Непростой выбор
Ангелина Ширяева
Главная героиня создаёт впечатление успешной женщины. Она давно замужем, у неё есть сын. Но никто кроме неё не знает, что стоит за этой фальшивой постановочной семьёй. Она отчаянно и безнадёжно одинока. Ведь она вышла замуж не по любви и не за того человека. Спустя время, судьба наградила её встречей с настоящей любовью. Казалось бы, живи и радуйся, но обстоятельства против них. Они не могут быть вместе. Она разрывается между тем что правильно, и что хочется. Но всё ещё больше осложнилось, когда на горизонте показался третий…
Ангелина Ширяева
Непростой выбор
Пролог
Кромешная тьма прерывается яркими кратковременными вспышками и снова заполняет пространство. Воздух тяжелый, он давит на грудь своей широкой стопой. Продолжать дышать, несмотря на сдавившее горло. Продолжать верить в то, что скоро в груди разольется чистейший воздух, в котором слышно падение звезд. Туман в голове не хочет растаять, он окутывает сознание, держа его в запертой комнате, где можно ладонью коснуться боли и отчаяния. Сердце замедляет ход и словно вовсе желает прервать дорогу. Удар, снова удар, мелкими шажками оно неуверенно продолжает путь, медленно, обдуманно, словно боится оступиться. Стены в тёмной комнате, где страх почти задушил надежду в светлую действительность, постепенно сужаются, вытесняя все чувства и сумбур в остатках сознания. Дышать становится всё труднее. Несмотря на отсутствие контуров жуткой комнаты, есть ощущение, что она сузилась до размеров грецкого ореха. Протягиваю лёгкую, почти невесомую руку, не видя её перед собой в чернилах пространства. Она провалилась во что-то тёплое, воздушное. Мыслей нет, страх покидает сознание. Пытаюсь поднять ногу и не ощущаю её, она словно соткана из тончайшей паутины, направляюсь в тёплую, воздушную стену. Она манит своим уютом, притягивает, словно, обещая вечный покой. Не чувствуя тела, передвигаюсь в мыслях, вливаясь в ощущение воздушности. Не знаю для чего это, не знаю, что там меня ждёт, просто двигаюсь, чтобы не остаться в маленькой чёрной комнате, с размером в грецкий орех, наполненной страхом и отчаянием.
Впереди, словно в густом молочном тумане появляется огонёк. Он дрожит, словно вот-вот потухнет, продолжаю движение, не касаясь поверхностей, не чувствуя тела и пространства. Он стал гореть ярче, призывая не останавливаться, но не прекращая дрожать, намекая на то, что скоро совсем исчезнет и снова наступит кромешная удушающая тьма. От огонька не много света, но он даёт надежду. На что? Не знаю. Просто не так страшно, он успокаивает, не позволяя утонуть в море печали. Огонёк совсем близко, он обретает контур. Очертание его напоминает что-то до боли знакомое, но в сознании пустота. Я остаюсь рядом, завороженно глядя на него. Он говорит со мной бесшумно, не представляясь и не прекращая дрожать. Я не слышу слов, не понимаю его, все сливается в один сплошной звук. Силюсь разобрать хоть что-то в его непрерывном бормотании. Закрываю глаза. Снова кромешная тьма. Но мне не страшно, я разбираю отдельные слова. Огонёк просит идти, двигаться куда-то. Он не говорит куда, он просто просит.
Снова открываю глаза, исчезли звуки, тот самый спасительный свет, дающий надежду, всё исчезло. Паники нет, нет страха и боли. Больше нет ничего. Я не хочу уходить, боюсь никогда не увидеть тот самый огонёк, что наполнил меня светом и оставил уголёк надежды. Я остаюсь здесь, я обязательно его дождусь.
Глава I. Знакомство с Морем.
