Алена Иванская "Пятый Лепесток"

– Одно время говорили, что он перевелся в другую школу, но я думаю, это не правда.

– Скорее всего был в колонии для несовершеннолетних, а может, где похуже.

– Правда? – удивилась Майя, – а за что его?

– Да кто же знает! Наверняка есть за что. В прошлом году его уже обвиняли в краже, но тогда дело замяли. Что сейчас произошло – никому не известно.

– Учителя знают.

– Но никому не говорят и между собой не обсуждают, иначе слухи бы поползли.

– Если он такой ужасный, что его не выгонят?

– Сейчас никого не выгоняют, – сказал Антон таким тоном, будто ничего глупее не слышал, – право на образование, слышала о таком?

Майя увидела новое лицо еще до того, как в коридоре начали шептаться. С видом хозяина, возвратившегося на свою землю, по школе шел невысокий, крепкий парень в драных джинсах и черной кофте с надписью «Ария». Голова у него была бритая наголо, кое-где в шрамах. Руки он держал в карманах. Его сопровождали два подростка лет пятнадцати. Один чахлый, худой, со светлыми сальными волосами, спадающими на глаза, второй – коренастый и приземистый, как гном, в солнечных очках.

Этих двоих Майя видела раньше, они мелькали иногда во дворе, любители задираться. Сам Горский выглядел года на два старше.

– Он второгодник что ли? Чего он такой взрослый?

– В точку, – шепнул Стёпа, – два раза школу бросал. Не бросил.

– К сожалению. – Добавил Костя.

Было понятно, что Горского явно опасались. Ему никто не хотел попадаться на глаза. Малышня разлеталась в разные стороны, как испуганные воробьи из кустов, ребята постарше тоже старались уйти с дороги, но не так явно. Виталий и его друзья прошли мимо и скрылись за поворотом.

– А кто эти двое? – поинтересовалась Майя.

– Патлатый – Серега Малашин, – сказал Артём, – он девятиклассник, а второй – Синявский Егор, в седьмом классе два года сидел, сейчас ему пятнадцать. А Горскому скоро будет семнадцать.

– Ублюдки. Они из тех, кто вешает кошек в подворотнях, – с отвращением проговорил Стёпа, и девочка слегка удивилась: с образом большого, мягкого, добродушного Стёпы никак не вязалась подобная резкость. – В прошлом году они были замешаны в стреле на пустыре, помните? Соседнее село против наших парней. Нескольких человек избили так, что увезли в город в больницу.

– Отбитые на голову, – согласился Костя.

Они немного помолчали, обдумывая ужасы, какие творил Горский со своими товарищами.

– Сегодня останемся после школы? – спросил, наконец, Стёпа.

– Я не смогу, домашнюю работу забросил совсем. Мать запретила.

– Э, ну Тончик!

– А как же Межмирье без своего истинного короля?!

– Ненадолго! На полчасика!

Пока мальчики упрашивали Антона остаться на игру, Майя размышляла, чем же так ему не угодила? Она чувствовала его скрытую неприязнь, ненавязчивую, но ощутимую. Это здорово мешало. Майя не могла открыто общаться с мальчишками, когда рядом был Антон, он постоянно молчал и был всегда чем-то недоволен. Девочка хотела бы задать ему вопрос напрямую, но пока не решалась.

– Я дописала битву за Белую Крепость, – сказала она негромко и взглянула на Антона, который был чуть выше неё, но ниже Артёма, – оставайся. Ты ведь Велариан.

Он задержал взгляд ярко-голубых глаз на её лице, Майя чуть улыбнулась.

– Я подумаю. – Уклончиво ответил он.

К обеду посветлело, во дворе было морозно и сухо, не считая огромной подтаявшей на солнце лужи прямо под детской горкой. Майя с мальчишками как обычно обосновались на дальней скамейке. У них было двадцать пять минут, чтобы разыграть Битву за Белую Крепость.

Костя нарисовал еще несколько карточек для новых персонажей истории. Он так же принес игровое поле.

– Я сделал его из нескольких шахматных досок, теперь мы можем разыгрывать количество ходов. Один ход – одна клетка.

– Усложним игру, – согласился Артём, – надо все продумать.

– Можно сделать фигурки, или фишки, чтобы не играть карточками, – предложила Майя, – карточки будут иллюстрировать персонажа, а ходить будем фишками.

