Анастасия Безденежных "Под крылом ворона"

– Нет. Я отказываюсь.

Отец протянул рукоятью ритуальный кинжал, а другой колдун запрокинул голову охотнику, выставив напоказ обнаженное и беззащитное горло. Тот дёрнулся и заскулил, но тут же умолк от заклинания, запечатавшего рот.

Кристофер не понимал. Он не знал этого человека, не знал, убил ли тот кого-то на самом деле или просто удобный козёл отпущения, но сам не хотел становиться убийцей, пока нет весомых доказательств.

Только что-то лопнуло в воздухе, как натянутая тетива, и заклинание колдунов рассыпалось в рваные клочки тумана, а охотник вырвался из тяжёлой и крепкой хватки. Что-то парализовало волю и зрение, расплывающееся и двоящееся, а мир шатался перед глазами, стоило сделать шаг. Кристофер видел, как ловко охотник применял то ли артефакт, то ли собственные хитрости, и воздух шипел и трещал от мощи, а те трое колдунов упали на колени.

Как отец шептал собственные заклинания и зло усмехался человек, приговоренный к смерти ещё несколько мгновений назад. В его взгляде не было пощады.

Как и у Кристофера, знающего с детства, как обращаться с кинжалом для ритуалов.

Он чувствовал все эмоции вокруг себя. Злость, отчаяние, гнев, ярость, боль. Черпал их от каждого, пропускал через себя, выпивая лишнее и сосредотачивая в одном молниеносном ударе.

В сердце того, кто дико смеялся, когда новые заклинания соскальзывали с него.

Кристофер чувствовал, как скручиваются внутренности от направленного заклинания, сплетенного из сотни иголок людских эмоций, как струится его сила по кинжалу. Охотник хрипел и отступал, захлебывался в направленной на него ненависти. Короткий крик – и рухнул замертво прямо под ноги Кристоферу.

– Значит, ты и правда умеешь многое, – откашлявшись, произнес кто-то из колдунов.

– Да. Он справился, – с гордостью ответил отец, поднимаясь с пола. – Молодец. Кажется, он был безумным и хотел начать Охоту. Но мы успели его остановить. Ты успел.

Не сказав ни слова, Кристофер развернулся и направился в сторону выхода из лабиринта складов. Ни слов, ни чувств. Выпитый, опустошенный, с чёрной дырой внутри от ужаса и осознания, что он убил человека. Сам. Одними эмоциями и коротким ударом.

Кристофер не помнил, как добрался до дома. Покачал головой, глядя в глаза матери, ожидавшей на ступеньках лестницы внутри дома. Ему хотелось почувствовать чьё-то тепло, хоть что-то, кроме кровоточащей бездны в глубине сердца. Эндрю уже крепко спал под музыку из колонок, а со стен смотрели плакаты его любимых групп. Впрочем, Кристофер и не хотел говорить младшему брату, что стал убийцей. Сил куда-то ехать – хоть к Дугласу, хоть ещё к кому-то – не было.

Кристофер тихо постучал к Мари, и та открыла почти сразу. Тонкая, в художественно рваном платье и с забранными в простой пучок волосами, она ощущалась теплом. Мягкой тьмой, которая приносит покой.

– Крис, что?

Он не мог сказать ей. Просто смотрел – в такие похожие на его глаза, в выбившуюся прядь, в следы размытого макияжа. В свою сестру. Он – старший брат, который ответственен за каждого из них, но сейчас его поглощала чужая боль – охотника – которая отдавалась в рёбра. Мари осторожно взяла за руку и завела в комнату, усадила на кровать.

– Тебе надо поспать.

– Я просто хочу ощутить хоть что-то. В голове полный туман.

– Поспи, ты устал. Потом расскажешь, что произошло.

– Охотник. Там был охотник, который сломал заклинание.

Он говорил ещё что-то, пока Мари расстегивала его рубашку и снимала её так, будто та проклята злыми чарами. Может, так и было – след смерти, запах страха, дикости, который всё ещё щипался.

– Держись, – шепнула Мари, крепко обнимая его. – Не дай этому сожрать тебя изнутри.

Мягкое тепло. Тёмные воды. Ночные цветы и полутьма.

Его сестра.

Кажется, он даже уснул рядом с ней, накрывшись с головой одеялом, но очнулся ранним утром. В мутном рассвете увидел тёмную макушку брата, свернувшегося калачиком в широком кресле прямо у кровати. И это было спокойствием.

