История моего браузера
Павел Шушканов
Не бедный и в общем-то довольный своей жизнью столичный парень, которому немного сорок, приезжает в провинциальный городок, чтобы принять участие в ежегодной традиции по прохождению квеста. Это традиционная игра. Его школьный друг не обременяет себя работой, семьей и имуществом и всю жизнь проводит в путешествиях, походах, поиске впечатлений. Но раз в год он устраивает квест в какой-либо точке мира для старого друга, чтобы тот не заплесневел в своем офисе. И первый пункт в задании – устроиться работать в университет. Но в маленьком городке нет университетов. И главный герой обманом устраивается вести курсы литераторов, ничего в этом не понимая. Но контакта со своими учениками он не находит, хотя литературная и преподавательская жизнь втягивает его все больше. Одновременно он идет по следам в квесте, который оказывается куда сложнее и мрачнее, чем он думал.
Павел Шушканов
История моего браузера
1
Есть такое странное существо – аксолотль. Это личинка одной мексиканской рыбешки, которая научилась размножаться, и уже только это принесло ей мировую славу. Просто обычно личинки себя так не ведут. Они много едят и ждут половозрелости, чтобы наконец предаться другим гедонистическим утехам. А тут вдруг такой сюрприз. Наверное, взрослые особи считают их инфантильными мажорами. Я уцепился за эту мысль и улыбнулся про себя. Заодно вспомнил, почему в голову вдруг пришли такие странные мысли. Человек за столом напротив напоминал аксолотля. Его редкие волосы пучками торчали из-за ушей как наружные жабры, а широкий рот и маленькие глаза завершали полную картину сходства. Только очки выбивались из образа – аксолотли не носят очков.
– У вас аквариум пересох, – заметил я.
Аксолотль поправил очки и бросил беглый взгляд в угол, где пылилась мутная стеклянная емкость с желтым ободком ила.
– Это ваза, – буркнул он и вернулся к бумагам. Озадаченно слюня палец, он переворачивал желтые листки и что-то помечал на них твердым карандашом. Видимо – привычный для него процесс, если за четверть часа ни капли раздражения на лице. Такой же пыльный как аквариум монитор компьютера осуждающе смотрел на него с дальнего угла стола.
– Год уже начался, сами понимаете, – он снова развел руками, шестой раз за всю нашу недолгую беседу. – Ну кем, кем я вас возьму?
Мне было все равно, и я уставился в окно. Там моросил дождь. Мокрые ветки клена пытались влезть в форточку, а за ними – почти лысыми – виднелась крыша огромного для такого маленького городка как Старонавинск здания. Театр или дворец культуры с областным или даже столичным размахом. Может не догнившая старая усадьба. В любом случае, педагогический университет, а точнее его филиал, должен был бы находиться там под этой самой зеленоватой крышей с барельефами, покоящейся на колоннах и пилястрах. Но он ютился в побитом временем и недостатком финансирования трехэтажном здании с нелепой бетонной пристройкой, больше смахивающей на котельную.
Кроме дерева и крыши в окно заглядывало хмурое небо и растяжка с призывом голосовать за мэра. Лицо мэра разъели солнце и дожди. Только черные зрачки и контур округлого подбородка угадывались на неактуальном баннере.
– Простите сердечно, я забыл ваше имя.
– Игнат Сергеевич. Полозов.
Он записал фамилию на листочек и приклеил его на унылый монитор рядом со своей заламинированной визиткой. «Рылин О.В.» – значилось на визитке и уточнялось – «директор филиала». Директор Рылин потер руки, словно заключил небывалую сделку и посмотрел на меня поверх очков.
– У нас нет свободных часов. Ни на одном факультете.
– Печально, – сказал я. – Но может есть другие вакансии?
– Кем? Лаборантом? У вас есть опыт методической работы?
Подобного опыта у меня было, зато была потребность занять любую должность в филиале областного университета. Не то чтобы я этого сильно хотел, просто иного выхода представить не мог. Последние десять минут я давил на жалость, хитрил, интриговал дипломом и некими навыками, о которых сам имел скудное представление. Разве что не угрожал и не предлагал взяток. Десерт берег напоследок.
– Не претендую на полную занятость и даже на высокую зарплату. Мне бы что-нибудь на первое время, пока обживаюсь в вашем замечательном городе. Ну и так, для души.
– Для души, – повторил директор и глубоко протяжно вздохнул с легкой интонацией участия и искреннего сожаления. – Ничего нет, я же вам говорю. Приехали бы вы на месяцок раньше. А лучше на полгода.
