Добро пожаловать в Детройт. Часть 2
Тэсса О`Свейт
Десять лет детектив Юрис Ливану пытается добиться справедливости и наказать убийцу своей жены, но в этом мире законы созданы для того, чтобы защищать богатых, а не наказывать виновных. Потому, как только появляется призрачный шанс подобраться к убийце на расстояние выстрела, детектив, уже не рассчитывавший на возмездие, встает на след… Даже не подозревая, чем закончится его погоня для всего Детройта!
Тэсса О`Свейт
Добро пожаловать в Детройт. Часть 2
1. Долгожданные встречи
Позавчера Сивуха зарядил Файдзу в лоб вместо приветствия, потому что, как выяснилось, Дробина только на следующий день после ухода Файдза смог объяснить окончательно протрезвевшему товарищу, что их фронтмен из группы-то ушел вообще. Навсегда. Эти объяснения наложились на то, что Сивуха после этого целый день смотрел в новостях, как красиво Файдз падает на того уёбка из клуба. Злость и обида на старого друга, так некрасиво поступившего со своими корешами, копилась, и в итоге к вечеру, увидев заваливающегося в гараж как ни в чем не бывало Файдза, соло-гитарист встретил его мощным ударом кулака.
Ошибка была осознана только тогда, когда Сивуха вместо ругани услышал сначала полный тоски стон «Пи-и-во-о!», а следом звук взрывающихся от удара об пол банок, пластиковую сетку с которыми Файдз выпустил из рук. В нос ударил густой, сладковато-горький запах безвозвратно уничтоженного напитка богов, и драться как-то расхотелось.
После короткого, но ёмкого диалога, было решено объявить перемирие и отправиться за новой партией, тем более, что Дробина задерживался на работе, и к его приходу они бы как раз успели всё убрать.
В магазине, из которого Файдз только что унес двенадцать банок темного, их встретили как родных, даже дали скидку, особенно когда два музыканта, подумав, решили взять еще и две бутылки виски. Скидка расширила финансовые возможности товарищей, и обратно пришлось ехать на такси – в руках унести все покупки было уже просто невозможно.
Они успели не только вернуться в гараж до прихода Дробины, но и устранить все следы пивопадения, а еще – послать на хуй какого-то плюгавого мужичка в деловом костюме, сжимавшего в руках толстую папку и искавшего «мистера Джастина Дейвиса-младшего».
Явившийся почти к полуночи Дробина вполуха слушая, что его кто-то там искал, выпил подряд две банки, махнул рукой и отрубился на том самом диване, где сейчас лежал Файдз. Посмотрев на спящего, два товарища перевели взгляд на внушительную батарею пакетов с алкоголем, вздохнули, вытащили из шкафа видавшие всякое матрасы и, кинув их на пол, тоже завалились.
Зато утром очнувшийся раньше всех Дробина взял организацию их попойки в свои руки, и просыпался Файдз от запаха еды и под звуки их первого альбома, рвущиеся из динамиков. И понеслась…
Файдз рассказывал им все, кроме, пожалуй, своих личных мыслей касательно Беса, потому как сам с ними не до конца разобрался. Но и смену хозяина у «Санто-Доминго» и спасение жопы владельца «Экзидиса» – всё это рокер живописал в таких красках, что аж у самого дух захватывало. Мужики слушали, восхищались и завидовали.
– Вот это приключение, вот это я понимаю – отдохнул!
– Ваще-то я работал, – поправил Дробину Файдз и едва успел уклониться от просвистевшей рядом смятой банки из-под пива.
– Это я вчера работал, а ты, сука, отдыхал, – наставительно покачав пальцем у него перед лицом, припечатал музыкант.
– Ты тока это, чё нас не звал? – Сивуха, привалившись спиной к столу и положив на ноги неподключенную гитару, с какой-то дикой скоростью перебирал по грифу пальцами, то ли вспоминая, то ли импровизируя, и через шланг от капельницы, второй конец которой был опущен в галлонного объёма кастрюлю, всасывал «котельщика» [1].
– Да мужики, ну оно вот… Ну первый клуб, он такой, был. Типа пристрелочное задание, ну вы понимаете. Ты вообще в говно был, когда я уходил, ну и не то чтобы планировалась там перестрелка.
– Да-а. Именно поэтому ты взял туда здоровенного мекса с железной рукой и шестиствольным пулеметом. Потому что не планировал перестрелку, ага-ага.