Кристофер приходил в себя долго. Ушёл на следующий день из дома, пообещав вернуться, но не появлялся с неделю. Телефон не выключал, только игнорировал все звонки и сообщения отца, с которым не мог находиться в одном доме. Но мысли о брате и сестре не давали покоя: Кристофер не мог без Эндрю и Мари. Придя в себя, он пришел домой, и всю дорогу ему казалось, его вел шепот Мари и ее напутствие, сказанное напоследок утром после ночи: "Я буду ждать".

***

Для Дугласа город не разделялся на крыши, шершавые стены домов или высокие заборы.

Одно пространство с линиями и изгибами, с разными формами, выстроенными для толчков, прыжков, кувырков и пируэтов. Многие, кто видели Дугласа первый раз, прятали усмешки при рассказах о паркуре и стремительных прыжках.

А вот Кристофер видел тренировки друга с самого детства. Сначала просто залезть на самое высокое дерево, потом – по пожарным лестницам, вскарабкаться по гладкой стене.

– Как ты это делаешь? – искренне недоумевал он, считая, что вот оно, настоящее колдовство.

– За всё можно зацепиться. Даже узкая жердочка может стать надежной опорой. Главное, не сомневаться.

И пока Кристофер самым будничным образом шагал по улицам по указаниям Мари, которая вела их по карте, где-то по сторонам мелькал силуэт Дугласа, смазанный и нечеткий даже при свете дня. Вот про его связь с вороньими колдунами можно легко было поверить – почти полёт в стекле и бетоне города.

Мелко моросило, но это вовсе не было помехой. Куда больше Кристофер волновался о брате, который никак не отвечал на телефон. А теперь им и вовсе пришлось остановиться, не зная точно, куда идти. Мари сбросила короткое сообщение «мне нужно время». Сейчас она прокалывала палец тонкой иголкой и шептала над картой старые слова для поиска. Не со всеми такое могло сработать, но с братом – да. Тем, в ком та же кровь, что и в ней.

Время тянулось слишком медленно, и Кристофер уже не просто волновался, к тревоге примешивалась злоба на того, кто посмел тронуть его близких. Как только они найдут Эндрю, он проведает маму и убедится, что её дом надёжно укреплен и защищен. Но он точно не хотел быть тем, кто принесёт дурные вести. Сначала – вытащить брата.

Грифельная татуировка с ветвями деревьев, в которых пряталось тёмно-бордовое сердце, легонько жгла кожу на груди. Её предложила сделать Кейтлин много лет назад, смешать чернила и кровь колдуна, а ещё – немного её собственных заклятий, отводящие глаза тем, кто чует их принадлежность к другому миру. Такие тоже встречались. Их можно было узнать в толпе по жадным взглядам и плохо скрываемому любопытству.

Татуировка вышла отличной и быстро зажила под умелыми прикосновениями пальцев Кейтлин в бледно-зелёной лёгкой мази с травянистым запахом. Она долго рассказывала, какой там сложный состав, но Кристофер никогда особо не различал запахи. Трава и трава.

Татуировка до сих пор держала чары.

Мигнуло сообщение от Мари с примерным местом нахождения Эндрю. След вёл в район не так далеко от тёплого кафе, в котором половина посетителей сидела за столиками с модными ультрабуками в грёзах о великолепных стартапах. Кристоферу всегда казалось, что таким куда больше нравилось вот так просиживать за столиками с чашкой кофе, чем действительно что-то делать.

– Готово, я рассчитал короткий маршрут. Быстрее всего на подземке и потом пешком. Ты как, со мной?

– Раз ты говоришь, что быстрее пешком, я тебе верю.

Дуглас всегда знал короткий путь, изучив артерии города как собственные линии на ладонях. Сверился с навигатором в телефоне и коротко предложил:

– Я знаю совсем короткую дорогу, но не смогу взять тебя с собой.

– О чём ты?

– Короткие дороги города. Я знаю в этом толк.

Его голос звучал спокойно, но Кристофер услышал скрытое за словами предупреждение «не спрашивай о большем». Если это и была тайна, то она не принадлежала Дугласу. По крайней мере, не хотелось, чтобы это оказалось доверительным пшиком и пылью в глаза для отвлечения внимания.

Кристофер устало провёл рукой по глазам и переносице, скидывая паутину бьющейся тревоги.

