Школа диких сердец. Выпускник
Константин Павлович Бахарев
Матвей Жебрак – бессмертный властелин или бездумная пешка в руках неизвестных богов? Главная цель его многовековой жизни найти друзей, с кем учился в отчаянных классах школы диких сердец. А пока полыхают Земля и Венера, космические пираты бьются насмерть с бойцами Понтификата и службой Великого Усмирителя.Яростные сектанты тайного ордена, надменные повелители Земли и планет, беспощадные свободники, рудокопы Марса, ждущие своего бога: со всеми приходится драться или заключать кровавые союзы выпускнику школы диких сердец.
Константин Бахарев
Школа диких сердец. Выпускник
Зеркало первое. Крысиный король
Над Москвой неслись серые тучи, рваные, мятые, будто вырвались из хорошей драки и сейчас улепётывали от обидчиков в ближайший небесный травмпункт.
– Ауспиции весьма недурны, – подумал лейтенант Дрого. Он любил тучи; они никогда не обманывали, потому что никогда ничего не обещали. Это ещё Ремарк подметил, когда вспоминал давно забытую войну. Небо, табак, хлеб, деревья. Они не дают честных слов, за которыми часто скрывается ложь. Сейчас Ремарка никто не помнит, и дураки снова верят обещаниям.
Дрого надел боевой комбинезон пещерного бойца; тот обтягивал его, плотно прилипая к коже.
– Вам вызов! – подбежал чумазый техник, один из тех, что готовил сейчас рапидган лейтенанта к схватке. Он протянул Дрого наушник с микрофоном.
– Любимый, когда ты вернёшься? – заворковала в наушнике Ребекка. – Ты помнишь, ты обещал, что мы поедем сегодня кататься на лыжах с вулканов? Я тебя люблю.
– Да, конечно, – сказал Дрого, хотя ничего такого не помнил. – Я вернусь через шесть часов, и мы поедем на вулканы.
Он отдал гарнитуру технику и тяжело взглянул на него. Тот затрясся от ужаса. Отвлекать пещерного бойца после того, как он надел комбинезон – нельзя!
Солнце закатывалось, тускло-жёлтые лучи погладили лицо лейтенанта нежарким светом, заодно выгоняя из его души всё, что не относилось к бою. Рапидган готов, Дрого лёг в ложемент, закрыл глаза. Миллионы датчиков, подобных чувствительностью человеческим нервам, активировались на корпусе боевой машины. Свет разных спектров, звуки многих диапазонов, движения, прочие раздражения мгновенно воспринимались ими и тут же сливались с комбинезоном, а тот через кожу лейтенанта, по сотням тысячам каналов восприятия передавал их пилоту.
Дрого одновременно видел, слышал, осязал, обонял и чуял все подземные туннели, пещеры, переходы, огромные залы и крысиные тропы. И хотя напряжение рабочего поля, создаваемого в подземельях гравикольцами, постоянно изменялось и туманило картинку, но этот люфт был в допустимых пределах.
Скоро тут появится бледно-сиреневый овал. Это рапидган Обормота, неведомого ранее пещерного бойца. Он крошил соперников, менял техников после каждого боя, и никто не видел его лица. Обормот уже стал легендой и сейчас за его схваткой с лейтенантом следили миллиарды жителей Солнечной системы.
Последняя протяжка, Дрого чуть шевельнул пальцами и рапидган плавно взмыл над площадкой. Техники масляными брызгами разлетелись по сторонам, – шеф в боевом режиме и может сжечь кого угодно.
Боевая машина, сияя зеленоватыми переливами сторожевой оболочки, чуть качнулась с бока на бок и вдруг, стремительно, изумрудным промельком, бесшумно ушла в бесформенный провал на месте, где когда-то стоял павильон метро Планёрная. Схватка началась.
Московское метро, восемь уровней которого стали полем боя пещерных бойцов, было необитаемо. Только крысы да лихие охотники за древними сокровищами шныряли тут.
Скорость рапидгана сковывалась гравикольцами, но они же полностью убирали инерцию движения, и сейчас Дрого, не снижая хода, мчался по давным-давно пробитым туннелям, моментально разворачиваясь без всяких заносов и юзов. Он знал эти лабиринты, все эти тысячи подземных километров, как свои пальцы. Пора бы и сразиться. Но Обормот не показывался. Возможно, он рядом, крадётся, выискивая позицию получше, а может, ещё не решился зайти в метро. Невидимкой Обормот не сможет драться. Рабочее поле не даёт выбора. Или ты обозначаешь себя, или через два часа тебя выкидывают наверх. Регламент схваток строг и ясен.
