Выйдя из столовой, я направилась к лестнице на второй этаж, силясь понять, что со мной произошло. Неужели князь может еще и убивать взглядом?
От внезапного громкого стука во входную дверь я вздрогнула и чуть не упала – благо, вовремя схватилась за лестничные перила.
Лиззи резво спустилась вниз и, бросив на меня озабоченный взгляд, открыла дверь.
– Добрый день, – пропел самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.
На первый взгляд казалось, что он моложе меня года на три, но по мудрым голубым глазам было видно, что этот юноша молод лишь внешне. Светлокожий, с легким румянцем на высоких скулах. Губы алые, пухлые, изогнуты в привлекательной улыбке. Светлые волосы слегка вьются и падают на лоб непослушными локонами.
Немного не таким я представляла себе Генриха – в том, что это был именно он, я нисколько не сомневалась. Гости на пороге нашего дома крайне редки, а уж такие улыбающиеся и подавно.
– Как давно я не был в стенах родного дома! – воскликнул молодой человек, перешагнув порог. – И какая красавица меня встречает!
К комплиментам, которые начали сыпаться на меня лет с шестнадцати, я уже привыкла, и сейчас даже не покраснела. Продемонстрировала легкую улыбку и сдержанно поблагодарила молодого человека за комплимент.
– О, я не тебе! – Он окинул Лиззи томным взглядом и пояснил: – Я говорил о ней.
– Не обо мне? – удивленно пробормотала я.
– Ты же Софья, так? – уточнил молодой человек и, не дождавшись моего кивка, продолжил: – Я же не совсем глупый, чтобы положить глаз на игрушку нашего князя. – Снова повернувшись к Лиззи, он ласково спросил у нее: – Кто вы, прекрасная фея? Почему я раньше не видел вас здесь?
У меня от такого конфуза едва рот не открылся. Я даже пропустила мимо ушей выражение «игрушка нашего князя».
– Потому что болтался не пойми где несколько лет, – ответил ему внезапно появившийся князь.
– Глеб! – Юноша быстро потерял интерес к Лиззи. – Сто лет, сто зим!
– Вот уж правда, сто лет, – пробормотал князь, пытаясь увернуться от объятий юноши.
Картина эта была столь забавная, что я даже позабыла о своем конфузе и, наблюдая за этими двумя, тихо посмеивалась. В конце концов, князь сдался и позволил сдавить себя в крепких объятиях.
– Полегче, Генри, на мне новый сюртук, – пробормотал князь.
Генрих отстранился от него и недовольно надул пухлые губы.
– Не любишь ты нежностей.
– Не люблю, – согласился князь. – Обнимай лучше Данияра, он будет не против.
– А где он, кстати? – Генрих принялся крутить светлой головой, думая, наверное, что Данияр где-то прячется.
– Выполняет одно мое поручение в соседней губернии, – пояснил князь. – Прибудет через неделю.
Генрих кивнул и, вспомнив про Лиззи, указал на нее пальцем и поинтересовался, будто ее тут не было:
– А это кто? Дополнение к игрушке?
Игрушкой, как я предположила, он назвал меня. И только я хотела возмутиться, как князь меня опередил.
– Во-первых, Софья не игрушка, – настоятельно произнес он, заложив руки за спину. – Во-вторых, Лиззи – ее гувернантка. Попрошу тебя обращаться с ней вежливо и не донимать своими капризами и глупыми вопросами.
Генрих открыл было рот, чтобы вставить свое слово, но князь взглянул на него так испепеляюще, что юноша притих и даже чуть втянул голову в плечи.
– И в-третьих, – продолжил князь, не сводя с Генриха пристального взгляда, – для англичашки ты чертовски невоспитанный. Думаю, надо заняться твоим воспитанием.
– С чего это вдруг? – фыркнул Генрих, которого, кажется, уже перестал пугать свирепый взгляд князя. – Мое воспитание всегда устраивало тебя, но теперь, спустя почти триста лет, ты решил вдруг им заняться.
Я бросила испуганный взгляд сначала на Генриха, который сказал то, что не следовало говорить при Лиззи, а затем на князя.
– Он у нас любит преувеличивать, – спокойно пояснил князь озадаченной Лиззи. – Очень сильно преувеличивать.
Положив на плечо Генриха ладонь, он сдавил его так, что у молодого человека округлились глаза.
