– А что значит тепло? – успела поинтересоваться Снежинка.
– Это то, что наполняет сердце, и тогда тебе становится так хорошо, так радостно, и в то же время, почему-то грустно…
– Да, наверное, у него очень горячее сердце, – мечтательно произнесла Снежинка, – но я не верю, что он может что-то уничтожить. Тот, кто так освещает комнату, просто не может никому навредить.
– Я не стал бы тебя обманывать, ведь ты уже не совсем маленькая, – Ветер вздохнул и улетел.
Но Снежинке не хотелось верить в то, что сказал Ветер., и она приникла к окну.
Казалось, что такого просто не может быть. Ей нравился огонь – красивый и светлый.
Лежа неподвижно на оконной раме, каждый день она с надеждой и любопытством заглядывала в окно, где по вечерам зажигали камин, и любовалась яркими языками пламени.
И вот однажды, в бесконечно длинной тишине ночи, Снежинка шевельнулась и решила:
– Нет, больше так нельзя существовать, не познав то, что тебя больше всего волнует! Я хочу побывать в том мире, где живет Огонь. Я хочу знать, что значит тепло!
– Глупышка, – мягко произнёс неожиданно вернувшийся с юга Ветер. – Тебе никогда нельзя даже приближаться к Огню. Сейчас ты юна и красива, но твое сердце слишком холодное, чтобы понять и принять его тепло. Ты просто растаешь… И потом тебя уже не будет! Совсем не будет!
– Ну и что? – резко ответила Снежинка. – Зато я узнаю, что значит настоящее, а не придуманное тепло… Пожалуйста, Ветер! – взмолилась она, – будь другом, помоги мне!
Ветер вздохнул и, немного подумав, ответил:
– Хорошо, я помогу тебе, но сначала покажу тебе всё, что ты можешь потерять.
Тут он закружился, завертелся, подхватил Снежинку, и вознёс её высоко вверх, чтобы она могла оттуда насладиться прекрасными далями, пейзажами, наполненными красотой, лесами и реками, городами и деревнями, людьми и животными…
Снежинка от неожиданности замерла в воздухе, увидев красоту этого огромного и такого холодного мира.
– Ну, – спросил её Ветер, ты по-прежнему хочешь узнать, что такое тепло?
– Да, – ответила Снежинка, подумав своим маленьким сердцем, а не головой, потому что у снежинок ведь не бывает головы. Они просто красивые сами по себе и им не нужно думать, зачем они получились такие…
– Жаль, – выдохнул Ветер и, собравшись с силой, распахнул форточку в окне. Затем он подхватил Снежинку и перенес ее прямо в комнату, поближе к камину.
Огонь горел очень ярко, намного ярче, чем ей казалось за окном. И… тепло, тепло… мучительное тепло! От него кружилась голова, которой не было, и не ощущалось собственное тело…
«Вот что это значит!» – поняла Снежинка, – «Как это прекрасно… как радостно и грустно…»
И тут она почувствовала, как ее холодное снежное сердце заполняет невероятное чувство, такое горячее и такое сильное… Она влюбилась досмерти!
– Ты ведь не убьешь меня, правда? – спросила Снежинка у пылающего тёплыми чувствами Огня, приближаясь к нему все ближе и ближе.
– Эх, – вздохнул печально огонь, – если бы я только мог!.. Но я ничего не могу с собой поделать. Такова моя сущность. Со мной всегда так жарко, что невозможно вытерпеть… Но я тоже люблю смотреть на снежинки за окном. Вы все такие одинокие и такие красивые… Нет, не надо, не приближайся ко мне!.. Стой!.. Что ты делаешь?
– Ну что же… – рассудила Снежинка, – Значит так суждено. Но я ни о чем не жалею, поскольку узнала, что значит настоящее горячее тепло и пламенное сердце… Это запредельно прекрасно!.. Я хочу быть рядом с тобой!
Спустя несколько секунд на полу, возле камина уже блестела маленькая капелька воды, в которой ещё долго отражались яростные языки пламени.
