Он проводил меня до входных дверей. По пути я невольно бросила взгляд в сторону коридора, отделявшего основной зал от ВИП-зоны и мне снова стало не по себе. Мне показалось, ну конечно показалось, иначе не может и быть, что в коридор быстро метнулось какое-то неясное пятно, нет, не человек, а именно пятно, похожее на колыхание воздуха над разогретой поверхностью, только здесь оно было большое, величиной почти с дверной проём. Я быстро отвернулась и потрясла головой. Ну и чушь я тут выдумываю. Привидений не существует. А если и существуют, в чём я очень сомневаюсь, то в любом случае, здесь им не место, мы же не в каком-нибудь древнем музее находимся, а в самом, что ни на есть современном центре по продаже самых, что ни на есть современных автомобилей. Просто я наработалась до такой степени, что в глазах расплывается, так недолго и зрение испортить.
Когда я вышла из автосалона, на улице было уже темно. Ехать в редакцию не было никакого смысла, всё равно не успею до закрытия, отвезу фотографии завтра. Я побрела в сторону остановки, которая находилась тут же, неподалёку от входа в салон. За задней стенкой остановки сиротливо стоял уже знакомый гаишник. Как там его, Меркушев кажется. Он стоял, прислонившись плечом к трубе, являющейся опорой для железной коробки остановочного комплекса, и рассеянно смотрел в сторону, прямо противоположную проезжей части, ещё недавно представлявшей для него повышенный интерес. Служитель закона явно подрастерял свой охотничий азарт. После удачной фотосессии я чувствовала себя всемогущей и обнаглела до такой степени, что подошла к полицейскому и заговорила:
– Добрый вечер, товарищ капитан, в засаде сидите?
Меркушев резко оглянулся на меня и удивлённо ответил:
– О, Александра Афанасьевна, какая встреча!
– Августовна. – процедила я сквозь зубы, впрочем, нисколько не рассердившись на забывчивого полицейского. Я уже давно привыкла к тому, что люди постоянно коверкают мои фамилию и отчество, непривычные для слуха нормального человека и совершенно непригодные для запоминания. Как только я не пыталась убедить публику в университете не склонять мою фамилию! Всё без толку! Я постоянно слышала режущие ухо фразы: «Карабинчику передайте», «Позовите Карабинчика», но первое место в рейтинге издевательств над моей несчастной фамилией по праву занимает мой однокурсник Славка, который запросто может громогласно выдать шедевр, вроде: «Это Карабинчиковы тетради!» Ну и как прикажете жить с такой фамилией?
– Александра Августовна, – послушно повторил капитан. – вот уж не ожидал вас снова встретить в качестве пешехода. Что, не выбрали себе машинку?
– Издеваетесь?
– Нисколько. Вы так уверенно промаршировали туда, – он кивнул в сторону автосалона, – что на автобусной остановке я вас точно не ждал.
– Вообще-то, я фотограф, – неизвестно зачем разоткровенничалась я, – ходила делать фотографии для журнала. А вы почему так долго здесь стоите?
– Честно говоря, – доверительно пробормотал гаишник, – я уже просто жду конца смены. Норму выполнил, благо любителей побегать по лужам хватает.
Мы замолчали, не зная о чём ещё говорить. Я переступила с ноги на ногу, под подошвами захрустел тонкий лёд. Становилось холодно, как всегда в марте, всё растаявшее днём безобразие к вечеру застывает и город превращается в гигантский аттракцион под моим личным кодовым названием «Скользи или умри». В кармане куртки зазвонил сотовый. Я посмотрела, на экран, увидела номер моего лучшего друга и радостно ответила:
– Привет, Лекс!
– Привет, Сашуль. Ты где там бегаешь?
– Я только что вышла с фотосессии, сейчас на остановке, на дублёре Московского тракта.
– Что фотографировала?
– Не поверишь, машины.
– Серьёзно? Ты, и вдруг машины?
– Серьёзно, как никогда. Самые настоящие, живые машины! – я довольно захихикала. – редактор назначил меня стажёром в рубрику про автосалоны города и области.
– Ничего себе, это что же ты там такого в резюме навыдумывала, что тебя к машинам подпустили?
– Сущую малость. Написала, что виртуозно управляю спортивными тачками, внедорожниками, ну и на любительском уровне могу пилотировать военные вертолёты.