– Лиззи, дорогая, если тебя не затруднит, приготовь нам чай, пожалуйста, – очень добродушно, даже ласково, произнес князь. – Мы будем в гостиной.
– Да, конечно, – кивнула Лиззи и поспешила на кухню.
Как только она скрылась из виду, Генрих шепнул:
– Она что, не знает, кто мы?
– Не знает, – прошипел князь, все еще не отпуская плеча Генриха.
– Зачем тогда вы ее здесь держите?
– Потому что Софья захотела гувернантку человека, а людских женщин, которые знают о нас, почти нет. Разве что жена и дочери губернатора, но их не взять в гувернантки, увы.
Генрих задумчиво покивал, а затем, взглянув на меня, тихо заметил:
– Ну и проблем ты создала князю.
Я виновато закусила губу. До этого момента я и не думала, чем может обернуться мое желание иметь при себе гувернантку-человека.
– У нас не было проблем до тех пор, пока не появился ты. – Князь толкнул Генриха ко входу в гостиную. В его тоне уже не было злости. Кажется, он успокоился. – Софья, дорогая, займись списком гостей на званный вечер в честь твоего совершеннолетия. Нам с Генрихом надо поговорить – все же больше десяти лет не виделись.
Сильно ли досталось Генриху, сказать не могу, потому что сразу же отправилась к себе. Около часа я занималась списком гостей и, составив его, спустилась на кухню, чтобы выпить молока на ночь.
Из гостиной доносились приглушенные голоса и тихий смех. Проходя мимо, я осторожно заглянула в приоткрытую дверь и замерла, не в силах пошевелиться.
Князь улыбался.
Не ухмылялся, не скалился, а именно улыбался. Искренне, открыто и… красиво. Так, что у меня ёкнуло сердце.
Когда же он тихо рассмеялся, демонстрируя морщинки в уголках глаз, я вдруг почувствовала, что злюсь. На князя, за то, что он никогда мне так не улыбался, и на Генриха, который смог его развеселить.
Залпом допив молоко, я оставила стакан на трюмо в прихожей и вернулась в спальню. Сон долго не шел ко мне. Перед глазами стояла улыбка князя, которая на миг превратила его из бесчувственного вампира в простого человека.
Через пару дней, отправляясь в городскую управу, я взяла с собой два пригласительных: один для губернатора и его семьи по настоянию князя, а второй – для Дмитрия.
– Добрый день, Софья Андреевна. – Алексей Терехов широко улыбнулся при виде меня. Одной рукой он держал целую кипу документов, а второй то и дело поправлял спадающие на нос очки.
– Доброе утро, Алексей Петрович, – улыбнулась я ему в ответ. Рука чесалась на зло князю отдать приглашение этому юноше.
– Вы к губернатору на доклад?
– Да, а вы… – Я замолкла, сочувственно глядя на кипу документах в руках молодого человека.
– Да-да, погряз в бумажках, – вздохнул Алексей.
Мое сердце сжалось. Недолго думая, я вынула из сумочки одно из приглашений и протянула его Алексею.
– Тогда, может, вы развеетесь на званном вечере в честь моего совершеннолетия? Буду рада видеть вас.
Глаза Алексея радостно заблестели. Он протянул руку за пригласительным.
– Спа… – не успел договорить он. Кипа бумаг, что держалась на одной руке молодого человека, качнулась и повалилась на пол, разлетевшись по разным сторонам. Алексей охнул и, сунув пригласительный в карман сюртука, кинулся подбирать бумаги.
– Простите, это все по моей вине. – Я тоже принялась подбирать документы.
– Нет-нет, это из-за моей неловкости! – замотал головой Алексей. Очки на нем и вовсе не держались, когда молодой человек наклонял голову.
– Вы их лучше снимите, – я указала на его очки. – От греха подальше.
– О, да, конечно. – Алексей поспешно снял очки и сунул их в карман. – Большое спасибо за приглашение. Я непременно буду.
– С нетерпением буду ждать вас.
Позже, собрав все бумаги и проводив Алексея до архива, я встретила Дмитрия, который одарил меня невероятно добродушной улыбкой. Второй пригласительный я отдала ему без колебаний. Губернатор подождет до завтра, а князь об этом не узнает. Разве что на самом вечере, когда придет Терехов.
Пожалуй, это было одно из первых крупных непослушаний князю, и от этого мое сердце отчаянно билось. Причиной же этого непослушания была обида на то, что за все десять лет он ни разу не улыбнулся мне так, как улыбался Генриху.
