Мария Карела "Щит вероятностей"

– Не в этой жизни, – отмахнулась Юста, привычная к его беспокойству по этому поводу. В их компании курили все, кроме неё и Фрейи, но летом, сразу после побега Романа, Юста пыталась начать курить – данное помутнение она списывала на стереотип о том, что никотин успокаивает. Хватило её где-то на треть сигареты, после чего она заявила друзьям, что начала и бросила.

Влад разливал шампанское по бокалам, Мира зажигала свечи, расставляемые Вереском. Хрусталь на столе таинственно замерцал, создавая загадочную, но явно доброжелательную атмосферу.

Наконец Фрейя погасила свет, и у Юсты по рукам побежали мурашки от восторга. Такой правильный Новый Год у неё получался впервые в жизни, хотя согласились бы, пожалуй, с ней немногие, исходя из того, что снег до сих пор не выпал, и под окнами зеленела трава.

Лан раскладывал закуски по тарелкам, заботясь о девушках, Вереск настраивал в интернете трансляцию речи президента, Влад проверял, ничего ли не забыли.

Наконец появилась традиционная картинка, часы пробили первый удар, и Юста стремительно застрочила на своём листочке, уронила ручку, поджигая его, чуть не обожгла пальцы, стряхивая пепел в бокал и едва не подавилась, стремясь успеть выпить содержимое до последнего удара. Успела!

Юста счастливым взглядом обвела друзей.

– Желаю исполнения, – чуть слышно произнёс Влад, приподнимая свой бокал. Юста благодарно улыбнулась, отводя взгляд. Если то, что она написала, сбудется… Это воистину станет чудом.

– Предлагаю заняться подарками! – воскликнул Лан, вытаскивая из угла огромный пакет. – Это от нас с Фрейей.

– Не торопись, давайте по очереди! – перебил его Влад.

– Начнём с главы дома, – добавила Юста, тоже принеся из коридора свой увесистый пакет. Дарить подарки – это, пожалуй, лучшая часть любого праздника.

***

Новый Год Грета встретила крайне непривычно для себя, с Матвеем наедине. Она сама не знала, как так вышло, но давно поняла, что влюблена – и совершенно не той спокойной, ровной любовью к Максу и не той жаркой, пылающей страстью к Дрейку. Нет, между ними образовалось что-то новое, своё, пока непознанное. Матвей наблюдал за ней свысока, снисходительно позволяя любить и быть рядом. И Грету, импульсивную, энергичную, привыкшую к поклонению и обожанию, это неожиданно устраивало.

Матвей многому её обучил за прошедший перед Новым Годом месяц, уровень её силы возрос на порядок, Матвей с лёгкостью объяснил ей то, что давно не мог Макс. Или… не хотел?

Боль от расставания всё ещё терзала её, и Грета снова и снова обвиняла Макса в разнообразных грехах, раскаивалась, мысленно извинялась, хотела простить… и снова не могла. У неё мелькнула как-то раз мысль, что простить она не может не его, а себя – но это показалось слишком ужасным, и Грета затолкала эту мысль как можно глубже, не позволяя всплыть снова.

Дрейк в её жизни больше не появлялся, не делал попытки встретиться и объясниться, после нескольких звонков в самом начале, на которые она не ответила, он просто исчез, словно так и надо было. Грета выяснила, что его видели с какой-то девицей из знакомых Влада, и на этом успокоилась – почему-то при мыслях о нём боль её совершенно не терзала.

Привычные бокалы с шампанским Матвей им обеспечил прямо в постель, а ближе к утру Грета в одиночестве – Матвея срочно вызвали на работу, что, увы, не являлось редкостью, – нежилась в ванной. Она экспериментировала с тем, чему научил её Матвей, и картинка со стороны, несомненно, смотрелась бы весьма сюрреалистично. Несколько ярко окрашенных птиц сладкоголосо пели, вокруг разметавшихся по бортику ванной рыжих волос юной ведьмы порхали бабочки, огромные махаоны. Ну и на десерт, повинуясь желаниям Греты, из воды вырвались, преодолевая стандартные законы мироздания, рыбы, такие же яркие, как и другие созданные обитатели комнаты. По стенам пополз вьюнок, на глазах распускались его белые и голубые цветы, откуда-то из тёмного угла вылезла пара толстых кроликов, стремительно взлетела под потолок шустрая белка.

Упавшее на пол полотенце покрылось пушистым слоем мха, а на поверхности воды распустились пышные кувшинки.

Грета задумчиво запустила пальцы в шубу одного из кроликов, свесив руку, сделала воду погорячее и призвала бокал с коктейлем, таким же ярким, как и всё вокруг.