Хотя, вчера был уговор, что никаких правил сегодня не соблюдать! Вспомнив об этом, Дрого чуть напряг бедро, отдавая команду и сразу же его рапидган пропал с боевой волны.
Сделал он это вовремя. Спиральная волна возникла справа сверху и покатилась по туннелю, выжигая на пути бледную плесень, наросшую тут со времени последней схватки.
– Это не страшно, – Дрого увёл рапидган влево, к развилке трёх узких штреков, и перед ней вдруг резко послал машину вверх. Она пробила трёхметровый земляной потолок и скользнула на следующий уровень. А внизу, на развилке уже полыхали пурпуром и бирюзой скрестившиеся лучи засадных мин. Обормот явно гнал его сюда. Но о старом, засыпанном землёй колодце он не знал. А лейтенант Дрого знал, – сам когда-то настраивал гравикольцо здесь, чтоб не высыпалась земелька раньше срока.
Враг умён и коварен. Сотни мышц лейтенанта включились в работу, отдавая команды. Рапидган метнулся по туннелям, рассыпая звёздчатые мины, прокаливая плазмой отвороты в пещеры.
Огромный зал, где до сих пор сияют огнями колоссальные люстры. Отсюда когда-то шли поезда в Иран, Турцию и на берега слоновой кости. Внешние датчики уловили лёгкое движение по стенам зала. Миллисекунда на опознание. Крысы, сотни крыс и пять человек, явно мародёры. Все они замерли, боясь попасть под выстрелы рапидгана. Только сердца их колотились от страха, этот шум и услышали нервы боевой машины.
Надо уходить на большую петлю. Рапидган заметался по туннелям и узким переходам, поднимаясь выше, на первый уровень. Уже прошло почти сорок минут схватки, и рабочее поле через час с небольшим выбросит его наружу, бой окончится.
Ничего, успеется. Обормот, хоть и невидим для лейтенанта, участи своей не избежит. Сейчас он тоже бросится вверх, там больше сходов в подземелья. Мелькнуло воспоминание, как рассказывал об этом манёвре Ребекке и она восхищалась его умом.
Дрого выскочил из туннеля под стеклянный свод над бывшей Партизанской. Скорость два Маха, разворот на сто восемьдесят градусов и нырок в соседний туннель. Вот и провал, а по нему вниз. Противник безусловно зафиксирует остаточное возмущение в работе гравиколец и ринется за ним, а там Дрого устроит засаду. Обычная засада с предсказуемым результатом. Скоро можно будет обнять капризную Ребекку.
Шахта главного хода, идёт на полкилометра вглубь, открыта, вся просматривается. Рапидган упал в неё, и пролетев метров триста, встал и тут же ударил пучком синих лазерных лучей по стене. Две секунды и готова дыра, там проход в замкнутое кольцо бывшего ремонтного цеха. Отсюда ещё один рывок. Напряжение гравиколец скакнуло, враг рядом, несёт огромный запас ударной энергии, даже мурашки по спине прошлись. Не страшно.
В мозгу быстро метались картинки. Ремонтный цех позади, и гравикольца здесь не стоят. Отличное место! Рапидган чуть замедлил ход и сзади прилетел залп Обормота. Дурачок, не учил физику. Боевая машина Дрого, лишённая энергии от гравиколец, впитала весь заряд противника без всякого ущерба.
Лейтенант отчётливо увидел на фоне рабочего поля зависший на миг рапидган Обормота. Ответный удар, и враг содрогнулся, сторожевая оболочка помутнела. Добивать!
Обормот прожёг оставшимися лазерами пол кольцевого туннеля, нырнул в дыру, Дрого бросился за ним. Здесь гравикольца держат поле, скорости огромны. Некуда деваться Обормоту. Впереди центральный зал московской подземки.
Пробив глину, бетонный пояс и мраморную облицовку, рапидган Обормота вывалился в громадную, ярко освещённую жёлтыми огнями полость. Тут же выскочил лейтенант. Секунда и враг исчезнет в лиловой вспышке.
Но рапидган Дрого вдруг провалился и упал на пол. Его блокировали, отсекли от рабочего поля. Не страшно. Но тут же по лейтенанту ударили пять узких прерывистых лучей с разных сторон.
Вот что значит правил нет! Пять боевых шаров, примитивное, но в засаде очень могучее оружие. У нападающих пара секунд, или им конец. Шары заметались под потолком центрального зала, их лазеры испаряли мрамор, поднимая тучи мелкой пыли. Дрого даже увидел сидящих в шарах людей. Это были те, что недавно лежали здесь вместе с крысами.
