– Надо уходить отсюда, – настаивала Эмма. – Немедленно.
– Да, а с ней что делать? – Алекс многозначительно посмотрел на Викторию. Девушка заметно стала выглядеть более неловко. – Слушайте: вы идите на улицу. Скажите, что дозвонились до скорой и останьтесь ждать. Не говорите при старухе о машине. Я попытаюсь все объяснить, и мы спокойно уйдем, идет?
– Я не оставлю вас наедине с ней, – Эмма хотела дотронуться до руки, он покачал головой и отступил, не позволяя прикоснуться к себе.
Алекс понимал, что оставаться в иллюзии опасно, но его останавливали две вещи: плохое самочувствие Виктории, которой необходимо отдохнуть. В лесу вряд ли они найдут для нее воду и смогут оказать хоть какую-то помощь. Здесь же она могла набраться сил. А вторая вещь – ему стало интересно, что происходило здесь на самом деле. Что скрывало это место. Или кого.
– Все будет нормально, – уговаривал Алекс. – Она просто не рада тому, что нас много. Я уверен, если вы уйдете, она успокоится и…
– Тихо, – прервала шепотом подруга.
Старушка вошла, неся еще одну кружку, которую сопровождал пар.
– Это чай, – она преподнесла кружку Виктории.
Девушка в ожидании дозволения посмотрела на Алекса, но он не смотрел на нее, его занимали собственные мысли.
– Мы дозвонились до скорой помощи, – неуверенно начал Макс, – они уже едут. Наверное, мы выйдем на улицу и дождемся там.
– Спасибо за гостеприимство, – добавила Эмма.
– Как желаете, – старушка достала связку ключей из кармана платья и вышла из комнаты.
Макс и Эмма вышли за ней, посмотрев напоследок на друга.
– Сейчас вернусь, – произнес Алекс и тоже покинул комнату, чтобы убедиться в безопасности своих друзей.
Тихие голоса, звук отпираемого замка, шаги, – все это стихло и послышалось уже снаружи за дверью. Прошло около минуты, Виктория чувствовала на себе, как медленно тянулось время, а ей становилось стремительно хуже. Ее взгляд нашел кружку с чаем. Поднеся к лицу, она сделала глоток сладкого горячего напитка, пробуя на вкус. Затем медленными глотками опустошила. Опустив руку, почувствовала, что головокружение стало проходить.
Скрипнул деревянный пол, в дом вошла старушка и сразу показалась в дверном проеме.
– Ты уже выпила чай, дорогая, – она улыбнулась, не размыкая губ, и посмотрела на девушку, чуть склонив голову.
– Большое спасибо за чай.
– Тебе стало лучше?
Виктория сосредоточилась на своих ощущениях. Голова перестала быть тяжелой, но слабость сознания осталась. Прибавилось совсем немного физических сил.
– Да, спасибо.
– Твой друг сейчас придет за тобой.
Виктория оставила кружку на диване и посмотрела в сторону опустевшего коридора. Ей стало казаться, будто знакомые тени начали оживать. Девушка прижала ладони к лицу и закрыла глаза, успокаивая свое частое сердцебиение.
Когда дверь открылась, Виктория отняла ладони. Кто-то вошел в дом и прошел по неосвещенному коридору, она увидела лишь чью-то черную одежду, тянущуюся словно плащ. Девушка побоялась привлечь к себе внимание и застыла в ожидании. Внезапно вошедший вернулся и выглянул из-за угла.
Она вздрогнула, хотела закричать, но не смогла. Ее голос пропал.
Некто в черной одежде и белой маске смотрел на нее и едва слышно смеялся неестественным смехом, как бы пытаясь подделать смех человека. Виктория встала, не сводя взгляда от маски демона. Он выпрямился, становясь выше, вышел из-за стены, показываясь целиком. На его голове капюшон черного балахона до пола, из-за широких рукавов виднеются руки в черных перчатках. На белой маске изображено подобие улыбки, зловещей и пугающей. Демон оборвал смех в один миг. Затем начал приближаться.
