Такой заряд любви был вложен Богом,
Что, изумленный, он смотрел на лес,
На рдест, на речку, на туман над логом,
На каждого, как чудо из чудес.
Ему природа женственной казалась, –
Не оттого ль вплывала в каждый стих
Влюбленностью, где пела несказанность,
Которую, как женщину, постиг…
Чуткость восприятия искусства, творчества, лирического естества других поэтов была у Льва Болеславского воистину уникальной. Это была чуткость на грани чуда, ведь он проницал в других поэтах то, чего они даже не всегда касались напрямую словом. Вот и в творчестве Пастернака Болеславский сразу же почувствовал главное: заряд Божественной любви и умение смотреть на каждого из живущих, как на «чудо из чудес», и ещё – возвышенное женственное начало, которым пронизана природа.
С не меньшим даром сопереживания и проникновения обращается Лев Болеславский и к музыкальным шедеврам, созданным гениальными композиторами на протяжении всей музыкальной истории человечества. В музыке он видит безграничное Божественное естество, призванное – как и в поэзии – рождать в людях светлые, возвышающие душу, чувства, служить любви и милосердию. Высокое искусство для Льва Болеславского всегда пребывает в соответствии с высотой Божественной Воли:
Где ива – там, наверно, пруд.
Где буря – вольный буревестник.
Мир полон древних соответствий,
И где-то новые прядут.
Не потому ли вновь легко
Слетает музыка с ладони
И дышит светом и любовью,
И дальнее недалеко?
В своих стихах Болеславский как будто перевоплощается в Баха – одного из самых гениальных религиозных композиторов на планете – и говорит с нами от его имени:
Я клялся: ненависть мою
К безличью, серости, измене
Не взрывом черных нот измерю,
А светом жалости сменю.
И говорил, отсеяв сор:
Искусства цель и назначенье
Не гневное разоблаченье,
Не осмеянье, не укор.
А в том, чтоб вечно, всюду, сплошь
Лишь вызывать в душе любого
Глубоко спрятанного Бога,
Как солнце или летний дождь…
Вот оно – кредо истинного искусства в представлении Льва Болеславского. Именно эту миссию и он, как поэт, выполнял всю жизнь:
Свой дар – дар музыки и слова
Я, как отличье, принял снова.
За что такая благодать?
Я думал: это поощренье,
А это было – порученье
И за него мне отвечать.
Да, Лев Болеславский всегда чувствовал ответственность за свой дар, свой поэтический талант. Он понимал, что поэтическая одаренность даётся не каждому. Можно, увы, поставить её на службу лукавым силам мира сего, а можно нести людям посредством поэтического слова любовь и Веру. Именно по этому пути всю жизнь шёл Лев Болеславский.
Любовь – наверное, чаще всего повторяющееся слово в его творчестве. Болеславский – человек и поэт – был, действительно, одарён Божественным Даром любви. Он умел любить, он нёс людям любовь, он пробуждал её в людях, он являл любовь в самых разных лирических образах. И этим поэзия Льва Болеславского уникальна и неповторима!
Да я наивен, я дитя,
я руки к вам простёр, летя!
Меня одна любовь взрастила.
Я беззащитен пред людьми.
Защита вся моя в любви.
Но что пред нею чья то сила?…
И еще – поэт всегда знал, что любовь должна быть действенной и бескорыстной, только тогда это Божественная Любовь:
Не жди любви давай её
Даруй! Не требуя отдачи.
В свет обрати, в поток горячий
Существование своё!
«Горячий поток существования» поэта Льва Болеславского состоял из своего святого триединства – того главного, ради чего он жил и творил:
Перед земным своим итогом
Лелею те из прошлых дней,
Когда по тропам и дорогам
Шёл, осиянный, средь людей
С ЛЮБОВЬЮ, МУЗЫКОЙ и БОГОМ.
И, конечно же, Болеславский – удивительный поэт-философ, причем философ не изолированно книжный, водящий читателей лабиринтами абстрактных образов, далёких от реальной жизни. Его философскую поэзию можно назвать так: просветлённая простота глубины. Она понятна и доступна всем. Каждый найдёт в ней что-то созвучное для себя, возможно, ответит на какие-то мучившие духовные вопросы, обретёт духовную гармонию, успокоение и благодать:
***
Жить не затем, чтоб утверждаться,
А чтобы вечно возрождаться
И просветлённо каждый день,
Осознавая, как ни трудно,
Своих поступков смысл подспудный,
Всходить на новую ступень.
***
Не превращайте жизнь в прощанье
И в старческое причитанье
Пред строгим Промыслом творца.
Она пока не отзвучала, –
Лишь продолжение начала,
А не преддверие конца.
И еще нельзя не отметить одну очень важную особенность поэзии Льва Болеславского – она исповедальна. Он открыт и беззащитен перед своими читателями и перед Господом, которому он доверяет самые сокровенные свои мысли и чувства. Он не боится предстать в своих стихах несовершенным, грешным, слабым и временно беспомощным.
Но именно в этом его бесстрашие и сила, потому что поэт воспринимает свой земной путь – этапом духовного роста и уникальным шансом самосовершенствования – шансом, который Господь даёт каждому из нас:
То отступая и таясь,
То нарастая, каждый раз,
Когда нам горестно и плохо,
По крохам, по слезе, по вздоху
Идёт преображенье в нас.
