Ассистент по актерам (актеру): – Ты пойдешь в туалет или потерпишь?
Маленький актер: – В туалет? Я уже расхотел чего-то…
Взрослый актер: – Простите, я хотел уточнить, куда мне смотреть?
Режиссер-постановщик: – Женя! Хлопушка! Это у нас какая сцена? Я чего-то отвлекся…
Хлопушка: – Кадр 23-й, дубль 12-й. Диалог о медведе…
Оператор: – Нет, мы будем снимать или нет?! Где второй режиссер?!
Я, в мегафон: – Все готово, ждем только вас.
Осветитель: – Ушло! Солнце ушло! Жопа!
Асс. оператора, глядя в визир на Известную Актрису, вполголоса:
– А у этой, толстой, сопля под носом и дырка вон там…
Актриса молча встает и выходит из кадра, идет к сопкам: – Нет… Я долго терпела…
Режиссер-постановщик оператору. – А давай общий с той сопки долбанем? Красиво будет…
Взрослый актер, нервно: – Так куда мне смотреть, в конце концов?!
Я: – Время 21:40. Смена закончена. Всем спасибо! Завтра с утра сцену заката доснимем.
Оператор-постановщик взял под локоть режиссера, уходят к сопке.
Оператор: – А зимой, представляешь, все в снегу, диафрагму прикрываешь и долбишь, долбишь…
Режиссер: Красиво…
Художница, издалека услыхав часть их разговора: – Снег! Завтра нужен снег, две машины!.. Мне нужен консультант по снегу! И возьмите отбойный молоток, на всякий случай.
Если у вас нету дяди
Как это происходит в современном телематографе
Для тех, кто не в курсе, – на каналах есть эфирное время, которое надо заполнить. Оно дается Государством, то есть уже оплачено нашими с вами деньгами из налогов. Причем, чем его заполнить – не важно. Лишь бы что-то яркое мелькало и двигалось. Это может быть бесконечный сериал. или игра, да впрочем, что угодно. Лишь бы зрители попадали под некий гипноз. Для этого используется музыка, яркое красочное изображение, завлекушечный несложный сюжет на уровне примитивной моторики. Чтоб эмоции. И вот тогда туда можно вставлять рекламу, на которой собственно и зарабатывают работники каналов. Среди работников ТВ есть такая поговорка – «Чтобы курица была довольна» – то есть зритель.
Итак, есть заказ некой Производящей Студии на заполнение энного количества эфирного времени. Самое простое, что приходит в голову дядям и тетям, работающим в такой компании, – сделать сериал. Его можно тянуть бесконечно, подобно жидкому мылу или соплям коклюшного ребенка. Подбирается сценарий, желательно, чтоб его написал племянник или племянница, так как у дяди, работающего на ТВ, всегда есть много лоботрясов-племянников, которые ничего сами делать по жизни не могут, но очень любят деньги и тусовки.
У какого-то зрителя может возникнуть вопрос: – Так ведь непрофессионалы напишут плохо?
На что получит честный ответ: – А нам хорошо и не надо, нам бы время заполнить…
Вопрос: – Почему? Есть же профессиональные, хорошие авторы… Вы представляете, какой они выдержали конкурс при поступлении в институт? До тысячи человек на место! А потом еще и учились пять лет у лучших мастеров…
Ответ: – Хороший сценарий писать долго и трудно, а нам надо «уже вчера». Конкуренция, сами понимаете!
Как создаются подобные сценарии, я уже описывал. Идем дальше.
Нужен режиссер. Хороший режиссер берет дорого, да и мало их. Конкурс у них тоже гигантский, а выпускают всего несколько человек в год. Да и не возьмет нормальный режиссер этот племянников сценарий. А если доведен до отчаяния голодом и нуждой, то возьмет. Но все равно по вбитой мастерами привычке будет думать. Как ЭТО улучшить и как ЭТО можно снять.
