Забыв о своих переживаниях, я смотрела на преобразившийся к праздникам вечерний город.
Мне посчастливилось родиться 27 декабря, между Рождеством и Новым годом. Когда я жила у барина, то не видела в этом ничего примечательного, но теперь, живя в городе с князем, я всей душой ощущала волшебство этих священных дней, среди которых я появилась на свет. Всюду царила радость, слышался смех. Люди поздравляли друг друга, желали всего самого лучшего, устраивали званые вечера, балы и украшали ёлки великолепными яркими игрушками.
Из-за волнения я забыла о волшебстве этих праздничных дней, но князь напомнил мне о них, и я была благодарна ему за это.
– Арина Петровна, – обратился к моей матери князь, когда карета остановилась у здания, в котором сегодня будет проходить бал в мою честь. – Я понимаю, просить такое у матери нельзя, но, пожалуйста, не демонстрируйте сегодня вечером ваше родство с Софьей. В глазах гостей она – моя племянница, чьи родители скончались. Давайте не будем портить ей репутацию.
– Конечно-конечно! – закивала мама. – Я бы ни за что не стала все портить, ваше сиятельство.
В новом пышном платье, сшитому по последнему слову моды, она выглядела нелепо. Я боялась, что гости не примут её, но князь заверил меня, что все будет хорошо. И я ему поверила.
Перед входом в бальный зал мы разбились по парам. Улыбающийся Генрих взял под руку Лиззи, которая с трудом скрывала свое недовольство. Англичанин ей явно не нравился, но я ей вовсе не сочувствовала, а скорее немного завидовала – ведь за ней ухаживает такой красивый мужчина.
Данияр учтиво предложил свою здоровенную ручищу моей матери, и та, кажется, даже немного покраснела.
По левую руку от меня мрачной темной фигурой застыл князь. Я нерешительно посмотрела на его лицо и перевела взгляд на его правую руку, согнутую в локте. Князь едва заметно кивнул, говоря тем самым, чтобы я взяла его под руку.
Я осторожно коснулась шершавой ткани черного сюртука. Даже в праздничные дни князь не изменял своей любви к черной одежде. Как-то за ужином он сказал, что последние несколько столетий каждый день его жизни – это траур.
Бальный зал поразил меня ярким светом и количеством гостей. Как только мы вошли, взоры всех присутствующих сразу же обратились к нам. С князем здоровался каждый, и каждый поздравлял меня с днем рождения. От всего этого у меня закружилась голова, и я крепче ухватилась за руку князя.
Не дойдя до середины залы, где сосредоточилась большая часть гостей, князь свернул налево и подвел меня к столику со стульями.
– Отдохни, – шепнул он мне, выпуская мою руку.
Я с благодарственно ему кивнула и села на стул. Данияр подвел ко мне мать и усадил ее рядом со мной. Я расправила веер и принялась обмахиваться им. В зале было душно и шумно.
– Освежись. – Князь протянул мне бокал шампанского.
Я с натянутой улыбкой приняла его и сделала глоток. Прохладный напиток мгновенно освежил меня. Я подняла взгляд, чтобы поблагодарить князя, но онуже стоял чуть поодаль и разговаривал с губернатором.
– Так много людей пришло поздравить тебя, – восхищённо прошептала мама. – Моя дочь – настоящая леди! И все благодаря князю.
– Да уж, – хмыкнула я, не сводя взгляда с фигуры князя.
– И после этого ты думаешь, что он видит в тебе только племянницу? – усмехнулась мама. – Готова поклясться всем на свете, что вскоре он сделает тебе предложение. Кстати, сколько ему лет? Выглядит очень молодо.
Я и сама не знала точный возраст князя, как и не знала, сколько ему было лет, когда его обратили в вампира. Может, он и доверял мне свои дела, но свои тайны – нет. И от этого мне было неприятно на душе.
– Софья Андреевна!
Я с неохотой оторвала взгляд от князя, но, увидев, кто подошел меня поздравить, сразу же улыбнулась.
– Алексей Петрович. Рада вас видеть.
– С днем рождения! Желаю как можно больше радостных мгновений в вашей жизни. – Терехов поправил свои очки и застенчиво улыбнулся.
– Благодарю. Как вам праздник?
– О, чудесно! Зал такой красивый, но вы гораздо красивее! – Щеки Алексея порозовели.
– Спасибо за комплимент. Надеюсь, вы хорошо проведете вечер.