Виктория в страхе отходила к заколоченному окну, повернулась спиной к Демону, понимая, как важно спешить. Ее дрожащие руки пытались убрать доски, прибитые гвоздями. Демон подходил все ближе, шурша балахоном по ковру. В панике спешащей девушке не удавалось сдвинуть ни одной доски. Вдруг что-то постучало по ее плечу.
Девушка посмотрела краем глаза в сторону, увидев, что в руках возвышающегося над ней Демона нож, и он привлекал ее внимание, дотронувшись рукоятью. Она боялась посмотреть на него, поэтому закрыла глаза, крепко зажмурившись.
Однако, даже закрыв глаза, Виктория продолжала видеть. Демон начал стремительно расти, становясь выше, пока собой не пробил крышу и часть хлипкой деревянной стены основания дома.
Прячась за обваливающимися обломками, девушка выбралась из дома, попав в колючие кусты пурпурных ягод, растущие под окнами. Небо стало фиолетового цвета, потемнев, словно так скоро наступил глубокий вечер. Лес вокруг дома тоже изменился, став более густым, и устрашающе зашумел. Чувствовался запах сырой земли. Стоило прислушаться, и можно было услышать, как воздух словно застыл, а в нем тяготящий слух звук. Натянутый, как унылая мелодия, от которой мурашки по коже.
Виктория огляделась по сторонам, но не увидела ни одной живой души. Лес замкнулся, как будто к дому не вела ни одна дорога. Она остановилась перед крыльцом, не зная куда идти. Из раскрытой, напоминающей голодную пасть, входной двери раздавался вой. Ветер вился под ногами, затягивая в глубину непроглядной тьмы.
Шаги Демона вновь стали слышны. Виктория побежала к лесу, к этим черным и мрачным деревьям, между которыми многочисленные тропинки создают запутанный лабиринт. Но у самых первых деревьев ее перехватили за руки, больно сжав в плечах. Она пыталась освободиться, пока ее дух не выбили одним сильным ударом под ребра. Рука ударившего едва не прошла сквозь ее тело.
Виктория упала на землю, не в силах встать. Демон, уже ставший обычного роста, опустился на девушку, сомкнул руки в перчатках на ее шее и сдавил, перекрывая кислород. В ее глазах выступили слезы, она начинала терять сознание, различая черно-белые элементы одеяния и маски, пока все не погасло в темноте.
***
Виктория проснулась и обхватила ладонью свое горло. Выравнивая дыхание, в страхе осмотрелась. Она все еще была в доме старушки, лежала на том же диване. Рядом с ней опрокинутая пустая кружка из-под чая.
«Неужели это было сном?», подумала она. Девушка все еще чувствовала давящую хватку вокруг своей шеи, но в остальном ее ничего не беспокоило, кроме эха головной боли. Реальность воспринималась с трудом еще неокончательно проснувшимися органами чувств.
– Алекс, – тихим и тонким голосом позвала она. Ей стало даже неловко от своего одинокого и слабо прозвучавшего призыва.
– Иду, милая, – в коридоре послышались быстрые шаги, затем в комнате появилась старушка.
Виктория испытала такое знакомое чувство дежавю, на короткий миг она вспомнила о чем-то расплывчатом в своей памяти. Но прогнала беспокойное предчувствие и стала пытаться узнать хоть что-то у старушки.
Слушая сбивчивые вопросы, та кивала, однако не выглядела до конца понимающей. Но что-то успокаивающее и настраивающее на дружелюбие исходило от ее взгляда и смягчившегося в сочувствии выражения лица. Старушка утешила девушку и предположила, что она еще слишком слаба, поэтому могла потерять сознание. Виктория кивнула, действительно найдя в этом объяснение странному сну. Старушка предложила гостье поесть, девушка не нашла в себе смелость отказать, и они направились на кухню. Виктория хотела лишь поправить свои силы и скоротать время в ожидании, когда за ней вернутся.
Виктория села за деревянный стол в маленькой скромной кухне и вежливо улыбнулась за проявленную заботу, пока перед ней ставили глубокую тарелку с супом и ложку.
Перед тем, как посмотреть в тарелку, Виктория спросила, где ребята, которые были с ней.
– Трое молодых людей? Они уехали еще час тому назад. За ними приехала машина.
