Дана Обава "Мышь в Муравейнике"

Пока работают машины, разбираю большую часть склада форменной одежды. При этом на верхних полках обнаруживается целый ворох шерстяных одеял. Вообще-то, в Муравейнике их никто никогда не использует – в спальных модулях достаточно тепло. Но, видимо, стражи предпочитают быть готовыми ко всему. Теоретически, без электричества модули отключатся, и в таком случае все население рискует замерзнуть насмерть, особенно если это произойдет зимней ночью. Но на моей памяти такого никогда не случалось.

Подушки здесь, кстати, тоже никто не использует, а я вот так спать просто не могу. Всегда подкладываю что-нибудь под голову. Особенно, когда бесчинствует бессонница, так и тянет положить голову повыше.

Пока верчу в руках рулон из одеяла, в голове мелькает трусливая мыслишка. Почему бы не решить свои проблемы с ночлегом самостоятельно? Устроиться на ночь на том матрасе, закутавшись в парочку таких одеялок? По крайней мере, пока сейчас лето. А зимой можно приткнуться между наработавшихся за день, излучающих тепло машин. Хотя они, должно быть, остынут слишком быстро. К тому же это, возможно, нарушение правил.

В конце дня за старушкой приходят. Какая-то хмурая девушка тормошит ее, положив руку на хрупкое плечо, поднимает из кресла и ведет за собой. Возможно, таким образом, она уводила ее и раньше, на обед, например, или приносила еду сюда, пока я была в задних комнатах. Уже в дверях, Реин вспоминает обо мне и поспешно с заискивающей интонацией просит девушку, рассказать мне, где здесь что, и где мое спальное место. Та, почему-то резко, сквозь зубы, называет мне номер комнаты и тащит старушку прочь.

Не совсем уверенная, что мне делать, я иду за ними на некотором отдалении. В большом зале в этот момент никого нет, как и в коридоре, в который заворачивает девушка. Из него она выходит в другой большой зал с распахнутыми настежь дверями. Оттуда доносится шум многих голосов. Я заглядываю туда вслед за ней и просто столбенею. Это, собственно, столовая с широкими и длинными столами, запруженная множеством людей. Они громко переговариваются, смеются, стучат подносами. Я пытаюсь оглядеться, но от нахлынувшего ужаса все плывет перед глазами. Выскакиваю наружу как ошпаренная.

К черту еду! О ней даже думать тошно, хотя я и пропустила обед. Пока в коридорах наступило затишье, спешу к той комнате, которую мне назвала та девушка. Найти ее не трудно, планировка уровней во многом совпадает.

Дверь в нужную мне комнату закрыта, но я и так представляю ее габариты – на двадцатом уровне здесь находится один из школьных классов. Очень надеясь на то, что во время ужина внутри никого нет, неуверенно захожу. К счастью, так и есть и можно спокойно осмотреться.

Как я и ожидала, это общая спальня, рассчитанная на восемь человек. Спальные модули расположены по обе стороны от загромождённого прохода. Четыре средних смотрят друг на друга, оставшиеся на заклеенные картинками стены. Возле каждого тумбочка или вешалка с одной стороны и узкий шкаф с другой. Кроме того сверху модулей остается еще место и оно повсюду завалено всякими пакетами и коробками чуть ли не до потолка. Одежда свисает буквально отовсюду, делая комнату похожей на такие странные, приторно пахнущие джунгли. На стене напротив входа два зеркала, уляпанные по краям блестками и наклейками. Рядом с ними хлипкие заваленные косметикой столики. Ну а на полу, конечно же, нестройные ряды разномастных туфель, босоножек, со стразиками, кисточками, ремешками, на шпильке, на платформе – просто выставка. Раз все равно никто не видит, я приподнимаю подол юбки и прикидываю, как смотрятся рядом с ними, мои удобные ботинки. Жутковато, честно говоря. И откуда только эти царапины на носке? А пятна? Как будто у них лишай.

