишка не знал, что делать, а у Славика не хватало сил одному перекинуть девушку через перила. Тогда Сарычев сам схватил ее за ноги и кинул их на перила. Славик толчком сбросил девушку вниз. Они стояли, смотрели, как удаляется, летит вниз, развевается рваное серенькое платье. Им показалось, что падала девушка вечность. Удар о рельсы был глухой, почти не слышный здесь, наверху. Они кинулись по мосту, по ступеням вниз. Бежали молча. Гулко стучали ногами по бетону. Мост гудел, дрожал под ними. Слетели, спрыгнули с платформы на пути, бросились, прыгая через рельсы, к неподвижному серому бугорку. Издали казалось, что на рельсах лежит куча рваного тряпья.
Девушка не шевелилась, лежала на боку. Крови в полутьме не видно. Сарычев взял ее за кисть, стал щупать пульс. И с ужасом нащупал. Палец явственно ощущал слабые толчки.
– Жива! – шепнул он и ногой подтолкнул к Мишке камень. Их много валялось меж путями. – Бей! – указал он на висок девушки. – Быстрей!
Мишка медленно поднял камень, растерянно глядел на капитана: не отменит ли он приказ.
– Давай! – яростно крикнул шепотом Сарычев.
Мишка взмахнул рукой, опустил на висок девушки камень. Потом ударил еще раз изо всех сил.
– Довольно! Понесли в машину!
– Куда теперь ее… – прошептал Мишка. Он не понимал, зачем нужно было убивать девку.
– В больницу… видишь, не выдержала позора, прыгнула с моста, – сердито сказал Сарычев. – А мы не углядели! Откуда мы знали, что у нее на уме… Шла спокойно, и вдруг…
14. Долгов
Рано утром Долгов позвонил в Тамбов Климанову и быстро рассказал о происшедшем за последние сутки. Климанов только крякал, когда слушал очередной поворот событий.
– Не надо бы по телефону… – выговорил он наконец.
– Понимаю, но дело срочнейшее. Как быть с Анохиным? Он первому же следователю все расскажет… Здесь он не пешка. Поверит – не поверит следователь, а бумагу составит и в дело пришьет. Не один читатель найдется…
– Срочно его сюда, сию минуту отправьте с серьезным сопровождением. Комнату его опечатайте! Нам нужна пленка. Здесь он скажет, где прячет!
– Мы всю комнату обшарили…
– Видно, плохо шарили… Везите его в Тамбов. Слишком серьезное дело для районной прокуратуры… Постарайтесь не афишировать насилие и самоубийство девушки…
Долгов положил трубку и тут же набрал номер телефона Сарычева.
– Сейчас же, срочно отправь Анохина в Тамбов. Усиленный наряд в «воронок» и сам на машине следом! Всю дорогу глаз не спускай, понял? Пока своими глазами не увидишь, что он попал по назначению, у меня покоя не будет. Вопросы есть? Действуй!
Сарычев немедленно собрался, и через полчаса «воронок» с Анохиным выезжал из ворот милиции. Его сопровождала черная «Волга» молодого начальника милиции.
В это время секретарь райкома принимал в своем кабинете редактора районной газеты Василия Филипповича Кирюшина. Пришел тот по своим делам. Сидели, разговаривали.
– Твой заместитель меня ошеломил утром, – горько качнул головой Долгов. – Оглушил прямо! Ты в курсе?
– Звонил он мне вчера из Тамбова, обрадовал, – улыбнулся Василий Филиппович. – Я посчитал, что это вы его рекомендовали… Он парень способный, большая дорога…
– Какая дорога! – воскликнул, перебил Долгов. – Кончилась его дорога! Мне из отдела милиции только что позвонили: изнасиловал он девку ночью, арестован!