– Если вы подарите мне танец, то это будет лучший вечер в моей жизни!
– Разумеется. Первый танец ваш. – Увлеченная беседой, я забыла о том, что князь еще не знает о том, что я ослушалась его и пригласила Терехова на праздник. Да еще и согласилась на первый танец с ним.
Как назло в этот момент объявили первый танец – кадриль.
Приняв руку Алексея, я направилась с ним в центр зала, то и дело оглядываясь в поисках князя, которого нигде не было видно.
Первый танец прошел быстро и легко, однако удовольствия от кадрили я не получила, потому что то и дело ощущала на себе пристальный взгляд темных глаз.
Поблагодарив Алексея за танец, я поспешила вернуться на свое место, но была перехвачена Дмитрием.
– Поздравляю с днем рождения, Софья, – с придыханием произнес он. – Вы сегодня изумительно выглядите. Затмеваете своей красотой всех на этом празднике.
– Благодарю, – ответила я с колотящимся сердцем, которое так быстро билось вовсе не из-за Дмитрия. Князь был рядом, я это чувствовала.
– Не хотите ли подарить мне следующий танец?
– Охотно.
Меня снова увлекли в центр зала, и снова я не получила удовольствия от танца – англеза.
На протяжении часа меня перехватывали мужчины и увлекали в танец. Я не успевала даже сделать глоток шампанского и присесть хоть на секунду. Ног я уже не чувствовала, пить хотелось нестерпимо, но отказать в танце я не могла, потому что боялась гнева князя. Боже, где был мой разум, когда я отдавала приглашение Терехову?!
– Софья, ты устала, – заключил Генрих, танцуя со мной во второй раз.
Я отрицательно качнула головой.
– Не спорь со мной, я все вижу. – Он остановился и повел меня к столику, за которым, неловко обмахиваясь веером, сидела мама.
Сначала я упиралась, но, увидев желанный бокал с прохладным шампанским, позволила Генриху вывести меня из центра зала. Однако когда до заветного напитка оставалось всего несколько шагов, дорогу нам преградил князь. Сердце мое ушло в пятки.
– Если ты хочешь танцевать с ней, то не сейчас, – сказал Генрих. – Софья уже на ногах не держится.
– Нам с ней надо поговорить, – произнес князь тоном, не терпящим возражений.
Я нервно сглотнула. Генрих кивнул и отошел в сторону.
Князь сверкнул темными глазами и, схватив меня за локоть, потащил к бархатным красным шторам, за которым находилось небольшое помещение с креслами и столиком. В его полумраке он прижал меня к стене и, обдав холодным дыханием, прошипел:
– Какого черта здесь делает Терехов?!
От испуга я потеряла дар речи. Рука князя замерла рядом с моим горлом, и я готова была поклясться, что он сейчас начнет меня душить.
– Почему ты ослушалась меня? – Рука князя дрожала, но не касалась меня. Он вообще старался никогда меня не касаться, будто это было ему неприятно.
– П-прости, – выдавила я из себя.
Князь шумно выдохнул и на секунду прикрыл глаза.
– Выгони его. Скажи, что ему тут не рады.
Страх начал постепенно отступать. Рука князя опустилась, больше не угрожая моей шее. Да и угрожала ли вообще?
– Я не могу, – мой голос стал уверенней.
– Тебе придется.
Я помотала головой.
– Он – мой гость. Желанный гость. Я не прогоню его.
– Прогонишь! А иначе…
– Что?! – выкрикнула я. – Что ты мне сделаешь? Запрешь в холодной комнате и оставишь без еды? Тогда я умру от воспаления легких, и тебе придется искать новую помощницу!
– Глупая девчонка! – злобно зашипел князь. – Если я сказал, что его нельзя приглашать, значит – нельзя!
– Но почему? – не унималась я.
– Тебе знать не обязательно.
– Вот так всегда! Ты никогда не объясняешь мне причину своих действий, а я не могу читать твои мысли, чтобы узнать ее, – в сердцах высказала я то, что мучило меня все эти годы.
Князь сощурил темные глаза и процедил сквозь сжатые зубы:
– У меня нет причины. Я же не человек. Просто беру и делаю, не думая ни о чем и ни о ком. Так что не пытайся меня понять. – Пристально глядя на меня, он на мгновение замолчал, а затем продолжил уже чуть тише: – Выпроводи отсюда Терехова немедленно. Или я сам сделаю это, но с шумом и с позором для него.
Мне хотелось плакать. Хотелось ударить князя. Хотелось сбежать.