Я виновато пожал плечами.
– Ладно, есть кое-что из дополнительной программы, – движением фокусника он извлек из пухлой стопки мельтешащую таблицами страничку. – Литературное мастерство. Семьдесят два часа. Возьмете?
– Возьму, – заверил я.
– Тогда такой вопрос. Вы филолог?
– Нет. Не филолог.
– Учителем были?
– Не был.
Директор смущенно хмыкнул.
– Высшее образование есть?
– Есть.
– Но не филолог?
Я развел руками. Я говорил не то, что мой собеседник хотел бы слышать и ставил его этим в тупик.
– Этот курс уже очень давно никто не вел, – осторожно начал объяснять он. – Мы каждый год набираем группу, надеясь в тайне, что никто не запишется. И каждый год хоть кто-то находится из желающих, но к занятиям так и не приступаем – вести никто не может или не хочет. В этом году семь человек. В основном с факультета русского языка. Один кажется юрист. Или программист…
– Возьмусь.
– А кто вы по образованию, напомните?
– Я разбираюсь в литературе. Был грешок – пописывал стихи и эссе. Даже печатался однажды в областной газете.
– Так вы писатель! Что же вы сразу не сказали.
В лабиринте разговора померещился яркий белый свет.
– Скромничал, – ответил я.
– Завтра сможете приступить? Мы и так задержались уже почти на месяц. Оформим бумаги позже и зарплатные тоже, если вы готовы подождать.
– Это само собой.
Директор Рылин поднялся чтобы пожать мою руку. Он так и не спросил, зачем мне эта работа, хотя пару раз порывался, судя по тону беседы. Я бы все равно не ответил. Отшутился бы скорее всего.
– Занесите заявление и флюорографию на неделе. Пока достаточно.
Я кивнул.
– Приступите завтра?
Я пообещал.
– Вы яблоки любите? – он кивнул на раскрытый пакет в углу, в котором бледными боками блестели мелкие дачные фрукты.
Яблоки я не любил.
– Тогда до завтра, – он глянул на листок, – Игнат Сергеевич. Хотя, возможно, разминемся. Занятия на курсе начинаются в шесть вечера. Я уже могу вписать вас в расписание?
– Это само собой.
***
Вечером накануне было также дождливо и ветрено. Желтый автобус, пыхтя и подпрыгивая на кочках отъехал от остановки, обдав ее клубами дыма и начал медленно карабкаться по размытой грунтовой дороге, оставив меня один на один с городком, обозначенным на карте как Старонавинск. Я поставил дорожную сумку на деревянную лавку под крашеным железным козырьком, осмотрелся и присел рядом. Стоя в грязной луже, наклонив голову и растопырив крылья на меня уставилась любопытная галка.
Что ж, город я себе примерно так и представлял. Точнее не город даже, большой поселок с почтой, какой-то фабрикой и заброшенным храмом. Вот, кстати и он – смотрит наполовину разрушенным куполом поверх низких облезлых домов – то ли очень старых, то ли просто давно не видевших ремонта. Слева высокое строение с колоннами. Вывеску можно было даже не читать – Дом культуры, окруженный россыпью киосков и палаток под железными козырьками. Скорее всего тут до обеда рынок, а потом место сбора бродячих собак, выискивающих среди лотков остатки бутербродов и прочей снеди, шуршащих и рвущих оставленные пустые пакеты и воровато посматривающих на прохожих.
За клубом высокие ворота в лысый осенний парк, из которого на городок медленно наступала темнота. Что ж, ни прогулка в парке, ни Дом культуры мне сейчас ни к чему. Мне бы гостиницу и желательно с настоящим душем, а не шлангом в подвале. Ну или без душа, но с кроватью, на которой наконец-то можно вытянуть ноги. А потом можно открыть письмо и прочесть наконец условия квеста с единственным участником. Я искренне надеялся, что там что-то стоящее и я не зря взял отпуск в разгар работы, да еще и ринулся проводить его в самом глухом месте глухой глуши.