– Как? – моргнула Виктория, не сразу осознав то, что услышала. А затем на нее опустилась пелена безысходности и горечь от чувства предательства. Преодолевая боль и не позволяя себе заплакать, пыталась оправдать их поступок: они нашли возможность оставить ее в безопасном месте и отправились своей дорогой, не испытывая при этом угрызений совести. Честные люди так и поступают, не могли ведь они оставить ее прямо на улице. В глубине души она с самого начала ждала нечто подобное, понимая разницу между ними.
Дрожащей рукой Виктория взяла ложку, вглядываясь в суп. В тарелке плавало не что иное, как те грибы, что растут в аквариумах. Откуда-то появилось чувство, что это яд. Будто кто-то стоял рядом и нашептывал девушке это на ухо. Она осталась совсем одна, и у нее не было иного выбора.
Старушка ждала, когда Виктория попробует суп. Никогда прежде девушка не ощущала присутствие смерти ближе, чем сейчас. Ноа единственное, о чем она думала, – это вина за свою пустую и напрасную жизнь.
Девушка рассмотрела грибы, плавающие в тарелке. Сам по себе суп выглядел, мягко говоря, отвратительно. Жидкость в нем напомнила плотную консистенцию серо-зеленоватого цвета с резким неприятным запахом испорченного. Грибы в нем маленькие, серого цвета. Виктория вздохнула, не в силах оттягивать неизбежное. Поднесла ложку к губам.
Алекс появился неожиданно. Бесшумно зайдя на кухню, он заметил девушку за столом. Осмотрел то, что перед ней стояло, и при этом его лицо приобрело более хмурое и странное выражение. Виктория не могла отвести от него взгляда, в котором тонула последняя надежда.
– Ты что ешь? – спросил Алекс. И его тон был обреченным, что сразу исключало любые объяснения.
Девушка невольно проглотила только что положенное в рот, нервное напряжение было тому виной, то сжимающее ее, то отпускающее, и его выражение лица стало еще более несчастным. Виктория могла бы предположить, что единственной мыслью в голове Алекса было: только бы это были не грибы.
– Я сделала для девочки суп, – расплылась в улыбке старушка.
– Чем вы ее накормили? – Алекс перевел внимание на старуху, желая убедиться, что не так все понял.
– Супом с грибочками…
Алекс со стоном безысходности выдохнул и в ужасе посмотрел на притихшую девушку, сжимающую ложку над наполовину опустевшей тарелкой.
Виктория не могла оправиться после его появления, радость от удивления была почти наравне с чувством сокрушенности, что она зря поспешила. Все решила целая минута. Если бы Алекс появился раньше, она бы ни за что на свете не стала есть эти грибы. Виктория посмотрела на старушку, которая стала испуганно отдаляться вглубь кухни, раскрытая в своей лжи.
Алекс взял Викторию за руку и потянул, заставляя подняться, чтобы увести из кухни в ближайшую комнату. Когда девушка различила, что находилось за не до конца закрытой дверью, то стала упираться ногами в пол, останавливаясь. Алекс продолжал тянуть ее за собой, несмотря на сопротивление. У него удалось затащить девушку в ванную и усадить на пол. Виктория пыталась высвободить свои руки из его, умоляя взглядом прекратить.
– Ты зачем это съела? – спросил Алекс и обхватил ладонями ее щеки.
Виктория увернулась из его рук, опуская лицо, по которому полились слезы. Так сильно она ненавидела себя, что от бессилия оставалось только плакать.
– Ты понимаешь, что ты сделала? – Алекс стал трясти девушку, не показывающую никакой реакции на произнесенные слова. – Чокнутая психопатка. На хрена ты ей поверила? Одну оставить без присмотра совсем нельзя? Это ядовитые грибы.
Потянув за одежду, Алекс тащил девушку дальше по полу комнаты. Он отвел ее руки назад и опустился за спиной, не давая возможности сдвинуться с места.
– Открой рот, – приказал он, прижав девушку к ванне.
Виктория отрицательно мотала головой.
– Это отравленные грибы, это ты понимаешь? – Алекс локтем уперся в плечо девушки, что она уткнулась грудью к поверхности ванны. Он прошипел ей на ухо: – Ты умрешь из-за них.