Теперь, отобрав микрофон, уже окончательно слово берет важный Дядя с ТВ:
– А нам думать не надо! Нам нужно сдать в срок и чтоб все шевелилось и мелькало. Деньги-то уже того, освоены, так сказать… Вон, недавно был случай, взяли мы режиссера, на пробу, не племянника – так он мало того, что думать стал, так еще и сам хотел артистов выбирать и сам монтировать! Кретин! Не знает, бедняга, что для этого монтировщики есть!.. Еле-еле удалось сериал спасти! Помню, все кричал по телефону: – Не могу я этот сценарий снимать, неправда сплошная! И с этой артисткой, которую вы назначили, работать невозможно, мне профессионалы нужны! Это он про мою племянницу так плохо сказал, зараза! Ну, я ему устроил… Сейчас он таксисом подрабатывает. Теперь – нет! Образование их только портит. Режиссер должен быть тихим, улыбчивым и на все согласным. И желательно из своих. Многие из нас, продюсеров, искренне не понимают, зачем они вообще нужны, эти режиссеры? Мимику артистам ставить? В современном кино мимика это лишнее. Только деньги на грим тратят. Зато артисты должны быть только медийные! Что это такое? Это те, кто постоянно на экране мелькают. Знаете что такое «эффект телеграфного столба»? Нет? Это когда в поезде едешь, а столбы мелькают и мелькают. И создается ощущение, что это тот самый столб, такой родной и близкий… Вот вы говорите, он для этой роли не подходит? Ерунда, главное что он для канала подходит, а там все утрясется.
Музыка тоже продукт. Хороший телевизионный композитор может написать за день сотню мелодий! Не верите? У нас так и пишут. Годами. Это вам не Бетховен какой-нибудь, который раз в три года писал. Вы говорите, однообразно? Что-то напоминает? Уже было, только без гитары? Ерунда, и не такое проходит. Что значит плохо? Зато недорого. Открою вам секрет. Вообще-то вся музыка делится на «умца-умца» и «тынц-тынц», не знали? Это мне наш лучший композитор перед тем, как повеситься, сообщил.
Зритель: – А как вы сами стали продюсером? Стремились к этому с детства? Что вы закончили? Как к этому пришли?
Дядя: – Ничего я не кончал. Зачем мне? У меня вон грузчики все с высшим образованием, и чего? А был у меня в Костроме мебельный магазин. Потом в Суздале автосервис… Потом дядя из Москвы позвонил, приезжай говорит, в Останкино, меня тут главным сделали, всех наших собираю. И еще говорит, – быстрее, не знаю, надолго ли… Открою секрет, я ведь тоже племянник… Только т-с-с-с!..
Но вы, родные, не сомневайтесь, пока Самый Главный Дядя там, все будет отлично! И уж поверьте, курица будет довольна!
Классификация друзей на Новый Год
(когда сидишь без денег)
За пару недель до Нового Года звонишь своим старинным друзьям и приглашаешь в гости. Но, так как мы живем в стране чудес, отвечают всегда по-разному.
Друг первый: – Бля! Ну почему ты вчера не позвонил?! Я как раз вчера с Питюлькиным договорился, он меня в Метрополь зовет. Вернее я его. Питюлькина знаешь? Не помню, знакомы вы, или нет? Это сын того самого Питюлькина! Нет, извини, тебя не зовем, у тебя и смокинга нет, нет ведь? А еще, ты как выпьешь, обязательно скажешь что-нибудь, а при нем нельзя, сам понимаешь, не тот уровень.
Друг второй: – Я не понял, ты что, тоже, как эти дебилы, празднуешь? Эти гребаные крестоносцы весь календарь перепутали! Ом-мани-рама самасхвали, киндзмараули-ракицители! У всех приличных людей в сентябре Новый год, и в феврале! Я к тебе в сентябре зайду, ты подарок готовь, понял?! Кстати, Машка после того случая родила?
Друг третий: – Ну, не знаю, если в более приличное место не позовут, можно и к тебе. Я, знаешь, тебе позже скажу, числа 30–31-го, под вечер, ладно? Но ты там готовься, ты же помнишь, что я люблю? Только обещай, если приду, про Спартак правду не говорить.
Друг четвертый: – Как?! Ты что, меня в свой дом впустишь? Да ладна! Мы ж поругались вдрызг, я думал, ты меня убить хочешь. Впрочем, спасибо, приду, там и убивай, устал я че-то так жить. Спиртное возьму, а с тебя гриль и остальное трали-вали. Баб не зови, сами придут, они плакать любят, особенно Маша.
Друг пятый: – Да, это я… Простите, кто это? Кто?! Извините, вы видимо ошиблись номером. Что? Я не расслышал, что значит «ошиблись человеком»? Хам! (швыряет трубку).
Друг шестой: – Да, спасибо, обязательно будем! Но не на сам Новый Год, а первого, или второго, как в себя придем. Машка будет? Можно мы гостей своих возьмем? У тебя места дофига, а нам их складывать некуда. Там не много, всего пятеро будет, или семеро, в общем, не унывай, разберемся! Пока-пока!