Ветер завыл, а Огонь приутих.
Другие снежинки, которые оставались за окном, сначала долго молчали, и только спустя некоторое время стали обсуждать безрассудный поступок этой Снежинки.
Но пройдет зима, и они тоже все бесследно растают, прожив скучную жизнь за окном, в грязи на земле и в холоде, где их просто топтали, даже не замечая
… Девочка проспала полтора дня и две ночи.
Проснувшись, она попыталась протестировать себя: переломов и вывихов вроде бы не было. Мелкие ссадины и раны раздражали запёкшейся кровью. Но тело хотело жить и требовало своего. Очень хотелось пить. Просто невыносимо…
Яблоко чуть не вызвало рвоту, но спасла бутылка воды. В каменном мешке не было очень холодно, но было очень душно. И требовался туалет…
В какой-то момент ей показалось, что она лежит одна на твердой и унылой поверхности земного шара, и больше нет никого вокруг. Только она.
Тишина и темнота. Стоячая пустота. И на её теперешнем небе совсем нет звёзд. Ведь оно было каменным.
Затаившись ещё на какое-то время, Девочка приняла решение: ночью нужно попытаться выбраться из недр гостеприимного камина. Смочив полотенце остатками воды в бутылке, она обтёрла себя как могла, смыв и размазав в темноте кровь, какую-то солёную слизь и просто грязь с босых ступней. Завернувшись потуже в сухую простыню, она осторожно спустилась вниз. День от ночи Девочка уже научилась отличать по светлой полоске на полу в нижней части камина. Откуда поступал этот свет – она пока не знала.
Но сейчас этой светлой полоски не было – значит ночь.
Большой зал, в котором, собственно, и располагалось неработающее чудо витиевато-монументального искусства, принял девочку как родную, явно соскучившись по наличию разумной жизни в своих просторах. В этой части дома давно никто не жил, а забредавшие сюда кошки, баловались тем, что могли нагадить где-нибудь в углу. Поэтому считать их за вполне разумных существ не приходилось.
Одна из обитавших в доме кошек, кстати, именно сейчас и собиралась отдать дань этой незатейливой кошачьей традиции. Но, внезапное появление в темном зале незарегистрированного существа заставило её изменить свои гнусные намерения. Выгнутая спина, вставшая дыбом шерсть, и угрожающее кошачье рычание уже не смогли напугать Девочку в её новой отчаянной жизни.
Она пошла в ту сторону, где должна была быть кухня, улавливая всем своим голодным существом запахи, исходившие оттуда.
В гостиной, где находился заброшенный камин, бестолково толпилась мохнатая и пахучая, как стадо баранов, мягкая мебель. Из гостиной за небольшой скрытой дверью была чёрная лестница, которая вела вниз – на кухню и ещё ниже в подвал. Оттуда веяло луком и стиркой. С детства Девочка научилась хорошо ориентироваться в тёмных каменных помещениях благодаря своим детским играм в прятки. Очень ей пригодилось это умение именно сейчас.
В полутёмной кухне она нашла холодильник и в нем несколько кусков селедки на тарелке, куски засохшего хлеба и несколько открытых банок с кормом, видимо, для кошек. Рядом был другой холодильник с человеческой едой. Девочка правильно выбрала из двух холодильников первый, рассудив, что кухарка, или кто-то ещё, кто придёт на кухню рано утром, скорее всего не заметит, что корма и хлеба станет чуть меньше, чем накануне вечером. Туалет Девочка тоже быстро нашла, постаравшись не оставить там никаких следов. Ни душа, ни ванной в этом туалете не было. Нестерпимо хотелось помыться. Всё тело саднило, и кожа чесалась. Но пришлось снова обтираться полотенцем и простыней. Когда она жила в кишлаке с дедом, ей тоже приходилось это делать, ведь воду нужно было носить из колодца, который был очень далеко…
10
– Жопа ты страшная!.. У тебя же жена и любовница! Водку жрёшь – себя не помнишь… Проституток в баню водишь. Ну зачем тебе ещё малолетки непорченые понадобились, а? – отчитывал генерала Засекина почти ласково его старый приятель, военврач, которого все за глаза называли Айболитом.
