Анастасия Максимова "Курсанты – 4"

Курсанты – 4
Анастасия Максимова

Казалось, только вчера Семен Семеныч вывалился из ковша, а первый бабник института – выпускник Литвин обратил внимание на простую Машу Копылову. Только недавно Диана люто ненавидела Олега и со слезами на глазах драила туалеты… Времена меняются (только мытье туалетов остается) и уже четвертый курс! Курсанты не перестают удивлять и радовать, а чем, вы узнаете дальше…

Максимова

Курсанты – 4

Глава 1. Андрей Изворотов

– Нам будет вас не хватать, товарищ курсант.

Я криво улыбнулся. Не мог сказать того же о руководителе своей практики. Боюсь, общение с ним напрочь отбило у меня всякое желание идти работать в райотдел. Права была Маркевченко – зря я отказался от места в управлении.

Мне мужики с кафедры отца предлагали пойти в УВД, мол договорились бы, решили. Рассказывали, что там проще, это и оттолкнуло. Я сразу ответил, что не вижу в этом никакого смысла, да и их напрягать такими просьбами не хотелось. Зачем? Всего же два месяца. Интересно было, как оно на земле, в простом районном отделе, куда меня распределил беспристрастный жребий. Приключений захотелось и всякой развлекухи. Развлекся, получите, распишитесь.

– Вы подписали мне журнал практики? Я могу забрать его?

Уперся в матерого опера взглядом. Вообще по учебе мне надо было в следствие идти. Факультет-то следаков, да и в целом наше направление. Но тут фамилия Изворотов сыграла со мной злую шутку.

Как увидели сынка бывшего начальника кафедры ОРД, так все. Тушите свет. В глазах у местных оперов загорелся шанс возмездия, или что им там в голову ударило. И пусть многие из них потом поостыли, узнав меня лично, но…

Короче, практика у меня оказалась приближенной к реальности. Это вам не на парах сидеть и думать, будет ли являться проникновение вантузом изнасилованием. Как бы я не любил уголовку, все равно этот предмет немного оторван от действительности. Да и мне тут столько раз уже говорили, что знаний в институте никаких не дают, и всему-то нас переучивать надо после недалеких преподавателей, не нюхавших настоящих протоколов!

Хотя, по моим наблюдениям, уголовный процесс пригодился. Очень даже. Потому что мне не давали сложных заданий, а вот на всякое принеси-подай, бесконечное копирование материалов и прочее…

Я, конечно, сам виноват. Один раз заметил в материалах косяк и все, во мне признали лицо, отягощенное интеллектом, то есть способное на что-то, кроме бездумного выполнения приказов. Там и подвалило работки. «Глянь материалы» и «Если пристанут потом, практику не подпишу» стали стандартными фразами, сопутствующими моему нахождению в райотделе. Меня так загрузили, что иногда домой приползал ночью, забывая, что это не полноценная работа.

В итоге мой график напоминал жуткие американские гонки. И тот факт, что я всего лишь курсант и должен работать в нормальном режиме, никого не смущал. Но все, и хорошее, и плохое, имеет свойство заканчиваться. Скоро первое сентября, мне был нужен этот дурацкий журнал практики, подписанный руководителем, который я, как не в себе, заполнял несколько ночей подряд, и поэтому я тут. Хотя аккурат тридцать первого июля отключил телефон. Потому что прекрасно понимал, что для мужиков, работающих в райотделе, такого понятия, как окончание практики и заслуженный каникулярный отпуск, в принципе не существовало. Они моим маневром были недовольны, но возражать не стали, просто не нашли что сказать.

Теперь я шел с заветной бумажкой, чтобы отметиться в институте. Это ежегодная фишка такая, чтобы курсанты не расслаблялись сильно после отпуска аж в тридцать дней. Построение хоть и было по гражданке, но все равно отдавало предстоящими фишками «здравия желаю». К четвертому курсу мы поняли и что бороться с этим бесполезно. Главное не залетать, кстати об этом…

– Где баян, Семен? Я давал тебе его под честное слово. Только не говори, что ты его забыл.

Груша смотрел на Семена зло, но с каким-то плохо скрываемым отчаянием. Мол, я так и знал, что попаду в этом случае. Собственно, мы это тоже знали. Даже спорить не стали, потому что все, как один, бы сделали ставки против Семы.

