Толя Мороз "Смешно о Грустном"

Чемоданы на колесах,

Несут люди рюкзаки,

Многолюдно на вокзале.

Ночь… Там греются бомжи.

Вот объявлена посадка,

Номер поезда, перрон,

Бегут люди, вправо, влево,

Рыщут, ищут свой вагон.

Полка возле туалета,

Бабка, внучка, с ними дед.

Сумка, молния, пакеты,

Полночь, а у них обед.

Пахнет сильно мандаринкой,

Ее чистит рядом жлоб,

Всем чтоб тоже захотелось,

Брызжет цитрусовый сок.

Мерзкий храп на нижней полке,

Проперделся громко дед,

Очередь в хвосте вагона,

Занят кем-то туалет.

Дама толстая засела,

Поезд мчит куда-то вдаль,

Навалила, видать, много,

Не сработала педаль.

Деревянная подушка,

Невозможно с нею спать,

Заревел грудной ребенок —

Убаюкивает мать.

Торчат ноги с верхней полки,

Штынят грязные носки,

Обрубить бы по колено!

Едут с вахты мужики.

Шумят, яростно гогочут

Где-то рядом дембеля,

Вспоминают про армейку

И бухают втихаря.

Внучки жопа смотрит в душу,

Так, что глаз не оторвать,

Грудь, как спелые две груши,

Так и хочется помять.

Вроде все угомонились,

Слышен только стук колес,

Проводник промчался мимо

И стакан пустой унес.

А с окна немного дует,

Вроде начал засыпать,

Скоро я домой приеду,

Обниму старушку мать.

За окном посадки, реки,

И заводы, и поля,

Кто б с утра поднял мне веки,

Остановка, где моя?

Вот мой дом, подъезд, квартира,

Вот и старые друзья,

Наконец-то я вернулся,

Им скажу: «Приехал я!»

ГОРОД

Слиплись жопами собаки,

Крепко, словно козинаки,

Плотно, тесно, срака к сраке.

Смотрят люди, тычут пальцем,

Ржут над этим странным вальсом,

И над кобелем-страдальцем.

Целлофан уносит ветер,

Он прозрачен и бесцветен,

Дворник местный не заметил.

Без верхушек растут ели,

Ржавчиной скрипят качели,

В них две тети толстых сели.

Нет в песочнице песка,

В ней оторвана доска,

Детям без песка – тоска.

Карусели без сидушек,

Валом из-под пива двушек,

Никуда без полтарушек.