– Так и поступим. – Стёпа сиял, как начищенная копеечка, его круглое, словно луна, лицо казалось еще больше из-за постоянной улыбки.

– Я подумаю, как сделать фигурки, – добавил Костя.

– Начинаем, – Майя положила перед собой текст игры и уже набрала в грудь воздуха, чтобы начать читать, как вдруг случайно бросила взгляд на детскую площадку.

Лесенки и качели, которые предназначались для младших, занял Горский со своими дружками. Он развалился на теплой, нагретой солнцем горке и меланхолично дремал. Одет он был в кожаную куртку, явно не по погоде. Малашин и Синявский раскачивались на качелях. Когда один из них залетал почти в «солнце», другой издавал странный восторженный звук, что-то среднее между ржанием и гоготанием, и брань становилась совсем уж нецензурной. Горский лениво приоткрывал левый глаз, чтобы увидеть происходящее. Малышня не решалась подойти, хотя им тоже хотелось кататься.

Но в ужас Майю повергло не это. Она увидела, как, неловко поскользнувшись, в подтаявшую лужу возле горки падает Руслан. Они с одноклассниками играли в салки возле детской площадки.

Он удержался на ногах, но затормозил крайне неудачно. Брызги разлетелись в разные стороны, а именно на отдыхающего Горского.

– Ох ты ж ёлки зеленые… – тихо ругнулся рядом Стёпа.

Горский с недоумением сел и огляделся. Грязные капли стекали по блестящей на солнце кожаной куртке. Руслан попятился с выражением ужаса на лице, но спиной ткнулся прямо в Синявского и Малашина, которые слезли с качелей, почуяв разборки. Во дворе установилась относительная тишина, те, кто видели происходящее, как Майя, ожидали, что будет.

Горский медленно, не меняя вальяжной позы, поднял взгляд вверх.

– Пацан, – голос его был тихим и спокойным, – ты запачкал мою куртку и ботинки. – Он говорил, тщательно выговаривая каждый звук.

Руслан стоял ни жив, ни мертв, боясь вздохнуть. Горский продолжал молчать и смотреть на него. Пауза затягивалась.

– И…извин…ните, пожалуйста, – заикаясь еле слышно выговорил мальчик, – я не специально.

Горский склонил голову к плечу, смерил его долгим взглядом и кивнул.

– Извиню. После того, как ты вытрешь мои ботинки. Там грязь. По твоей вине.

Руслан растерянно огляделся.

– А… чем? – спросил он, обмирая.

– Языком. – Последовал тихий ответ. Малашин и Синявский усмехнулись, – а что ты так удивился? Давай, я жду.

Руслан вытаращился на него, его лицо пошло яркими красными пятнами, он продолжал ошеломленно стоять. Послышалось несколько смешков. Горский наклонил голову к другому плечу.

– Ты глухой что ли, пацан? – негромко осведомился он, – лижи, не то… я расстроюсь.

Майя медленно поднялась на ноги. Она лихорадочно высматривала в толпе Сашу, но не нашла её взглядом. Ситуация привлекала все больше людей, и во дворе становилось все тише.

– Быстрее давай, придурок, – Малашин толкнул Руслана, и ему пришлось сделать два неловких шага вперед, чтобы не упасть.

Майя увидела, как он затравленно огляделся по сторонам, как медленно опустился на колени, и вдруг поняла, что её брат это сделает. Прямо сейчас.

А еще она поняла, что не станет на это смотреть.

– Вставай.

Глаза Горского были темно-зелеными, впалыми, будто вдавленными внутрь. Под нависшими густыми черными бровями они казались маленькими. Их окружали темные круги, какие бывают от постоянного недосыпа. Болезненным казалось все его лицо, бледное, с россыпью родинок на щеках, но с удивительно правильными чертами. Оно могло бы быть красивым, если бы не пустой волчий взгляд.

Виталий медленно поднял глаза на девочку, которая только что протянула руку своему брату.

Майя наклонилась, решительно потянула Руслана вверх. Ей попытался помешать Малашин, который намеревался что-то сказать, но Горский взмахом руки его остановил.

Он внимательно осмотрел её с ног до головы и вальяжно откинулся назад. На его лице вспыхнул вялый интерес. Все его движения были плавными, ленивыми, неспешными, преисполненными фальшивого достоинства.