А собственно, куда же приткнуться мне? Возвращаюсь обратно по проходу, силясь понять, какой из этих модулей не занят. Чужие вещи вообще-то повсюду, но у одного из ближайших к выходу их меньше всего. Просто несколько коробок и больших пакетов, как будто это место превратили в склад того, что не поместилось или мешало. Во второй мой проход туда-сюда, замечаю наконец на боковинах узкие таблички с именами. За свисающими платьями и шарфами их почти не видно. Так и есть, у того модуля, что я приметила табличка отсутствует, только следы от клея остались. Немножко подвигаю коробки, чтобы было куда сесть. Сижу жду.

Первой появляется яркая девица крайней степени стройности. Она одета в короткий топик, открывающий безупречный живот и голубые обтягивающие шорты, поверх которых колышется пышная и длинная, зато абсолютно прозрачная розовая юбка. На голове из окрашенных во все цвета радуги волос сооружено нечто немыслимое. Завидев меня, она порхает ко мне как экзотическая бабочка в блестящих сланцах.

– Привет, я Ристика. Ты пришла на место Реин? – вопрошает она, часто хлопая густо намазанными ресницами в комочках туши. Я киваю в полнейшем офигении. – Ты сестра Криса? – уточняет она, и я снова дергаю головой, но уже отрицательно.

– Ой, – Ристика манерно прикрывает рот обеими ладошками. – Вот он не обрадуется.

За спиной девушки как раз появляются остальные соседки.

– Сэру не взяли, – говорит она им раздосадовано, и я понимаю, что вместо меня они ожидали какую-то свою знакомую.

– А говорили, что все схвачено у нее, – отвечает одна из девушек сердито.

– Да она же с нулевого! – восклицает другая, обратив внимание на мою одежду.

– Ты что даже не из гильдии?! – удивляется Ристика.

Недовольно галдя, все девушки уходят вглубь комнаты. Там они очевидно продолжают обсуждать сложившуюся неприятную ситуацию. А действительно, почему же офицер спустился за заменой Реин к нам в мастерскую, хотя для этой работы бы лучше подошел кто-нибудь из обслуживающей гильдии? Причем, взяв нас с Лексом, ему пришлось стать нашим шинардом, иначе у нас попросту не было бы доступа на этот уровень. Кстати, я до сих пор не знаю, на каком уровне нахожусь.

Ну, если мне просто странно, то мои соседки этим взбешены. Из обрывков разговора, доносящихся до меня, понимаю, что для девушек и ребят из гильдии попасть сюда в качестве обслуги это уже заслуженный шаг вверх. И вот какая-то их подруга заслужила, а из-за меня обломалась, осталась внизу. Хотя они ее видимо никогда раньше не видели, так что все-таки не подруга. Но они знают ее брата Криса, который здесь очевидно работает. У меня зреют неприятности!

В ожидании отбоя сижу как на иголках. Соседки понизили голос, продолжая обсуждение, зато иногда я слышу неприятное подхихикивание. Мне вспоминаются такие же тихие разговоры в сплоченных кружках наших девчонок в приюте. Они означали, что кому-то ночью придется туго.

Перед отбоем в одиннадцать часов я снимаю только ботинки. Девушки постепенно укладываются, не сказав мне больше ни слова, но соседка сбоку, перед тем как лечь в постель, одаривает меня презрительным взглядом морального превосходства.

Я тоже ложусь, чуть свесив левую руку над выступающими из-под модуля ботинками. Перед выключением света в комнате все закончили шуршать пакетами и замерли.

Свет гаснет, оставляя нас в кромешной темноте. Я тот час поднимаюсь, одной рукой хватаю свою обувку, второй придерживаю юбку, чтобы она не шуршала, и на цыпочках выскальзываю в коридор. За своей спиной, я уже слышу, как поднимаются остальные. Надо же, даже не дают мне времени на “заснуть”. Они тоже пытаются не шуметь, но у них это не слишком получается. Я же серой мышью улепетываю от них прочь.

По коридору двигаюсь быстро, одной рукой чуть касаясь стены. Я уже давно привыкла уверенно двигаться в темноте. План помещений так и стоит перед мысленным взором, помню все расстояния наизусть. Оказавшись в помещении склада, снимаю с шеи свою карту на цепочке и, оставив ее в считывателе, блокирую изнутри дверь. Всего делов! Теперь можно спокойно искать в темноте одеяла и матрас. Пока что я в безопасности.