В какой момент он стал таким параноиком? Хотя ответ не требовался – страшная гибель отца от рук неизвестных заставила чаще оборачиваться и вглядываться даже в близких друзей.

Его брат – сильный колдун. И дело не только в том, что отец сплёл сложные заклинания, смешал их с кровью младшего сына и заклял на опору колдовского треугольника. Заковал то, что разъедало Эндрю собственной мощью в сложные витки, оседавшие на коже, те, что просачивались даже сквозь неё глубоко внутрь, становясь надёжными гранями для бурного потока.

Кристофер узнал обо всём уже потом, а сначала он только видел, как цеплялся за него Эндрю, умоляя, чтобы «это» прекратилось. Постанывал, когда не хватало сил, срываясь на хриплые крики. Толком никого не узнавал и только звал брата или сестру, но мама не оставляла его – как и Кристофер, иногда сменяясь с Мари.

Их всегда было трое – так помнил сам Кристофер. Сначала малышка Мари, всего на год младше, потом и Эндрю. Мама всегда заботилась о каждом из них, но младшему сыну требовался уход и внимание – врачи просто предупреждали, что мальчик родился слабеньким. Часто просыпался и плакал, а уставшая мама засыпала прямо у кроватки, подперев щеку. И стоило Эндрю захныкать снова, как Мари сама что-то сонно напевала, зевая, а к ней присоединялся потом и Кристофер. Пододвигал кресло к кроватке и забирался туда вместе с сестрой. Эндрю успокаивался, а отец, вернувшись после долгой деловой ночи, потом под утро разносил каждого по кроватям.

– И пусть вороны хранят ваши сны, – говорил он всегда, а Кристофер запоминал.

Эндрю давно перестал быть слабеньким, сам писал тексты песен и освоил ритуальное колдовство под присмотром опытного наставника, но сейчас ему нужен был Кристофер.

– Так какой план? – Дуглас нетерпеливо топтался на месте, пока Кристофер сам прикидывал маршрут и короткую дорогу. Он давно привык, что часто в его присутствии остальные передают ему решения или невольно ждут одобрения.

– Ты вперёд. И оставайся на связи. Я за тобой.

Дуглас накинул тёмный капюшон, проверил толстые перчатки, которые защищали ладони и запястья, и рывком бросился вперёд, кидаясь из стороны в сторону. Неуловимый мазок в мороси дождя и сероватом дневном свете.

Кристоферу ничего не оставалось, как следовать по проложенному маршруту с красной мигающей точкой на карте. Как можно скорее, где возможно – сменяя шаг на быстрый бег, толкаясь в подземке и взбегая по эскалаторам. Снова назойливо мелькнула мысль, а не может ли всё это быть ловушкой? Отец учил, что всегда стоит доверять интуиции, но сейчас это больше походило просто на дурные мысли от волнения.

Район казался запустевшим и заброшенным, а дома – обшарпанными и видавшими лучшие времена. Серые здания, мелкий мусор под ногами вперемешку с пожухлыми и влажными листьями, лёгкая дымка. Где-то вдалеке слышался стук мяча и редкие выкрики.

Дуглас ждал у проулка и приложил палец к губам, кивнув на небольшое строение из старого кирпича и с ярким граффити нечитаемой надписи.

– Нам сюда. Я знаю это место, бывал здесь и раньше. Держись за мной и дай самому поговорить.

– О чём?

– Просто… не мешай, ладно? Думаешь, у нас много времени?

– Тогда чего стоим? Идём.

Кристофер с плохо скрываемым раздражением сам двинулся к обшарпанной металлической двери. Дуглас возник рядом и первым постучал костяшками. Тишина. Потом раздались шаги, скрипы и поворот ключа в замке, и на пороге их встретила уже не молодая женщина в длинном простом платье, которое гладко облегало фигуру, очерчивая силуэт. Прямая осанка, властный взгляд и собранные в высокий пучок волосы. Её легко можно было представить в балетном классе, отдающей команды тонким балеринам под звуки пианино.

– Тебя давно не было у нас, Дуглас. И ты привёл с собой ворона.

– Ещё один должен быть у вас.

– Мне об этом неизвестно.

Ложь. Кристофер легко чувствовал это – и увидел, как дёрнулись уголки губ у незнакомки. Она знала, но не торопилась раскрывать свои тайны. В отличие от него.

