Алексей Калинин "Король в законе 1"

Король в законе 1
Алексей Калинин

Меня вернули во времени. Вернули затем, чтобы исправить жизненный финал на электрическом стуле. Вдобавок снабдили компьютерным помощником, который фиксирует мои действия.И всё бы хорошо, вот только этот самый помощник начинает снова толкать меня на путь преступности. А свернуть с него та ещё проблема…Вдохновлялся ранобэ "Бог преступности"

Алексей Калинин

Король в законе 1

Глава 1

– Эге-гей, бандит в законе Миша Барс. Ниче, что я тебя сюда притащил? Да, тут тебе не здесь, но всё равно неплохо.

Я смерил недовольным взглядом вертухая Серёгу Флакона. Постарался, чтобы он понял – насколько я мне на него насрать. Вот прямо до кончиков волос, до самых его корней с сугробами перхоти.

Сукин сын!

Он всегда добавляет к моему имени эту гребаную приставку. Добавляет и улыбается во весь свой щербатый рот. Прямо-таки тащится, как хер по стекловате… Знает, что меня это бесит и добавляет.

Флаконом его прозвали за то, что таскал спирт в небольших флакончиках, которые прятал среди риса или гречки. За флакон в пятьдесят граммов брал как за бутылку водки, но зекам особенно выбирать не приходится. Только если разбавить один к одному и хряпнуть "соточку" после трудного рабочего дня.

А что до «бандита в законе»… Тут пародия на тюремный сленг. И естественно данный мне «титул» носит далеко не уважительное значение. Я не мужик, не блатной, не вор… Вот и придумал для меня новую масть…

Тут у нас, как в карточной колоде, всех меряют по масти. Тех, кто сидит в тюрьме спокойно, работая и сотрудничая с администрацией, называют «мужиками». Кто шел в отказ по работе и считал сотрудничество самым большим западлом мог относиться к блатным. «Воры в законе» заходили редко, но были самой высокой мастью. Практически королями.

Были ещё низшие касты с названиями «чушки», «черти», «шерстяные», «шныри», «солдаты», «торпеды»… Социальная игра в жизнь, где главными фигурами являлись человеческие судьбы.

А также существовали погоняла, наполненные презрением и издевкой. И одно из них произнесено в насквозь прокуренном кабинете, где обычно следаки общались с зеками.

– Да уж, место тут не по кайфу, начальник, – привычно ответил я. – Что-то нерусским духом пахнет.

Я научился отвечать. Без преклонения, но с сарказмом. После этого опустил жопу на стул, стоявший в центре комнаты. Считалось, что я был одним из немногих заключенных, которые не боялись выступить против охраны. А чего бояться тому, чья жизнь висит на волоске?

– Да, тебя должен был дернуть начальник оперчасти, но… Он попросил меня, вроде как мы с тобой давно уже знакомы… Чего молчишь? Бандиту в законе нечего сказать? Может чифирнешь? Недавно заваривал, – проговорил Флакон.

Хм, настроен вроде бы дружелюбно. Впрочем, подобная дружелюбность в тюрьме тоже была оружием. Расслабишься, поверишь и тут же тебе воткнется нож в спину. Всё предельно просто. Всё предельно ясно.

Вот только мне уже было наплевать на всё это. Я чувствовал, что всё не так просто. Что-то большее скрывалось за простым предложением. Не для чифира Серёга меня позвал. Не для простого распития…

Я отхлебнул из кружки. Горячий алюминиевый край обжег немного губы.

– Благодарю. Зачем вызвал?

– Эх, Миша-Миша…Очень скоро ты будешь свободен, навсегда. Как быстро пролетели десять лет. У меня даже что-то щиплет в горле при мысли, что мы никогда больше не встретимся.

– Что-то я в непонятках. Ты о чем? Кончай спектаклю, начальник.

– Да, да. Ты всё правильно понимаешь… Остался всего один день.

Почувствовал, как в груди застучало сердце. Забилось с частотой мотора «Ферари». Невольно вырвался стон. Гадство! А я-то думал, что уже потерял все эмоции. Зачерствел среди отбросов общества…

– Начальник, давай ближе к делу, – хмыкнул я, отпивая очередной небольшой глоточек.