– Ты ж моя зайка-зазнайка. А на самом деле?
– На самом деле для меня это такая же неожиданность. Но какие впечатления я сегодня получила, Лекс, а какие снимки сделала, закачаешься.
– В таком случае, почему ты всё ещё не у меня? – с напускной суровостью спросил Лекс. – серьёзно, давай, дуй ко мне, ты же совсем рядом, посмотрим твои фотки, а потом я тебя отвезу.
Я замолчала, обдумывая приглашение, но мой друг терпеть не мог проволочек ни в каком виде, поэтому нетерпеливо заворчал:
– Я тебе настойчиво угрожаю, Александра, немедленно двигай свои кеды в мою сторону! Я уже ставлю чайник.
– Хорошо, ползу. Домофон включи.
Я отключила трубку и засунула телефон обратно в карман.
– Планы изменились, – оповестила я притихшего рядом полицейского. – автобуса ждать не буду, пойду пешком.
– Твой парень? – кивнул он на карман моей ветровки, в котором лежал сотовый.
– Нет, это просто мой карман, – совершенно серьёзно ответила я и пошла по тротуару. Но сделав пару шагов, неожиданно для самой себя я оглянулась на капитана Меркушева и сообщила:
– А звонил мой лучший друг. Никакой романтики, просто самый близкий друг.
Мне показалось или он как-то воспрял духом? Что-то мне сегодня много лишнего кажется. Меркушев сделал шаг в мою сторону и решительно произнёс:
– Провожу вас до светофора. Просто, для собственного спокойствия. Мне не внушает доверия ваша привычка бегать через дорогу.
Мы пошли по освещённому низкими фонариками тротуару. Мимо пролетали автомобили, шурша шинами по освободившемуся от снега асфальту.
– А вы постоянно здесь дежурите? – спросила я внезапного попутчика.
– Да нет, – протянул он. – меня сюда в ссылку отправили. Обычно я на патрульке работаю.
– Что значит в ссылку?
– Нуу, – он подбирал слова, – в наказание нас иногда отправляют в какое-нибудь гиблое место. Вот, например, как меня сегодня, поставили норму по пешеходам выполнять.
– Что же вы натворили?
– Опоздал на службу.
– Почему? – продолжала я расспрос.
– Проспал, – смущённо признался Меркушев. – накануне был на мальчишнике у друга.
Пояснений не требовалось, и мы продолжили путь молча. Я вытащила руку из кармана и посмотрела на часы.
– Торопитесь? – тут же отреагировал новый знакомый.
– Нет, просто думаю, успею ли вернуться до тех пор, пока мама с бабушкой лягут спать или позвонить предупредить, что задержусь.
– Всегда лучше предупредить. Хотя бы на всякий случай. – погрустневшим голосом заметил Меркушев.
Я посмотрела на его лицо. Впервые посмотрела. Раньше как-то было не до этого. В первый раз я была напугана внезапной встречей и мне не было дела до того, как он выглядит. Можно сказать, я запомнила только полицейскую форму, в которую он одет. А когда я подошла к нему на остановке, повинуясь внезапному порыву, я была под впечатлением от посещения автосалона. С тем же успехом там мог оказаться любой другой полицейский. Сейчас же, я наконец увидела рядом с собой человека. «А ничего такой профиль» – шепнул предательский внутренний голос. Прямой нос, с небольшой горбинкой, чёрные брови. Губы тоже вполне такие… Мужественные в общем губы.
Мы подошли к светофору. Я думала здесь он развернётся и уйдёт обратно, но он пошёл со мной дальше. Мы перешли дорогу и поднялись на мост. На середине моста мы замедлили шаг и остановились.
– Вам, наверное, нельзя покидать пост? Вдруг опять накажут?
– Разберёмся.
– Возвращайтесь, я уже почти дошла, мне вон туда. – я указала на шестнадцатиэтажный дом за мостом.
– К другу?
– Да, мы выросли вместе. И дружим до сих пор.
– И никакой романтики? – уточнил он моими же словами.
– Совершенно. – я помолчала, глядя на ленту из убегающих вдаль красных сигнальных огоньков машин, а потом добавила. – знаю, в это трудно поверить, но мы друзья.