– Товарищ майор, но он уже скоро приедет! Я не забыл. Я просто не дотащил…

Умению выкручиваться и представлять все так, словно «А чё такого?», у Иванова можно было поучиться. Как он вывалился из дырки, уже стало местным гимном слабоумию и отваге. Парочка первокурсников со второго факультета уже пробовали применить эту фишку на деле. Но это надо быть Семен Семенычем, чтобы беззастенчиво и с только ему свойственной наглостью заявлять такое в лицо высокому руководству.

– Андрюха, дай списать, а? Я вообще в душе не знала про этот дневник практики!

Диана, как всегда, возникла из ниоткуда и без «привет» и «пока» с порога заявила о своих желаниях. Я почти не удивился. Наши стояли в сторонке, как и положено ленивым, познавшим эту жизнь четверокурсникам. До них Белозерова тупо не дошла.

Я посмотрел на нее. Довольная, загорелая, насколько мне известно прошедшая практику с легкостью. Хотя это со слов всяких сплетников.

– Диан, мы же с тобой в разных местах проходили. Давай, колись, как ты собираешься устранять эту ма-а-аленькую оплошность.

Она закатила глаза, встала рядом в свою излюбленную удобную позу и скрестила руки на груди. Ну все, сейчас будет краткий экскурс по мотивам их практики.

– Да какая кому разница? Я изменю вводные и все. Наш руководитель вообще все мне подпишет. Я же не Волобуева.

Ее глаза интригующе сверкнули. Но она ошиблась, для местных сплетен и вопросов что же там такого между руководителем практики и Викой я был слишком ленив.

– Ну ладно, держи.

Протянул ей папку с заполненными документами. Нет, на самом деле я ее понимал. Сам узнал про эту отчетность дней десять назад. Кафедра криминалистики написала Сохину сообщение, мол, вы же не забыли про отчеты. И тут вся группа вздрогнула.

Потому что какие в задницу отчеты? Они прикалываются? Но нет, кафедра на полном серьезе скинула нам документы, которые мы должны были вести и заполнять все два месяца. Ну здрасьте! Хорошо хоть не в сентябре, когда мы все приехали.

Иногда такое отношение преподавателей подбешивало. Потому что это свинство. Как потом все подписывать и у кого? Насколько я знал, ребята даже сами за руководителей расписывались. С печатями проще было, пришел в любую дежурку и все. Там, в отличие от наших, понимающие люди работали. Да и пофиг им всем на этот дневник практики. На земле народ другими категориями мыслит. Там ты словно попадаешь в неприглядную реальность. Она отрезвляет, разбивает в дребезги розовые очки. По крайней мере так было со мной.

Я оглянулся по сторонам, пока Диана прятала в сумку мою папку с журналом практики. Как всегда. Принести сказали, а сами даже не спросили. Потихоньку два четвертых курса уже выстраивались на построение. Вон наши стоят.

Сохин пытался командовать ребятами, которые явно соскучились после трехмесячного перерыва. Ничего, это ненадолго! Скоро все вернется на круги своя. Все девчонки почему-то кучковались возле Волобуевой, которая что-то эмоционально рассказывала, что для нее вообще было не характерно. Иванов все еще огрызался с Грушей, сдавая отпускное. Многие только подходили, принимая на большом плацу подобие строя.

Так странно, теперь сюда приходить. Как к себе домой. Даже облегчение какое-то после этих нескольких месяцев работы на земле. Все родные, все свои.

Теперь мы тут на полгода самый старший курс. Пока пятикурсники не вернутся со своей практики. Типа старшие. Диана выдернула меня из размышлений:

– О! Кстати, там рыжая твоя. Гляди-ка. Прям прикольная девчонка, ты смотри, не упускай возможность.

Я на автомате повернулся. Действительно, она. Стоит, как всегда, с кем-то спорит. Она бегала от меня несколько месяцев и делала вид, что ничего не случилось. Даже забавно. За всеми свадьбами, рождениями, а потом и особыми условиями моей практики я совершенно забыл какая она живая, активная. Поймал ее взгляд, и она покраснела. Ладно уж, Катька, поздно вспоминать глупость, что я ляпнул тогда. Я не Литвин, на героя-любовника не тяну.