И так было понятно, что мне кранты, но чего же томить-то?

– Ближе к делу, ближе к телу, – вздохнул Серёга и посмотрел на меня. – Суд отклонил твою апелляцию. Адвокат сбежал. Ведь…

– Я уже в курсе, – оборвал я словоохотливого охранника.

Если его не заткнуть, то ещё несколько минут придется выслушивать его фальшивые сожаления. А они мне на хрен не упали! Знаю, что пиздит и сокрушается впустую, так чего же слушать?

Флакон хмыкнул и передал мне упакованные в красную пластиковую папку бумаги.

– Что это? – спросил я на всякий случай.

– Твои пожелания о еде на завтрашний вечер. Если есть человек, которого ты хотел бы видеть, тоже напиши. Я постараюсь помочь…

Опять лжет? Кого он вызовет? Да и кто придет? Пусть дело и громкое, но я один из тех, кого нельзя касаться, чтобы не сломать свою судьбу. Вот только если родные…

Последний ужин и последнее свидание. Я задумался. Мысли поползли в голове нескончаемым потоком. Потом хмыкнул и начал заполнять документы.

– Хмм, что тут у нас? Борщ? И всё? Ты же можешь заказать всё, что угодно! – заглянул через плечо вертухай.

– С детства любил его. Собирались семьёй за столом, и мама накладывала, – вздохнул я. – Папа тогда натирал горбушку чесноком и отдавал мне, или брату, или сестре. Всегда кому-нибудь одному, но всегда по очереди. Если прошлый раз отдавал эту прелесть мне, то потом горбушка была у брата, потом у сестры. Мы собирались и ели… Да, борщец. С горбушкой и чесноком…

– Необычный заказ. Вот я бы заказал лучшее блюдо из ресторана, стейк хороший или форель… В общем, что-нибудь такое, чтобы ощущал на языке перед тем, как…

– Завязывай, начальник. Я хочу борщ, – посмотрел я на него.

– Ха-ха. Да, не вопрос. Давай побыстрее с хотелками, – Флакон почесал голову и посмотрел на меня. – Однако это первая казнь за сорок лет. Я хуй знает, как себя вести…

Я не отреагировал на заявление охранника. В голове тянулись мысли. Думал – кого же всё-таки позвать? Кто сможет прийти?

Меня посадили в тюрьму по ложному обвинению, а теперь собираются казнить… И охранник этот ещё стоял над душой. Стоял и улыбался. Когда я поднял голову, то он проговорил:

– О, я тут подумал. Уважаемых зэков называют ворами в законе… Так как же назвать преступника, который сделал все возможное, вывернулся наизнанку, но получил смертный приговор? Может быть король в законе? Хаха! Завтра ты станешь королем в законе! Сверхкоролем! Чушок, которого подставили! Да! Король в законе!

Завтра ко мне придет толстый пушной зверек. Последний ужин, последняя встреча, последний вздох и… Чуть больше суток осталось до этого момента. Так на хрена я буду слушать этого вертухая и тратить на него бесценные моменты жизни?

– Слышь, Серёга, а не пошел бы ты на хрен? Не обессудь, но твои тупые приколы меня уже одолели за все десять лет.

– Лады, Барс, чую, что тебя нервяк долбит. Постараюсь сделать всё, что могу. Кто там у тебя? А-а… Ну, попробую их вызвать…

После этих слов Серёга собрал бумаги в папку и вышел. Я ударил кулаком по столу, скривился от боли, но стол остался равнодушен к моей ярости. За мной зашел другой охранник.

* * *

Сутки пролетели, как фанера над Парижем. Вроде бы только-только завели в одиночную камеру после разговора с Серёгой и вот… На пороге камеры стоит всё тот же улыбающийся щербатым ртом Флакон.

Вертухай явно не знает, как себя вести. Он прячет глаза, отводит лицо, но… Его послали за мной, а приказы не обсуждаются. Если не он, то кто-нибудь другой. Кто-нибудь другой отведет на последний ужин, на последнюю свиданку…

И кто-нибудь другой дернет рубильник, обрывающий мою жизнь.