– Да оно само, честное слово! Мария там был нужен для морального устрашения, я когда рядом с ним стою – сам устрашаюсь, а Попадос должен был вообще от одного его вида обгадиться… Эх, да че уж. Ну, постреляли и постреляли. Но в «Экзидисе» вот вообще ничего не предвещало, клянусь, это все коп, – Файдз развел руками, Дробина тут же сунул ему в одну открытую банку пива, которую рокер приложил к все еще побаливающей шишке на лбу.
– Ладно, – вскрыв себе банку, бас-гитарист принялся смешивать в кружке пиво с виски, наплевав на все законы коктейльного дела и соединяя их в соотношении один к одному. – Но, в следующий раз нас зови! Мы двадцать один год назад, вот в этом самом гараже друг другу слово дали, что если помирать, так с музыкой и вместе! На первый раз мы тебя прощаем, но чтоб больше никогда, понял?
– Да понял я, понял, – махнул рукой Файдз. – Ток черт знает, когда там этот следующий раз будет. Грека спасли, бабла получили, детектив там че-то делает свое, ему, наверное, начальство жопу так навазелинило, что он…
Коммуникатор разразился противным верещанием, пробивающимся даже через забористые риффы их третьего – лучшего! – альбома, что играл по кругу последние четыре часа.
Файдз, сгребя адское устройство в ладонь, прищурился, в уютном гаражном полумраке фокусируясь на ярком пятне, и, удивленно хмыкнув, наконец принял вызов, заодно рукой показав, чтоб Сивуха сделал музыку потише.
– А-а-ал-ле?
– Готов пострелять в людей за пару баллонов экспериментальной наркоты?
Файдз на миг убрал коммуникатор от уха, еще раз на всякий случай глянув в экран. Это точно был детектив. Это точно был его голос, хоть и звучал заёбанным, в плохом смысле слова, до смерти. Но вот его вопрос…
« Да не, он наверняка просто сократил информацию до необходимого минимума. Лимит на буковки, любовь к циферкам, мать его…»
– Файдз? – привлек его внимание коммуникатор, и музыкант поспешно приложил его к уху, глядя на две пылающие энтузиазмом морды напротив.
– Конечно, да, но… Юр’ис, а ты точно коп?
Из коммуникатора раздался хохот Лары, почти заглушивший тяжелый вздох детектива.
– Точно. Никаких предварительных данных нет. Завтра с шести утра будь готов в любое время сорваться и поехать туда, куда я скажу. Всё свое бери с собой, на месте разберемся, что пригодится.
– А я мужиков своих возьму, нормально? – Сивуха и Дробина синхронно закивали головами, показывая большие пальцы рук. Юрис по ту сторону связи затих на долю секунды, потом коротко ответил – «Нормально» – и отключился.
– ЕЕЕЕ! Как в старые добрые времена! – Сивуха потряс гитарой в воздухе, и агрессивно всосал в себя еще порцию.
– А что это за чарующая голосом барышня там хихикала? – Дробина, расставшийся около недели назад со своей последней пассией, заинтересованно покосился на коммуникатор, что их фронтмен все еще сжимал в руках. Файдз, хмыкнув, бросил его на диван рядом с собой.
– Это Лара. Глазищи – во! Фигура – во! Жопа… Братан, её жопа это ну просто шедевр матушки-природы! И сбалансировала матушка-природа весь этот шедевр просто отвратительнейшим характером, – закончив экспрессивно жестикулировать, расплескивая пиво из банки, Файдз присосался к краю емкости, опорожняя её в два глотка сразу на половину.
– Пджи, – Сивуха отодвинул гитару, пожевывая край силиконовой трубки. – Лра, эт та, ктрая снайпрша? Ктрая во-о-о-от, – он подхватил в воздухе выпавший изо рта шланг и сунул его обратно, – чрез ткусечную щель двух угндошила? За скунду. Да?
– Да. А Раттана, это вот такусечная мелочь, – полулежащий Файдз вытянул руку на уровне своего плеча. – Вряд ли она завтра там будет, но вы их не перепутаете. Она дитё такое, с розовыми патлами и шилом в жопе больше, чем она сама.
– Жпа?
– Шило! Ты чем слушаешь, ёба, – Дробина легонько подопнул под коленку Сивуху, и тот недовольно замычал. – Так, раз у нас завтра дело, то надо часа через четыре завязывать с бухлом. Чтоб в пять утра уже собраться и быть готовыми в шесть стартовать.