В моменте может и было интересно, но момент был упущен. Хотел что-то съязвить Белозеровой, потому что нечего меня подлавливать, как она сама оказалась в гуще событий. Точнее…

К ней подкрался Олег и беззастенчиво, безо всяких прелюдий обнял. Конкретно так, отчего у нашей словоохотливой и упрямой Дианки глаза стали как блюдца.

Я усмехнулся. Наконец-то нашелся хоть кто-то, кто ее укротит.

Ну вот и начался прекрасный четвертый курс! Нам предстоит множество веселых моментов, а так же новостей! За два месяца практики у ребят многое изменилось…

Глава 2. Вика Волобуева

Ну нет! За что мне такое?!

Я смотрела с досадой на девчонок. Особенно на Настю Маркевченко, которую сейчас хотелось придушить, как гонца с плохой вестью.

– Ты же шутишь? Он же молодой! Ну какой специалист?! Он не может принимать у нас практику!

– Молодой, а уже начальник отдела. И не где-нибудь, а в УВД! Вообще говорят, что он у нас будет приходить вести некоторые пары по предварительному следствию. Спецпредметы.

Я застонала. Только этого не хватало! Если все так, как говорит Настя, а скорее всего все действительно именно так, Маркевченко редко когда воздух сотрясает. А это значит…

– Так что, Вика, зря ты его подначивала и бесила всю практику. Журнал-то он тебе подписал, а вот что может устроить, если преподом станет…

Нет, я, конечно, очень люблю нашу всезнайку. Глубоко в душе. Но иногда она своей осведомленностью и очень важным мнением бесит. Я сама понимала, что проблемы будут!

– А что случилось-то? Вы так и не рассказали…

Алена стояла и недоумевала, Маша тоже хмурилась, явно не понимая в чем дело. Но я не собиралась посвящать их в свою «небольшую» проблему. Хватало того, что о ней знали сестра, Диана и вездесущая Настя. Но не успела я и слова сказать, как услышала:

– Да Вика посралась с руководителем нашей практики. У них какая-то нездоровая неприязнь друг к другу открылась.

– Маркевченко, вот я про то, как ты Осипову сюрприз неудачно сделала, рассказываю?

Настя поняла все в одно мгновение. Покраснела как рак, заткнулась, но было поздно. Основная информация уже утекла в массы. Алена удивилась:

– Вика – самый спокойный человек, что я знаю. Чем он мог тебя достать?

– Спокойный-то спокойный, но ты же знаешь, какая она у нас решительная. Вик, если не хочешь, то не рассказывай!

Я бы и была благодарна Копыловой, что она за меня вступилась, да, вот в чем дело, поздно. Уж лучше пусть от меня узнают правду, чем вытащат через ту же Диану, что такая красная как рак со своим Олегом обнимается. Словно к ней монстр подошел и заставляет при всех сознаваться в том, что ее сумочка брендовая подделка.

Поэтому я лишь покачала головой, послав насупившейся Маркевченко более чем красноречивый взгляд. Потом пришлось тяжело вздохнуть и честно признаться:

– Мы с ним как-то сразу друг друга невзлюбили. А потом он почему-то решил, что в обязанности курсантки на практике входит снабжение его кофе и свежей выпечкой. Я не согласилась.

– Точнее, как бы случайно чуть на голову ему этот кофе не вылила, потому что решила, что прямой отказ может спровоцировать конфликт. Но в целом мы согласились. Нашел секретарш! Кишка тонка!

Белозерова… Сколько боли в этой фамилии. Вот стояла же, обнималась со своим Олегом, чего, спрашивается, вылезла? Почему все так и норовят поделиться подробностями моей истории? Бесят.

– Диан, а что, Макаров уже отлепился от тебя?

– Отлепился. Пошел к Сохину узнавать подробности семейной жизни и отцовства.

Лицо кирпичом у нее сделалось само собой. Все же только она умеет так феерично делать вид, что ничего такого не происходит. Мол какой Макаров? Мой Макаров? Не знаю никакого моего Макарова. А целовались тогда на перроне другие ребята.

На самом деле мне было вообще плевать на то, что там у них произошло. Ну вместе и вместе. А вот что делать с наглым руководителем практики?