– Знаешь, я всегда была очень правильной, с детства поиграв, складывала игрушки на свои места, не разбрасывая по полу. В школе училась хорошо, учителя не уставали хвалить меня, ездила по городским олимпиадам, занималась баскетболом и выигрывала в соревнованиях. Хотя в детстве у меня не было недостатка в друзьях, став старше, я осознала, что не каждого можно назвать другом. И настоящих друзей можно было пересчитать по пальцам одной руки. После этого осознания моими лучшими друзьями стали книги, их я прочла несчетное количество. С мальчиками отношения не заводила, они мне были совсем не интересны в подростковом возрасте. Позже, когда поступила в университет, я встретила свою первую любовь, он был моим однокурсником, очень популярным на нашем потоке, играл на гитаре на всех мероприятиях, занимался профессионально футболом. Отношения наши длились несколько лет, я готова была ради него на всё. Если бы нужно было ради него умереть, я бы умерла, не раздумывая. – я задумчиво, бесцельно водила по запотевшему боковому стеклу машины указательным пальцем. – Это было настоящее чувство, и по закону жанра, моя первая любовь меня чуть было морально не убила. Отношения были сложные, болезненные, встречались долго, впрочем, как и расставались, тоже болезненно и долго. Я думала, что не переживу разрыва, несмотря на то, что была его инициатором. – перестав водить по стеклу пальцем, только сейчас заметила, что вывела на стекле имя своей первой любви. – Но я не умерла, вопреки всем моим ожиданиям. Я научилась дышать без него. Думать, радоваться, мечтать. Я училась всему заново. Преодолевала сложности шаг за шагом, не замечая, как в кровь разодрала голые ступни, не привыкшие к ходьбе в одиночку. Я долго не могла научиться не думать о нём. – палец на стекле выводил уже другое имя. – И знаешь, если бы не один человек, я бы, наверное, потеряла веру в лучшее, в чистый воздух, в детский смех, в запах дождя на пыльном асфальте. Он спас меня от депрессии, вырвал из омута страданий и разочарованности. И я благодарна ему была за это. Я окунулась в новую любовь с головой, стараясь забыть о прошлом. Ты, наверное, думаешь, что я эгоистично поступила, забывшись в другом человеке, растворяя в новых отношениях боль и разочарование прошлого?
– Ты поступила так, как велело тебе сердце. Кто знает, быть может, не столько он тебя спас, сколько ты его? – любимый коснулся моей холодной ладони, обжигая кожу прикосновением. Я посмотрела на его большую ладонь, на фоне которой моя казалась такой детской.
– Не знаю. Я всегда стремилась поступать правильно, боялась причинять близким людям боль, хоть и неосознанно делала это. Это невероятно, но ты – мой единственный безумный поступок за всю мою жизнь.
– Безумный поступок? – он засмеялся, заставляя сердце бежать быстрее.
– Принципы, от них не убежать. У одних есть принципиальные позиции в жизни, другие не привыкли копаться в себе и живут хаотично, не задумываясь. У меня до встречи с тобой были принципы, от которых я и не думала отступать, только вот все изменилось, когда я обрела своё Море. – я плотнее закуталась в куртку.
– Ты замёрзла, мышка? – он включил печку в машине, притянул меня к себе. Я сидела, не шелохнувшись в его объятиях, зажмурив глаза, вдыхая аромат его одеколона, смешанный с запахом его тела, и боялась открыть глаза. Меня сковал страх, что всё, что сейчас есть вокруг меня исчезнет. Этот страх не покидал меня никогда, когда я была с ним.
– Нет ничего приятнее дышать тобой. – я не открывала глаз.
– Нет ничего приятнее касаться твоих волос. – вторил он мне – Чувствовать тепло твоего тела и стук сердца, мышка. Но ты не договорила, я тебя перебил. – он чуть отстранился, и на мгновение на душе стало пусто.
– Да что, собственно, рассказать ещё, Море, я была счастлива совсем недолго. Он был моей тихой гаванью, моим островом в море страхов, разочарований и боли. С ним я чувствовала себя так уютно и спокойно… Спокойствие – вот, что его рознило с моей первой любовью. Я упивалась его спокойствием, оно меня исцелило от ран, что нанес Ураган. Я снова стала мечтать, чувствовать. Это так важно человеку, научиться снова дышать, убрав колено разочарований с груди. Но потом пришло насыщение спокойствием, я как, усталый обезвоженный путник, укрывшись в тени редкого дерева, напившись вдоволь ключевой воды, обрела силы идти дальше по своему пути. Жестоко звучит?
– Нисколько. – ответил он.
– Я не жалею ни о чем. – продолжила я после небольшой паузы. – Знаешь, это ведь дорогого стоит! Я не жалею о том, что было, что ушло. Что тогда забылась в объятиях другого. Теперь я могу с уверенностью сказать, что я исцелилась, благодаря ему тогда. Исцелилась от болезненных первых отношений. И я благодарна тому, что у меня теперь есть.
– Ты говоришь так, словно сама себя успокаиваешь. Ты счастлива с ним? – было видно, что ему тяжело дался этот вопрос. Он никогда не спрашивал меня об этом, но сегодня решился, видно, от того что наш вечер наполнен откровениями.