– У меня надёжный источник, так что лучше расскажи, как есть.

– Зачем? Ты видишь смерть, но сам не убиваешь. Интересно, а сколько ударов сердца осталось у тебя самого? Сколько вздохов и ночей?

– Мы все умираем, рано или поздно.

– Где Эндрю? – Кристофер вышел вперёд.

Сейчас он не был бизнесменом со скрытым колдовством.

Наоборот – тем, в ком течёт воронья кровь, если верить мутным легендам. Страхом и острым кинжалом. Тьмой, которая забирает жизнь, оставляя только застывшую кровь на губах. Шаг вперёд. Ближе к женщине, сильнее его воля. Покажи, где мой брат. Или я растерзаю тебя прямо здесь.

– Идём.

И Кристоферу показалось, что женщина легонько коснулась косяка как опоры, пошатнувшись от его мощи, но тут же вскинулась и направилась по полутемному коридору вглубь здания. Они шли в лабиринте, пересекая комнаты с зеркалами, огромную кухню с молчаливыми женщинами с плотными повязками на глазах и в грубых платьях, и снова – коридоры.

Лабиринт из дверей, дымчатого запаха и тяжёлых занавесей.

– Он пришёл не один, а с другом. По крайней мере, так сказал сам Эндрю. Они оба хотели «холодных грёз».

– Мой брат никогда их не пробовал.

– Так все думают о близких.

– Нет. Грёзы – никогда. Их используют только колдуны, чтобы…

– Чтобы что? – обернулась женщина, остановившись у одной из портьер. – Закончи, и сам поймёшь.

Кристофер не стал, на короткий миг даже растерявшись. Он знал, что грёзы используют порой, чтобы витать в зыбких снах, таких реальных и сказочных. А некоторые колдуны хотят так притушить то, что течет по венам вместе с кровью, отречься от силы из далёких и тёмных эпох, когда ритуалы творились не среди городских стен, а в пустых полях в круге камней.

Некоторые просто не справлялись. Или не хотели принимать такое родство с предками. Или собственными демонами – ведь любая магия может отразиться в того, кто к ней прикасается.

Но чтобы Эндрю… нет. Не может быть. В юности он таскал сигареты у Криса, да, пока брат не поймал и не научил толком курить, а потом и пить крепкий алкоголь. Лучше так, чем какую-нибудь дешевую дрянь. Мари часто присоединялась к ним на посиделках в заброшенных местах, будь то пирс с колоннами, старый бар из шестидесятых или кинотеатр с пыльными сидениями.

Впрочем, она сама любила их находить и звать за собой братьев. А вот как пробраться, чтобы не попасться, придумывал Кристофер.

Но сам Эндрю плевался от наркотиков и только раз пробовал травку. Какие грёзы!

В комнате царила полутьма, пахло благовониями – слишком терпко, сшибало с порога, а маленькие закутки скрывались за тонкими золотистыми завесами. Красноватая подсветка мешалась с их блеском, напоминая кровь на золоте.

Эндрю распластался на одном из низких диванов и невидяще смотрел в потолок. Пальцы подрагивали, словно хотели что-то сжать.

Кристофер метнулся к нему, приподнял и негромко позвал по имени. Руки от запястий до локтей расцарапаны в кровь, а белая футболка вымазана бледно-розовыми разводами. Похоже, что он делал это сам, потому и пальцы дёргались, словно просили ещё и ещё.

– Как ему помочь? – Кристофер со злобой посмотрел на хозяйку дома.

– Скоро отпустит. Доза небольшая, хотя друг и говорил, что надо больше. По его словам, Эндрю хотел подавить колдовство. А твой брат соглашался.

– Как давно?

– Пару часов назад. Его друг уже ушёл.

– И как он выглядел?

– Мужчина средних лет, тёмная короткая борода, слегка прихрамывал на правую ногу.

Кристофер не знал, врёт она или нет, да и из описания много не вытянешь, но надеялся, что брат вспомнит больше, когда придёт в себя. Сейчас стоило вывести его на свежий воздух и отвезти домой, с остальным Кристофер разберётся позже.

Он похлопал брата по щекам и, подхватив под руки, попытался поднять. Эндрю слабо махнул рукой и вцепился ему в плечо, пока с трудом вставал на ноги. А потом качался и шатался, но всё-таки не норовил соскользнуть обратно на диван и хоть как-то держался за брата.