Григорий Жадько "Осел и пиджак. Комедия по мотивам «Кавказской пленницы»"

– Нет! Я этого не допущу. Меня уже сейчас от вас «штырит»!

– Это как?!

– Ну чего здесь непонятного… типа я вас хочу!… Это самое!… Недетское желание всего…

– Откровенно! … Слушайте! Может и я вас хочу, только не догадываюсь? – озорно подняла брови Наташа.

– Кто знает. Ничего исключить нельзя! Только вы девушка. Вам нужно марку держать!

– И вот так у вас, по бездорожью… нормальным считается? – задумчиво поинтересовалась она.

– Вы про дорогу или про слова?

– Конечно про слова.

– Ну ведь это правда. Разве за честность можно осуждать? Сами подумайте. Если парень вам цветочки дарит, он что вам показывает?! … Что его «штырит», что он хочет вас, иначе бы он не дарил, … разве не так?

– Допустим!

– Нет, ну действительно! Спросите его тогда об этом прямо. Конечно он может и соврет, но если у вас все будет тип-топ, калина-малина, когда-нибудь вы все равно ляжете с ним в постель. Или будете дружить вечно?

– Гм-м! … Для вас это главное?

– Нет! Главное лечь по любви, когда этого уже невозможно избежать. Вот ни как! Ни с его стороны, ни с ее! И это нормально. Я так думаю.

Они надолго замолчали. Наконец парень недовольно процедил, сквозь зубы:

– Твою мать! Вот засада!

– Чего? – обернулась она к нему.

– Зашибись! Опять наговорил что попало!

– Ну почему! Как раз и нет! Во всяком случае вы были честны и откровенны!

– Да уж! Всю жизнь от этого страдаю!

– Да не парьтесь! Главное извлекать пользу.

– Типа хренов кавалер!

Девушка примирительно улыбнулась.

– Какой же вы хренов! Вон косая сажень в плечах. Огонь в глазах. Наверно в вашем городе от девушек отбоя нет?

– У нас девушек мало! Многие школу заканчивают, уезжают учиться и не возвращаются. Если уж не по живется, приезжают, но обычно уже с киндером. Типа мама, папа, вы об этом мечтали! А-а! О-у! О-у!

– Не преувеличивайте!

– Ну конечно есть девчонки, но мы всех знаем. То вместе росли, то учились. В общем тоска! Только за воротник и остается закладывать! Тогда и печали уходят и мир становится прекрасен. Ну летом правда отдыхающие. Это я про зиму.

– Вы тоже любитель, как вы выражаетесь, «принять за воротник»?

– Вы меня уже прощупываете! Похвально! – громко засмеялся он и одобрительно посмотрел на нее. – Да шучу, шучу. Ну… Коллектив. Как все. Не будешь же белой вороной вилкой кильку в томате таскать. Но не часто. Мне много нужно, чтобы забрало. Когда другие в ауте, у меня только в одном глазу. Да и потом, думаешь… нафига это все! Чего-то другого хочется.

– Другого чего? – пряча лукавую улыбку, спросила Наташа.

– Ну так… – замялся он.

– Я вас понимаю. Незачем все рассказывать. Хотя мне можно, я журналист! То есть студентка, на третий курс перешла. Вот и к вам приехала… отдохнуть и типа практики. Буду о вас писать. У вас же богатая история винзавода, с девятнадцатого века?!

– Богатая и студенток мы обожаем. Особенно когда попадаются такие неограненные бриллианты как вы!

– Да идите вы! – прыснула она. – Бриллиант нашли!

– На алмазную фабрику?

– Туда тоже можно…

– Смотрите! – внимательно всматриваясь в знакомые очертания, воскликнула Наташа. – Кажется приехали?

– Верно! Заречная! Вот дом вашего дяди! Все как говорил. Дым коромыслом.

Выгрузив рюкзак, Саша помог надеть его на плечи и сказал напыщенно, но с улыбкой на лице:

– Спасибо говорить не надо! Я люблю тебя новенькая! Чувствую, ты готова умереть за меня! Но этого не нужно! Просто оставь телефон.

– Мы вообще-то на «Вы»?! – недоуменно подняла брови девушка и сделала непонимающее лицо.