– Я счастлива с тобой. С ним – я просто есть. Просто живу, дышу, хожу на работу, ращу нашего сына, на выходные езжу с ним к моим родителям, делаю в доме ремонт и вечерами засыпаю в постели. С ним настоящее, каким бы хорошим или плохим оно не было.
– Ты первую любовь забыла с мужем, мужа пытаешься заменить мной? – в его голосе прозвучали ревнивые нотки, чего не было никогда. Многого не было никогда, до сегодняшнего вечера.
– С тобой я чувствую сердцем, я вижу мир настолько ярким, что хочется обнять его и крикнуть унылым прохожим, как я люблю тебя!
– Мышка, то, что чувствуем мы друг к другу не имеет счастливого конца. Ты же понимаешь? – в его голосе я услышала надежду, страх, отчаяние и что-то ещё неуловимое. – Мы с тобой встретились тогда, когда уже сложно что-либо изменить.
– Я понимаю, что не хочу, чтобы заканчивался этот вечер. В этот вечер я счастлива. – ушла я от ответа. Мне больно думать, что мы не сможем быть вместе.
С моих уст сами собой слетели слова любви. Но любовь слишком пошлое и банальное слово для наших с Морем чувств. То, что я испытываю к нему я не смогу описать одним словом "любовь". Я боюсь проснуться однажды утром и осознать, что всё закончилось. Закончились наши редкие встречи, которые мы пытаемся улучить и провести вместе. Закончились ещё более редкие совместные поездки, где мы безумно счастливые бегали по набережной босиком, где с разбега неслись в водную гладь, и вода принимала меня и моего любимого, вбирая нас в себя, и унося в другую реальность, где были только мы вдвоём. Я боюсь, что вечерами, когда муж на работе, я не смогу позвонить моему Морю и сказать, как мне тяжело без его прикосновений и как хочу я стать ветром, касаться его лица, целуя ресницы, забираться к нему под куртку и греться у горячего тела. Я боюсь, что не смогу редкие выходные провести с ним валяясь в постели, читая Асадова и Бродского и жуя мандарины, вытирая кисло-сладкий сок с подбородка. Боюсь, что мы с ним больше не выйдем на балкон, любоваться звёздами и придумывать им имена. У нас есть «наша» звезда. Даже, когда Море не со мной, я ищу на небе эту звезду, мы назвали ее «sevgi», что по-турецки означает любовь. Выходит, что мои чувства к Морю идут рука об руку со страхом потерять всё то немногое, что я с ним приобрела. Ведь я так долго жила, не ощущая полноту жизни, что сейчас, обретя это, я до дрожи страшусь всё это утратить.
Я боюсь, что однажды у меня всё это исчезнет и не останется ничего кроме воспоминаний. Но я не буду говорить ему об этом. Он чувствует колебания моего настроения и без моих слов понимает, что со мной происходит. Он знает, что мы оба жаждем быть вместе, и жалеем только об одном-что встретились так поздно. Кто-то может скажет, что не бывает поздно? Если люди любят друг друга, то им всё ни по чем? Любая преграда-не преграда? Это юношеский максимализм, не более того. У обоих за плечами семья. И мы оба не покинем то, что так тщательно строили. Так случилось, что наши пути пересеклись только теперь. И нам суждено быть лишь узниками в собственных судьбах.
Мой телефон неожиданно зазвонил в кармане куртки, возвращая нас в реальность. На дисплее высветился номер мужа. Скорчив недовольную гримасу, я ответила на звонок.
Море касался моей руки своей тёплой ладонью, придавая мне сил. Я благодарно посмотрела ему в глаза. Всегда завидовала тем, кто мог лгать, не краснея и не чувствуя угрызений совести. Для меня всегда это было проблемой. Ирония судьбы, я патологически не переношу вранья, но живу в омуте лжи каждый день, она меня засасывает и, кажется, скоро накроет с головой. Я всегда презирала изменщиков, но теперь сама превратилась в одну из них. Пообщавшись с мужем и нажав на кнопку «отбой», удрученно покачала головой.
– Пора? – его голос был таким родным и словно обволакивал меня.
– Да.
Море обнял меня крепко, и в этом объятии угадывалась вся боль и тяжесть нашего положения.
– Наша история – как сюжет для дешёвого сериала. Они любят друг друга, но не могут быть вместе, потому что у каждого есть семья и дети. – я злилась от того, что нам предстояло сейчас вновь разлучиться. В горле стоял ком, от невыплаканных слез. Было одновременно так хорошо рядом с моим человеком, но так печально от того, что по факту он никогда не был и не будет «моим человеком».
