Девочка со скрипкой
Наталья Тюнина
Семиклассница Лена Скворцова – скромная спортсменка и не особенно интересуется учёбой, когда классная руководительница вынуждает её улучшить успеваемость, занимаясь с новеньким отличником Серёжей. Сергей далёк от спорта, зато играет на альте и готов помочь своей соседке по парте разобраться в любимых математике и физике. И всё было бы хорошо, если бы не набившие оскомину «Тили-тили-тесто, жених и невеста» от самых отпетых хулиганов класса…
Наталья Тюнина
Девочка со скрипкой
1
Ленка влетела в класс перед самым звонком, плюхнула на пустующий стул рядом тяжёлую сумку с формой. Те, кто думает, что художественная гимнастика – спорт для хрупких и нежных девушек, заблуждается так же сильно, как и Ленкина мама, которая семь лет назад привела дочь на первую тренировку. Быстро вытащив из портфеля нужную тетрадь, Ленка села и огляделась. Вчера на линейке ей показалось, что в их классе будто бы новенький. Если, конечно, это был не чей-нибудь потерянный и вновь обретённый брат. Ах, вот же он! Вслед за полной и громогласной Мариной Петровной в класс просочился невзрачный мальчишка.
– Дорогие дети! – торжественно возвестила математичка. – Поздравляю вас со вторым сентября – настоящим началом учебного года! И хочу представить вам Серёжу Грошева. Серёжа теперь будет учиться с нами в седьмом «В».
Она вытолкнула вперёд новенького. На фоне громоздкой фигуры Марины Петровны паренёк выглядел щуплым, но, прикинула на глазок Ленка, пожалуй, был не ниже её самой, а ведь она стояла на физкультуре третьей.
– Надеюсь, Серёжа, ты вольёшься в наш дружный коллектив, – подбадривающе усмехнулась учительница. – Садись вот с Леной. Она не отличница, но добрая девочка, поможет тебе сориентироваться, если что.
Не ожидавшая такого подвоха, Ленка машинально скинула на пол сумку, освобождая стул. Она во все глаза изучала своего нового соседа. «Серёжа…» – покатала она мысленно его имя. Словно услышав, мальчик кинул на неё быстрый настороженный взгляд и снова опустил его, неловко садясь рядом. Чистые тетради они раскрыли одновременно.
Почерк у Серёжи оказался на редкость неразборчивый, как у курицы, пишущей лапой, что делало его абсолютно бесполезным на контрольных. И хотя он не мешал Ленке списывать, ей не удавалось разобрать ни слова. Учителя неизменно снижали Серёже оценку за неаккуратность, выводя «5-», а Ленка получала свою честную «3+. Старалась».
В первых числах октября на классном часе Марина Петровна сказала Лене:
– Скворцова, ты знаешь, что у тебя в четверти опять будут все тройки, кроме физкультуры? Что ты думаешь делать?
Вытянувшаяся около парты девочка пожала плечами.
– А если мы попросим Серёжу тебе помочь? – выдвинула предложение классная. – Знаете, в моём детстве отличники всегда помогали двоечникам – прости, Лена, троечникам – подтянуть хотя бы основные предметы.
Лена в ужасе перевела взгляд на Серёжу. На его лице восторгов тоже не читалось.
– Но… У меня же тренировки, нет времени… – попыталась отказаться она, но Марину Петровну уже увлекла эта идея.
– Будете заниматься, и если не к декабрю, то хотя бы к концу учебного года Лена станет твёрдой хорошисткой. Серёжа, ты согласен? – обратила она внимание на потенциальную жертву.
Серёжа поднял голову:
– У меня ещё музыкалка…
– Ну вот, говорят, музыка делает человека более гармоничным, а то у Скворцовой у нас перекос в спортивное развитие. Значит, договорились! – резюмировала классная.
После уроков Серёжа догнал Лену в раздевалке и, запыхавшись, спросил:
– Что ты делаешь сегодня вечером? – и смутился от того, как прозвучал вопрос.
– У меня тренировка, скоро соревнования. Давай лучше завтра, – Ленка покрутила головой в поисках кого-нибудь из девочек.
– Завтра у меня музыкалка, но можно сразу после позаниматься. Если тебе удобно, конечно, – будто оправдываясь, предложил Серёжа.
– Лады, – отмахнулась Лена и повернулась к спасительной Ольке, со стайкой девочек вошедшей в гардероб.
2
Всё следующее утро Ленка придумывала убедительную причину, чтобы отменить занятия с Серёжей. Может, вообще школу прогулять? Но, будучи ответственным человеком, девочка с негодованием отбросила эту мысль, свидетельствующую о трусости и слабости духа. Со своими сомнениями Ленка позвонила подруге:
– А что, собственно, такого страшного? – спросила Оля.
