Саша Николаенко "Зёжик и Медвед. Сказки о нас"

– Медвед! Медвед… И что? И из него ни дверцы, ни калитки в завтра нет?

Медвед вздохнул.

– Медвед, а если звать его погромче? На каждом дереве повесить объявленье о пропаже, вознаграждение за возвращенье обещать…

– Но ты повесишь объявленья в завтра, а Горгомыш-то во вчера…

– Он быстро бегает, Медвед! И слух хороший, зрение ночное! Услышит – прибежит! Он отовсюду убегал и прибегал…

– Он не услышит, ёжик. Это тебе не через лес кричать, а через целый день назад, весь дождь назад, подумай сам. Как прочитает Горгомыш такое объявленье, если он в там, а ты в потом?

– Но есть же способ же… Какой-то способ! Медвежонок!

– Нет.

«Тик-так… тик-так…» – поддакнули часы.

– Медвед… А сколько времени сейчас?

– Почти двенадцать, без пяти.

И тут вместо «тик-так» Медвед услышал – бам! – с кроватки, и быстро-быстро – топ-топ-топ, цок-топ-цок-цоп… И где-то в темноте ночного дома распахнулась дверь.

– Ты здесь! Медвед, он здесь! – на лавочке у дома сидел себе спокойно Горгомыш. И ёжик подхватил его на лапы, и в дом отнёс, и на подушку положил. Такого страшного, худого Горгомыша, какого не успел отмыть и накормить, зато успел сказать четыре раза «кыш», «уйди с дороги» и «не мешайся под ногами, Горгомыш».

– Успел? – спросил сквозь сон Медвед.

– Успел…

И ёжик обнял Горгомыша и так уснул…

Но это сказка, и так случилось только в ней.

Никто

– Меня никто не любит, – сказал однажды медвежонок.

– А кто это Никто? – поинтересовался Зёжик.

– Никто это никто…

– А где он?

– Кто?

– Ну, этот твой… Никто?

И медвежонок огляделся. Но рядом не было Никто, и на тропинке, и даже там, где было ничего за ёлками не видно, не было Никто.

– Не знаю. Спрятался, наверно.

– Затаился?

– Ну да… и ждёт, когда я отвернусь…

– Чтоб выпрыгнуть?

– Ну да… наверняка…

– А выпрыгнет, и что?

– И всё… – пообещал Медвед.

– Чего «и всё»?

– Ну… всё…

– Давай тогда быстрее выпрыгнем, чем он! И напугаем так, чтоб больше он к тебе не приходил?

– Давай… – довольно неохотно согласился медвежонок и, спрятавшись за спину ёжика, попятился назад, потом вперёд, потом ещё назад, потом вперёд и вдруг сказал:

– Выпрыгивай из-за меня… – потом немножечко подумал и сказал: – Нет, лучше ты выпрыгивай за мной…

И ёжик с медвежонком вместе прыгнули туда, где прятался Никто, который медвежонка не любил.

Кто распоряжается дождём

А Зёжик собирался мысль свою, что думал до того, как недодумал, додумать до конца, и постоянно возвращался новой мыслью к ней. «О чём я думал?» – думал он, и вздрагивал, и ёрзал, и мрачным взглядом медвежонка провожал, который от колодца к бочке и назад ходил с ведром и бочку наполнял, чтоб поливать, и от раздумий очень отвлекал…

– Медвед, ты не устал?

– Я – нет.

– А может, сядешь, посидишь?

– Мне, ёжик, некогда сидеть, засохнет всё…

«Засохнет всё… засохнет, всё засохнет…» И ёжик вдруг внезапно вспомнил всё.

– Медвед! Остановись! Да подожди, да стой же ты! Мне нужно у тебя спросить об очень важном…

– Подожди.

– О важном-важном!

– Прям таком – не может часик подождать?

– Совсем не может часик подождать! Ни пять минут! Совсем… совсем-совсем… ведь я могу потом опять забыть его…

– Ну ладно, спрашивай тогда.

– Кто поливает лес?

– Чего?