– Мышка, я не хочу, чтобы однажды это закончилось. Но наступит день, и ты уйдёшь навсегда, хлопнешь дверцей машины, поцеловав на прощание, и больше не появишься в моей жизни. Ты стала моей зависимостью. Я просыпаюсь, думая о тебе, день проходит в делах и заботах, но я вспоминаю, как накануне ты обнимала меня, как шептала нежные слова на ухо. Вспоминаю твой звонкий смех, с которого всё началось, и сердце сжимается от боли.
Море вернул меня этой фразой мысленно назад в прошлое, где шумел прибой, зазывая в свои объятия, где звезды сверкали так ярко, где не давили на нас обязательства перед семьей.
«Мандарины всем навевают запах Нового года…– бархатистым голосом проговорил мужчина и присел рядом со мной на скамью. Я удивлённо посмотрела на него, ожидая продолжения, но вместо этого он протянул мне мандарин цвета солнца, даже не взглянув в мою сторону. Я приняла его из рук, едва коснувшись кончиками пальцев его горячей сухой ладони. В бульварных романах, когда встречается такой момент, описывают искру, которая пробежала по телу героев, я не знаю, что там чувствуют в воображении авторов герои, но у меня словно сердце замерло на пару мгновений, и испуганно встрепенувшись, помчалось галопом в груди. Часто задышав, я взглянула на него, силясь увидеть те же эмоции, которые испытала я секунды назад, но его лицо было непроницаемым. Он сосредоточил внимание на цитрусе, с которого счищал кожуру. Разочарование, оно настигло меня внезапно, как ведро воды, что ленивая хозяйка вылила с крыльца. Уже отводя от него взгляд, заметила, как дрогнула его ладонь, к которой я недавно прикоснулась. Мы сидели молча, как два старых друга, которым не обязательно озвучивать мысли, чтобы понять их ход. Проплывали мимо облака в форме корабельных парусов, проезжали редкие велосипедисты, шагали бодро, не замечая нас отдыхающие в купальниках, пробегали псы, в глазах которых читалась тоска. Никто из нас не смотрел на часы, не отмерял ход времени, не заговаривал первым. Мы наслаждались вместе тёплым ветром, который заигрывал с подолом моего цветастого платья. Любовались морем, волны которого ласкали песчаный пляж.
Он заговорил только когда солнце опустилось над морем так низко, что, закрыв глаза, можно было услышать, как оно шипит, касаясь кромки воды на горизонте. Его бархатный голос почудился родным, он вывел меня из сладкого состояния задумчивости.
– За что ты любишь лето? – Не было между нами наигранной вежливости, мы перешли сразу на «ты». Вопрос показался вполне невинным. Мне не над чем было размышлять, ответ был ожидаемым:
– За море.
– Тогда для тебя я буду Морем. – Это показалось таким логичным. Нет имен, нет прошлого, нет будущего, только то немногое, что у нас есть, наше настоящее.
Я тогда прилетела на курорт без мужа и сына, они уехали в отпуск к бабушке, пожелав проводить дни на речке, любуясь как туман оседает на высоком камыше, внимая песням раннего соловья и погружаясь в загородную жизнь с головой. Я же мечтала отдохнуть на море, один вид которого вселял в меня чувство приближающихся перемен, непременно к лучшему. На семейном совете решили, что нам не повредит отдохнуть с мужем врозь. К тому моменту в жизни нашей ячейки общества наступил небольшой кризис и предполагалось, что разлука расставит всё по местам. Она и расставила, когда на моей скамье оказался он…, мужчина, перевернувший мой внутренний мир, и подаривший надежду, не меньше моря…
Воспоминания одно за другим мелькали в моей памяти, возвращая моё сознание туда, с чего всё начиналось.
Набережная открывала бесчисленным отдыхающим прекрасный вид, заглушая морской прибой льющейся из динамиков музыкой. Повсюду стояли аттракционы, катающие за символическую плату визжащий народ. Мы шли рука об руку по цветной плитке, обсуждали открывающиеся виды и места, где бы мы хотели побывать.