Однако ничего из этого мне нельзя было сделать. Лишь выполнять приказы моего хозяина.
– Слушаюсь, – дрожащим голосам сказала я, опустив глаза.
Князь отстранился и, оправив сюртук, вышел из комнаты первым. На негнущихся ногах я последовала за ним.
В большом бальном зале по-прежнему царило веселье. Завершился очередной танец, после которого дамы лихорадочно обмахивались веерами, а мужчины залпом выпивали прохладное шампанское.
Князь резко остановился, и я чуть не врезалась в его спину. Оглядевшись, он указал в противоположный конец зала, где высилась большая ваза с цветами, у которой стоял Терехов с бокалом шампанского в руке.
– Вот он, – сказал князь.
– Что мне ему сказать? – спросила я, понятия не имея, как вежливо прогнать гостя.
– Сама придумай. – Князь изогнул губы в усмешке.
Я фыркнула и сделала шаг вперед, когда рядом вдруг возникла тучная дама в розовом платье. Она скользнула по мне взглядом и, переведя его на князя, воскликнула:
– Глеб Владимирович, а почему вы не танцуете? У вас же такая прекрасная партнерша рядом.
Князь радушно улыбнулся женщине и вкрадчиво произнес:
– Сегодня я решил воздержаться от танцев.
– Но почему же? – воскликнула подошедшая к нам высокая блондинка с бледным лицом и неестественно алыми губами. Наверняка тоже вампир. – Это большое расточительство, учитывая то, как ты умело танцуешь вальс.
– Вы вальсируете? – восхитилась женщина в розовом платье.
Я удивленно посмотрела на князя. Представить его танцующим вальс было выше моих сил. Что-что, а уж танцы у меня никак с ним не вязались.
– Разумеется, вальсирует. – К нам с улыбкой подошел Генрих. – В Вене он был лучшим. Половина женщин выстраивалась в очередь, чтобы станцевать с ним на балах. Он двигается так плавно и быстро, что, если будет держать в руке свечу, она не погаснет.
Слова Генриха произвели фурор не только на женщин поблизости, но и на мужчин. Любопытствующие окружили князя, прося его продемонстрировать свои умения со мной в качестве партнера.
– Не сегодня, – произнес князь, натянуто улыбаясь. Его взгляд скользнул по Генриху, и я поняла, что сегодня англичанину не жить.
– Вот уж нет, мы не отступим!
– Станцуйте с именинницей!
Откуда-то вдруг появился слуга со свечой, и заиграла музыка.
Князь вздохнул и, не глядя, протянул мне руку.
Я замешкалась. Глупо смотрела на его ладонь без перчатки и думала о том, что касалась ее только однажды – в день суда, да и то на краткий миг.
По телу пробежала дрожь.
Другой рукой князь взял свечу и одарил меня нетерпеливым взглядом. Он хотел быстрее станцевать и спровадить Алексея.
Сделав едва заметный вдох, я подала князю руку. Прохлада его ладони ощущалась даже через перчатку.
Князь вывел меня на середину зала и развернул лицом к себе. Перед тем как заглянуть в его темные глаза, я столкнулась взглядом с Дмитрием. Молодой человек хмуро взирал на нас издалека. В руке он сжимал бокал с шампанским.
– Старайся не делать резких движений, – зашептал князь, возвращая к себе мое внимание. – Пламя свечи – весьма своенравное явление. Двигайся плавно и осторожно, чтобы оно не погасло. Подстраивайся под мои движения, отдайся танцу и мне.
Последние слова он произнес с лёгкой хрипотцой, и по моей спине пробежала дрожь. Щеки сделались горячими, ладони тоже. Я опустила голову, чтобы скрыть появившийся румянец и кивнула.
Расценив мой кивок как готовность, князь вложил в мою руку свечу и сжал ее своей ладонью. Не успела я понять, что происходит, как он положил вторю руку на мою талию и притянул меня к себе так, что между нами оказалось пугающе мало места – как минимум длина ладони.
Я удивленно заглянула в лицо князя. Вальс, которому меня учили, танцевали иначе. Не лицом друг к другу, а со стороны, держа партнеров только за руку.
Столь неожиданная близость выбила меня из колеи. Я растерянно моргала, силясь выдавить из себя хоть слово. Стараясь объяснить, что так танцевать я не смогу.
– Не бойся. Смотри на меня и отдайся музыке, – сказал князь и закружил меня в танце.
