Евгений Гончаров "Охота на Ведмидя. И другие повести и рассказы"

Кабинет с приёмной было громко сказано – две смежные комнатушки площадью по шесть квадратных метров каждая.

– Кто в группе ещё? – спросил Захар.

– Пока только ты да я. Зато у нас уже есть куратор – заместитель руководителя Управления Федеральной службы безопасности по городу и области генерал-майор Рюмин.

– Растут люди, – заметил Хиргынтов по поводу повышения в звании Рюмина. – А с чего это нас курирует ФСБ?

– Наверху сочли, что это не простая бытовуха – слишком уж профессионально действовал убийца. К концу дня я должен подать начальству рапорт о включении в группу необходимых нам специалистов. Кого ты предлагаешь?

– Пока нам будет достаточно ещё одного опера, – ответил Захар. – Предстоит много беготни – одних моих ног не хватит.

– По-твоему, оперуполномоченный работает ногами?

– Пока мы находимся в ситуации, когда волка ноги кормят, – ответил Захар. – Не забудь затребовать три автомобиля – по одному на каждого.

– Чем сейчас занимаешься? – спросил Сутырин.

– Устанавливаю личность умершего анонима.

– Какие результаты?

– Есть его прижизненная фотография. В заключении судмедэксперта написано: «Смерть наступила от повторного инфаркта миокарда. При жизни болел свежей гонореей. В органах обнаружены повышенные дозы радионуклидов». Судя по татуировкам на теле – украинский националист.

– Твои дальнейшие действия?

– Перед смертью он успел сказать слово «Кадар» – это название дагестанского селения. Возможно, концы надо искать там.

– Если предоставишь более веские обоснования дагестанской версии, поедешь туда в командировку. Завтра доложишь. Занимай приёмную.

Остаток дня Захар провёл в бесплодных раздумьях. Домой он сбежал пораньше, чтобы успеть к трансляции финального матча Кубка УЕФА, в котором «Зенит» встречался с шотландским «Глазго Рейнджерс». На Нарвскую заставу, где жил Захар, ему пришлось добираться на электричке с пересадкой на метро, но он всё-таки успел за пять минут до начала трансляции.

Перед прямым репортажем из Манчестера шёл выпуск программы «Вести».

– Учёные Читинского филиала Сибирского отделения Российской академии наук подготовили обоснование создания и проект национального парка «Кодар». Цель создания нового национального парка – сохранение уникальных природных комплексов горно-таёжных лесов, сохранение мест обитания редких видов животных, историко-культурных объектов, поддержание традиционного образа жизни коренного малочисленного народа – эвенков, развитие познавательного туризма, – рассказала ведущая.

Захар уже был всей душой на стадионе «Манчестер Сити», но эта новость повергла его в состояние крайнего возбуждения:

«Выходит, что Кадар и Кодар*, как говорят в Одессе, две большие разницы!»

*Телепередача была с субтитрами.

Хоть конституционный порядок на Северном Кавказе был уже восстановлен, ехать в эту туристическую Мекку Захару не хотелось. Ну разве только в танке с пехотой на броне. А тут – Забайкалье, куда он отправится со всем своим удовольствием.

Утром следующего дня, явившись в штаб, Захар увидел такую картину. Перед Сутыриным сидел какой-то мажор – с волосами оранжевого окраса, в потёртом джинсовом костюме.

«Что за попугай?!» – удивился Захар.

– Знакомьтесь, младший оперуполномоченный уголовного розыска ОВД Петродворцового района лейтенант Афанасьев. Назначен в нашу следственно-оперативную группу, – представил ему мажора Сутырин. – Ладно, вы тут занимайтесь делами, а меня вызвали на ковёр к начальству – плохо работаем.

– Вы в войсках служили? – спросил Захар Афанасьева, когда они остались с глазу на глаз.

– Я учился в Санкт-Петербургском государственном университете на факультете государственного и муниципального управления и посещал занятия на военной кафедре. Вместе с дипломом о высшем образовании я получил звание «лейтенант запаса».

– И сразу в милицию?

– Да, сразу.

– А зачем?

– Хочу стать генералом.

– А как же государственное и муниципальное управление?

– Выйду на пенсию по выслуге лет и буду баллотироваться в губернаторы. На худой конец, в мэры.

– Вот вам, товарищ лейтенант, материалы дела – пройдите в соседнюю комнату и там изучайте, – приказал Хиргынтов.

– А можно взять домой? – попросил Афанасьев.

– Это документы для служебного пользования без права выноса, – не разрешил Захар.

Через час вернулся Сутырин.

– Экзекуцию перенесли на завтра, – ответил он на немой вопрос Хиргынтова и поинтересовался: – А где наш лейтенант?

Захар указал взглядом на стену:

– Знакомится с материалами дела. Что за кренделя к нам прислали?

– Ты будь с ним поласковей, – попросил Сутырин. – Его папа – зам по тылу УВД города и области генерал-лейтенант Афанасьев.

– Он что, так и будет ходить в своём клоунском прикиде?