В приюте нас приучили не задавать вопросов. По крайней мере, тем, кто выше нас по положению, то есть всем. Боюсь, я с этой привычкой не скоро расстанусь, а вот Лекс находит меня утром вполне довольный. Он уже разузнал все, что только можно.

Итак, мы находимся на тридцать пятом уровне – самом верхнем уровне общежитий. Те, кто живут выше, уже имеют отдельную квартиру. Здесь же проходят обучение новички стражей, только что вступившие в гильдию. Офицеры на этом уровне не живут, но по очереди остаются на ночное дежурство. Они обучают молодняк, потом набирают из них себе небольшие группы, которые курируют и дальше при их продвижении наверх. Есть еще и старшие офицеры, которые следят за обучением новичков, а также продолжают обучение младших офицеров. Как-то так.

Что интересно, между офицерами в итоге распределят не всех новичков. Худшие из них рискуют остаться в общежитиях надолго.

Еще Лекс узнал, что такое же обучающее отделение находится напротив, с другой стороны пролета бездны. В каждом из них находятся общежития для новичков, набранных из одного сектора Муравейника, то есть для сорока человек с каждой стороны, и классы. Прочие помещения, типа тира, столовой, моей прачечной и так далее, не дублируются, что-то находится там, что-то здесь, так что отделения не самодостаточны, хотя между ними и поддерживается конкуренция.

Библиотеки как таковой здесь нет, но книги расставлены на многочисленных полках в каждом классе.

Расписания занятий составляются на несколько дней вперед до ближайшего выходного, причем длина промежутка между выходными меняется. Лекс обещает снабжать меня этим расписанием, которое собирается брать неизвестно откуда. Впрочем, ему выдали планшет, как у стражей, так что может информация приходит сразу на него. Задания для него, как для посыльного туда приходят. Точнее сыпятся. Быстро рассказав мне все это, Лекс сразу убегает.

На завтрак я все-таки не иду, хотя кушать уже даже хочется, но квест со столовой я все еще осилить морально не готова. Вскоре после него приходит Реин, она садится в свое кресло и предлагает посмотреть, что мне сегодня предстоит сделать на том листочке, что она мне дала вчера. Пока хожу за ним, на складе происходит какая-то жесть.

К моему возвращению на полу уже высится огромная гора грязного вонючего нижнего белья. Реин снисходительно смотрит на охвативший меня рабочий “энтузиазм” и говорит, указывая на две пластиковые корзины, стоящие у входа:

– Офицерское стирай отдельно.

– Хорошо, – лепечу я. Все еще стою и таращусь на гору, пропитанную потом восьмидесяти человек, кое-где на белых майках виднеются даже следы крови.

– Не обязательно стирать это сейчас, у них еще есть по два комплекта, но учти, что позже будет еще форма и простыни, – говорит Реин. – График смены на листочках. Свою цивильную одежду они тоже будут тебе приносить. – Она продолжает объяснять мне все премудрости, а я начинаю перекладывать чужое белье с пола в свободную корзину. Замечаю, что на всем стоит цифровой код, и полагаю, раскладывать все на восемьдесят кучек придется тоже мне.

– Дайте мне посмотреть на эту шлюшку! – с этими словами на склад заявляется высокий жилистый парень и, обведя комнату недовольным взглядом, останавливается им на мне. На нем зеленая форма с теми же нашивками, что и у новичков, но на вчерашнего школьника он явно не тянет. Рискну предположить, что это тот самый Крис, чью сестру я своим появлением здесь ненароком обездолила. – И вот это позорище они взяли?! – восклицает он, оглядев меня презрительно с ног до головы. – Черт, я думал, что ты, по крайней мере, ублажила половину здешних офицеров, чтобы попасть сюда, но вот с этим, – он ткнул пальцем в мою сторону, – даже никто возиться бы не стал! Да ну на хрен!

– Придержи язык! – от негодования Реин вскакивает из своего кресла и даже делает небольшой шажочек вперед, едва не упав. Она вся мелко трясется, в глазах и злость, и бессилие.

– Сама заткнись, старуха! – орет парень. – Тебя давно в бездну пора отправить!