Одним колебанием спиральной волны лейтенант испарил шары вместе с боевиками. Обездвиженный рапидган Обормота валялся у выхода в туннель, над которым вдруг загорелось чудом уцелевшее древнее табло обратного времени.
Цепным излучателем Дрого вскрыл боевую машину врага. Обычно лейтенант не делал так. Просто сжигал противника, не интересуясь им. Но Обормот заставил себя уважать. Кто это такой?
Из рапидгана выпала маленькая фигурка в потускневшем комбинезоне, задёргалась, встала на четвереньки, замотала головой. Шлем свалился, вывалились длинные спутанные волосы.
Дрого остановил боевой ход своей машины, оставил только навесную оболочку сверху, чтоб с развороченного потолка ничего не упало на голову. Выждал минуту, давая комбинезону отключился от рапидгана и сам вышел наружу.
Подошёл к Обормоту, взял за длинные волосы и резко повернул его лицом к себе. Ребекка!
– Здравствуй, любимый! – прохрипела та. – Ты в самом деле лучший боец пещер. Даже бойцы из моего гарема не помогли, ты всех убил.
В мозгу Дрого мгновенно пробежал план: оставить эту падаль здесь, загрузиться в рапидган и вернуться обратно. Ребекка, женщина-ловушка, в этот раз поймала сама себя. А ведь знал Дрого, знал, что нет никаких тайн в этих загадочных красавицах, и всё равно повёлся. Ребекка же оказалась одной из тех загадок, с виду многозначительных и манящих, на которые надо плевать сразу. Или всаживать такой загадке пару равнодушных пуль в башку и контрольный выстрел сверху. Просто и внятно.
Лейтенант разжал пальцы, мягко упали волосы и Ребекка ткнулась лицом в грязь. Дёрнув уголком рта, Дрого развернулся и пошёл к рапидгану. Сверху сыпались обломки, их держала упругая сторожевая оболочка. До боевой машины оставался один шаг, когда Ребекка выстрелила ему в спину из старинного автоматического пистолета.
Три пули пробили сердце лейтенанта Дрого, он упал ничком.
– Я победила, – Ребекка выпустила пистолет из ослабевшей руки и поползла к своему рапидгану.
Со всех концов центрального зала начали осторожно подходить крысы. Они чуяли хорошее угощение. Лейтенант Дрого захрипел, изо рта пошла ярко-красная пена, кровь полилась на пыльный, грязный перрон и он снова умер.
Жизнь выпускника – 1
Матвей только развалился в своём кресле, бросив сумку рядом, как в вагон зашли парень лет двадцати пяти и две девицы. От них сразу понесло сладкой кислятиной, модным нынче дешёвым афродизиаком. Парень мутными глазами глянул на Матвея и быстро ушёл за одной из подруг, той, что посимпатичнее.
Они уселись подальше, рядов за пятнадцать от Матвея. Сразу видать – тупая деревенщина. Здоровенный дурень, считающий себя круче всех и две жены. Одна, пострашнее, для домашних работ, вторая, посимпатичнее, для секса. Всё как обычно, и ничего не меняется сотни лет. Уселись, даже не посмотрели в сторону Матвея и сразу принялись жрать. Да, деревня есть деревня. Или в дерьме роются, или трахаются, или жрут. Не жизнь, а мечта.
Матвей озабоченно помял бок у сумки. Вроде истончается кожа. Ещё бы, столько лет таскает её. Но как память хороша, надо будет после поездки оставить сумку дома, в коллекции раритетов. Сам делал, из кожи Нетупа. Замечательный был ублюдок. Единственный, кто смог убить Матвея дважды и чуть не прикончил в третий раз. Скотина. Гремел когда-то Нетуп в определённых кругах, сейчас никто его не помнит, кроме Матвея.
Над дверями вспыхнул транспарант: «Поездка началась». Пять часов до Австралии. Кстати, зачем эти дебилы туда едут? Все, кто хотел на гладиаторские бои, уже там. Поезд Мещера – Большая Арена пустой. Матвей вспомнил, что набралось буквально около сотни пассажиров. Почти все в третьем классе едут. Только здесь, в первом, они вчетвером.