Пусть будет так. Она любит Матвея, а он никуда от неё не денется теперь. Он даст ей больше, чем могли дать Макс и Дрейк.

Пусть так.

Она до хруста сжала бокал в ладони, запрещая себе вспоминать.

***

Фейерверки пришлось запускать в парке прямо из травы. Звучало это странно, выглядело – тоже, но атмосферу не испортило. Юста подпрыгивала, радостно вскрикивала, заставляя любящего тишину и спокойствие Вереска морщиться, и даже успевала фотографировать Влада и Лана, запускающих очередную ракету.

– Жаль, что Макс не пришёл, – заметил вдруг Влад, – когда они возвращались домой уже под утро, допившие кофе с коньяком из термоса, уставшие и сонные.

– А он должен был? – удивилась Юста. Она сталкивалась с обоими – и Максом, и Гретой – ещё несколько раз дома у Влада.

– А, ты не в курсе… – Влад помрачнел. – Макс с Гретой расстались.

– Как?! – Юста даже спать расхотела. – Такая пара…

– Ну вот так, – пожал плечами Влад. – Оба хороши. Он сорвался и чуть её не изнасиловал, а она, как выяснилось позже, ему изменяла. С его же другом.

– С Дрейком? – уточнила Юста, вспоминая неприятного парня. Не зря он ей сразу не понравился. Приличный человек не станет спать с девушкой друга. Но Макс… Как он мог? Ведь видно же было, что он без ума от Греты, любит её на самом деле.

– Угу, – кивнул Влад. – Сама понимаешь… Там сложно всё, Макс хочет её вернуть, а она… – он вздохнул.

– Кошмар, – искренне отозвалась Юста. – Но просто не могу поверить, как Макс мог…

– Он сам мне признался, что не знает. Умопомрачение какое-то. Не хотел, не мог, но сделал – и никаких извиняющих обстоятельств у него нет. Так что Грету можно понять.

Юста задумалась, пытаясь представить себя на месте Греты. Выходило плохо – что значит, «чуть не изнасиловал»? Как можно сделать подобное с человеком, которого ты любишь?

Но с другой стороны… Бытовое насилие очень распространено, это раз, да и сама Грета могла впасть в ступор от шока и не попытаться сопротивляться. Другого объяснения, по крайней мере, Юста найти не смогла.

Впрочем, её это всё и не касается.

Наверное.

***

Макс встретил новогоднюю ночь с родителями – последний раз такое было, когда ему исполнилось 13. Тёма, его младший брат, двадцатилетний раздолбай, привёл какую-то девицу – он менял их так часто, что Макс и не пытался запоминать имена или внешность.

Мать была счастлива, что сыновья остались дома, отец же занимался каким-то очередным проектом, и Макс не стал соваться, рискуя попасть под горячую руку. Он виртуозно умел определять настроение отца, точно зная, когда заданный вопрос приведёт к объяснению и иногда даже к разрешению поработать вместе, а когда в ответ прилетит проклятье, которое попробуй потом сними без посторонней помощи. И сейчас он чувствовал, что лезть не стоит, и даже не жалел особо – в кои-то веки удалось поговорить с матерью на чистоту, рассказать ей всё то, что угнетало, поделиться болью и получить искреннее сочувствие в ответ, а не дурацкие оправдания, или, того хуже, беспочвенные обвинения. Как будто он сам не знает, что виноват. Как будто кто-то может простить его вместо него самого…

Часа в три утра он в одиночестве отправился на улицу. Тёплая погода позволяла даже не надевать шапку, тем более с его-то гривой волос, спадающих ниже плеч. Грета любила его волосы. Она часто перебирала пряди, заплетала косички или какие-то дурацкие хвостики…

Макс со всей дури саданул кулаком по стене дома. Боли он не чувствовал, только тоску, съедающую его заживо.

Он пытался вернуть её, встречал с работы, подкарауливал у дома, ждал на крыльце факультета – но она избегала его, игнорировала, отказывалась разговаривать, обещала ему кары и проклятия, если он не исчезнет с её пути, но при этом ничего не делала, когда он снова появлялся. К счастью, Дрейк тоже не появлялся больше, рядом с Гретой Макс не видел его ни разу. Это давало какую-то надежду. К тому же Макс не верил, что можно вот так взять и разлюбить, он не сомневался, что она любит его… вот только теперь её нешуточно трясло, когда он подходил слишком близко. Она вздрагивала, слыша его голос, неосознанно отшатывалась, стоило сделать шаг к ней.