– Мечта моего детства так и не осуществилась до сих пор, хотел уехать в Индию, в седьмом классе на этой волне стал изучать индуизм, углубился в брахманизм, религию, которая была предшественницей и главным идейным истоком индуизма, всерьёз решив принять его как религию. Бабушка отговаривала меня как могла, потом, очевидно, осознав, что я перерасту это – оставила попытки что-то доказать глупому маленькому мальчику, хмурившему лоб над толстыми книгами, повествующими о религии, климате и населении Индии. Через пару лет мой запал прошёл, и я стал увлекаться историей Китая. Хотя в Китае я умудрился даже пожить немного, когда работал на одну фирму, пару лет назад. А вот Индия так и осталась для меня несбывшейся мечтой.
– Ты обязательно там побываешь, ведь тот, кто всем сердцем мечтает, обязательно достигнет своей вершины. Мы проводим свою жизнь в мечтах. В детстве всё достаточно невинно, велосипед, новые ролики, поездка к морю, тамагочи – предел, за который фантазия не заходит. Вырастая, меняются желания, потребности возрастают и мутируют вместе с мечтами. Нам уже не интересны те самые ролики, колёса которых стёрлись от асфальта. Нас не привлекает велосипед, раму которого мы погнули, когда пытались катать полную девочку из соседнего подъезда.
И только море… – оно в наших мечтах неизменно. И даже тот, кто сетует на него, говоря, что оно недостаточно чистое, недостаточно тёплое – лукавит. Мы рады морю не столько от того что оно нам даёт физическую удовлетворённость. Сколько от того, что дарит нам внутреннюю гармонию. Мы мечтаем каждый год поехать туда, где плещется прибой. Закрывая глаза, сидим на берегу, пытаясь вобрать его в себя, впитать, как губка и увезти с собой его запах. Мы готовы часами гулять у его кромки, касаясь голыми ступнями тёплой воды, ласкающей нас, игриво стремящейся намочить выше того, где мы позволяем. Море дарит каждому своё. Я мечтаю о море, живя в городе Непогод целый год. Ведь только возле него я могу верить, что все трудности, происходящие именно сейчас пройдут, их смоет волной времени и унесёт в океан памяти. Вдыхая его аромат, осознаешь, что всё, что вокруг тебя так мелко, да собственно, как и ты. Оно пережило много людей, видело много человеческих драм, поглотило несчетное количество монеток тех фантазёров, что мечтали к нему вернуться снова. Ты всего лишь один из великого множества душ, кто пытался найти в море гармонию и обрести душевные силы.»
Воспоминания о тех далёких днях не покидают меня, они словно кадры кинофильма, всполохами возникают на просторах сознания.
« – Боюсь проснуться. Боюсь, что всё это исчезнет, стоит мне открыть глаза. Это лето, наше море, ты…, всё не навсегда, всё временно. – я лежала на его плече, рассыпав ярко-рыжие волосы повсюду. Он перебирал прядь за прядью, накручивая их задумчиво на палец.
– Ты же знаешь, что наступит день нашего расставания. – с болью в голосе проговорил Море. – Как бы прекрасно нам не было друг с другом – всё закончится.
– Это не простой курортный роман, я не хочу ставить на наших отношениях этот банальный пошлый ярлык.
– Ярлыки – удел максималистов. Всё многогранно, нельзя приписывать всем то, что происходит каждый раз иначе. Мы с тобой переживаем сейчас прекрасное время, но оно непременно кончится. Ведь за пределами этой чудесной страны нас ждут те, кто зависит от нас, кто нас ждет.
– Неужели ты так просто сможешь всё забыть и жить дальше? Той жизнью, которой жил до меня? – я села, чтобы лучше видеть выражение его лица.
– Ты же знаешь, что для меня всё так же непросто, как и для тебя. Но мы не должны обманываться и ожидать того, чего никогда не случится.»
Я вспоминаю, как мы гуляли по городу. Море чистил яблоки, отправляя кожуру в рот, делил его на дольки и по одной скармливал мне. Я смеялась, чувствуя себя счастливой, не помня, когда ещё испытывала подобные эмоции. Мы обсуждали вкусы и предпочтения, делились фантазиями и рассуждали о вечной жизни так, словно бывали по ту сторону. Затем забредали на рынок Махмутлара и, гуляя вдоль бесконечных рядов, набирали столько фруктов, сколько могли унести с собой. Мы весь месяц, проведённый в Турции питались исключительно фруктами и кофе. А ещё очень много курили. В квартире, которую я арендовала, всегда стоял запах сигарет и кофе.
Вспоминаю, как он поделился со мной своей фантазией, которая тронула моё сердце:
– Однажды мы встретимся «там» и уже не расстанемся. Уверен, что ты будешь так же потрясающе хороша, на тебе будет белоснежное платье, и оливковый зонт, «там» обязательно будет идти в этот момент грибной дождь и ты будешь выставлять ладонь из-под него, ловя капли.