Всего лишь работа…

А ведь моё дело было далеко не из простых. И по количеству упоминаний на телевидении я превзошел большинство знаменитостей. Моими фотографиями пестрели газеты, обо мне спорили в интернете. Правозащитные организации организовывали ежедневные митинги, но безуспешно. Международное право пыталось меня оправдать, но куда там.

Против меня выступили очень могущественные силы. И силам этим нечего было противопоставить обычному человеку, который оказался не в том месте и не в то время.

И вот я сидел в кресле в комнате для свиданий.

Мой разум уже принял неизбежную смерть. Я всего лишь ждал своего младшего брата и старшую сестру. Последний раз мы виделись больше года назад, сидели, разговаривали, они меня пытались приободрить. Я делал вид, что бодрюсь и не сдаюсь. Даже кисло улыбался, как будто только что съел полкило лимонов.

Да не сдавался, но… Всё оказалось напрасно.

Что я мог им сказать? Я хотел поблагодарить Кирилла, потому что тот до конца верил в мою невиновность… Хотел поблагодарить Алёнку за то, что она тоже не сдавалась и ждала меня. Сможет ли теперь сестра, ставшая главой семьи после смерти родителей, жить полноценной жизнью?

Я посмотрел на часы, висящие на стене. Они неумолимо двигали секундную стрелку по циферблату. Шаг за шагом, деление за делением. И каждое деление отнимало у меня жизнь…

Наручники с длинной цепью были прикованы к мощной скобе на столе. Если ломиться на выход, то только со столом вместе, а он весит не меньше полутонны. Между блестящими звеньями стоял поднос с последним ужином.

Мой борщ уже давно остыл и покрылся пленкой. Горбушка хлеба с двумя зубчиками чеснока так и осталась нетронутой. Красноватая жидкость с белым островком сметаны и приправленная мелко рубленной зеленью всё также красовалась перед глазами. Я видел ещё и куски мяса внутри, между свеклой, капустой и картошкой, но…

Как там говорил вертухай? Стейк или рыба? Да хоть торт из трюфелей, заправленный черной икрой – перед смертью жрать не хотелось от слова «вообще».

Дверь скрипнула, открываясь, и я нацепил улыбку на лицо. Пусть и хреновую, но улыбку. В последний момент меня не должны видеть разбитым и унылым. Они должны меня запомнить бойцом, дерущимся до конца!

Я вздохнул, чтобы начать речь, но…

– Эге-гей, король в законе. Расслабь булки, Барс, я не тот, кого ты ждал!

Твою же мать!

Вот кого я меньше всего хотел видеть, тот и приперся. Серёга-вертухай уселся на стул напротив.

А ведь тут должен был сидеть мой брат. Или моя сестра… Кто-нибудь из них, но не жопа охранника!

– Чо? Не рад?

Я опустил голову. Лучше смотреть на сметану, чем на это надоевшее за десять лет лицо. И кусочек укропа гораздо интереснее, чем эта рожа!

– В общем, Барс, тут такое дело… – замялся охранник, не зная, как продолжить.

– Не тяни кота за яйца, Серёга.

– Твои родные… Они не придут!

Не придут? Вот так вот?

В последний раз они даже не захотели меня увидеть?

Нет, я видел по телевизору, как общественное мнение менялось под напором лжи. Меня поливали таким говном, какое не видели даже самые престарелые ассенизаторские машины, но… Родные, они же верили мне до конца.

А я ведь просто хотел их поблагодарить за то, что они были со мной всё это время. За то, что верили в мою невиновность и за то, что старались вызволить меня из темницы.

Но кто я такой в итоге? Михаил Иванович Барсов десять лет назад, а теперь… Обычный зек по кличке Барс? Уголовник, который не увидит полнолуние…

Да. Пришло время жить без Барса. Пришло время забыть о черном пятне на семейной фамилии. Пусть я каждый день молился об их счастье, неумело, неуклюже, но зато от всей души. И пусть теперь они станут счастливее без своего брата-неудачника.

Тут я услышал смешок. Как будто крякнула утка. Утки в комнате для свиданий не было, но её роль запросто мог исполнить вертухай. И это он смеялся…

– Ты уже подумал, что они на тебя забили? Не, Барс, твоя сестренка умерла месяц назад.

– Чего ты чешешь? – я невольно вздрогнул от его слов.

Да нет, не может быть! Я же…

Алёнка!