И всё же Макс чувствовал уверенность в том, что если б только Грета дала ему шанс, то он сумел бы всё исправить. Он научил бы её снова доверию, он бы умер, но не коснулся её и пальцем против её воли.

У них снова всё было бы хорошо, и Дрейк не смог бы снова встать между ними.

Только шанс… Один-единственный шанс.

Но Грета упрямо его не давала.

***

Буквально через пару дней в аську к Юсте очень неожиданно постучалась Грета. С какой-то ерундой вроде как, но у Юсты появилось стойкое ощущение, что у неё пытаются выяснить, что она знает и знает ли вообще. Не зная, как отреагировать, Юста дождалась-таки момента, когда Грета сама начала рассказывать свою трагедию.

Звучало и в самом деле страшно, Макс выглядел в её рассказе чудовищно, поверить было сложно, но Юста понимала, что Грете незачем лгать, именно она здесь пострадавшая – это подтверждалось и рассказом Влада. Впрочем, Юста не могла сказать, что симпатизирует Грете сильнее, чем Максу – ибо она сама измену считала огромным грехом, и уж точно не простила бы планомерной измены с близким человеком, хотя это уже касалось только Макса и никого другого.

Грета делилась своими переживаниями, изливая душу, и у Юсты не оказалось выбора, кроме как посочувствовать ей – хотя откровенности девушке всё же хватило для того, чтоб высказаться на тему измены. Впрочем, Грета просто не стала её слушать, отмахнулась, снова переводя разговор на свои переживания.

Юсте не оставалось ничего иного, как свернуть разговор под предлогом занятости, хотя удивление от самого факта разговора так и осталось.

***

Вскоре после Нового Года Юста собралась отпраздновать день Рождения. Четверть века – не так уж и мало, и звучит интригующе.

Ничего особо торжественного Юста устраивать не хотела, но вот шашлыки на природе – отличный вариант. Разумеется, мясом занялся Влад – это традиция, никому другому Юста бы эту задачу и не доверила. Из-под его рук шашлыки всегда выходили сочными, ароматными, от одних воспоминаний о них текли слюнки.

Поскольку ехать решили на дачу, то и в количестве гостей себя можно было никак не ограничивать, и Юста открыто написала на своей страничке в сети приглашение. Позвала она и Грету, которая в очередной раз (уже пятый или шестой с Нового Года) объявилась в аське с желанием поболтать. К счастью, теперь разговоры всё больше касались каких-то абстрактных вещей вроде осознанных сновидений, мифических существ, населяющих Гренландию или, наоборот, близких и понятных – надвигающейся сессии, походов по магазинам, завалам на работе.

Юста выяснила, что собеседница младше её аж на пять лет – и весьма этому поразилась, потому что сама она себя ощущала гораздо моложе Греты, впрочем, у Юсты это частенько случалось. Она не хотела взрослеть, не хотела терять так радующей её нелогичности и внезапности в поведении и разговорах. Ей хотелось оставаться такой, какой она себе казалась – лёгкой, позитивной, умеющей находить нестандартные решения.

Вот и здесь Юсте показалось, что Грете легче станет в кругу знакомых лиц, уж Влад-то кого хочешь рассмешит и приведёт в чувство, но Грета неожиданно отказалась, сообщив, что не хочет пока никого видеть, и предпочтёт побыть наедине. Настаивать Юста не стала, хотя пригласила её к себе на чай и, движимая каким-то странным, нелогичным импульсом, отправила смску с приглашением Максу.

Тот, к удивлению девушки, ломаться не стал, а сразу ответил, что непременно приедет, хотя они и виделись-то всего несколько раз. Почему-то это оказалось очень приятно, Юста заулыбалась телефону, прочитав короткий ответ.

Как раз ко дню Рождения наконец выпал снег, давая возможность порадоваться красавице-зиме, так что праздник должен был удаться на славу. Юста приехала совсем рано и, приводя дом в более-менее жилой вид, никак не могла нарадоваться пейзажу на участке. Дорожки завалило полностью, хотя верхние слои снега не успели слежаться и напоминали пуховую перину. Юста предвкушала снежные развлечения с гостями, и работа быстро спорилась.

Самым первым из гостей появился Макс – и Юста изумлённо ахнула, обнаружив, что он зачем-то побрился налысо.

***

– Так надо было, – уклончиво ответил Макс, проведя ладонью по голове.

Ему не хотелось объяснять, зачем он это сделал. Всё равно ведь не поймёт, чего уж там… Все сразу начинали причитать над его волосами, восклицать, что это просто ужасно, ах, как он мог. А вот просто.