Виктория была напугана происходящим, последнее ощущаемое чувство безысходности не позволяло принять то, что у нее еще был шанс спастись. Она все прекрасно понимала, когда делала свой выбор и съела то, что было отвратительным и одним своим видом говорило о том, что ничего хорошего не принесет. Ей было настолько стыдно, что хотелось навсегда все прекратить.
Терпение Алекса быстро истекло, и тогда он больно схватил ее за лицо, заставляя разомкнуть рот.
***
Виктория сидела на его коленях, их ноги переплелись, когда он удерживал ее на месте. Алекс отпустил девушку сразу же, когда ее организм смог выдавить из себя съеденное, после бесконечных уговоров успокоиться и перестать вырываться.
Виктория пыталась прийти в себя после столь унизительного кошмара. У нее была возможность укусить его за руку, чтобы он прекратил причинять ей страдания как моральные, так и физические, но не смогла решиться навредить человеку, который вообще не обязан был ей помогать. И молча вытерпела все, что от нее требовалось. Сердце часто колотилось ее в груди, изнутри ударяя по ребрам, в горле противно скребло, а вместо внутренних органов, казалось пустое, вывернутое наизнанку дно. Когда она начала кашлять, давясь воздухом, Алекс, будто пришитый к ее одежде, тоже поднялся вместе с девушкой, склонившейся над ванной.
– Как ты?
В ответ Виктория пожала плечами. Несомненно бывало и лучше.
Алекс отклонил девушку назад, что она уткнулась затылком в его плечо и посмотрела снизу вверх. Он дотянулся до застиранного полотенца и стал вытирать ее мокрое лицо.
– Тебе плохо?
Она медленно покачала головой, наблюдая, как Алекс вытирал свои руки. Ее снова передернуло.
– Ты можешь встать?
Она в этом не была уверена, но с его помощью у нее получилось устоять.
Пока Алекс умывал руки, Виктория стояла у стены, скрестив руки над колющим болью животом. Смотрела на притихшую возле едва приоткрытой двери старушку и думала, было ли ей хоть сколько-нибудь неприятно наблюдать за тем, как парень засовывал руку девушке в глотку и ее не очень изящно тошнило. Виктория вернулась взглядом к Алексу. Как же она жалела, что он спас ее от милосердного забвения.
Виктория набрала в ладони воду и умыла лицо. Посмотрела на ожидающего ее Алекса, чувствуя необъятное желание, чтобы земля под ней начала проваливаться, а она опускалась вместе с ней все глубже и глубже.
– Прости меня, – едва слышно произнесла она и стерла ладошкой выбежавшую слезу. Ее короткие волосы слегка намокли и стали завиваться в отдельные локоны. Глаза покраснели от того, как долго она плакала.
– Все хорошо.
– Я думала… – С еще большим разочарованием она опустила голову, заставляя себя дать объяснение своему ненормальному поступку, который привел к унизительной и неприятной ситуации для них обоих.
– Все хорошо, говорю же, – повторил он настойчиво.
– Нет, – Виктория посмотрела ему в глаза, чувствуя себя недостойным ничтожеством. Она заплакала, и он отвел взгляд к полу. – Я сделала это специально.
– Я понимаю, – Алекс искренне кивнул, понимая всю логику ее действий. Испугалась и впала в отчаяние. Что его ни капли не удивило. Он немного задержался на улице, из-за чего пришлось спасать девицу от пищевого отравления, которое вполне могло привести к летальному исходу.
Когда Алекс вышел на улицу вслед за друзьями, то увидел у леса, на еще мокрой после дождя земле, следы от протекторов, как будто кто-то не так давно оставлял там машину. Если бы не присутствие друзей, он бы направился искать следы тех, кто здесь останавливался. Деревья и кусты в той стороне леса необычно ярких цветов, совсем не такая тусклая зелень, как в других местах.