– А ты улыбнешься мне при встрече, и я обязательно тебя узнаю по этой улыбке, ни на кого не похожей, улыбке чеширского кота.
– Мы станем гулять под пышными шапками деревьев, с которых будут сыпать крупные капли, они с грохотом будут разбиваться о наш зонт, и оттого будет весело у нас на душе. Я буду читать тебе стихи, цитируя моё любимое:
И отпуская с миром насовсем…Лёгкой поступью ступая, Ты приблизишься ко мне Взглядом чёрных глаз сверкая, Отдаваясь тишине Ты теперь совсем другая, Но надеюсь в глубине Всё такая же родная Близкая моей душе Я страдал тебя теряя Видел образ твой везде Но потом всё понимая Покорился злой судьбе Сквозь года пройдя не зная Где ты ходишь по земле Миг прощанья проклиная Потерял тебя во мгле Теперь гляжу в глаза твои дотла сгорая А ты напротив и во всей красе Ты вроде та же, но совсем другая Стоишь красивая в белой фате Сегодня ты невеста, но чужая Переплетенье лент в твоей косе Я обниму тебя, за всё прощая
– Ты обязательно, подняв на меня свои прекрасные зелёные глаза, грустно скажешь о том, какое печальное стихотворение. А я поцелую краешек твоего носа, ответив, что наша история будет обязательно доброй. Там будет шуметь прибой, и пенная шапка будет разбиваться о берег, крики чаек будут не столь печальны как в жизни, и наши дети будут бегать вокруг нас, весело смеясь… И «там» мы никогда не расстанемся.
– Чудесная картина… – я сползла с подоконника, за которым шумела вечерняя жизнь курортного города. С окна открывался прекрасный вид на море, так любимое мной, оно чернело в ночи, волновалось, обещало грозу, но пока небо не соглашалось с шумным морем, оно было чистое, с россыпью бриллиантов на чёрном плаще. На мне были джинсовые короткие шорты и облегающая футболка в тон глаз. Я прошла мимо него на кухню, он лежал на подушках, разбросанных на полу. Мы принципиально не ложились на старенький диван квартиры, которую я сняла на время отпуска. Этот диван хранил слишком много чужих воспоминаний. Когда он первый раз пришёл в мое временное пристанище, окинул взглядом комнату, в которой было минимум мебели, только письменный стол, шкаф, фортепиано с потрескавшейся крышкой и этот продавленный диван. Единственное, что Море сказал тогда:
– Мы не станем спать на нём. В нём много ненужной энергии, много эмоций, что помещали в себя люди, жившие здесь до нас. Он оценил лишь огромное окно на пол стены. Из него открывался великолепный вид, захватывающий и набережную, и площадь внизу, и часть парковой зоны.
Чайник закипел на плите, огласив комнату громким свистом. Двери в комнату, где Море лежал были открыты настежь. Заварив ароматный чай с кусочками фруктов, я вышла к нему в комнату, прислонившись к прохладному дверному косяку.
– Море, всё в наших руках, не обязательно для достижения мечты ждать иной жизни. Мы можем всё устроить здесь. – шла третья неделя нашей сумасшедшей истории любви. Он вошел в мою жизнь так естественно, хоть и внезапно, что у меня было ощущение, словно мы всю жизнь жили в этой старенькой квартире вдвоём, а иной жизни у нас будто и не было.
– Ты права, можем. Но у каждого из нас свой груз ответственности. – он не любил говорить о нашем будущем, зная, что его не будет, а я не навязывала ему этот разговор. Хоть и страстно мечтала провести с этим человеком остаток жизни, несмотря, на то, что мы познакомились пару недель назад.
– Каждый выбирает для себя. – я прошла на кухню, разлила чай по кружкам, села за небольшой круглый столик, и задумчиво взглянула в окно. Там город жил своей вечерней бурной жизнью, где людям не было дела до одинокой девушки, глядящей на них из окна третьего этажа.