Вместе с волосами он оставил и прошлое – но не надежды на восстановление.

Просто придётся всё начинать заново. Да, сложно. Больно. Да, очень нескоро – это Макс сразу заставил себя понять. Не завтра, не через месяц. Не раньше, чем через год или два.

Юста же не стала расспрашивать, не стала попрекать. Это почему-то было приятно.

– Полгода назад меня бросил парень, – зачем-то сообщила она. – На следующий день я сходила в парикмахерскую и отрезала волосы, – по движению её ладони наблюдательный Макс легко определил, что волосы были ниже талии. Сейчас они едва доставали до лопаток. – Пойдём, я ещё только накрываю на стол, можешь помочь.

Она не ждала от него комментариев, сочувствия, не пыталась вызвать в нём каких-либо эмоций – просто мимоходом дала понять, что всё прекрасно понимает.

– Если хочешь, то можешь почистить площадку за домом от снега, – кажется, Юста сообразила, что на кухне ему особо делать будет нечего. – Мы там потом в футбол поиграем.

– В футбол? – Макс удивился. Юста не выглядела ни спортивной, ни вообще склонной к подобным играм.

– Ага, – девушка лукаво посмотрела на него снизу вверх. – Увидишь.

Макс пожал плечами, выбрал лопату из предложенных и отправился копать снег. Того было не слишком много, где-то по голень, но он оказался рыхлым и легко проваливался. Занятие доставляло удовольствие, хотя голова при этом оставалась непозволительно свободной, из-за чего появлялись не самые приятные мысли.

Грета…

В прошлую встречу она ясно дала понять, что никаких шансов не будет. Более того, она запустила-таки в него проклятием. Не самым мощным, он легко блокировал его и развеял, но дело же не в силе. Дело в намерении, в желании избавиться от него. Ах, если б она просто хотела причинить ему боль… Он бы стерпел, от неё он вытерпел бы что угодно, любую боль, любое наказание, любую месть. Вот только она не хотела дать ему даже этого.

Макс копал и злился, то на самого себя, то на Грету, то на Дрейка… Впрочем, на последнего меньше, воспринимая его не как врага, а как более удачливого соперника. В конце концов, если б Грета не захотела, у них бы ничего не было.

Он видел, как постепенно собирается народ, как суетится Юста, пристраивая всех к делу. Пара девочек пыталась копать вместе с ним, но им быстро надоело, и он снова остался наедине со своими мыслями.

***

Юста, даже занятая гостями, готовкой и подготовкой, всё равно нет-нет, но думала о Максе. Сначала она решила, что ею движет жалость – он выглядел разбитым и несчастным, даже когда улыбался и смеялся – и втянула его в общий разговор, рассмешила, снова пристроила к делу – приглядывать за глинтвейном, готовящимся на костре, но всё равно ощущала его боль, просто искрящую откуда-то изнутри. Юста никак не могла отделаться от ощущения, что перед ней – раскалённый котёл, неплотно прикрытый крышкой, и изнутри уже вырываются искры от разгорающегося содержимого. Ещё немного – и котёл просто взлетит на воздух, сжигаемый и изнутри, и снаружи. Ассоциация пугала её саму, но она не знала, что делать.

Отвлечь его? Но как?

Вопросами зачем ей вообще это надо и какое ей дело до практически незнакомого парня, Юста не задавалась – она в принципе не любила проходить мимо тех, кому могла помочь. Но что она могла сделать на сей раз?

Грета тысячу раз повторила, что знать больше Макса не желает, что никогда к нему не вернётся, что бы ни произошло. Юста просила её не зарекаться, подумать о том, что возможно всякое, но Грета оставалась непреклонной, даже один раз устроила самую натуральную истерику.

Юсте уже рассказали, что Макс готов ждать даже несколько лет, если потребуется, но в хэппи-энд при таком раскладе Юста не верила – она не сомневалась, что такая эффектная девушка как Грета кого-нибудь быстро встретит, да и сам Макс вряд ли станет вести монашеский образ жизни, особенно если Греты рядом не будет.

В какой-то момент Юста залюбовалась улыбкой Макса – настоящей, яркой, живой. Да и сам Макс бритым выглядел живее. Старше и, как почему-то показалось Юсте, больше самим собой. Длинные волосы превращали его в понтующегося малолетку. А так он неожиданно оказался вполне привлекательным взрослым парнем, с которым явно можно было приятно провести время.

После еды Юста потянула всех на вычищенную Максом площадку играть в футбол. С Максом они оказались в одной команде и вполне успешно сыгрались.

***