Друг седьмой: – Привет, конечно, приду! А кто будет кроме Маши? Ладно, чего юлить, спрошу конкретно, Петров будет? Если Петров будет, я точно не приду, ну его. Он в прошлый раз чего творил, ты забыл? Зачем ты его в тот раз с Питюлькиным познакомил? Тот звонит, не знает, как от него отделаться… И смокинг мой зачем ему подарил, пока я зайчиком был?
Друг восьмой: – Алло? Вы дозвонились в администрацию президента. Нет, это уже не Его личный номер. А кто это? Ага, понятно, секундочку… Есть такая фамилия. Тут у меня записано… Ага… Он сказал, что поздравит вас с какой-то Машей по телевизору – моргнет на двести двенадцатой секунде, перед тем как выпить шампанского. У него все моргания расписаны. И вам всего доброго. Вступайте в партию Е….
Опыт
Вот я тебе попытался тут объяснить, почему из ФБ* (прим. – принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской, деятельность запрещена на территории РФ) вышел. Получилось типа маленького неказистого рассказика, ну и ладно, привычка, наверное.
Выйдя из фейсбука* (прим. – принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской, деятельность запрещена на территории РФ), я еще примерно дня три-четыре мысленно размещал фотографии, острил с оппонентами, переписывался, делал язвительные замечания, ставил «лайки», ругался и изрекал «умное», свое и чужое. Зависимость оказалась довольно сильной, наподобие курения хорошего табака, красивой жизни на Рублевке и нюханья кокаина (последнее по слухам). К концу недели начало отпускать, правда руки еще дергались, автоматически нажимая ссылку ФБ* (прим. – принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской, деятельность запрещена на территории РФ) на панели управления, но это я уже отнес к посмертным судорогам и собачьим рефлексам с отделением слюны.
Друзья мои, с прискорбием сообщаю, быстро и безболезненно выйти из ФБ* (прим. – принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской, деятельность запрещена на территории РФ) нельзя. Если вы даже удаляете свой аккаунт, он продолжает существовать внутри вас, словно вирус. И рано или поздно вылезает в неожиданном месте, которое и отрезать нельзя. Ладно мы, хотя бы первую треть жизни прожившие без фейсбука* (прим. – принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской, деятельность запрещена на территории РФ), а дети? Что будет со следующим поколением? Видимо, такая же херня творится с телевизором, книгами, модными телефонами и информацией о погоде. Мы обложены со всех сторон. Даже не верится, что люди когда-то могли жить без всего этого. Хитрое и ленивое человечество постоянно изобретает «костыли», чтобы легче ходить. Одежду от холода, бинокли, чтоб рассматривать не подбегая, выключатели света, чтоб не крутить палочку, машины, чтобы самому не напрягаться, и мощное дальнобойное оружие, чтобы мочить всех одним нажатием кнопки.
Лень и война – двигатели прогресса. В результате наши реальные возможности атрофированы за ненадобностью. Мы уже не верим в Порфирия Иванова и его трусы, согревающие в минус сорок, не умеем драться, не можем сами убить корову, чтобы пожарить бифштекс, и полностью уничтожили в себе телепатию и бытовую магию, то есть пошли по другому, техническому пути развития. Но это ладно.
Попытался понять, что дал мне ФБ* (прим. – принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской, деятельность запрещена на территории РФ) в сухом остатке? Несколько реальных, хоть и виртуальных друзей, которых полюбил всей душой – это правда, хоть и звучит как тавтология. Одно это перевешивает многие минусы. Иллюзию того, что ты не одинок, с тобой постоянно кто-то рядом – в этом вижу гениальность соцсетей, особенно в наше время. Но иллюзия остается иллюзией, потому как дружить по-настоящему люди умеют все меньше и меньше. А так как дружба понятие изначально военное, дело это трудное, требующее внимания, участия, реальных встреч и подтверждений. Как и виртуальная любовь, к примеру.
Что этот ФБ* (прим. – принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской, деятельность запрещена на территории РФ) забрал у меня? Время. Время моей личной и такой короткой жизни. Потому как, если ты занят чем-то одним, то ты в этот момент не делаешь чего-то другого. А значит, просиживая часами в ФБ* (прим. – принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской, деятельность запрещена на территории РФ), я не занимаюсь многими полезными для жизни вещами, которые просто необходимы нормальному человеку.
