Белла Гусарова "Терракотовый дым"

Как место для сурового мужчины

Сухую глотку подставлять под вина

Не балерина – пьяная менада

Босая, голая и никакой любви!!!

Только

…узнать, где похоронен Софос – надо!

*

Змеиный ремень износился. Дырявая шкура.

Вот следствие оргий и битв настоящих.

Разгрызла кабанчиков хрящик.

И вспомнила старца,

Который пытался веганкой заделать меня.

Склонял гнуться в йоговых позах.

Я тоже не дура.

Подливу мясную нежирную капнула в рис.

Но он ничего не сказал.

После этого пира

Положена премия за укрепление мира.

*

Проснулась от сильного жжения в сердце. Достало

В деревне сидеть. Снился город, основанный Богом.

Где я поклонялась в любви Дионису. Смотрю

На карту новейших времён – он вблизи Ашхабада

Какого-то. Круче не стала дорога. Эвой!

Но разве язык повернётся нормальной менады

«Салам» произнесть и, не дай ещё Бог: «Иншалла»!

Возможно, живут там хорошие люди и рады

Мне были бы. Только Харопа решила,

Что лучше бы новости эти она заспала!

*

Плющом увитый тирс возьму с собой

Когда пойду на пирс, и флягу грусти

Уйду одна в очередной запой

Услышу музыку богов в суставном хрусте

Пришла с войны. Увидела слонов

Какой-то Инд лечил мне раны, втюхал

За доброту свою «Упанишады»

Оно мне надо?

Как хорошо течёт в пустое брюхо

Тоскливое вино…

Ну, так и быть, прочту немного, я

Интеллигентная менада.

О КОНЕ НИ СЛОВА

*

… сами вы, македонцы, варвары!

Но Александр давно понимал

Необходимость единого мира,

Первый герой глобалистов.

Вот и женился на дочери знатного

Бактра в ответственном сане,

На благородной и чистой,

То есть на мне, на Роксане.

*

Издевалось над Непобедимым

Горячее скифское солнце.

Из-за реки летел

Град насмешек и стрел.

Больно ранил честолюбивого мужа,

Покорившего половину Азии.

Он от злости вспотел.

Но негоже гоняться

В степи за разбойниками.

Царь дерзнувших прислал извиненья с дарами.

И пошёл Александр

Платить за живых покойниками,

Сражаясь с пустынями, реками и горами,

На край света.

*

Землемеры отмечали путь по каждому метру.

Зря трудились. Приметы

Велели назад повернуть.

И доплыли по Инду навстречу пустыни песчаному ветру.

И под бой барабанов

Александр и его двадцать одна рана,

И его многотысячная рана уставшего войска,

И наш первенец, похороненный в Индостане,

Терзали сердце Роксаны.

Все мечты моего повелителя были геройскими,

Иногда безрассудными.

Но кто судьи?

Человеку, принадлежавшему миру Богов!

*

Под подушкой «Илиада» и кинжал.

От вина лицо супружнее румянится.

Не одной мне Он принадлежал,