Одиночество – вещь непредсказуемая, можно быть в шумной компании, но чувствовать себя безгранично одиноким. Можно иметь семью, но не получать того человеческого тепла, которое растапливает любое одиночество в душе. Я была одним из тех узников одиночества, что имеют семью, друзей, знакомых, но в душе зияет дыра, размером с океан. Да, у меня есть муж, друзья, но никто из них не может дать мне чувства теплоты в душе, полноты чувств. Лишь маленький сынишка дарит моей душе теплые лучи. А в остальном, я, словно, искала что-то и не находила. Люди, находящиеся вокруг меня, не могли мне компенсировать этого. И вот уже будучи прочно замужем и родив малыша, разменяв четвертый десяток лет, я обрела то, что так долго искала, то, ради чего стоило столько ждать. Человека, рядом с которым чувствуешь цельность души, без которого не можешь представить свою жизнь, ради которого готов на все подвиги мира.
Беда в том, что повстречал ты его слишком поздно. Я была готова на рискованный шаг, бросить всё и кинуться в омут любви с головой. Конечно, мне было жаль своего мужа. Я понимала, что у сына не будет перед глазами модели полноценной семьи, но и жить врозь с человеком, которому теперь принадлежало моё сердце, я тоже не могла. Навязывать ему что-то я не хотела, прекрасно понимая, что он непреклонен и не сможет оставить свою семью, даже ради меня. Но и смириться с нашим грядущим расставанием было невероятно сложно.
– Мышка моя, ты расстроилась? – он подошёл ко мне, присел рядом с моим стулом на пол, положив голову на мои колени. Вся нежность, что годами сидела глубоко в недрах души волнами стала подниматься к горлу, образовывая комок. Мои глаза наполнились слезами. Они, слегка замирая на ресницах, непроизвольно стекали по бледным щекам.
– Не плачь, прошу тебя… – Море прижался ко мне ещё сильнее. – Мне больно видеть твои слезы.
– Не плачу. – упрямо проговорила я. Не в силах больше сдерживать эмоции, что годами жили в душе, не находя выхода, я расплакалась, как ребенок. Ощущая собственную беспомощность, безвыходность нашего положения. Как я могла сказать человеку, который был прочно женат, что безумно, до беспамятства в него влюблена? Как сказать ему, что не могу и не хочу представлять жизнь без него? Что хочу чувствовать его рядом, касаться его, слышать его дыхание, смеяться с ним вместе и вместе грустить? Как глупо это, должно быть со стороны, но для меня это была действительность. Я полюбила незнакомца. Как всё это сказать тому, с кем стал близок за последние недели и на кого не имеешь никаких прав? Эти слова застревают в горле и вырываются хрипами вместе с рыданиями. Я с упоением жалела себя, Море гладил меня по спине, крепко обняв. Спустя какое-то время, мы, стараясь не бередить свежих ран, вновь отдались во власть чувств.
– Ты знаешь, я верю в то, что на жизненном пути нам попадаются те, кого можно назвать своей судьбой. – Море задумчиво потягивал виски, глядя как в вечернем небе оставляет белый след самолет. – Встречаются не каждому, не всем. Кому-то посчастливилось найти такого человека, а кто-то проживает жизнь преимущественно не с теми людьми. Мне дважды повезло. Я повстречал двоих людей, кто послан мне судьбой. Я знаю это наверняка. Нет, ты можешь сказать, что это иллюзия, моя особо бурная фантазия посылает мне ложные сигналы? Нет, мышка, я твёрдо знаю, что ты моя судьба. Это очень громкие банальные слова, но суть от того не слишком меняется. Ты послана мне небесами. Было много знаков, пока я осознал это. – самолет растворился в небе, стал расплываться след от него, а Море всё так же задумчиво глядел, подняв голову вверх и чему-то загадочно улыбаясь.
Я молчала, слушая его и не слыша. Это со мной всегда происходило, когда я была рядом с ним. Я старательно внимала каждому его слову, но слышала только биение собственного сердца, чувствовала только лишь, как пульсировала кровь в висках от напряжения, ощущала лишь только тепло от его прикосновений. Я, сама того не заметив, начала жить им. Бороться с этим было бессмысленно. Я всеми силами старалась не думать о нашем скором расставании, не хотела впускать в мой, воспалённый от мыслей о нём мозг, думы об отсутствии совместного будущего. Я, как могла, старалась не углубляться в философию, которую он сейчас мне хочет поведать. Мне хотелось крикнуть ему, что он моя судьба. Что я это поняла при первой встрече, когда достаточно было просто молча сидеть рядом на скамье, и чувствовать его не телом, а душой. Хотелось прокричать о своих чувствах, о переживаниях, разрыдаться снова у него на груди, прижимаясь всё крепче к любимому телу, сквозь слёзы пытаясь передать то отчаяние, что охватывает меня, стоит лишь подумать о нашем будущем. Но я не могла озвучить всё это. Не могла свалить на его плечи эту тяжесть, никому не нужную правду, которая лишь отяготит. Я подсознательно ощущала, что это его отдалит от меня. Я молча слушала Море, периодически, поднося к губам стакан с апельсиновым соком. Боялась взглянуть в полюбившиеся мне глаза небесно-голубого цвета. Стоило ему внимательнее взглянуть на меня, он бы увидел предательскую дрожь рук, уловил бы преданный взгляд.
