Виктория Вадимовна Горнина "Троя. История первая"

Троя. История первая
Виктория Вадимовна Горнина

Стиль романа – адвенче. Это приключения на основе мифов древней Греции, изложенные современным языком. Повествование основано на историческом материале и охватывает период с момента основания города, вплоть до первого похода ахейцев против Трои включительно. Герои романа представлены как обычные люди со своими страстями и пороками и мало чем отличаются от нас, ныне живущих. Автор желает Вам приятного чтения, и надеется, что Вам будет интересно..

Виктория Горнина

Троя. История первая

От автора

Эта мысль, сделать из тяжело читаемых отрывочных произведений более приемлемый для восприятия единый связный рассказ пришла мне, когда один из сотрудников нашей конторы так, между делом жаловался, как накануне вечером его дочь учила домашнее задание. Тема была – мифы Древней Греции, и речь шла, кажется о Тесее, а может, и о Геракле – так никто из нас и не понял.

– Ну, в общем, один мужик пришел туда, а там был этот, ну, как его, и он ударил его и убил. А потом спас всех и стал героем – так говорила девочка.

Скучно, неинтересно, краски поблекли, впечатления – никакого, и ничего не отложилось в голове. Мне захотелось, чтобы прочитанное ожило, запомнилось, было ярким, с хорошим юмором и подлинным трагизмом и чтобы все это не ускользало от внимания, а напротив, произвело впечатление своей героикой, захватывающими сюжетами и искренностью персонажей. Именно такими стали для меня мифы Древней Греции, и, смею надеяться, что моя версия понравится вам.

1. Предыстория.

Да, жили некогда великие герои, светловолосые, голубоглазые богатыри, что в лихие годы не спасовали пред многочисленными бедами Девкалионова потопа и последовавшим за тем страхом голода – презрев опасности, эти сильные духом люди отправились на поиски новых земель – и их усилия увенчались успехом.

Наградой стал благодатный край, где цветущую равнину окружали холмы и горы, а полноводные реки замыкали ее со стороны континента, превращая обретенную землю в желанный рай для скитальцев, вынужденных покинуть родные места. Они решили остаться здесь и остались, построив город. Однако местные народы враждебно отнеслись к чужакам, и героям пришлось сражаться. Они разгромили беспокойных соседей, но потеряли своего предводителя – того, кто привел их в эти места. Полные печали, они назвали одну из рек, огибавших этот Эдем, Скамандром, а место погибшего отца, как водится, занял его сын Тевкр – отныне переселенцы стали называть себя тевкрами.

Примерно в то же самое время другие герои покинули Аркадию, и обрели новую родину на острове Самофракия.

Однако остров был так мал, а печаль по погибшим братьям так велика, что один из героев – Дардан отправился в одиночку через море на плоту, моля богов о легкой смерти. Но другой жребий уготовила ему судьба. Благополучно завершилось плавание Дардана, и плот пристал невредехонек прямо к городу Тевкра – Сминфию.

Радушно принял Тевкр Дардана. Дал пришельцу в жены дочь свою царевну Батию и часть царства в придачу. Однако тесно было двум героям в Сминфии. Новый город решил основать Дардан. Небольшой холм Ата, что возвышался над живописной долиной, как будто подходил для этой цели. Но оракул Аполлона был неумолим – проклятие лежит на холме Ата – возвестил он ошарашенному Дардану. Несчастья одно за другим будут сыпаться на жителей будущего города – так звучало зловещее предсказание. Но Дардана не так просто было напугать.

– Что же нам теперь так и толкаться на одной кухне? Нельзя в этом месте – найдем другое.

Так на нижних склонах горы Иды появился новый город – Дардания.

После смерти Тевкра Дардан круто взялся за дело. Весь цветущий край теперь принадлежал ему. И вот тут-то всплыла вся правда об этом Дардане, некогда нищим скитальцем явившимся сюда. Всплыть-то она всплыла, да было поздно. Напрасно царевна Батия кусала себе локти. Не успели тело Тевкра предать земле, как в Дардании один за другим появились сыновья Дардана от предыдущих браков – Эрихтоний, Ил и Идей.

Идей приволок с собой огромное количество священных изваяний, и взялся обучать народ всяким мистериям и заморским культам – словом, вплотную занялся духовной жизнью жителей Дардании.

Правда, на светскую власть он не претендовал. По существу этот Идей был жрецом, и должность главного духовного отца народа его вполне устраивала.

Как не стонала бездетная Батия, сколько не причитала, а наследовал Дардану старший сын Эрихтоний, а Эрихтонию – Трос. Этот Трос более всего известен тем, что при нем край стал называться Троадой, а так же тем, что его младший сын Ганимед служит виночерпием на Олимпе.