– Ну, ты понимаешь, – трагическим голосом прошептала Ленка, прикрывая трубку ладонью. – Вдруг кто-то подумает, что мы с ним встречаемся!
– Да ладно тебе, все же слышали вчера. Если будут донимать – вали всё на эМПэ, я тебя прикрою.
– Что-что? – задохнулась от возмущения Ленка. – «Прикроешь»? Ты, что ли, думаешь, мы правда будем встречаться?
– Кто знает, кто знает, – многозначительно промурлыкала в трубку Оля. – Но Марина Петровна – наш козырь!
– Да ну тебя! – обиделась на подругу Ленка, но в глубине души успокоилась. Действительно, это же не её идея. И даже не Серёжина. Почему это должно её волновать?
После звонка с последнего урока Лена дисциплинированно дождалась, пока Сергей соберёт портфель. Кроме сумки с учебниками его руки занимал большой вытянутый футляр. Серёжа уже приходил с ним в класс, но Ленка мало интересовалась внешкольной жизнью соседа по парте. Но раз уж они теперь одна команда…
– Что это? – спросила она.
– Скрипка. Альт, – кратко ответил мальчик. – Мне же в музыкалку ещё, я говорил.
День был погожий, и идея прогуляться перед дополнительной каторгой казалась привлекательной. Сначала ребята смущённо молчали, шагая по усыпанной листьями аллее. Потом Ленка спросила:
– Альт – это что?
– Альт – это такая большая скрипка с низким голосом, – Серёжа оживился. – Это не самый известный инструмент, но в оркестре на нём играют.
– А ты давно играешь?
– Третий год уже. Но это немного. На смычковых не так-то просто научиться, – извиняющимся тоном объяснил Сергей. – Кстати, у меня сегодня только специальность, то есть, только один урок. Ты можешь посидеть в коридоре, послушать. Хотя, может, лучше не надо, – вдруг застеснялся он.
Ленка взмахом руки отмела его сомнения. Серёжа начинал ей нравиться. Всегда приятно, когда у отличника обнаруживаются слабые места, но она совершенно не хотела портить с Серёжей отношения. Он был настоящий.
У Ленки был нюх на людей. Даже мама всегда признавала, что дочь с порога могла раскусить всех друзей и знакомых своего младшего брата, и если какой-то хулиган только хотел обидеть Николеньку, Ленка сразу видела все его намерения, как рентгеновский аппарат. С сестрой Коля был как за каменной стеной. Да и за саму Елену родители не волновались никогда, зная, что в плохую компанию она не попадёт. Нет, ну, может, волновались, конечно, например, когда она в спортивном лагере сорвалась со скалы. Думали, ногу сломала, конец всей атлетике, но нет, всего лишь ушиб и растяжение. Отлежалась. Но скалы – не люди. Сам упал – сам виноват.
– А твоим нравится, как ты играешь? – спросила Ленка Серёжу. Ну, чтобы знать, к чему готовиться. Музыку Ленка слушала редко, разве что танцевальную на тренировках.
– Маме нравится, бабушке не очень. Хотя она, конечно, хлопает на концертах и всё такое, но дома морщится и дверь в свою комнату плотнее закрывает.
– Поня-я-ятно, – деликатно протянула Ленка. – А остальным?
– А остальных – только кот Тимон. Он равнодушен к музыке, – пояснил Серёжа и замолчал.
Ленка всё ещё судорожно соображала, как перевести неловкую тему, но они уже пришли. В музыкальной школе Ленка ни разу не была. Ребята проскочили мимо сурово зыркнувшей вахтерши в полутёмный коридор.
– Ой, кажется, я уже опоздал! – схватился за голову Серёжа. – Ты же посидишь тут? – Он кивнул на скамейку, торопливо стаскивая с себя пальто.
– Да-да, – успокоила его Лена.
– Тогда возьми, – он сунул ей одежду и скрылся за дверью класса.
Ленка удивлённо опустилась на скамью, машинально сжимая пальто в руках. Подкладка была ещё тёплой. Лена тоже сняла куртку и положила вещи рядом с собой. В душном полумраке коридора девочка постепенно разглядела двери. Из-за каждой доносились звуки. Лена не смогла бы различить, какие инструменты их издают. Но звуки из-за той двери, где был Серёжа, слышались отчётливее. Казалось, чей-то слегка скрипучий голос негромко мычал мелодию, сначала простую, будто распеваясь, потом более сложную. Пару раз голос срывался, но затем начинал вновь. Лена заслушалась и не сразу поняла, что это играет её одноклассник! Она попыталась представить щуплого мальчика с большой скрипкой в руках, или нет, на плече, как вообще её держат, эту скрипку-альт? Картинка удавалась с трудом. Из соседнего кабинета всё громче раздавались звуки «Собачьего вальса», мешая слушать. Играли монотонно, с ошибками, которые замечала даже Лена. «Наверное, какой-нибудь первоклашка!» – с раздражением подумала она, подхватила одежду и ушла в конец коридора, где светилось единственное окно. Классы здесь, похоже, пустовали – было тише. Через стекло била в глаза яркая синева неба. Деревья уже почти облетели, и серые стволы тополей парка колоннадой уходили вдаль. По жёлтому ковру этого осеннего дворца прогуливались бабушки с колясками.