От вида маленькой беспомощной старушки, на которую совершенно несправедливо орет молодой и сильный псих, во мне на секунду просыпается истеричка. Нестерпимо хочется наброситься на него с кулаками, драться, кусаться и вопить.

– ТЫ ЗАТКНИСЬ! – рычу я вместо этого. – Немедленно извинись перед ней!

– А то что?! – интересуется парень с наглой улыбочкой.

Ну, не знаю что! Но для начала вываливаю на него корзину грязных трусов.

Мой грязный маневр имеет неожиданный успех. Противник немедленно ретируется, правда вопя благим матом и осыпая меня угрозами.

– Не бойся, я доложу начальнику, – говорит Реин, с трудом опускаясь обратно в кресло. Она дышит с некоторым затруднением. – Этому нахалу не поздоровится.

– Не нужно, – я стараюсь убедить ее этого не делать. Жаловаться стыдно, а вот мстить в данной ситуации прямо-таки очень хочется. Нет, конечно, не руша его карьеру, которая видимо и так с самого начала не задалась. А вот, используя свое служебное положение, подсыпать перца в нужное место – вполне адекватно, мне кажется.

Следующие несколько дней проходят тихо и спокойно. Мне удается несколько раз сходить в столовую – на буксире у Лекса. У него не всегда получается составить мне компанию, бегая со всевозможными поручениями, но и того достаточно. Один раз повезло даже попасть на обед, где кроме прочего выдавали мои любимые яблоки. Еще я навострилась ходить в душ за полчаса до общей побудки. Душевые также оказались звукоизолированы, правда вода холодная, зато в это время уже можно включить там свет.

В общем, я приноровилась к новой жизни. Стала чувствовать себя уверенней и перестала заклинивать дверь на ночь, что оказалось к лучшему.

И вот открываю я глаза в полнейшей темноте со смутным ощущением чьего-то присутствия. Однако теперь, окончательно проснувшись, я чувствую лишь теплый кокон из колючих шерстяных одеял и холод на лице. Вокруг тишина и ни проблеска света. Но я не могу успокоиться, жду, подняв голову и уставившись куда-то в том направлении, где находится выход из комнатки. Какое-то время ничего не происходит, и я кладу голову обратно. Должно быть, мне просто что-то приснилось.

Пытаясь снова заснуть, я представляю себе ночные платформы. С одиннадцати вечера до пяти утра они совершенно безлюдны, свет погашен. Лифты и поезда замерли, накрепко задраив все входы. На всех верхних надземных уровнях жизнь затаилась, попряталась за двойными дверьми и затихла, как будто исчезла совсем, но где-то в глубинах бездны наоборот что-то просыпается, оживает, копошится там, дерется за то, что нападало сверху за день, пожирает трупы и остатки человеческой еды. Но кому-то из них мало тухлятины, щедро пожертвованной вольготно устроившимся под солнцем человечеством, и оно карабкается вверх, привлеченное биением сотен тысяч живых сердец.

В ночные часы на платформы выходить опасно, кто-то бродит по ним в темноте. Иногда его даже слышно, если прильнуть ухом к выходящей наружу стене. Иногда оно что-то оставляет как знак своего присутствия. Но никто еще не написал книгу о том, что же оно собой представляет. А если написал, то не занес экземплярчик своего творения в школьную библиотеку. Может такая книга есть на полках учебки стражей? Скоро у них выходной, надо будет проверить. Если конечно новички не предпочтут провести его в классах за самостоятельными занятиями, кто их знает.

Я снова рывком приподнимаюсь на матрасе. В соседнем помещении кто-то есть. И это не может быть сном, поскольку тот, кто там ходит, только что смачно ругнулся, а мыслеобразы в моей голове такими словами не пользуются. Не то, чтобы не знают, но…

– Я здесь! – говорю я негромко, хотя секретничать нет смысла. Отсек из нескольких комнат, в котором я работаю и прячусь, хорошо изолирован от других и за его пределами все равно никто ничего не услышат, даже если мне вздумается покричать.

На мгновение луч фонаря ослепляет меня, потом Лекс подходит и садится рядом со мной на матрас и направляет его в сторону.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я опять же шепотом.