Генерал молчал и чесал свою густо замоченную в седине голову, задумчиво подливая коньяк в гранёный стакан.
Прошлая жизнь генерала к этому моменту забылась так, что детали слиплись. В молодости он пил, бил и гулял. Но сумел каким-то образом закончить Школу милиции и распределиться в один из райотделов в Москве. Там он особо не выделялся по службе, но был надёжен и услужлив. Начальник всегда мог опереться на него и, поэтому, тащил за собой вверх по карьерной лестнице. Он дотащил его до полковничьей должности в Управлении, и даже помог поступить в Академию МВД. Но потом «наверху» сменилось руководство, и его начальнику пришлось срочно уйти на пенсию, чтобы не списали по отрицательным мотивам.
А генерал, тогда ещё подполковник, не растерялся и снова сумел зацепиться за нового начальника, фактически предав старого. Денег, бизнесов и недвижимости к этому времени он тоже успел отжать и закрепить за своей, вечно болеющей женой и другими родственниками немало.
Сейчас почему-то вспомнилось, как она, ещё молодая, весело будила его по утрам:
– Вся страна уже давно проснулась и начала воровать, а ты всё ещё спишь!..
Это потом, когда она поняла, что не может иметь детей даже с помощью ЭКО, у неё появилась «химка», перекись водорода – на всю голову, и пятьдесят шестой размер импортного костюма – на всё тело. Проводить с ней вечера стало невозможно, все разговоры неизменно заканчивались тем, что слёзы запутывались в накрашенных ресницах, застывая в них до самого утра, до следующего вечера, до весны, в общем, навсегда…
Он категорически не желал брать и усыновлять какого-нибудь ребёнка из детдома. А она так мечтала, чтобы кто-нибудь говорил ей простое слово «мам», «мама» искренне и чистосердечно, с надеждой и болью, с улыбкой и счастьем, с теплом и обидой, с ручками и ножками, с глазками и пальчиками! Так мечтала, что пожизненно заболела врачами, лекарствами, больницами и санаториями, пансионатами и клиниками…
– Приехал! – сказал Айболит, подойдя к окну на третьем этаже дома, где они с генералом ожидали приезда районного начальника уголовного розыска, который опрометчиво пообещал найти и лично привезти сбежавшую два дня назад девчонку.
Генерал вышел на балкон и тоже посмотрел вниз на выходившего из машины начальника УР. Было понятно, что тот никого не привёз. Они встретились глазами, и генерал громко, на весь двор прокричал неприличное слово, характеризующее неподобающее поведение особы женского пола.
Несколько любопытных ворон, сидевших на крыше дома, восприняли звук, который издал генерал с балкона, как что-то отдалённо похожее на выстрел. Поэтому дружно поднялись в воздух. А одна из них, прямо налету приготовилась сделать сброс фекалий на начальника УР, из-за прибытия которого на объект, воронам пришлось так скоропостижно взлетать с насиженного места, но промахнулась. Зато на лобовом стекле новенького ВМВ всё-таки появилось большое пятно неприятного происхождения.
Краем глаза начальник увидел появление пятна на своей машине, и тоже вспомнил, как называется неподобающее поведение особы женского пола. Но не стал останавливаться и произносить вслух это слово, а поспешил в дом к генералу, несмотря на запятнанную таким образом репутацию. Важнее было отмыться перед генералом за своё невыполненное обещание.
Дом, в который направлялся начальник управления уголовного розыска, был настолько нелепым и вычурным сооружением, что увидевший его впервые несколько лет назад, генерал сначала не понял, что с ним делать.
Этот дом ему удалось «отжать» у одного не слишком дальновидного банкира в результате несложной оперативной комбинации, после которой банкир должен был либо надолго «присесть», либо откупиться чем-то очень значимым для него.