Во дворе висела уже гробовая тишина.

– Я тебя не знаю. Как тебя зовут? – спросил Горский мягко.

Майя сощурилась.

– Он извинился, – сказал она ровно, – и почти тебя не испачкал. Нет необходимости так его наказывать.

Черная бровь слегка приподнялась. Малашин и Синявский топтались рядом. Они, похоже, не знали, что делать и как реагировать на подобный нонсенс.

– Ты не ответила, – напомнил Горский.

Майя вдруг поняла, что было самым неприятным и даже пугающим в его лице: он почти не моргал.

– Это новенькая. – Сказал Малашин, – сиротка Савичевых.

Слово «сиротка» заставило Майю обернуться и посмотреть ему в лицо, узкое, отталкивающее, обрамленное сальными патлами.

– Что ж, – проговорил лениво Горский, – я это запомню.

Майя, ничего не ответив, потянула Руслана за руку в сторону и завела его в школу. Толпа безмолвно расступилась, пропуская их. Брата била нервная дрожь. Он то и дело утирал рукавом лицо и шмыгал носом.

– Умойся и иди сразу в класс, – сказала Майя. – после школы без Саши или без меня никуда не ходи. С этого урода станется тебя подкараулить.

Руслан смог только кивнуть. Глаза его были огромными и полными слез. Она слегка его приобняла, чтобы ободрить.

– Не переживай, ты ни в чем не виноват.

Когда Руслан ушел умываться, в школьных дверях показались Артём, Костя, Стёпа и Антон. Все четверо с одинаково ошарашенными лицами.

– Ты просто сумасшедшая, – сказал Артём благоговейно, – вот скажи, как это у тебя получается? Ты отдаешь себе отчет в том, кому перешла дорогу!

– Я что, должна была смотреть, как мой брат будет облизывать чьи-то ботинки? – огрызнулась Майя, – ты в своем уме?

Мальчишки переглянулись. Девочка досадливо махнула на них рукой, отобрала у Степы свой рюкзак, листы с игровыми текстами и направилась в класс.

После школы Майя так и не дождалась Руслана. Его учитель сказал, что они ушли со старшей сестрой домой.

Играть не было никакого желания. Девочку тревожило странное, неприятное чувство, а мальчишки отказались вести игру без неё. Они молча оделись и вышли во двор. Ни Горского, ни его друзей видно не было.

– Идемте скорее, – нервничая, сказал Стёпа, – не уютно на открытом пространстве.

Майя удивилась, когда Антон, Стёпа и Костя не повернули на свою улицу, как обычно, а последовали за ними в лес.

– Вам же по другой дороге…

Мальчики обменялись мрачными взглядами.

– Топай давай, не останавливайся, – буркнул Антон.

Глава пятая. Черная Впадина

Еще два дня мальчики вчетвером провожали Майю до дома. Видимо, между ними существовала договоренность, о которой они ей ничего не говорили. Девочка стала замечать, что они старались не оставлять её одну совсем, ни в школе, ни во дворе. Не считая уроков, Артём постоянно находился рядом. Это было трогательно. Мальчишки делали вид, что ничего не произошло, Майя делала вид, что не замечает, как они её стерегут.

Когда в течение двух дней Горский и его банда не выказали никаких враждебных действий, тревога ребят слегка поутихла.

– Знать бы, что у него на уме, – задумчиво сказал Артём, наблюдая, как Виталий лежит на подоконнике в школьном коридоре, пачкая его громадными кедами, и балуется зажигалкой.

– Почему он постоянно везде валяется? – с омерзением спросил Стёпа.

– Думает, что так выглядит круче.

– Или слабый позвоночник, – иронично добавила Майя. Она сидела на подоконнике и дописывала очередную сцену для игры. Ей приснился тревожный сон про черную пропасть, над которой она висела вниз головой, и это навело её на мысль для игрового сюжета, – интересно, на уроках он тоже лежит где-нибудь под партой, как бревно?

Мальчишки усмехнулись.

– Знаете, тот факт, что мы подшучиваем втихаря над Виталием Горским, будит во мне странные чувства, – признался Стёпа, – одновременно страх и безрассудное веселье.

Майя отвлеклась на секунду от строчек.

– Ммм, – протянула она задумчиво, – это интересно. Надо запомнить эту эмоцию.

– Неужели тебе совсем не страшно? – спросил Артём.