– Он сказал, что с шести, – напомнил Файдз, но басист махнул рукой.
– Один черт нам после попойки будет херово, так что пока соберемся, пока похмелимся… У меня где-то пара баллончиков антипохмела валялась.
– Ага, алюминиевых таких, – рокер потряс полупустой банкой и, допив ее, смял, выбрасывая к куче её товарок. – Давай и мне «котельщика». А насчет антипохмела и всех вот этих сложных дел – есть у меня одна мыслишка…
Дробина, оттолкнувшись ногами от пола, подъехал на своем стуле к столу, начав смешивать «котельщика» для Файдза, а тот, снова взяв комм в лапу, вызвал новоявленного личного доктора. Пако ни на первый, ни на второй звонок не ответил, и Файдз, написав сообщение, кинул коммуникатор на диван и потянул на себя коробку с пиццей.
Там же, спустя десять часов.
Сивуха и Дробина методично собирались «на дело», пакуя сумку со всяким полезным, начиная от пары ящичков патронов и заканчивая запасными пластинами на легкие бронежилеты, оставшиеся еще с тех времен, когда они трое состояли в народном ополчении. Все это навевало ностальгию по старым денькам, когда жизнь казалась куда проще… Файдз, забывшись, почесал лоб и зашипел, надавив на только-только начавший сдуваться бугор на правой половине.
«Вот всё-таки мировые они мужики! Ми-ро-вы-е!» – подумалось ему. Лениво развалившись на стареньком диване, почесывая пузо и периодически трогая шишку на лбу, рокер имел самое благостное настроение и ждал обещанного сигнала…
_______________________________________
[1] Boilermaker – алкогольный коктейль, содержащий любой крепкий алкоголь и пиво. Коктейль похож на «ёрш», но отличается тем, что стакан пива и стопку крепкого алкоголя подают отдельно, а затем стопка опускается в стакан[1] Boilermaker – алкогольный коктейль, содержащий любой крепкий алкоголь и пиво. Коктейль похож на «ёрш», но отличается тем, что стакан пива и стопку крепкого алкоголя подают отдельно, а затем стопка опускается в стакан.
•••••
Пако, успевший сделать небольшую уборку на своем новом месте жительства, рассовать вещи и даже приделать на стену найденную в нижнем ящике шкафа гирлянду, сидел у барной стойки, когда дверь бара распахнулась.
В «Акапулько» вошла женщина. С шоколадного цвета кожей, невысокого роста и заплетенными в множество дредов черными с легкой сединой волосами, что сейчас складывались на её голове в причудливый узел, открывая уши и шею с одной стороны, и полностью закрывая с другой. Её пышную фигуру обтягивало платье-футляр изумрудного цвета, с золотой лентой по широкому декольте. Мягкие драпировки ткани, от левого плеча к поясу и от пояса к правому бедру, делали акценты на и так немаленькой груди и бедрах, отчего талия казалась еще уже. С мочки открытого уха свисал крупный золотой диск, инкрустированный какими-то мелкими камнями, а в руках она сжимала черный, как и её туфли-лодочки, бархатный клатч.
– Мадам, позвольте, я вас провожу… – за её спиной в клуб вошел здоровяк Билли. Всякий, кто услышал его голос, оборачивался хотя бы ради того, чтобы увидеть, к кому эта зверюга так обращается.
– Нет нужды, я уже вижу, куда мне надо, – Мадонна, а это была именно она, царственной походкой преодолела те немногие метры, что отделяли её от сидящего на краю бара Пако, и, бросив клатч на стойку, крепко сжала его в объятиях.
– Мой мальчик, я так давно тебя не видела! Ну, рассказывай, как ты? Что ты тут делаешь? – она легко встала на подножку стула, устраиваясь за баром, достала из сумки портсигар и нежно улыбнулась Итэану, что пододвинул к ней пепельницу и протянул пляшущую зеленым огоньком зажигалку.