Глава 5
В день моего рождения мама не смогла сдержать слез. Я смотрела на ее состарившееся загорелое лицо с россыпью морщин, на сухие мозолистые руки, на согнутую от ежедневного тяжелого труда спину, и думала, что меня бы тоже постигла такая же участь, если бы не князь.
– Какой же ты красивой выросла, – бормотала мать, разглядывая меня сквозь слезы. – Не чета какому-то конюху. Как хорошо, что бог отвел тебя от этой судьбы. Ишь, какая стала! Настоящая барышня. Тебе теперь и жениха надо под стать. – Она шмыгнула носом, быстро вытерла слезы и покосилась в конец гостиной, где князь о чем-то разговаривал с Данияром. – Глеб Владимирович на тебя случайно глаз не положил?
– Мама! – возмущенно произнесла я. – Я ему как племянница.
– Не дочь же, – фыркнула мама.
Мимо нас, склонив голову в приветствии и лучезарно улыбнувшись, прошел Генрих. Мама проводила его заинтересованным взглядом и тихо спросила у меня:
– А он кто? Тоже племянник?
– Дальний родственник.
На самом деле я не знала, связывает ли князя родство с Данияром или Генрихом. Судя по тому, что Данияр относился к нему с большим почтением и называл «княже», а Генрих вообще был англичанином, то родственной связи между этими тремя не было. Однако полностью я не была в этом уверена.
– Прекрасно выглядишь, Софья, – раздался совсем рядом низкий голос князя.
Окунувшись в размышления, я не заметила, как он подошел. Взгляд темных глаз с легким интересом скользил по мне и по моему нежно-голубому платью с белыми оборками.
– Она выросла красавицей, не так ли? – подхватила мама, подобострастно склонившись перед князем.
Он ничего ей не ответил. Лишь загадочно улыбнулся каким-то своим мыслям.
– Софья! Ты в этом платье похожа на Снегурочку! – воскликнул Генрих.
– Я так не думаю, – холодно заметила Лиззи, с которой мы выбирали мое платье.
– Если Софья – Снегурочка, то кто Дед Мороз? – не остался в стороне Данияр.
– Ясное дело кто! – весело произнес Генрих и указал пальцем на князя. – Глеб!
Князь забавно выпучил глаза и возмущенно спросил:
– Я что, похож на деда?
– Похож больше всех нас! Вечно ворчишь, сидишь в кресле с газетой и жалуешься на правительство. – Генрих, похоже, совсем страх потерял. – Настоящий дед!
Еле сдерживаясь от того, чтобы не высказать англичашке все, что он о нем думает, князь дрожащим от гнева голосом произнес:
– Я начинаю жалеть, что ты вернулся из своего путешествия. Думаю, пора тебе снова нас покинуть.
– Не-а, – беспечно качнул головой Генрих, – я соскучился. Планирую остаться с вами надолго.
Его взгляд метнулся в сторону Лиззи, которая, чтобы не терять времени в пустую, принялась поправлять оборки на моем платье. Она ненавидела праздность и ни минуты не могла простоять без дела.
После моего совершеннолетия гувернантка мне больше не понадобится, поэтому вчера я предложила Лиззи стать моей компаньонкой, на что она незамедлительно согласилась. Осталось лишь уладить этот вопрос с князем.
Посверлив Генриха устрашающим взглядом, князь объявил, что нам пора собираться на праздник.
Изначально планировался небольшой званый ужин у нас дома, но за неделю князь вдруг передумал и решил устроить настоящий бал – мой первый бал, на котором я буду главной темой для разговоров.
Признаться, я сильно волновалась, но еще и пребывала в предвкушении, представляя, как буду танцевать с разными кавалерами, среди которых будут как люди, так и вампиры.
В карете мое волнение достигло пика, и я, до боли прикусив нижнюю губу, размышляла над тем, что будет, если я отдавлю кому-то ногу или упаду во время танца.
Со мной находились мама, Лиззи и князь, но из всех троих мое волнение заметил лишь последний. Чтобы привлечь мое внимание, он легко коснулся моего локтя. Я подняла на него растерянный взгляд. Князь кивнул на окно кареты.
Мы проезжали мимо освещенного мягким желтым светом фонарей катка. В его центре высилась нарядная елка, вокруг которой кружили на коньках люди.