В качестве компенсации за исчезнувшего сына, между прочим, самого красивого юноши, когда-либо жившего на земле, Тросу досталась золотая лоза работы Гефеста и пара крылатых коней, а также голословные уверения в том, что Ганимед обретет бессмертие.

История, прямо скажем, довольно темная – и мы сильно сомневаемся, что Зевс до сих пор сам обслуживал себя за столом, и на Олимпе некому мыть тарелки. Скорее всего, Зевсом двигала похоть – с этой целью он и похитил мальчика. Но Гера живо охладила пыл драгоценного супруга. В конце концов, Ганимед оказался в созвездии Водолея.

А что делал все это время младший из братьев – Ил? Он, оказывается, даром времени не терял. Понятно, что как самому младшему, ему не на что было рассчитывать. И он, не долго думая, отправился искать счастья во Фригию, что находилась по соседству. Боги не обидели Ила. Это был крепко сбитый молодой человек с хорошо развитой мускулатурой и дерзким выражением лица. Поэтому, когда во фригийской Эвлейе он вступил в начавшиеся игры и стал победителем в борьбе, никто особенно не удивился.

Получив награду – пятьдесят юношей и столько же девушек, Ил хотел было зажить спокойно, но фригийский царь, поразмыслив, расспросил пришельца кто он и откуда, почел за благо отправить его восвояси – и желательно подальше.

С таинственным видом практикующего заклинателя змей царь выделил Илу пятнистую корову и посоветовал основать город там, где животное первый раз ляжет на землю. При этом хитрый царь распорядился изловить овода и незаметно выпустить его под хвост той самой корове, что виртуозно и проделали слуги фригийского царя, когда выводили ее из стада – корова понеслась как хорошая скаковая лошадь – Ил и его спутники едва поспевали за нею. Территория Фригии осталась далеко позади, а корова все неслась и неслась, не зная покоя. Так Ил неожиданно для себя галопом вернулся в Дарданию или Троаду – это уж как угодно. Обессиленная корова свалилась замертво у холма Ата.

Озадаченный Ил обратился к Зевсу с вопросом – как быть? Ведь на холме Ата лежало известное проклятие однажды уже озвученное оракулом – Ил хорошо знал об этом.

– Не волнуйся – ответил Зевс – Строй свой город. Богиня, упавшая с небес, будет беречь его от всевозможных бед. Сохрани ее – и ты сохранишь все, чего достигнешь.

Полночи ломал себе голову Ил, что это за божественная галиматья, и как все это понимать. Он мерил шагами ограниченное пространство своего шатра, то и дело прикладывался к чаше с вином – но ситуация от этого яснее не становилась.

Наконец, под утро сон все же сморил его – потому громкие крики, что раздавались с улицы, не сразу разбудили Ила. Едва злая опухшая физиономия появилась в складках шатра, служивших дверью, как все сто человек (те самые пятьдесят юношей и пятьдесят девушек, что должны были стать и стали первыми жителями нового города) загалдели еще сильнее, перебивая друг друга.

– Господин, посмотрите.

– Вчера ее здесь не было.

– Это упало с неба.

– Какая-то фигура, господин. Вроде деревянная.

– Да тихо вы. Дайте посмотреть, что такое.

Народ расступился, и перед Илом оказался деревянный предмет в три локтя высотой.

Фигурка богини держала копье в правой руке, а прялку с веретеном – в левой. Сообразительный Ил понял сразу – это знак, тот самый знак, что послал ему Зевс. Вот она, богиня, упавшая с небес. Теперь ничто не помешает ему возвести здесь новый город. Ил ясно ощутил, что находится в преддверии сбывшейся мечты – самой заветной мечты его жизни, а потому его лицо едва не светилось от счастья – он смотрел на свой народ взглядом полководца только что одержавшего главную победу в самом грандиозном сражении. Спутники Ила молчали, переминаясь с ноги на ногу, явно не понимая всей торжественности момента.

– Друзья мои. Это – Палладий. Вы хотя бы представляете себе, что это значит для нас? Это знак расположения богов. Воздадим же им должные почести. Построим для них великие храмы и сохраним свою веру. Процветание, богатство и счастливую жизнь обещают нам боги. Отныне они станут хранить наш будущий город, отводя от него любую беду. А наша задача – быть благодарными им, не скупиться возле алтарей, возносить молитвы, свято беречь эту скромную фигуру богини. Пока она с нами – наш будущий город в полной безопасности.

Так, на мажорной ноте, и началось возведение нового города на холме Ата. Сам Ил был немало удивлен и обрадован, когда со всей округи к нему потянулись люди, предлагавшие свои услуги, но долго раздумывать не стал – рабочих рук не хватало, каменщики и плотники нужны позарез.