Воображение Алекса вырисовывало не самую радужную картину возможной участи тех, кто проезжал мимо забытой богом местности вдали от людей и сети. Он пришел к тому, что, похоже, все это было планом угонщиков. Чтобы забрать угрозами транспортное средство и вынудить искать помощи в этом доме, где ничего не подозревающих людей ждала мучительная смерть. И все это посреди белого дня. Он не хотел верить, что это хотя бы однажды сошло им с рук.
– Просто… будь осторожней, – попросил Алекс. На вид он был очень бледен, под его глазами темные тени от чудовищной усталости. Голос звучал обессиленно, но в нем слышалась привычная резкость. – Ты ведь сказала, что поможешь нам. Так начни сначала заботиться о себе, о своем комфорте и безопасности. Мне осточертело с тобой как с маленькой таскаться. Соберись. Будь сильной. Мне нужна сильная девушка рядом, а не чертова мазохистка.
Виктории оставалось из благодарности только кивнуть, выслушав все требования и претензии. Его искренность теплом окутала ее сердце, когда она узнала, что ему хотелось бы видеть в ней. Как же она ошибалась, считая, что она пустое место. Для Алекса она важна, он видел в ней глупого ребенка, а хотел бы увидеть способной отвечать за себя. Своим призывом к ответственности дал ей надежду, что стала прорастать в ней заживо.
Сам он выглядел подавленным и несчастным, и Виктория могла лишь смотреть на него, не в силах подобрать ни единого подходящего слова. Беспомощно рассматривала его отливающие тусклой синевой красивые голубые глаза. Почему-то у нее возникло чувство, что Алексу не станет легче от слов поддержки. Он производит впечатление человека, которому важнее действия, потому что ведет себя крайне отстраненно. К тому же она опасалась обидеть его своим проявлением чувств.
Алекс тоже посмотрел на девушку и нашел в себе силы хоть что-то сказать, а не продолжать вязнуть в своих не самых добрых и хороших мыслях:
– Все хорошо, я просто устал. В доме много всяких растений, грибов, и этот тошнотворный запах. Мне стало плохо, и я вышел на улицу. Видимо надышавшись, стал видеть всякие галлюцинации, потом головокружение прошло, и я вернулся. Как же ты меня напугала, – он чуть подался вперед, к ней, и тяжело вздохнул. – Эмма и Макс, должно быть, с ума уже сходят, – Алекс усмехнулся, когда представил их обеспокоенные лица. – Как себя чувствуешь?
– Мне уже лучше. Спасибо.
– Прекрати меня благодарить, – Алекс подошел к двери и обернулся. – Ты мне веришь?
Думая, волнует ли его хоть немного то, что поджидает их за дверью, Виктория ощутила беспокойство за него. Алекс упомянул про галлюцинации, она вспомнила свой сон и почувствовала себя еще тревожнее.
Алекс взял ее за руку, переплетая пальцы. Виктория посмотрела на их руки со странным чувством, задаваясь вопросом, сможет ли привыкнуть к такому однажды. В подобное верилось с трудом. Теплая ладонь, холодные пальцы, крепко-крепко держащие ее тонкую руку. Все это успокаивало, и волнение постепенно уходило. Ей начало казаться, что он читал ее мысли и все всегда знал.
Он вел ее прямо по коридору к выходу из дома. Она вспомнила про свой рюкзак и попросила подождать. Алекс остановился, не решаясь поторопить.
Виктория зашла в комнату, взяла рюкзак с дивана, перекинула за спину и оглянулась в поисках старушки, надеясь ее увидеть. Ее начинало настораживать ее отсутствие. Взгляд притянулся к стене в конце коридора и сфокусировался на ней. И постепенно место, куда она смотрела, начало темнеть и появился силуэт старушки. Затем и она сама.
Затылок сдавило болью, Виктория почувствовала легкое головокружение и неловко взялась за руку Алекса, ожидающего ее у проема, ведущего в комнату.
– Виктория? – он посмотрел в ту сторону, куда безотрывно смотрела она, но никого не увидел. Сжал дрожащую ладонь девушки, потянув к себе.
– Она там. Стоит у стены, – едва слышно сказала Виктория. Она не могла идти, ноги не слушались, точно на них повесили тяжелые кандалы с цепью, прикованной к этому дому.
– Здесь только ты и я. Нужно идти.