Да, и отчего это деревенщина первым классом? Они ведь жадные, удавятся за грошик и вдруг шикуют. Что-то вдруг заныло, закололо – беспокойство проснулось. Матвей расстегнул сумку, вытащил драйсер, подключился к сети контроля поезда, посмотрим на них поближе через камеры наблюдения. Так, чем занимаются деревенские? Жрут. Ага, у каждой девицы на левой руке браслетик с зелёными камешками. Замужние, официально, по закону свободных земель. Парень грызёт кость, зубами сдирая с неё мясо, похоже, сырое, впрочем, с них станется. Взгляд отсутствующий, будто думает о чём-то. Или он под контролем?
И тут Матвей вспомнил, отчего вдруг проснулось беспокойство. Когда шли по коридору посадки, у той девицы, что сексуальная, одна из ладошек на миг позеленела. Конечно, это может быть наложение света от разноцветных ламп. А может, и нет.
Проверить личность. Секунда, другая. Готов ответ – нет таких в базе. Бывает, бывает, сидели их племена в лесах или горных ущельях тысячу-другую лет, сейчас вылезли. Идентифицироваться не хотят – вера не дозволяет, так и мотаются. В свободные граждане таких не запишут, кретинов и так достаточно, а вот в рабы запросто могут оформить, особенно парня. Здоровенные дураки всегда в цене.
Впрочем, обычно такие выезжают из своей вонючей деревни только за новым видом навоза или секс-игрушками. А эти в Австралию, на родину Безумного Макса. Подняв голову, Матвей глянул на тех троих. Они наверняка не слыхали про Безумного Макса, и вообще, кроме Матвея, никто на Земле не помнил этого брутала. Давно это было.
– «А может, это марсанки? Кожа зеленовата, вполне могут быть», – Матвей насторожился. – «Как они проникают на Землю, проклятые твари?! Бывшие поклонники бога Амаранта, то есть меня. Хорошая была афера, жалко, не удалась. Ну, это было давно, а сейчас надо сообщить в жандармерию Большой Арены».
Жебрак, сам будучи криминал-советником Центрального бюро жандармерии, ни секунды не сомневался. Дал по драйсеру сигнал тревоги, пусть местные проверят попутчиков. Хотел подремать, а сейчас вряд ли получится, марсанки известные полудурки, если это они. Да и деревенщина, пока по башке сапогом не получит, не успокоится, в случае чего. Будем бдить, в вагон-то никто не зайдёт сейчас до конечной остановки.
Прошло минут пять, как вагон стронулся с места. Поезд летел сквозь толщу Земли по прямой, к далёкой Австралии. Надо быть готовым ко всему, марсане любители скандалов. Парень, судя по всему, земной, на Марсе такие не рождаются. А девушки низкие, мощные, типичные марсанки. И почти пять часов впереди!
Одна из девушек огляделась, зацепилась взглядом с Матвеем, встала и двинулась к нему. Вторая уткнулась в какой-то экранчик, водя по нему тонким стилом.
– Грудь высокая, – машинально отметил криминал-советник. – Прямо на меня прёт. Драться, что ли, захотела? Так это в Австралии, там пожалуйста, вербуйся в любое войско и сражайся. О! Боже мой!
Левой рукой быстро выдернув из кармана куртки солнцезащитные очки, Матвей нацепил их на себя, пальцами правой руки нырнул внутрь сумки, нащупал ганьтер и достал его. Левой ладонью прикрыл нос и рот. Шортены бьют по слизистой, чтобы их отрава быстрее впиталась, обычно это происходит почти мгновенно.
– Стой! – закричал Матвей, направив ганьтер на девушку. – Повернись ко мне боком.
Тактика шортенов проста и эффективна. Одна девушка подходит к жертве метра на два-три, издали заводя разговор, отвлекая внимание. Руки висят спокойно, и её жертва ничего не подозревает. А меж грудей спрятана маленькая гидропушка. Ею управляет напарница. Когда расстояние сокращается до боевого, под напором вылетает маленькая тоненькая струйка. Поражаются глаза, рот, нос – без разницы; препарат впитывается в слизистые и жертва парализована. Дальше всё проще, несколько движений и попавшийся шортенам мужчина кастрирован. Сделан, так сказать, ещё один шаг на пути спасения Земли от перенаселения.
– Стой, стреляю! – Матвей прикрывал лицо, девушка была метрах в пяти. Как-то раз, примерно семь тысяч лет назад, он попался шортенам. Ощущения незабываемые до сих пор.
– Боком стань, боком! – привстав с кресла, Матвей отбежал в сторону, так, чтобы видеть оставшуюся парочку. Первая шортен замерла, растерявшись, вторая – оператор, подняла голову, глянула на Матвея, спрятавшегося за креслами, и решительно ткнула стилом в экранчик.
Парень вскочил и зарычал.