– Хоть бы предупредила, что здесь ночуешь, – жалуется Лекс. – Я битый час ползал по полу женской спальни, пока не ухватил за ногу похожую на тебя девчонку. Повезло, что она так и не проснулась!

– Извини, – мне и страшно от представившейся картины и одновременно смешно. – Не думала, что ты захочешь меня навестить.

Лекс отмахивается, он явно чем-то взбудоражен.

– Мне дико нравится быть посыльным-новичком: хожу, где хочу, слушаю разговоры, а если засекут, отговариваюсь тем, что заблудился, – посвящает он меня в свои похождения. – И все мне сходит с рук, разве что кто-нибудь чем-нибудь да зашвырнет. Да все мимо – снайперы хреновы.

Радостно хихикаю, представляя себе лица всех этих надменных офицеров.

– Короче, скажи мне, Вета, только честно: а не хочешь ли ты выйти со мной на платформу?

Секунду смотрю на него непонимающе.

– Что, сейчас?!

– Ну а какой смысл выходить потом? Днем любой дурак может.

– А разве нас не засекут за этим прямо сразу?

– Я же сказал, хожу, где хочу, сую свой нос, куда не просят, подслушиваю то, чего не надо, – терпеливо поясняет Лекс. – Все обойдется, гарантирую, – улыбается он, так что от волнения у меня желудок сводит.

Хочу ли я выйти ночью на платформу?! Что за вопрос издевательский?!

Начинаю напяливать юбку, еще не выбравшись из одеяла. Майку натягиваю шиворот навыворот. Ботинки пытаюсь завязать на ходу.

– Ты все-таки кофту-то одень, – напоминает Лекс, довольный произведенным эффектом. – Ночью это тебе не днем.

На самом деле от волнения меня так в жар бросило, что я могла бы выскочить в нижнем белье и не заметить, но если просят, то ладно. Кофту надеваю и, помирая от жары, следую за Лексом.

Темными коридорами мы тихонечко идем к шлюзу – не основному, который я уже видела, а какому-то подальше. Мимо помещения дежурных, у которого три стены стеклянные, проползаем на четвереньках.

У меня внутри все кипит от возбуждения. Сложно спокойно стоять на месте, пока возле двери шлюза Лекс неторопливо достает свою карточку. Он не только проводит ее через считыватель, но и вводит семь цифр некого неизвестного мне кода. Преклоняюсь перед его качествами проныры!

Из шлюза выбираемся наконец на платформу и сразу подходим к поручню.

Ночь снаружи просто неописуемо прекрасна! Больше нет всех тех многочисленных запахов, постоянного шума. Да и вокруг далеко не так темно, как, мне казалось, должно быть. Может, это лунный свет отражается от рефлекторов, может еще что-то, но, по крайней мере, по краю платформы можно ходить без фонаря. И главное – нет людей! Вообще! Огромные пространства, не занятые абсолютно никем. Чистый восторг! Я готова умереть, прямо в эту самую секунду! Кажется, я уже увидела самую прекрасную вещь на земле! Ощутила лучшее, что можно ощутить!

– Погуляем? – Лекс протягивает мне руку. Я хватаюсь за его теплую ладонь, и вдвоем мы не спеша идем по платформе, почти идентичной тем, что расположены на уровнях ниже и исхожены нами вдоль и поперек. Но ночью, это совсем другое место. Волшебное, чарующее. Это райские кущи, приют тишины, шедевр древних зодчих.

Меня трясет, но не от холода. Мы не только в самом прекрасном месте на свете, но, возможно, в эту самую минуту где-то неподалеку находятся или собираются сюда подняться невиданные неслыханные чудовища из нехоженых глубин земли. Я чуть ли не упиваюсь этим совершенно нормальным человеческим чувством страха, который ничего общего не имеет с ощущением постоянной тревоги, неловкости и подавленности, которые постоянно со мной. Страх возвращает меня к жизни, приносит удовлетворение от понимания, что я действительно жива и нахожусь где-то в мире живых, что я имею место быть. Меня трясет, перетрясает эмоции и из-под гнета разочарований и апатии выбирается что-то хорошее, светлое, здоровое.