– Трудно, – он посмотрел мне в глаза, – но я постараюсь поверить.
В этот момент в его нагрудном кармане заговорила рация. Для меня звуки были неразборчивой смесью из шипения, щёлканья и проскакивающих знакомых букв, но патрульный, по всей видимости, прекрасно всё понимал и отвечал вызывающему, нажав кнопку:
– Понял… Принял… Да, я на Металлургов… Понял, через три минуты.
Шипение прекратилось, и он сказал:
– Проверяющий едет, надо вернуться на место.
Мне стало дико неудобно, что из-за меня он чуть не попался и я поспешно попрощалась:
– Конечно, бегите скорее, спасибо вам, всего хорошего.
– Береги себя. – бросил он уже мне вслед.
Медленно спускаясь по ступенькам с моста, я подводила итоги. Странный день. Чудесный и странный. Не считая незначительных моментов, таких как промокшие кроссовки и неприятные галлюцинации в автосалоне, можно сказать, что день прошёл просто замечательно. Я снова достала сотовый, нашла номер бабушки и нажала «Вызов».
– У аппарата. – пропела бабуля.
– Бабуль, привет. Это Саша.
– Глупо. – выдала бабушка.
– Что, глупо, бабуль? – не поняла я.
– Уточнять, что ты Саша. Как будто у меня еще есть внуки, которые звонят по вечерам и верещат, привет, Бабуль. Или ты думаешь, я до такой степени выжила из ума, что не вижу, кто мне звонит?
– Ладно-ладно бабуль. Слушай, я сегодня задержусь, не волнуйтесь и ложитесь спать.
– Сашенька! Я теперь волнуюсь тогда, когда ты рано возвращаешься. Тогда я теряю надежду на то, что когда-нибудь увижу своих правнуков.
– Бабушка! – возмутилась я.
– Да, я бабушка! – гордо возвестила она, – а вот ты не прилагаешь никаких усилий, чтобы стать хотя бы матерью! Ну ладно, где ты будешь?
– У Саши. Потом он привезёт меня.
– Хорошо. Саше привет. – бабушка тоскливо вздохнула и отключилась первой.
Пожалуй, она единственный человек, который твёрдо верит и ясно осознаёт, что с Сашкой Петровым мы просто друзья.
Волею судеб, моего друга детства зовут Александр. Вот только с фамилией ему повезло больше, чем мне. Вопреки сложившимся обычаям, мы не ходили с Сашкой в один садик, не сидели с ним на соседних горшках и не учились в одном классе. Несмотря на то, что родились мы оба в Екатеринбурге и выросли практически на соседних улицах, во всяком случае в одном районе, по меркам большого города – это огромное расстояние, но встретиться нам довелось в небольшом славном городке Михайловске, куда нас обоих на лето вывозили из душного мегаполиса наши бабушки. Городок этот удачно расположился среди невысоких холмов, почти в центре Уральского хребта. Небольшой, чистый и зелёный мир, стал для нас тогда целой вселенной и надёжным убежищем от шумного, суетливого города. Но у меня ещё будет время рассказать об этом чудесном городе. Так вот, о нас с Сашкой. Познакомившись, мы уже не могли существовать друг без друга. Бабушки наши, моя – Анна Георгиевна, и его – Зинаида Михайловна, конечно же, тоже стали поддерживать приятельские отношения. Иначе и быть не могло в тесном мирке маленького городка. Вернувшись в Екатеринбург, мы постоянно созванивались, а в течении недели писали друг другу письма с рисунками, которыми обменивались при встрече, в выходные, когда нас вели гулять в парк. Конечно же, когда подросли и получили больше свободы, мы стали встречаться гораздо чаще. Да что уж говорить, поводили вместе почти всё свободное время. Трудность была лишь в том, что звали нас одинаково, ну согласитесь, глупый диалог:
– Саша, привет!
– Привет, Саша!
Вот и пришлось нам выдумывать знаки отличия. Мне, как девочке, было позволено оставить себе законное, данное при рождении имя. А вот Сашку я сначала называла Алекс, но потом как-то оказалось, что среди общих друзей появился Алесей, которого тоже все ребята звали Алекс, тогда я сократила прозвище «своего» Алекса, до Лекса. Уже не помню почему, но со временем к Сашке прилипло прозвище Лексус. По иронии судьбы ли, или просто по стечению обстоятельств, но Сашка ездил на старенькой «девятке». По этому поводу друзья не уставали шутить:
– Лексус едет в «девятке».