– Для начала я скажу, что ты просто роскошно выглядишь, – ничуть не покривил душой Пако. Он, конечно, видел, что золотая серьга была совсем не золотой, и что камни в ней были обычными стекляшками. Видел, что платье на сидящей напротив женщине было ношено уже даже не в третий раз. Видел мелкие морщинки, проложившие свой путь от внешних уголков глаз и в носогубной складке, даже невзирая на искусно нанесенный макияж. Но всё это никак не мешало ему быть искренним в своих словах. Мадонна была для него Мадонной. А все остальные и вовсе не заметят эти мелочи. – Я… Ты знаешь, я достаточно хорошо. Конечно, вчера был очень сложный день, еще более сложная ночь и просто отвратительное утро, но всё разрешилось. Я тут стажируюсь, как врач, – нескрываемой гордостью в голосе закончил Пако и увидел, как радостно вспыхнули глаза его ангела-хранителя.
– Это замечательно, милый. Я очень рада, что ты всё-таки решил продвигаться в этом направлении. А теперь скажи мне, ради кого всё вот это великолепие? – Мадонна с легким смешком провела в воздухе, очерчивая себя от груди до колен. – Красавчик на входе очень даже ничего, но больше я тут никого интересного не вижу… Хотя, кажется, намечается какой-то праздник?
– Да, тут «Санта Муэрте» вроде как собираются что-то отмечать, и, конечно, я тебя позвал не ради них. Слушай, – Пако чуть наклонился к ней и понизил голос. – Местный брокер, Бес, отхапал себе клуб рядом с Деловым кварталом, «Санто-Доминго», помнишь такой? – Мадонна легонько кивнула, и он продолжил. – Меняет там весь персонал. Вообще весь. Он такой, сложный мужик, а тут только-только появился и, сама понимаешь, мне даже рекомендовать некого. Поговори с ним, а? Наверняка же есть кого пристроить, а ты, я верю, сможешь взять его за яйца и договориться на хорошие условия.
Мадонна, чуть отклонившись назад, затянулась сигаретой, глядя на Пако сквозь густые ресницы, потом окинула взглядом постепенно наполняющийся народом клуб и кивнула.
– Хорошо, милый. Место там действительно хорошее, да и такой шанс надо использовать. Не все могут долго выживать на улицах. Бес, значит… И когда переговоры?
– Вообще, он просил сразу, как ты придешь… Итэан! – Пако развернулся к бару и махнул рукой, подзывая бармена. – Пожалуйста, передай шефу, что пришла женщина, которую он ждет, и сейчас подойдет к нему.
– Что, так и передать?
– Так и передай, сахарок, – Мадонна улыбнулась бармену и тот, чуть помешкав, пожал плечами.
– Идем, я тебя провожу, – Пако спрыгнул со стула и подал женщине, благодаря которой он выжил на улицах Детройта, локоть.
Доведя её прямо до кабинета, он дождался, пока охранники быстро проверят её, и, одними губами пожелав удачи, снова спустился к бару, как только она зашла внутрь.
Спустя полчаса Пако заметил, что Итэан вдруг начал делать за стойкой какие-то нехарактерные для него раньше движения. Чаще бегать на кухню, унося туда какие-то бутылки. Потом, подозвав одну из официанток, сунул ей в руку свернутые трубочкой деньги и что-то сказал. Она переспросила, явно не понимая, что от неё хотят; Итэан скорчил злобную рожу и чуть ли не по буквам (тут Пако смог прочитать по губам) произнес слово «пирожные». И добавил ещё что-то, отчего официантку буквально сдуло вон из бара.
Спустя еще полчаса Пако мог наблюдать, как два официанта под руководством Итэана несут к кабинету Беса кофейник с кофейной парой, бутылку ликера, какие-то нарезки и тарелку с пирожными. Судя по всему, переговоры шли весьма продуктивно и обещали затянуться…
Гости всё прибывали. В баре сменилась музыка, появились боевые и не очень подруги бандитос, к Пако уже два или три раза подходили разные люди, уточняя, а он ли – тот самый док, который теперь тут работает, уточняли прайс на разные мелочи… Потом уже просто подходили познакомиться. Хоровод людей, в основном достаточно дружелюбно настроенных и при этом практически ничего от него не хотящих, кроме как «Эй, док, выпей с нами! Моя кузина выходит замуж! За её тяжелую руку и здоровье её мужа!» увлекал отвыкшего от такого Пако всё глубже, потому очнулся он глубоко за полночь, вспомнив, что так и не видел Мадонну с того момента, как проводил её в кабинет.