Когда приехали смотреть дом, то генерал подумал, что этот «дворец» проектировал какой-то недоучившийся студент-архитектор. Но, нет. Оказалось, что семиметровая высота потолков помещений первого этажа и пятиметровая высота второго и третьего этажей были заказаны маститому архитектору самим банкиром, который всё детство и юность провёл в квартире с очень низкими потолками, и утверждал, что низкие потолки «давили ему на мозги».
Впрочем, большая высота потолков этого дома, который строился для совсем других целей, не помешала генералу, ещё раз надавить на мозг этого финансиста, чтобы тот выделил к тому же и невозвратный кредит на перепланировку дома.
В результате задуманных генералом перепланировок получилась элитная баня с роскошным бассейном и многочисленными подсобными помещениями. Но, из-за большой высоты потолков, в доме получилось слишком много всяческих лесенок и лестничных переходов с площадками. А одну часть дома вообще пришлось почти изолировать, оставив в ней только кухню и кладовую с санузлами. Библиотека на втором этаже с огромным камином вообще никогда не интересовала генерала. Всё, что нужно, он уже давно прочитал.
В общем, жить в этом доме было нельзя. А вот для приёмов раз в месяц или по праздникам «нужных» людей, приглашённых «попариться в бане с девочками» подходил как нельзя лучше. Причём, «попариться с девочками» генерал понимал в последнее время почему-то почти буквально. Девочки должны были оказаться девочками во всех смыслах этого слова.
Нет, поначалу, конечно, «девочки для бассейна» являлись обыкновенными проститутками.
Но генерал пользовался ими с какой-то брезгливостью. Не то, чтобы был каким-то эстетом в этой области, нет. Просто его воротило от их вынужденной неискренности и разнузданности, от какой-то внутренней неправды всего того действа, которым они сознательно занимались.
В молодости, когда был простым оперативником, даже пытался по-своему жалеть и опекать их. Нет, не «крышевать», а именно жалеть и опекать. «…И жалость к падшим призывал», как сказал великий поэт. Всех этих девушек из неблагополучных семей, с исковерканными судьбами, с их надеждами заработать как можно больше денег и уже после этого начать заново выстраивать свою счастливую семейную жизнь. Знал, что слишком у многих это не сможет получиться никогда. От слова «совсем». Понимал, если сказать, что их жизнь – «говно», то это будет самым скромным по искренности высказыванием.
В дальнейшем он продолжал их жалеть, но со временем его жалость, видимо, превратилась во что-то совсем иное, скорее противоположное…
11
– Да, нашёл бы я её, если б можно было найти!.. Ну нету нигде! Николай Михалыч, ваши охранники в доме сколько раз уже искали?.. Мы сколько искали! В сводках ни погороду ни по области её нету… Вы ж приказали по-тихому, без лишнего шума! Мои опера по приметам всех напрягли, кого можно было. И не только участковых… Объявили, что она дёру дала из детдома и кучу вредных делов натворила… Ну, нашли пару девчонок, но сразу проверили: не те!.. Вот и Карим говорит, что нет у неё здесь никого, ни родственников, ни знакомых. Не могла она ни к кому пойти… На родине тоже у неё никого не осталось… Эх, жалко фотки её нету…
Генерал в упор смотрел на своего подчинённого, видя, как тот старательно обнуляет своё обещание. Оправдания неприятно затянулись: – Товарищ генерал, да, она, может, уже утонула, и течением тело под корягу занесло, вот и не всплывает… Или там собачки бродячие порвали, и сейчас уже косточками где-нибудь играют … Товарищ генерал, вы же меня знаете – мышь в норе найду! Как что-то будет, так я сразу…
Генерал сидел в распахнутом кителе за огромным письменным столом, в кабинете на третьем этаже вычурного особняка, и молча выслушивал оправдания начальника УР, глядя на того серыми оловянными глазами. Его давнишний приятель и личный врач Айболит, подполковник военно-медицинской службы Айдар Болитов, сидел рядом, и уже не сомневался, что сейчас последует знаменитый генеральский «разнос».