Из искателя приключений он как-то вдруг превратился в толкового архитектора, составил план будущих построек, пообещал всем золотые горы, не слишком утруждая себя мыслями, как сдержать обещания, но тут неожиданное событие помогло ему. Ил, и правда, был везунчик в самом прямом смысле этого слова.

***

Первым зданием, что возвел Ил на холме Ата, как не трудно догадаться, был храм, в котором теперь хранился Палладий. У подножья холма еще стояли шатры, а ужин для усталых строителей готовился прямо на костре, среди разметок и каменных блоков. Вечерние сумерки окутали землю, зажглись первые звезды, от реки тянуло прохладой. Народ собирался спать, как вдруг плеск воды заставил всех забыть об усталости – прямо к их кострам по полноводной реке приближалось судно, настоящее морское судно, доверху груженое товаром. Двое дородных купцов сошли на землю, едва судно с большим трудом пристало к берегу. Они довольно быстро поднимались в гору, удивленно осматриваясь по сторонам.

– Да тут смотри-ка, только храм.

– А рынок-то у вас где? – спросили они растерявшихся строителей.

– Будет рынок, можете не сомневаться. – к ним навстречу из шатра вышел Ил, предупрежденный своими людьми. – Мы еще только строимся.

Купцы помолчали, переглянулись между собой. Старший из них, с курчавой седой бородой и усталыми серыми глазами, смерил Ила внимательным взглядом.

– Кто бы ты ни был, а своего не упустишь. Сразу видно.

– Это почему? – вежливо поинтересовался Ил.

– Ты даже город не построил, а его уже видно издалека. Этот храм мы заметили еще в море. Сами удивились – раньше побережье выглядело пустынным – остановиться негде. А теперь… И место удобное. Здесь река достаточно глубока, чтобы пропустить корабль, ну порт соорудишь со временем… И вход как раз в Геллеспонт самый узкий. Много выгод сулит это место тому, кто сумеет распорядиться здесь с умом.

Утром судно покидало новый город, увозя восторженные впечатления от гостеприимства под открытым небом.

Ил в раздумье прогуливался по берегу Скамандра. То, что сообщили ему купцы разом меняло все. Становилось совершенно очевидным, что город, задуманный как один из многих, станет первым среди прочих поселений Троады. Именно поэтому взволнованно ходит сейчас Ил по высокому берегу Скамандра, именно поэтому не находит он себе места от предчувствия великой удачи.

– Значит, и со стороны моря, и со стороны пролива видно только мой будущий город. Ну конечно – все остальные в низинах, Дарданию прикрывает Ида, Абидос слишком далеко, а Сминфий – южнее. Вот это да. Я и подумать не смел, что так выйдет. Ай, да боги, ай, да Зевс. Все суда станут останавливаться здесь, куда бы они не держали путь, а река свяжет нас с южными соседями. Все это сулит невиданные барыши. Мой город станет самым богатым, таким, что никому и не снилось.

С того памятного дня Ил с удвоенной энергией взялся за строительство и вскоре первые постройки красовались на всю округу, а спустя несколько месяцев Илион (а именно так, в свою честь назвал новый город его создатель, явно не страдавший от ложной скромности) затмил собою все города Троады.

Боги сдержали свои обещания – уже при жизни Ила город разбогател, и никто не мог помешать такому стремительному взлету. Именно взлету – ибо Илион находился на возвышенности, и его не прикрывала гора, как Дарданию, поэтому с моря город был виден отлично, к тому же глубокие воды Скамандра позволяли кораблям подходить максимально близко, что делало удобной переправку грузов и значительно облегчало торговлю как внутри континента, так и на море. Вскоре Илион контролировал вход в сам пролив Геллеспонт, а вместе с ним и всю торговлю востока с западом.

Жители других городов Троады завистливо вздыхали при виде столь головокружительных успехов нового поселения. Но, сознавая кровное родство и общность культуры, нападать не решались – к тому же история с Палладием, дополненная молвой, произвела впечатление на всех без исключения.

И все же так хотелось красивой жизни. Слухи о роскоши Илиона и его несметных богатствах тревожили воображение остального населения Троады. Всем и каждому хотелось так или иначе, пусть ненадолго, но своими глазами увидеть это чудо, а если повезет, то остаться жить здесь. Постепенно желающих принять участие в строительстве и получить право жить в Илионе стало так много, что новый город не справлялся с таким потоком. К тому же, постепенно отстраиваясь и богатея, власть стала задумываться, а так ли нужны ей все эти толпы оборванцев, что стекаются со всей Троады в Илион?