В районных центрах я бывал редко – пару раз с клубом шахматистов на каких-то областных соревнованиях и со студактивом на первом курсе университета в таком же точно клубе читал стихи одного из двух наших областных поэтов. Поэтов у нас было больше, но консервативная культура признавала только двоих, умерших еще до того, как через область проложили первую железную дорогу. Зато с появлением железной дороги количество городков резко пошло в гору. Этот исключением не был. Железнодорожная насыпь скрывалась за низкими холмами и там же пряталась станция, на фотографиях выглядевшая старинным кирпичным зданием, красивым, хоть и маленьким. Но электричек станция не видела давно, только раз в день ранним утром проходил мимо транзитный поезд, мелькали груженные вагоны грузовых составов в течение дня, а поздно вечером и ночью укладываясь за одну положенную минуту торопливо сходили на перрон и запрыгивали в вагоны поезда дальнего следования сонные пассажиры.
Старонавинск районным центром не был. По крайней мере сейчас. О былом величии напоминали только станция, три-четыре красивых старинных здания, огромный парк и гостиница, которая тут все же нашлась. Двухэтажный корпус с деревянными окнами, обклеенный зеленой мозаичной плиткой, встречал россыпью табличек, намекавших, что гостиница почти не используется по прямому назначению. Тут находилась парикмахерская – на желтой вывеске неумело, но вполне узнаваемо были нарисованы большие ножницы; нотариус арендовал кабинет где-то на первом этаже, и синяя стрелка указывала в темноту коридора без лампочек; землемеры; адвокат – скорее всего единственный на город и ремонт обуви заняли остаток крыла. Я вошел в двери, громко и торжественно запахнувшиеся за мной. Поставил сумку на недавно вымытый пол. Тут было тихо и пусто, только чуть слышно бормотал телевизор в каморке вахтера, впрочем, пустой. Напротив, пристроился большой потертый диван, а над ним щит с устаревшей судя по пожелтевшим листкам информацией. В углу сверкал гладкими листьями большой напольный цветок.
От пустого окошка администратора было мало проку. На старом стуле висела вязаная кофта, а на столе красовался журнал, аккуратно разлинеенный карандашом и пестревший кучей записей синей ручкой. Сама ручка на проволочной пружинке лежала рядом. И ни звонка, ни колокольчика. Только молчащий телефон и маленький черно-белый телевизор.
– Иду-иду, – невысокая женщина в синем рабочем халате спешила ко мне из глубины коридора, шаркая тапками по линолеуму. Она торопливо что-то дожевывала и подбирая полы халата размещалась за столиком в окне каморки. Ее сухие руки легли на журнал, очки заняли привычное место на переносице, а на меня уставился пучок седых волос, собранных черными «невидимками».
– Вы сдаете? Какой кабинет? Я уж думала, разошлись все давно.
– Нет, я заселиться хочу, – мой голос мне самому показался сухим и каким-то хриплым после нескольких часов полудремы в холодном автобусе.
Вахтер посмотрела на меня с удивлением. Сквозь толстые стекла ее глаза казались большими и глубокими.
– Заселиться. В смысле в гостиницу что ли?
– Верно, – я кивнул на дожидающуюся меня сумку на полу, полез в карман куртки. Про кредитную и прочие карты можно было забыть, как я понял. Зато отыскалось две тысячных купюры и немного мелочи.
Руки вахтерши судорожно затряслись над журналом, видимо не зная, как меня оформить. Пожалуй, с такими вопросами тут обращались нечасто. Наконец она достала толстую зеленую тетрадь из ящика в столе и долго водила пальцем по строчкам, словно тут предполагался колоссальный выбор номеров и услуг.
– Знаете, у нас гостиница простая, не отель, – извиняющимся голосом сказала она.
Отлично, значит номера все же есть. Не все отдали в аренду под ателье и конторы. Я сделал вид, что согласен на любые предложения, даже только на постель и желательно стакан воды. Можно и теплой.
– Есть комната шесть и комната семь на втором этаже, – уверенно сказала вахтер и потянулась за ключами. Доска с крючками, завешанная на половину, находилась на стене у нее за спиной. Там же висел календарь на давно ушедший в историю год. Видимо был оставлен из-за цветной, хоть и выцветшей картинки.
– А разница между ними есть?
Она развела руками и попросила триста рублей. Видимо не шутила и сдачи с тысячи не имела. Я отыскал в кармане несколько мятых сотен, расплатился за подозрительно дешевый номер.
– Завтрака нет, – строго предупредила сразу ставшая в своих глазах администратором вахтерша, припрятала деньги и кивнула в сторону лестницы. Я подхватил сумку, пожелал доброй ночи и направился к темному пролету, освещенному только фонарем снаружи через большое и плохо закрытое окно.