На что Сашка мой нисколько не обижался, а оптимистично отвечал:
– Наружность не главное, важно содержимое.
Вообще, по правде говоря, Сашка не из тех, кого можно запросто обидеть. Полная противоположность мне – оптимист и законченный романтик, он во всём умудряется найти положительные стороны и высший замысел, если не сказать больше – сверхъестественное проявление. Итак, не оправдав ожиданий друзей, мы с ним не стали мужем и женой, женихом и невестой и даже любовниками мы не стали. Но неразлучными друзьями оставались по сей день, чем приводили в бешенство парней, изредка появлявшихся у меня, и вызывали приступы неконтролируемой ревности у множества красавиц, постоянно липнувших к Сашке.
Я подошла к серой подъездной двери и набрала на домофоне номер Сашкиной квартиры. И естественно, домофон ответил мне коротким сигналом, означающим, что аппарат в нужной мне квартире отключён или не работает. Я достала сотовый и позвонила Лексу. Он тут же ответил:
– Саша, ну ты где?
– Бесишь. – коротко бросила я.
– Понял. Набирай. – отреагировал друг.
Я снова нажала на светящиеся кнопки домофона, на этот раз вызов пошёл и мне сразу открыли. На шестнадцатом этаже меня встретила широко распахнутая дверь. Я вошла в квартиру и сразу попала в атмосферу несочетаемых ароматов: молотый кофе конкурировал с запахом свежей распиленной древесины, всё это дополнялось резковатым запахом лака. Сашка – гениальнейший человек, он занимается художественной резьбой по дереву и создаёт невообразимые шедевры, совершенно потрясающие моё воображение каждый раз, когда я вижу его работы. Откуда в его голове берутся такие картины – мне непонятно, но я не устаю восхищаться вышедшими из-под его инструментов медведями, лосями, орлами, парящими над скалами, струящимися водопадами и прочими чудесами природы, выглядят они абсолютно как настоящие. Однажды, шутки ради, Саня вырезал из дерева точную копию своего кота Морса, серо-коричневого красавца бенгальца, безупречно повторив леопардовый окрас шёрстки своего любимца и поместил его на подлокотник кресла. Придя к Сашке в гости я, не ожидавшая подобной подлости, плюхнулась в кресло и, с заискивающим сюсюканьем стала приставать к двойнику Фильки:
– Привет, Морсик, ну что ты такой сердитый, не кормит тебя Сашка? Давай, иди ко мне, мой мальчик.
Совершенно не задумавшись, почему хозяин кота давится от смеха, я протянула свои ручонки и сцапала деревянного котяру. На секунду выпучив глаза, я пронзительно заорала и вскочила с кресла, швырнув «Морсика» в сторону. Сашка ржал, как подросток над глупой комедией, а я, свирепствуя, носилась по комнате и пыталась объяснить ему, что пора бы уже повзрослеть. Всё закончилось тем, что он обнял меня и сотрясаясь от смеха заявил:
– Вот за что я тебя обожаю, Сашуль, так это за твоё чувство юмора.
После этого мы уже вместе хохотали и шутливо разговаривали с деревянным котом, а настоящий Морс, носящий по паспорту величавое имя Маэстро, гордо и надменно наблюдал из коридора за глупыми людишками.
Из недр квартиры донёсся голос Лекса:
– Давай проходи на кухню, я кофе варю.
Об этом я уже и сама успела догадаться. Как и о том, почему Сашка так внезапно позвал меня к себе. Запах древесины и лака красноречиво говорили о том, что он недавно закончил свой очередной шедевр и ему не терпелось ошеломить своего главного критика и почитателя.
Скинув кроссовки и ветровку, я пошла на голос друга. Сашка замер над плитой с шипящей туркой в руке. Заняв своё любимое место на мягком пуфике у окна, я стала наблюдать за другом. Он бережно приподнимал и снова опускал золотистую турку, с широким горлышком, над огнём. Наконец, он выключил газ и разлил густой ароматный напиток с восхитительной пенкой по крохотным чашкам. Подавая мне кофе, он назидательно заметил:
