А. Х. Ночной "Культ"

– Надеюсь, – укоризненно произнесла Соня. – Подожди-ка, а где твоя цепь? – высвободившись из его объятий возмутилась она.

– Какая цепь?

– Та, которую я тебе подарила недавно.

"Боюсь, правда тебе не понравится, – подумал Артём. – Да, сто процентов ты не захочешь узнать, что её в ломбард по дешёвке занёс какой-то грязный мужик. Хм, и почему этот мужик напоминает мне таракана? Вроде, не похож, а такое ощущение, что очень даже. Ух, как же всё-таки хорошо, что деньги отца и мой талант избавили меня от частых встреч с такими же, как он, жалкими проходимцами".

– Ах эта… – засуетился он. – Может, наверху где-то оставил.

– Знаешь, Завадский, – вскочила она, – вот когда начнёшь ценить мои подарки, тогда и будешь меня трогать!

– Воу-воу, что началось! – пытался усмирить её горячий характер Артём. – Нет, я конечно понимаю, что псы должны быть на цепи, но…

– Ах, ты ещё шутить вздумал! Спишь внизу! – крикнула она и быстрым шагом оставила Артёма наедине с самим собой.

– Но куда лучше, когда на моей шее висят твои руки, – договорил он, услышав хлопок дверью, раздавшийся сверху. – М-да, – вздохнул он, – правда, руки должны быть преданными, а не предательскими.

"А с другой стороны, я бы уже не поднялся наверх, так что… спасибо, любимая!"

Артём закрыл утомлённые глаза и его почти сразу начало тянуть в сон, который уже вовсю стирал реальность, выстраивая идеальный мир грёз. Мир, в котором сбываются мечты и нет боли, но и нет никакого движения: он статичен. Боль и мечты побуждают к движению, а движение – это жизнь. Тут такого нет: всё уже и без того идеально. Если идеал достигнут, то ты просто застываешь в этом состоянии. Нет смысла совершенствовать ручку, которая никогда не заканчивается и пишет без ошибок под диктовку.

Как бы сильно он ни любил помечтать, однако, внезапно раздавшийся звонок, мгновенно выгнал это сонное дуновение дальних грёз из его головы. Артём, недовольно ворча себе под нос, был вынужден подняться из своего тёплого пристанища и подойти к кухонному столу, на котором он оставил мобильник. Кстати, о чём, за время своего короткого пути, пожалел не меньше десяти раз. Артём был настолько недоволен происходящим, что на каждый его шаг приходилось по два проклятья всего, что только приходило на ум.

– Алло?

– Привет, это Слуцкий, – раздался бархатный дикторский голос из трубки телефона.

– Ты уже всё? – удивился Артём, сев на стол.

– Конечно, дело пары часов. Я тебе результат отправил сорок минут назад, но ты не всё никак не отвечал… вот я и решил позвонить узнать…

– Да, извини, – почесал затылок Артём. – Я просто уснул, сам понимаешь: я теперь человек рабочий. Ну а с твоей помощью я смогу её не потерять.

– Ха-ха, – звонко рассмеялся он. – Не знаю, как тебе это поможет. Вечно ты всё усложняешь.

– Поможет, как минимум тем, что у меня будет свободное время.

– Я вот всё хотел спросить…

– Спроси.

– Почему ты юристам не отдал свой контракт?

– Да пошли они! У меня своя голова есть. Хочешь сделать хорошо – сделай это сам, – Артём ненадолго задумался и добавил: – С помощью Слуцкого, конечно же.

– Ха-ха, прям как в библии, – весело поддержал его Слуцкий. – Только там говорится «с Божьей помощью».

– Да-да, всюду вам мерещится библия, – поджав губу проговорил он, достав из холодильника виски. – Кстати, а ты когда-нибудь работал с библией? Озвучивал в своей манере?

– Нет, куда там! Чтобы бывший рокер библию озвучивал… сочтут за оскорбление чувств верующих. А там и до тюрьмы недалеко.

– И что только эти крестоносцы нашли в этом сборнике сказок? – он, сухо выдохнув, опрокинул стакан с тёмной жидкостью.

– Дело не в том, что они там нашли, а сколько это приносит, – рассуждал Слуцкий. – Имей церкви статус подвального культа, священнослужители ни за что бы не ездили на майбахах. Вот они и защищают свой статус с помощью закона.

– Хм, было бы прикольно и свой храм открыть… – задумался Артём.

– С тобой никто не захочет делиться деньгами – закроют как секту. И методов масса. Вспомним тот же «Standard Oil» и как они продавили сухой закон, чтобы устранить конкурентов, а мы до сих пор сжигали нефть.

– Короче, я понял, к чему ты клонишь: на войне все средства хороши, а конкуренция честной не бывает, – утомился Артём. – Давайте лучше вернёмся в Союз, когда не было ни церквей, ни конкуренции! – иронизировал он.

– Не думаю, что это возможно в ближайшем будущем.

– Ну вот и славно, – Артём сделал жадный глоток из бутылки. – А то я уже привык жить с размахом! Свободно, сечёшь? Вот это я считаю справедливым.

– И много ты таких «свободных» знаешь в общем пересчёте?

– А это уже не мои проблемы. Выживает сильнейший. Если кто-то не дотягивает до моего уровня, значит он плохо старался. А если он не готов стараться, как следует, то и такая свобода ему не нужна. Пусть ищет счастье в своей однушке… – Артём на секунду задумался, почесав подбородок.

– То есть ты считаешь справедливым, что на одного «свободного» приходится семь миллионов несчастных?

– А кто им нахрен мешает? Руку, ноги есть – вперёд! Всё, Слуцкий, ты меня утомил, а мне ещё работать завтра. Давай, до встречи.

– Всего хорошего, – почтительно произнёс Слуцкий.

– Угу, – слегка опьяневшим голосом пролепетал Артём и положил трубку.

Он подошёл к журнальному столику, выполненному из чёрного стекла, разделяющий собой диван и телевизор. Артём стащил с него беспроводные наушники и, предварительно подключив их к телефону, вставил в уши. Не успел он это сделать, как в отражении телевизора заметил недовольную Соню, которая бормотала какие-то гадости в сторону пристрастия своей второй половинки к виски по вечерам. Артёму хватало опыта, чтобы прочитать это по губам. Он ничего лучше не придумал, чем ещё больше позлить её:

– Хакуна Мата, Сирена!.. Ой, Соня… конечно, Соня, – случайно оговорился он.

Соня ничего на это не ответила, только злобно фыркнула и закрылась в ванной. Артём, накрывшись пледом, включил наушники и, пожелав Жёлтому спокойной ночи, отправился бороздить бескрайние просторы сновидений.

Поскольку его мозг был отравлен алкоголем, его не мучал никакой внутренний голос или глубокие душевные терзания, связанные с прошлым, поэтому уснуть получилось без особых усилий. И ему это нравилось. Нравилось, что он может избавить себя от переживаний и, как следствие, бессонных ночей, всего лишь двумя-тремя стаканами отборнейшего виски. Правда, с каждым разом стаканы становились всё больше. А наутро он даже и не вспоминал о проблемах вчерашнего дня, потому что вовсю ненавидел сегодняшний, мечтая поскорее засунуть его туда же, куда и вчерашний – на дно бутылки.

4

Проснувшись рано утром, Артём первым же делом вставил обратно наушники, потерянные во время сна. Затем он выгрузил безжизненные ноги на пол и с большим усилием поднял своё непослушное тело, которое так и норовило упасть обратно на мягкий диван. Голова была настолько тяжёлой, как будто за ночь срослась с пружиной, натянувшейся между подушкой и затылком.

Встать в семь тридцать утра представлялось для него чем-то безумным и очень тяжёлым. Он шатался и плохо соображал, как вновь оживший. Чтобы разлепить глаза и привести голову в рабочее состояние, Артём выпил чаю с коньяком. Он покривился, поморщился: чай не любил, а проснуться хотелось. Поправив свой истлевший дух, Артём побрёл приводить в норму тело.

Перед выходом его посетила мысль проведать Соню. Эту назойливую идею он сначала отверг, а потом всё же капитулировал перед ней, и, стараясь не шуметь, поднялся наверх.

Соня спала на его стороне кровати в мятой синей майке, которую Артём давно не носил. На подушке лежала резинка, слетевшая с головы за время сна, и её лицо снова запуталось в волосах. Без косметики она выглядела бледной, невзрачной и нездоровой. Пожалуй, утро – самое непрезентабельное время суток. То ли дело ночь, которой жил что первый, что вторая.

По совершенно дурацким стечениям обстоятельств, ничего в доме не тяготило Артёма остаться, поэтому он поспешил выйти за его пределы. Оказавшись за забором, он упёрся готовую к отъезду машину, рядом с которой, беззаботно смотря в небо, стоял Гриша. При виде Артёма он тут же отбросил все свои мысли и поспешил открыть ему дверь.

– Да ладно, не суетись, – остановил его Артём и убрал левый наушник из уха.

– Слушаюсь, Артём Александрович, – нелепо проговорил он.

– Гриша, а ты во сколько обычно встаёшь? – пасмурно спросил Артём, сев на переднее сидение.

– Часов в шесть-семь, – прикинул он, сдавая назад. – Иногда в пять.

– А зачем так рано? Ты же живёшь за две минуты от меня.

– Да, но я не могу заставлять вас ждать…

– Погоди-погоди, – напрягся Артём, – то есть ты спокойно можешь ждать меня часами, при этом сохраняя хорошее настроение?

– Работа такая.

– Вот только не надо мне тут сказки рассказывать, – скривился он. – Работа у него такая, сказал бы прямо: Я извращенец, я люблю вставать в шесть утра семь дней в неделю!

– Ну или так, – улыбнулся Гриша.

– Ох не знаю, как вы так живёте, – выдохнул Артём, откинув кресло.

– Как?

– Да по свистку, Гриша! Ты сам подумай: у тебя не жизнь, а сплошное расписание.

– Зато всё успеваешь и никаких проблем, разве это плохо?

– Это как минимум тупо. Пытаться упорядочить свою жизнь во вселенной, стремящейся к хаосу – бред, да и только!

– Как оно ни странно, но порядок рождается в хаосе. Даже миллионы светлячков в какой-то момент начинают мигать одновременно. Зрители в зале тоже в какой-то момент хлопают в такт. Ну… – задумался он, – или огонь, который мы держим внутри камина – хаос в упорядоченной системе.

– Супер, вот когда засунешь целую вселенную в камин, тогда и поговорим. А до тех пор вставать по утрам у меня не будет никакого желания, договорились?

Гриша кивнул, и они на время замолчали.

– Н-да, вот мне бы сейчас в отпуск куда-нибудь на море-е… на острова… – сладко протянул он. – А не на эту чёртову работу переться!

– Разве это не ваш первый день? – спросил Гриша, смотря в зеркало заднего вида.

– Да в том-то и дело, что я уже устал, понимаешь? Вот ты мне скажи, – повернулся он к водителю, – почему я в свои лучшие годы должен по восемь часов в сутки гнить в каком-то паршивом офисе между болванами и кофе?

– Такова жизнь, Артём Александрович. Даже сам президент неустанно трудится.

– Пффф, Гриша, я тебя умоляю, – пренебрежительно сморщился он, – чтобы попилить бюджет много сил не требуется.

– Не каждый президент ворует…

– Лучше не продолжай, – усмехнувшись, перебил его Артём. – Вот лично ты, стал бы президентом за… ну-у-у пускай двадцать тысяч долларов в месяц, а? Учитывая, что о тебе знают во всём мире и каждый твой вздох будет отслеживаться? Да хрена с два! У нас бизнесмены имеют больше и денег, и свободы. И чуть где народ колыхнётся, так это твою жопу на вилы посадят и маршем по площади пронесут. А, увы, не каждый гражданин знает, что коррупция была раньше ацтеков, цены растут по определению и так далее. Никогда ты с таким подходом честным не будешь. Не нашлось ещё такого праведного альтруиста!

– Ну я бы жил скромнее…

– В однушке, а на работу на велосипеде? Разуй глаза, президент не может так жить! Ему это не положено по статусу, а ещё это небезопасно. Где ты видел, чтобы банкир кирпичи на стройке подавал?

– Почему же и не подать?

– Вот поэтому тебе никогда не стать банкиром! Зато строителем – запросто!

– Приехали, – сказал Гриша, остановившись напротив офиса.

– Ох, как же я ненавижу эту жизнь! – застонал он.

– Артём Александрович, документы, – Гриша подал ему договор, который вчера отвозил Слуцкому.

– Точно, – он без какого-либо энтузиазма выхватил бумаги из рук. – Жди здесь в пять.

– Хорошо.

– Бывай.

– Артём Александрович!

– Что?

– Подписать забыли, – он протянул ему чёрную гелиевую ручку.

– Ар-р, – раздражённо выпалил он и, прислонив бумаги к стеклу, оставил подпись. – В пять, – напомнил он и удалился.

Артём нерасторопно поднялся по лестнице, плавно покачивая головой, точно музыке в такт. К его счастью, громкость в наушниках была достаточно высокой, чтобы не слышать шуток, которые подготовили для него охранники. Более того, он даже не смотрел на них, потому что слишком глубоко был погружён в себя.

Поднявшись на нужный этаж, в лицо ударил душный воздух, осквернённый целой палитрой разных духов, кофе и сонливости. На кондиционере висела табличка «не работает», а по принтеру, зажевавшему бумагу кто-то раздражённо стучал. Солнце лениво поднималось, обещая жарить до ночи, а в офисе опять разгоралась суета.

– Доброе утро, – улыбнулась Вера, когда Артём проходил мимо неё.

– В каком месте оно доброе? – недовольно произнёс Артём, облокотившись на спинку кресла, за которым она сидела.

– Прости, не знала, что тебя лучше не трогать по утрам… – она виновато опустила голову.

– Тебе можно, – ответил он, убрав один наушник в карман. – Короче, вот документы, – Артём положил стопку ей на стол, – если увидишь начальника, швырни ему в лицо.

– Артём, блин! Осторожно, чуть на кнопку не нажал, – перепугалась она, быстро переложив документы на край стола.

– Эта та, по которой ты говоришь с этим овощем в галстуке?

– Перестань. Кстати, Александр Анатольевич искал тебя… м-м, что-то про выговор за опоздание говорил.

– Да? А ну-ка подвинься, – Артём оттолкнул Веру тазом и нажал на красную кнопку на небольшом треугольном устройстве, отдалённо напоминающим мини-домофон. – Александр Анатольевич, будьте добры, спустите вашу сраку…