Я никогда не был в Старонавинске раньше и вряд ли хоть однажды решился бы посетить его, если бы не Артем и его вечные вылазки в такие вот места. Городок непримечательный, к тому же еще и удивительно унылый. Сейчас в разгар осени это впечатление только усугублялось. За стенами гостиницы снова заморосил дождь, а небо – я видел в окно на лестничном пролете – стало темно-синим, почти фиолетовым. Еще четверть часа и на городок опустится ночь. Уже перед дверью номера, выкрашенной в белый как в больничной палате цвет, я вдруг вспомнил, что забыл узнать самое важное. Хлопнул бы себя по лбу и даже вернулся на вахту, если бы не сумка в руках и совершенно темный коридор без намеков на лампочку. Ладно, подождет до утра.
Номер оказался узким с большим окном, занавешенным пыльными шторами. У окна стоял маленький столик с пустым графином и стаканом, а вдоль стены с очень старыми и местами отошедшими обоями вытянулась кровать, тоже узкая, но аккуратно застеленная и накрытая зеленым колючим пледом. Под потолком светила единственной тусклой лампочкой люстра – большая редкость для гостиниц, в которых не приветствуется верхний свет. В номере было прохладно. Пахло пылью, старыми вещами и немного сыростью – видимо от окна. А чего я хотел за триста рублей? Номер люкс с видом на горы?
Довольно быстро я распаковал и раскидал по номеру вещи. Единственную куртку в шкаф, на стол ноутбук и блокнот. Графин убрал, заменив термосом, на дне которого еще плескались остатки теплого и сладкого кофе со сливками – сойдет в качестве ужина. Я долго протирал стакан салфеткой, потом убрал его к графину и налил кофе прямо в колпачок от термоса. Открыл ноутбук и положил рядом телефон с точкой доступа. Что-то мне подсказывало, что идти спрашивать насчет Wi-fi – пустая трата времени и лишний риск сломать обе ноги на лестнице. Душа в номере, разумеется, тоже не было.
Ноутбук неспешно открывал страницу соцсети. К такой медленной скорости интернета он был непривычен, но старался изо всех сил. Я проверил почту, попивая остатки кофе и кутаясь в колючий плед, ответил на сообщения. Проигнорировал осторожные вопросы с работы далеко ли я нахожусь – отпуск нужно уважать. Далеко ли я? Достаточно, чтобы забыть об офисе еще на две недели. Документы и какие-то отчеты смел с рабочего стола в папку со значком зловонной корзины и шутливой надписью «Сейф для важных дел». Вернулся к соцсети.
Страница Артема у меня всегда была в отдельной вкладке. Белозубое лицо с тонкой бородкой смотрело в камеру со снимка с сильно заваленным горизонтом. За спиной Артема, словно выглядывая из-за воротника-стоечки ветровой куртки маячила Пизанская башня. И небо – темно-синее, почти фиолетовое, как тут. Смешной статус под аватаркой. А ниже сухая информация – заходил шесть дней назад.
Я открыл сообщения. Первое было датировано пятым сентября.
«И не отговаривай, дружище. Еду в тур, который назвал Прикладной географией. На готику и барокко Европы насмотрелся. Хочу сельских ДК и памятников вождю. Впереди Верхняя Лужка, Топаль, Зареченск. Бросай свой офис, готовь сапоги, фотоаппарат и термос. Я открываю новый сезон. Квест в этом местечке точно вынесет тебе мозг».
Многообещающе. Впрочем, последние две игры не разочаровали. Если бы Артем взялся за организацию игр профессионально, он бы через полгода ворочал большими деньгами, чем я за десяток удачных сезонов.
Второе сообщение оказалось более длинным, от него веяло эмоциями, особенно счастьем безрассудного и в общем-то беззаботного человека.
«Определился, Игнат. И усадьбы видел посреди болот и лесов. И в подвалы монастыря лазил. В заброшенной деревне ночевал – чуть от страха не помер. Про то как заблудился в лесу и видел кабана расскажу лично. Но все не то. Мелко, понимаешь? Мелко и пошло. Но вот вчера брел по заброшенной железнодорожной ветке и нашел указатель на городок неподалеку. Вроде бы Старонавинск. Что-то слышал о нем, но не помню, что именно. Наверняка жуткие вещи. Прямо внутри что-то зашевелилось – иди, мол, Тема, туда, не пожалеешь. И представляешь, не ошибся. Тут много любопытного, и я, к чему ты уже привык, думаю, за пару дней организовал шикарное приключение. Это будет похлеще прошлого и куда опаснее. Bonsancon, amiko. Подробности в письме»