– Смотри сюда, узнаешь? – радостно восклицает Лекс.

Узнаю, конечно! Такое же приспособление для перехода между платформами, что мы видели на испытании для стражей. Прыгаешь на канат, и он протаскивает тебя на другую сторону прямо над бездной.

– Хочешь попробовать?

Когда вокруг нет людей, я все хочу!

– Погоди, сначала я, – отстраняет меня Лекс.

– Только осторожно, – прошу его, отступая.

С ужасом смотрю, как он примеривается, прыгает и, удачно зацепившись, медленно плывет прочь. Круто! Теперь я.

Достигнув другого края, Лекс придерживает свой канат, чтобы вся конструкция остановилась так, как было бы удобно мне.

Пару раз представляю в уме свой прыжок и… Мои ноги больше не касаются платформы, пальцы хватаются за жесткий канат и их обжигает болью. Тело повисло и начало движение куда-то вперед.

– Захвати ногами канат! – советует Лекс нервно.

О, черт, конечно! Я так и десяти секунд не провишу! Кое-как делаю, что он сказал. Я как-то уже пыталась забираться по канату во время тренировок Кейт к экзамену. Тогда я залезла всего на полметра и сдохла, но теперь я хоть представляю, как сделать себе опору.

Ура! Я еду над бездной! Нет, почти лечу, только медленно. Пытаюсь извернуться и поглядеть вниз, но ни черта не видно. Ладно, хотя бы могу представить, что она там.

Пока воюю с канатом, позади что-то начинает происходить. Мы с Лексом уже больше не одни в ночном Муравейнике! Мне сложно оглянуться назад, но я хотя бы вижу испуганное лицо Лекса впереди. Еще несколько секунд и он помогает мне оказаться на платформе. Одергивая на место неудобную старую кофту, скорее оборачиваюсь.

К счастью, людей там не появилось, что было бы хуже всего. Судя по всему напротив, принюхиваясь к оставшемуся после нас запаху, стоит то самое чудище из глубин, однако оно вовсе не поражает воображение ни размерами, ни внешним видом. Это худощавая лохматая собака невзрачной серой масти, но очень внимательным пронизывающим взглядом маленьких черных глаз.

Всего лишь собака. Должно быть, она даже никогда не была на подземных уровнях, прячется днем где-нибудь на многочисленных складах, а ночью выходит искать что-нибудь съестное, что осталось не убранным.

Неужели вот такие собачки и создали легенды о ночных монстрах из глубин? Неужели из-за них четверть каждых суток люди боятся покидать внутренние помещения? Как-то странно.

Между тем собака делает шаг в нашем направлении и из темноты начинают появляться ее соратники. Они очень похожи друг на друга, почти одинакового размера. И все с такой же спокойной заинтересованностью смотрят на нас, только время от времени поглядывая на своего вожака. Два, шесть, десять… Их должно быть несколько десятков. Пожалуй, нам очень повезло, что мы оказались с другой стороны пролета.

Проходит минута за минутой, но стая и не думает уходить. Не знаю, считают ли они, что мы посягнули на их территорию, или мысленно разделывают нас на обед. Самое интересное, что в глубине платформы мы видим далеко не всех, часть стаи вполне могла отделиться от основной и сейчас следовать к другому переходу между платформами.

Лекс вдруг хватает меня за руку и начинает тащить на себя. Первая мысль, что ему в голову пришла та же идея, что и мне, но нет – хуже. Он первым заметил тени, появившиеся возле лестницы на другие уровни метрах в пятидесяти от нас.

Вслед за Лексом я бегу в противоположном от них направлении, но впереди уже виднеются другие тени. Она мчатся к нам в полнейшем безмолвии, координируясь между собой без единого звука.

– Успеем! – выкрикивает Лекс, мельком оглядываясь на меня, и припускает быстрее прямо навстречу приближающимся хищникам. Я пытаюсь не отстать, одновременно ища наше спасение. Впереди, у края платформы замечаю направляющие для лифта. Не уверена, как по ним можно спуститься вниз, но, кажется, это наш единственный шанс, так что уж как-нибудь.