Было ли мне страшно? Да. Наверное, с такими же мыслями некоторые уходят в пещеры и замуровывают себя в кельях. Но я прекрасно знаю, что борюсь только со своим внутренним драконом. Все мои обретенные в ФБ* (прим. – принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской, деятельность запрещена на территории РФ) друзья прекрасно знают мой телефон, адрес скайпа, электронной почты и номер дома, в конце концов. Некоторые даже поинтересовались, как и ты, жив ли я, за что им и тебе отдельное спасибо. И если хочешь, передай остальным – я не от вас ушел, а от самого себя. И вернусь, естественно, как только почувствую окончательно, что зависимость побеждена.
***
Откровенный разговор продюсера с режиссером.
– Ты что закончил, опыт есть?
– ВГИК…
– Не, нам не надо.
– Но почему?! Давайте я хоть попробую?
– А тебе никто и не даст снимать.
– Почему?
– А вдруг ты лучше сделаешь, чем те, кому сейчас дают?
– Так это же хорошо?
– Кому? Таких, как ты, знаешь сколько? Никто им давать не рискнет.
– Я не понимаю…
– Так те, кому дают, хоть как-то торчат, понимаешь? У меня племянник, такой же, как ты, тоже в жопе сидит.
– Так я и плохо могу, если надо! Жить не на что…
– Нет, дорогой, не получится. Ты думать начнешь, а это не надо. Не рискну. Тем более, ты давно не снимал.
– На велосипеде я тоже давно не ездил.
– Вот-вот. Упадешь еще…
– Выходит, зря я учился…
– Да чему там учиться?
Хучит
Параллельно со мной во ВГИКе, на сценарном факультете, учился монгол, Хучит-Хар. Огромного роста, весь шарообразный, настоящий батыр. Мы с ним были соседи. Делились хлебом, картошкой… Вот из его рассказов:
– Москва большой город. Люди всякие есть. Тут, в общаге, нужно даджа-ламу вызывать, пусть три дня мантры читает – темное место…
…Я шел по улице, смотрю, два мужчины девушку обижают, тащат куда-то. Я им говорю, не нужно девушку обижать. Отпустите. Они начали меня бить. Не сильно. Я терпел, но тут милиция подъехала, две машины. Стали всех бить палками. Восемь человек. На меня сразу четверо набросились. Я их на землю бросил, не бил. Другие тоже набросились. Я им говорю, чего бьете? Это те хулиганы, девушку обижали. А они меня бьют и бьют. Кричат все. Я их тоже положил, с теми. Просто толкал, не бил. Смотрю, девушки нет. Ушла наверное. Милиционеры лежат тихо, разговаривают. Я пошел в парк. Там проститутка стоит. Говорит, давай сто долларов. Откуда у меня? Говорили, говорили, дал ей восемь долларов, больше не было. Она согласилась. Ты маме моей не говори, мне еще нет 22 лет, расстроится…
…Когда в Москву с направлением приехал, только два слова по-русски знал, «спасибо» и «я хороший». Я их Агишеву и сказал, он меня понял и на курс взял, святой человек.
Разговор с Данелией
12 марта 2015 г. Время 11.10
Звонок, снимаю трубку:
– Здравствуйте, Георгий Николаевич!
– Ты как будто ждал моего звонка (смеется).
– Я всегда жду. Тот продюсер по поводу «Хаджи Мурата» молчит пока, что-то со сценарием делают…
– Да ладно, ты же знаешь, как я к этому отношусь… Мне это…
– Ну, я…
– Игорь, я просто так позвонил. Как ты? Как семья?
– (мое бла-бла-бла, потом вопрос: – А вы как? Что со здоровьем?)
– Совсем плохо. Не понимаю, что происходит. Там, наверное, переоценка какая-то была, или списки меняли, в общем, пропустили меня или из списка вычеркнули, за недостойное, теперь помереть никак не могу. Видимо, в новые списки поставили. Опять в очереди стоять надо.
– (Моя попытка пошутить)
– Многие говорят, живите, Данелия, будьте здоровы, как будто это меня радует. А меня это совсем не радует, понимаешь? Нет интереса. Давно уже хочу умереть и не могу.
– (Мои мысли по поводу несправедливости смерти, про детей и молодых людей, а также предположение, что жить надо 140 лет)
– Думаю, что пока мозги работают, можно верить, что там с ними встретимся, да? Как считаешь? Но мне кажется, и шестидесяти достаточно…
– (Мое несогласие, типа 60 это мало, у многих вообще, только начало)