– Оперуполномоченному разрешено в служебное время ношение гражданской одежды, – процитировал Сутырин. – А про фасон и цвет ничего не сказано.

– А волосы он может перекрасить в нормальный цвет или сбрить?

Сутырин подумал и сказал:

– Про причёску и цвет волос тоже нет разъяснений. Ты, майор, включай его сразу в работу.

Захар зашёл в смежную комнату. Афанасьев сидел, откинувшись на спинку стула, и курил, стряхивая пепел прямо на пол. Папка с материалами дела лежала на столе, даже не открытая.

– Товарищ лейтенант, приступаем к работе. Сейчас для нас самое главное – установить личность умершего в больнице анонимного пациента, из-за которого и разгорелся весь этот сыр-бор, стоивший жизни троим людям. Результаты посмертного вскрытия показали, что наш аноним болел свежей гонореей. Есть все основания полагать, что триппером его наградила какая-то проститутка. Поиском этой девушки лёгкого поведения вы и займитесь, – приказал Хиргынтов.

– Легко сказать, займитесь, – сделал недовольную мину генеральский сынок. – Как же я её найду?

– Я бы на вашем месте опросил проституток, работающих в Стрельне.

– А почему не всех проституток Питера?

– Если понадобится, будем искать и по всему городу, а пока начнём со Стрельны. Обратитесь за помощью к старшему участковому, у него должна быть какая-то информация по местным проституткам.

И тут этот нехороший человек окончательно добил Захара. Он встал, приложил ладонь к пустой голове и отрапортовал:

– Слушаюсь и повинуюсь!

Захар поехал в городскую Санитарно-эпидемиологическую станцию и попросил предоставить информацию за последнюю неделю о случаях обнаружения в продуктах и товарах повышенных доз радиации. Получив распечатку, он нашёл, что искал:

«Санэпиднадзор города Санкт-Петербурга обнаружил в ресторане японской кухни „Харакири“ партию консервов камчатского краба, содержание радионуклидов в которых в два раза превышало нормативы, установленные СНИПом. Продукция с повышенной радиацией изъята и уничтожена».

«Загляну-ка я в этот ресторанчик по пути домой», – решил Захар.

И поехал на метро в ресторан японской кухни «Харакири». Хозяин был на месте. Представившись, Захар спросил:

– В поступившей к вам партии консервов камчатского краба была обнаружена повышенная радиация?

Ресторатор грустно вздохнул.

– Японцы своими АЭС гадят.

– Можно узнать, кто поставил эти консервы?

– Конечно, это не секрет. Компания ООО «Морепродукт» из Советской Гавани.

– Давно вы с ними работаете?

– Уже лет пять.

– Подобные случаи раньше были?

– Нет, в первый раз такое случилось.

– Большие убытки вы понесли? – спросил Захар сочувственно.

– Пятьдесят коробок по двадцать пять банок общим весом триста килограмм. Семьдесят пять тысяч рублей коту под хвост. Могу показать акт Санэпиднадзора об уничтожении.

– Не надо, верю на слово, – сказал Захар и сообщил: – А у меня скоро день рождения.

– Поздравляю вас.

– Мне бы несколько баночек крабовых консервов. Тех самых, уничтоженных.

Замарать честь мундира Хиргынтов не боялся: всё равно работники общепита убеждены в том, что все менты взяточники.

– Подождите пять минут.

Ресторатор вернулся с большим тяжёлым пакетом.

– Примите мои самые искренние поздравления и этот небольшой продуктовый набор к вашему праздничному столу. Где стоит ваш автомобиль? Я пошлю рабочего, чтобы донёс.

Захару было стыдно признаться, что у него нет своего автомобиля. И он сказал фразу, которую можно было понять так, что машина у него есть, но сегодня она осталось на стоянке:

– Сегодня я без колёс.

– А где вы живёте?

– Возле метро «Нарвская».

– Я сам вас довезу. Мне как раз в ту сторону.

Дома Хиргынтов рассмотрел содержимое пакета. Там были консервы с крабом, гребешками и красной икрой, а также литровая бутылка саке.

«Не одним же санитарным врачам задарма есть морепродукты», – успокоил он себя.

Утром домой к Хиргынтову позвонил Сутырин:

– Здравствуй, Захар! Уже проснулся?

– Да. Пью утренний чай.

– Бросай свой чай и сейчас же спускайся, жду тебя у подъезда.

Когда Захар вышел во двор, ему кто-то посигналил клаксоном. Это был Сутырин, сидящий за рулём синей «Волги».

– Нам выделили автомобиль? – спросил Захар, садясь рядом с Сутыриным.

– Это мой личный, – объяснил тот.

– Что за пожар – куда мы торопимся? – спросил Хиргынтов.

– Нас вызвал куратор. Сейчас едем к нему на Литейный.

– А где наш Афанасьев?

– Не знаю – по телефону не отвечает.

– Где ваш новый сотрудник? – спросил Рюмин, когда они зашли к нему в кабинет.

– На оперативной работе за пределами города, – не моргнув глазом, соврал Сутырин.