Я отошла в сторонку и порядочно загрузилась. Денис Иванович Круглов стал для меня камнем преткновения. Он сразу меня взбесил. В первый же день практики. Нам нельзя встречаться! Не знаю какие девицы приходили к нему раньше, но нас четверых он встретил со снисхождением. Мол понял-понял, кого бог послал. Пробитых дочек, обладающих исключительно функционалом «принеси-подай».

В первый же день боевое крещение нам устроил: отправил за кофе в специальную кофейню. И за булочками. Диана сначала думала, что мы с ним чай пить сядем. Но нет. Мы сели сортировать какой-то архив, описывая документы.

На следующий день ситуация повторилась. Принесите мне попить, поесть и сделайте никому не нужную фигню. Откуда я знаю? Так случайно услышала разговор его сотрудников из соседнего кабинета. Вроде он всех практиканток, как он нас называл, считает тупыми папиными дочками, годными только на то, чтобы ему за кофе бегать.

К уголовным делам мы можем приблизиться, только если копии снять надо, и то под присмотром, а работать нам вообще тут не грозит. Вероника сразу обрадовалась, сказала, что лично ему будет кофе варить и привозить, лишь бы работать не заставлял, а вот Маркевченко и даже Белозерова расстроились.

Интересно же! Мы привыкли работать в институтском темпе. И если Диана еще как-то сомневалась, все же соблазн ничегонеделания был велик, то Настя прямо попросила у него работу.

Я им не сразу рассказала про подслушанный разговор и недельку-другую они пребывали в блаженном неведении. Я же совсем заскучала, а после просьбы купить цветы для какой-то девки меня и вовсе прорвало.

А трусы ему не постирать? Нормальный вообще?

Мало того, что тут целое бабское паломничество каждый день ходит, пороги ему обивает, так еще он нас перед ними идиотками выставляет!

Мои девочки то, девочки се. Какая я ему моя девочка-то? Когда только работать успевал! Хотя ладно, в этом плане упрекнуть Дениса Ивановича было не в чем. Работал он много, но нас даже посмотреть не пускал.

В общем, закончилось все тем, что я стала пакостить. Весьма примитивно и топорно, зато эффект был прекрасный. Очередной утренний кофе с дурацкими плюшками вылила прямо на его стол. Извинялась, конечно же. Но совершенно неискреннее.

Девчонки заметили сразу, спросили зачем. Рассказала подробности, и мнения разделились. Диана и Настя возмутились. У них тоже желание поработать было, все-таки ходить сюда заставляли каждый день, сидеть полный рабочий день тоже. Но уже на вторую неделю стало дико скучно и тоскливо. Хоть головой о стену бейся, а после того, как еще и оказалось, что нас тут считают за дур… В общем Вероника со своим желанием, чтобы ее не трогали, осталась в меньшинстве.

Я же продолжила собственный эффективный способ выбешивания нашего руководителя. После третьей разлитой чашки кофе, он, кажется, понял, что что-то не так. Растерялся что ли с непривычки. Дуры-то такие дуры, прям даже не знаю, что с нами можно было сделать.

Поэтому сначала нам убрали походы за кофе, потом дали задания из разряда принеси-подай, но с бумажками. А потом мы уже выросли до копирования целого уголовного дела. Судя по чату, это самый главный навык, что нам удалось принести с практики. Причем решительно всем. Как сказала Диана:

– Мы теперь профессиональные ксероксы высокого уровня. Через год еще и высшее образование будет! Это вам не хухры-мухры!

Так что мой крестовый поход пришелся всем по душе. Всем, кроме самого Дениса Ивановича, и, как бы я не кайфовала от его искривляющегося лица, когда я пролила крайнюю чашку кофе ему на брюки, он не оценил.

Но не это стало камнем преткновения, далеко не это. Конечно, Круглов догадывался, что мы по большей части мы саботируем процесс его ублажения. Ломаем его систему, выстроенную годами и отточенную на ребятах с пятого курса, но…

Наш с ним персональный конфликт случился далеко не из-за этого. И какое счастье, что никто из девочек понятия не имел об истинной причине. Я поклялась унести эту тайну с собой если не в могилу, то как минимум во взрослую жизнь после выпуска, а далее в анналы истории.