Я мысленно отчитывала себя, не позволяя своим чувствам приходить с огромными чемоданами в мою душу. Но, потом поняла, что эти чувства уже стоят на перроне моей души, с теми самыми потертыми чемоданами и приветливо мне улыбаются. Да, я знала, о чём он говорил. Прекрасно осознавала, что мы оба повстречали свою судьбу, будучи уже женатыми, только это ложилось тяжким грузом на наши сердца. Не всякая любовь окрыляет, я это поняла наверняка. Чувства, которым не суждено развиваться, приносят лишь тяжесть усталому сердцу. В умных книжках авторы пишут, что нужно получать удовольствие от каждого вдоха, от любого мгновения жизни, только этим мудрым авторам невдомёк, что мгновения эти имеют свойство заканчиваться и тогда наступает полнейшее разочарование…
Ещё одно яркое воспоминание:
– Самую большую боль может доставить только любимый человек, – изрекает Море в один из наших совместных счастливых дней. Мы сидим на полу, оперевшись о старый зелёный диван. Он играет с моими волосами, я пью глясе, заглядывая в такую же зелёную кружку с нарисованными на ней божьими коровками. – Только любимый человек знает тебя, как никто другой, и может причинить боль, точечно нажимая на самые болезненные раны. И только в нём ты так сильно нуждаешься, что стоит ему исчезнуть из твоей жизни, как сердце твоё уже рвется от отчаяния и потери.
«Не пропадай тогда из моей жизни!» – молча кричу я Морю, не глядя в любимые глаза, боясь обнаружить всю глубину своих чувств. Я прекрасно осознаю, что показывать ему свои эмоции глупо. Он не нуждается в этом. У него всё есть. Теперь есть еще и я. Но он даёт понять, что я есть только на время. Наша связь недолговечна, как цветы, срезанные в палисаднике. Она так же красива, с таким же волшебным ароматом, но через время завянет, растворившись в серых буднях. Я боюсь открыто говорить с Морем о любви, о чувствах, что съедают меня изнутри. Мне кажется, если я обнаружу всю глубину своей влюбленности, он отвернется от меня. Я покажусь ему глупым подростком, а не взрослой женщиной, способной контролировать свои чувства. Он либо сочтёт меня незрелой дурочкой, либо отдалится. Ведь от влюблённой женщины много проблем. Почему-то я даже в смелых фантазиях не предполагаю, что, открывшись ему, я встречу ответные заверения в любви.
Мы с ним словно фотография, закованная в рамку. Не можем перешагнуть её, не можем выйти за её пределы. Нас придавило стеклом безнадежности. И вроде стекло прозрачное, лёгкое, сдвинь его- и ты на свободе. Но на деле тебя прижали совсем не лёгкие обстоятельства. Душа рвётся на части. Так много в ней эмоций, что, лишь выпрыгнув из окна небоскрёба и летевши вниз, обдуваемый ледяным ветром, режущим тело, можно объяснить глубину моего отчаяния. Внутри меня горит огонь, я совершенно нестабильна. Мне хочется кричать и плакать оттого, что день нашего с Морем расставания неминуемо близится. Но в то же время я готова обнять весь мир от переполняющей меня любви.
И если внутри я сгораю от буйства эмоций, то на деле мы всего лишь сидим на прохладном полу, и каждый из нас находится в своем мире. Море – в мире, где повсюду растекаются философские рассуждения, он плывет по этой реке на плоту, не опуская в воду даже ладони, боясь углубиться в этот мир и лишь озвучивает свои мысли, пробуя их на вкус. Я – в мире, где цветёт любовь к нему. Где хочется кричать, забравшись на гору, выпуская боль и отчаяние, посещающее меня всё чаще, когда остаются считанные дни до нашего расставания. Я сейчас в мире, где хочется запереться с ним в хижине у озера в глубине леса и жить там, пока в реальности забудут о нас. Мы сейчас бродим в разных мирах, но это не мешает нам касаться друг друга, в комнате, что прятала нас столько дней от действительности, бушующей за её окнами.