– Кто поливает лес?

– Чего-чего? Кто поливает лес? Ну, дождик поливает… Это всё?

– Не всё.

– И что ещё?

– Дождь поливает лес… Кто распоряжается дождём?

– Как это «распоряжается дождём»?

– Да так, как лейкой ты. Ты распоряжаешься дождём на грядках, но там, в лесу, везде… кто распоряжается дождём?

Медвед молчал.

– Теперь ты догадался? Понял? – и ёжик, торжествуя, повторил:

– КТО РАСПОРЯЖАЕТСЯ ДОЖДЁМ?

– Ты думаешь, там кто-то есть… такой, который…

И ёжик с медвежонком посмотрели в небо, в котором кто-то был такой, который… был.

Гроза

И оба, ёжик с медвежонком, любили пироги… Ужасно, даже хуже… Страшно! Жутко! Страшней всего на свете обожали пироги…

– Смотри, пирог летит… – сказал однажды ёжик и лапой медвежонку показал на небо. По небу правда пролетал пирог. Пирог летел, но очень высоко. Недостижимо вкусно.

– Ага… – кивнул Медвед и взглядом проводил пирог, который плыл себе над ним, пушистый-препушистый, мягкий, белый, свежий… Плыл-плыл и улетел за лес.

– Как думаешь, с чем был? – спросил у медвежонка ёжик, когда пирог исчез в зубах у дальних хищных ёлок, которые росли на горизонте, поджидая пироги.

– Наверное, с капустой, – вслух подумал медвежонок, ведь думать вслух по-дружески, когда тебя спросили, и потому ещё, что больше, чем пирог с капустой, он, наверно, только ёжика любил. Так странно, да? То любишь пироги, то просто любишь, без всяких даже пирогов.

– Нет! Он клубничный был! – и ёжик так непримиримо на Медведа посмотрел, как будто можно было в небе выбирать, какой тебе достанется пирог.

– Капустный был, – и медвежонок тоже посмотрел на ёжика непримиримо. И стало ясно, что они вот-вот поссорятся уже. Но в небе плыл ещё один пирог…

– Тот мой! Тот-мой-тот-мой! – и ёжик по поляне запрыгал под своим клубничным пирогом, который первым он заметил, он просто больше медвежонка сладкое любил и не хотел проспорить подлетающий пирог.

– Капустный. У клубничного варенье…

– А у капустного – капуста! Где капуста? Мой пирог!

Но небом вслед за пирогом с клубникой плыл ещё один пирог, а следом выплыл торт с безе, с ванильным кремом, который съели оба, да так, что горизонтным ёлкам не досталось ничего. А медвежонку с неба капнуло на нос. И ёжику за ним. Потом над ними серый-серый, с дождевой начинкой, зверь повис, огромный, страшный, жуткий, страшный зверь. И зарычал на них:

– Тра-та-та!

Но оба так наелись пирогов, что было трудно сразу думать и бежать, а можно было только сразу испугаться, но медвежонок испугался ёжика быстрей и закричал:

– Бежим!

Но ёжик не бежал. Бывает так, что, испугавшись, ноги (то есть лапы) не бегут, а только так, шевелятся едва… А медвежонок побежал. Бежал, бежал и думал – ёжик тоже… Но ёжик не бежал.

Так началась Великая небесная гроза, и, добежав, домчавшись к дому, медвежонок дверь открыл и крикнул: «Забегай!»

Но в дверь ворвался только ветер – и чашку ёжика разбил. А он её любил… Зачем разбил? За что разбил?!

– Ты где? – спросил у дома медвежонок.

– Трата-та-та! – ответила гроза.

«Трата-та-та…» – передразнился дико, страшно, жутко, насмерть мокрый медвежонок и грозно зарычал в грозу:

– Ты где? Ты где??? Ты где?!! ГЛУХОЙ ДУРАЦКИЙ ЗЁЖИК!!!

– Я здесь… – ответил ёжик из грозы.

…

– Не знаю, как тебя услышал. Ты что кричал?

– «Я здесь» кричал… а что?