И «разнос» последовал. Причём, если бы эта сцена попала в какой-нибудь документальный фильм о скрытой жизни российских генералов-полицейских, а тогда ещё милицейских, то почти все слова и, даже, звуки из монолога генерала пришлось бы «запикивать». Поэтому, я не стану пачкать буквы русского алфавита об эту грязь. А в переводе на традиционный русский язык, получилось бы примерно следующее:
– Эта девчонка мне нужна! Я переживаю за неё очень, дурень ты нехороший! Она, может быть, и тварь, и великомученица, но не Святой же дух, в самом деле, чтобы так бесследно и бессердечно исчезнуть!.. Поэтому, даю тебе ещё три дня. И чтобы нашли мне её! Иначе… Ну ты меня знаешь! Весь твой отдел разгоню и в ППС отправлю!.. Да, и Кариму передай, чтобы девок, которые с ней вместе с Юга ехали, хорошенько расспросил. Может, они что-то знают, да молчат… И ещё: чтобы в следующую субботу никого не привозил, ко мне важные люди должны приехать. Всё, можешь идти!
Почти бегом спустившись вниз по странным лесенкам этого генеральского «логова», и увидев, что неприятных пятен на машине за время его отсутствия заметно прибавилось, и что охрана генерала, сидевшая на первом этаже, едва заметно скалилась по этому поводу, начальник УР постарался быстрее уехать. Уже сидя в машине, достал из кармана новенький смартфон и проверил, как записался его разговор с генералом. Конечно, он собирал компромат на генерала, и конечно, был уверен, что это когда-нибудь пригодится… Но в этот раз на диктофоне не было ничего, только унылый шум упущенного времени!
– Вот, генерал! Вот, старый хрен! Ну, ничего, придёт и наше времечко… – Начальник УР прибавил газу и уехал в отдел повышать раскрываемость в своём районе.
– Ты уверен, что он тебя не «писал»? – спросил Айболит генерала.
– Конечно, писал! А кто бы не писал?.. Поэтому я и не забыл включить свои «глушилки». Они у меня хорошие! Они у меня замечательные. Знакомые ФСОшники в прошлом году поставили.
– Да ты помешался на этом, Михалыч! Вот, если бы не требовал отключать все камеры по этим твоим «субботам с девочками» в доме, и вокруг, мы бы знали сейчас, где твою девчонку искать! Но, зачем она тебе? Ну, сбежала – и сбежала! Сбежала – и ладно! Если пойдёт куда-нибудь и расскажет, ей же никто не поверит… Её же, в общем, и так нет! Иностранка, нигде не зарегистрирована! Нет ни в каких базах данных, нет паспорта, нет фотографии, нет ничего вообще…
Генерал как-то не по-доброму посмотрел на Айболита, которого специально сегодня попросил ещё раз по-дружески заехать на рюмку чая:
– Ты не понимаешь, Айдар! Ничего не улавливаешь… Собака ты сутулая! Негатив ты исписанный!.. Да, если бы уважаемые люди узнали, что я «пишу» их забавы на камеру, меня бы уже давно не было. Совсем не было, понимаешь! Да и дома этого тоже. И тебя, тоже, доктор ты залеченный! Я ж даю им гарантии, что всё будет чисто… Башкой своей отвечаю… И в этом весь смысл!
– Михалыч, я тебя уважаю, мы знакомы много лет. Ты вроде нормальным мужиком всегда был. Но, хоть убей, не могу понять, зачем тебе и твоим прокурорам, депутатам, начальникам всяким это вдруг стало нужно? Все эти девочки-недолетки? Что, на старости лет свежатины захотелось? Все эти ваши тайные банно-сексуальные «праздники»? Я же знаю, ты жалеешь потом этих несчастных девочек! В церковь ходишь, грехи замаливаешь… У них ведь вся жизнь испорчена, судьба поломана…
Оловянные глаза генерала приобрели новый блеск: – Нет у них никакой судьбы! И быть не должно! Зачем им такая судьба? И жизнь такая?.. А если забеременеют? Жалко мне их, понимаешь!.. Очень жалко… Поэтому, не нужно им жить совсем… Совсем не нужно!