Ленка почувствовала движение за спиной, и, резко обернувшись, увидела расстроенного Серёжу.
– Не понравилось? – мотнул он головой в сторону класса.
– Да ты что, очень понравилось! – поспешила успокоить его Ленка. – Просто пианино рядом сильно заглушало.
Сергей недоверчиво посмотрел на неё.
– Ты мне сыграешь ещё потом как-нибудь? – спросила Лена, одеваясь. Неужели же он из-за этого такой кислый стал? Оказалось, да.
– Да, хорошо, позже обязательно сыграю, – расслабился Серёжа. – Пойдём. Мы к тебе или ко мне?
– У меня полный дом народа, – сказала Ленка. – Если у тебя можно, то лучше к тебе.
– Хорошо. Мама сегодня на смене, в больнице. А бабушка стряпать собиралась. Хоть поедим.
У Ленки согласно забурчало в животе, и она фыркнула. Есть хотелось обоим, и ребята поспешили к выходу. Свернув с аллеи и проскочив через несколько дворов, они оказались около старого дома красного кирпича.
– Сюда! – Серёжа потянул тяжёлую дверь подъезда. – Этаж самый верхний – второй.
Они взбежали по лестнице мимо ободранных стен, когда-то выкрашенных голубой краской. На широкой лестничной площадке стояло продавленное кресло и почему-то пианино, покрытое слоем пыли. Внизу, там, где у инструмента были педали, что-то шевелилось. Серёжа положил скрипку на кресло, присел на корточки, расстегнул портфель и достал завёрнутую в салфетку столовскую котлету, оставшуюся от обеда. В чьей-то старой шапке огромного размера на полу копошились котята: один рыженький, второй чёрный.
– Это я подобрал на улице, – извиняющимся голосом проговорил Сергей, скармливая котятам остатки фарша. – Бабушка в дом взять не разрешила, хорошо хоть соседи у нас нормальные – не прогоняют.
– Им, наверное, молока надо, – подумала вслух Лена.
– Я их поил молоком из пипетки, в самом начале, – пояснил Серёжа, поднимаясь. – Сейчас они уже большие выросли, как кони.
«Кони» выкарабкались из шапки, и рыжий попробовал взобраться по Ленкиным джинсам наверх. Коготки ощутимо впились в кожу. Ленка осторожно сняла любопытное животное с ноги и подала мальчику скрипку. Серёжа нажал кнопку звонка. За дверью послышались шаркающие шаги.
– Как бабушку-то зовут? – шепнула Ленка.
– Анна Яковлевна.
Грузная, невысокая женщина с серьезным лицом открыла дверь.
– Привет, бабуль!
– Здравствуйте, Анна Яковлевна.
– Здравствуйте-здравствуйте, а ты, значит, Леночка? – Лицо бабушки просветлело. – Проходите, родные, разувайтесь, раздевайтесь.
– Бабуль, ты нас покормишь?
– Конечно, накрыла уже. Да проходи, Елена, не стесняйся.
Девочка замешкалась, расшнуровывая кроссовки. Старинный паркет на полу блестел, нигде ни пылинки. Вообще, в квартире был идеальный порядок, это прямо-таки бросалось в глаза по контрасту с привычной Ленке обстановкой родного дома. Анна Яковлевна сперва отправила детей в ванную мыть руки и только потом пригласила в светлую кухню с клетчатыми жёлтыми занавесками и клеёнкой в тон к ним на обеденном столе. Пироги источали аромат, который сразу защекотал ноздри и даже, казалось, язык оголодавшей девочки. Ленка умостилась на краешке табурета, застеленного подушечкой. Пироги не обманули её ожиданий. После еды и большой кружки сладкого чая она почувствовала себя увереннее. Поблагодарив бабушку, ребята скрылись в Серёжиной комнате.
– У тебя своя комната? – вслух позавидовала Ленка. – Ты, наверное, поэтому так хорошо учишься? – поддела она Серёжу. Но тот пропустил иронию мимо ушей.
– А ты с кем живёшь? – дружелюбно поинтересовался он.