Испуганно схватившись за свой коммуникатор, он хотел было уже звонить ей, как увидел на экране сообщение часовой давности.«Все обсудили, договорились. Хороший клиент, тяжелый, мутный, но пользу извлечь можно. Завтра съезжу в его новый бар, заселю к нем
Испуганно схватившись за свой коммуникатор, он хотел было уже звонить ей, как увидел на экране сообщение часовой давности.«Все обсудили, договорились. Хороший клиент, тяжелый, мутный, но пользу извлечь можно. Завтра съезжу в его новый бар, заселю к нему кое-кого. Заодно взяла на разовый аудит доставшуюся от прошлого владельца бухгалтерию. Спасибо, милый!Ты так здорово плясал с теми мальчишками, что я не стала тебя отвлекать и уже уехала. Хорошо проведи сегодняшний вечер! Люблю, до встречи, твоя Мадонн
у кое-кого. Заодно взяла на разовый аудит доставшуюся от прошлого владельца бухгалтерию. Спасибо, милый!Ты так здорово плясал с теми мальчишками, что я не стала тебя отвлекать и уже уехала. Хорошо проведи сегодняшний вечер! Люблю, до встречи, твоя Мадонна».
От сердца отлегло, и Пако с новым энтузиазмом втянулся в празднование свадьбы чьей-то кузины по линии троюродной тетушки.
Очнулся он в темноте и тишине, лежа на какой-то кровати.
На миг показалось, что он ослеп, и к горлу подступил липкий комок ужаса, но стоило поднести руку к лицу, как Пако сразу увидел тускло светящиеся в «фоновом» режиме импланты-нити, образующие на его теле сложный и красивый узор, обычно заметный только в темноте и облегченно выдохнул.
Воздух был немного спертым, и почему-то пахло, как в подготовленной операционной.
«Как у Карлоса…» – вспомнил своего старого знакомого Пако и, аккуратно пошевелив конечностями, попытался встать. Голова тут же закружилась, и парень со стоном рухнул обратно на кровать. Когда мир перестал ходить кувырком, Пако очень медленно оперся на локти, приподнявшись и задержав дыхание. Дождался, пока опасно качнувшееся пространство вокруг снова успокоится, и потянул руку к замеченному чуть раньше выключателю на стене. Щелчок показался ему слишком громким, а свет – нестерпимо ярким, но главным было то, что Пако, наконец, вспомнил, где он. Он в своей каморке, за его новой операционной.
После сообщения от Мадонны вечер, плавно перетекший в ночь, и ночь, плавно перетекшая в утро, вспоминались урывками. Сначала была музыка, танцы. Алкоголь лился рекой, кричались поздравления, взрывались хлопушки. Вот он в окружении женщин самых разных возрастов обстоятельно рассказывает все, что помнит о косметической хирургии. На следующем кадре пьет с женихом на брудершафт и обещает, что в случае чего, он лично, в любое время, готов будет сорваться принимать роды у его ещё ни разу не беременной молодой жены. Потом кто-то тянет его на улицу. Там что-то происходит, какие-то звуки, короткая стрельба, крики, в ход идут ножи, кастеты…
Пако морщится, пытаясь вспомнить, что же там случилось, но память буксует, подсовывая только то, как свадьба превращается в безобразную свалку, как из бара начинают выбегать ощетинившиеся оружием бандитос и сцепляются с такими же бандитос, только почему-то очень этой свадьбой недовольными. Как начинают заносить первых жертв и там не очень понятно, кто «наш», а кто «их», но Пако и не собирается разбираться. С удивлением мотылек вспоминает, что вполне бодро шил раны, вправлял носы, фиксировал сломанные пальцы… Мелькнул где-то на краю бледным воспоминанием Бес, и более ярким – появившиеся после этого армейские аптечки, после которых работа пошла как-то более споро.
Почему-то вспомнилась стоящая на маленьком инструментальном столике початая бутылка текилы, пустая рюмка, блюдечко с солью и лежащий рядом палец в подписанном черным маркером пакете. Воспоминание казалось каким-то нереалистичным и исчезло так же быстро, как возникло.
«Какая свадьба без хорошей драки, да? Вот найти бы того шутника, который это сказал, и… А что – и? Они наверняка привычные. Так, встаё-о-ом…»
Сев, Пако ощупал себя, недовольно почавкал, ощущая неприятный привкус во рту, принюхался к одежде и скривился – пахло буквально всем, что с ним случилось за последние двенадцать часов.
«Хорошо, что при операционной есть свой маленький санузел.»