Тем, кто первыми пришел на эту грандиозную стройку повезло – они стали равноправными гражданами нового города, остальным предстояло доказывать свою полезность.

2. Пропускной режим

Ранее погожее утро только занималось над долиной, приветственные крики птиц, встречавших солнце, только-только огласили округу взволнованным переливом многоголосья – казалось, мир едва начал пробуждение и теперь нежится в утренней прохладе, словно молодая девушка в своей постели, оттягивая еще немного момент неизбежного подъема. Капельки росы блестели в пригнувшейся травке, легкий туман скользил в низинах, спускаясь к реке, цветы повернули свои головки навстречу солнцу, бабочки застыли в ожидании теплых лучей – все готово, чтобы встретить новое утро.

Здесь все было первозданно, свежо и оттого очень нежно – ни один человек не вторгался до сих пор в этот хрупкий мир – никто ничего не строил, никто не пахал и не сеял, никто не выкорчевывал деревья, не копал колодцы и не пас скот – здесь не было даже дорог – только ковер травы, сочной высокой травы, что склонилась сейчас под тяжестью капель росы. Разве могло так продолжаться всегда? Думаю, вы сами знаете ответ.

Поэтому именно в это утро сразу с разных сторон на пышный ковер долины ступили ноги будущих разрушителей этого рая.

Справедливости ради стоит сказать, что ноги эти были жалки и тощи, равно как их хозяева – типичная местная голытьба – зачастую в обносках с чужого плеча, с печатью недоедания на ввалившихся лицах,с ранней сединой от перенесенных лишений. Кто налегке и в одиночку, а кто – с нехитрым скарбом и всей семьей, они брели по столь чудесной долине внося нестройные ноты своим появлением в этом царстве красоты и гармонии.

Не сговариваясь, эти люди тянулись в сторону холма Ата. Молва быстро разнесла весть о том, что некто Ил строит здесь новый город, и будто бы город этот теперь защищают боги. Кто-то сразу поверил в это, но большинство еще сомневалось – ведь все знали, что место это проклятое. Никто раньше-то и соваться туда не смел. Оттого и сохранилось все в первозданном виде.

А теперь на этот лакомый кусочек нашелся-таки храбрец, и боги дали ему добро – вот везунчик – с завистью вздыхали люди.

– Да кто он? Неужели младший сын Дардана? Тот, что ушел во Фригию.

– Во Фригию, как же, бери дальше – в Персию.

– Так он перс?

– Перс ни перс, а привел с собою пропасть народу в златотканых одеждах – все красивые точно боги…

– Так это боги были с ним? Тогда понятно, почему проклятье потеряло силу. Чего только не бывает на свете.

Новый город обрастал легендами и слухами прежде, чем шатры сменились домами и возникли улицы, прежде чем через всю долину к холму Ата протянулось множество дорог, разрезая мягкий ковер травы.

– А что, может, пристроимся на новом месте, как знать. Я вот – резчик по камню, жена – повариха. Глядишь, найдется какая никакая работа… Да ты сам-то откуда будешь? Из Сминфия? А мы из Дардании. Все оставили. Там жизнь труднее год от года. Господа власть делят – о народе кто думает? Нынче все только и твердят: Илион, Илион. Свояк уехал – года два как будет. Ничего, устроился. Тогда, говорят, проще было. Может, и нам повезет.

Путники медленно шли по долине в сторону холма Ата.

Маленькая женщина в простой тунике ядовито-желтого цвета и таком же платке, прикрывавшем рыжеватые вьющиеся волосы, несла на руках малыша.

Ее муж, худой нескладный мужчина с грубоватыми чертами лица, но неожиданно доброй мягкой улыбкой, тащил нехитрый семейный скарб, уместившийся в средних размеров мешке.

Их случайный попутчик, совсем юный паренек, шел налегке.

Мальчик был бос, серая хламида явно не по размеру, вся в прорехах, но было заметно, что ради такого случая парень старался привести себя в порядок – тщательно вымыл лицо, почистил платье, попытался расчесать волосы.

– А я сирота. Отца с матерью не помню совсем. Воспитывал меня старый гончар. Да никто он мне – так… Просто понадобился мальчонка, я и подвернулся. Бил конечно. Чуть что – хватался за плеть. Вздорный был старик. И пьяница. Оттого и помер. А наследников-то нету. Вот и появился царский писец – мол, городу отходит помещение. Меня, конечно, никто и слушать не стал. Иди, куда хочешь. Вот помыкался немного – делать нечего – пойду в Илион. Говорят, там богато люди живут. А значит, работа найдется.

– Так ты гончар?

– Да, есть немного. Но могу и подсобить на стройке, и в услужение пойти, лишь бы взяли.

Так за разговором, путники подошли к подножию холма.