– Да знаю, между нами ничего быть не может! Но я твой бог и спаситель!

– Еще чего?! – пожала она плечами и тряхнула челкой. – Просто подвезли!

– Ты вообще юмора не понимаешь?! Чему вас в этой Москве учат?! Ну ладно, ты же только два курса закончила! Простительно.

– Ну вы-ы-ы и фрукт! – протянула она по слогам и покачала головой.

– Те-ле-фон! – безапелляционно, в тон, повторил он.

Девушка послушно написала на листочке.

– А прощальный поцелуй? – картинно указал он себе пальцем на щеку.

– Достаточно! – не ласково отрезала она, пытаясь изобразить возмущение. – Проваливайте!

– Очень грубо с вашей стороны!

– Нормально! – оборвала она его.

– Как трудно ошибаться в людях! – скривился он, как от невыносимого душевного страдания.

– Телефончик все перекроет! – сухо отрезала Наташа, – и не названивайте часто!

– Но это как звезды сойдутся! – показал он на небо и сделал смешную рожицу.

Девушка засмеялась и ушла. Саша нагнулся, изображая гориллу, делал жалостливые гримасы вслед, чесал бока, но девушка не обернулась. Он тяжело вздохнул и тоже уехал.

***

В доме Арабидзе, девушку поселили в угловую комнату на втором этаже. Половину первого сдавали квартирантам. Там имелся отдельный вход и открытая кухня под навесом. Там все время что-то жарили, варили и вкусные запахи разносились по саду.

За накрытым столом сидели Наташа и дядя. Он говорил слегка смущаясь.

– Я конечно еще раз извиняюсь, что тебя не встретил!

– Я уже все забыла! – мило улыбнулась Наташа.

Она выглядела веселой и беззаботной.

– Тебя не было целых семь лет! – задумчиво произнес он. – Ты очень изменилась! Правда! Поднимаю руки!

– Послушайте Георгий Николаевич… – пробормотала Наташа, уплетая вареники, заботливо слепленные тетей Машей.

– Зови меня просто дядя, или дядя Жора! Какой я тебе Георгий Николаевич! Я тебя с пеленок знаю.

– Хорошо. У меня к вам просьба. Я хотела бы написать очерк, о том как выращивают здесь виноград, фрукты, табак, о знаменитом на всю страну заводе «Алушта». Ведь он имеет большую историю, его винные подвалы построены еще по приказу графа Воронцова в середине XIX века.

– Это тебе в институте поручили? – удивленно вскинул голову Георгий Николаевич.

– Ну, да! Не могли бы вы посодействовать, чтобы мне с документами помогли.

– Хороший будет очерк? – расплылся в улыбке он.

– Я постараюсь.

– Я тоже! Сегодня схожу, договорюсь. Михаил Федорович, мой старый друг, все сделает. А сегодня отдыхай. Море! В Москве наверно соскучилась по нему?

– Еще бы! – засмеялась Наташа. – Спасибо!

– Только смотри в оба! У нас тут джигиты горячие! – игриво подмигнул он. – А от тебя глаз не отвести!

– Ну что вы дядя! – засмеялась она. – Что же я, совсем неразумная.

– А то сестра мне голову оторвет и обратно пришить забудет!

– Не беспокойтесь! – продолжила смеяться девушка. – Голове вашей ничего не угрожает.

Пойдя с утра на море, Наташа планировала не задерживаться, но дала слабину. Чарующая сказка моря, ленивого прибоя, крик чаек, пленительная атмосфера отдыха – не отпустили ее до обеда.

(Картинки девушки с пляжной сумочкой, спускающейся по узким улицам к морю. Набережная, камни, одиноко купающаяся девушка, отдых на лежаке).

А после обеда, она направилась к Михаилу Федоровичу.

Путь до винзавода пролегал по тротуару в тени огромных платанов. Скоро показался розовый с белым забор предприятия из диоритового камня, тоже окруженный вековыми величественными платанами. Проходная завода представляла собой своеобразный шедевр архитектуры. Бело-розовый нависающий портик, крытая галерея образованная колоннадой и аркой, фигурные кованые ворота из чугуна и красивая надпись по кругу: Винкомбинат «Массандра» – винзавод «Алушта»

Наташа быстро нашла нужный кабинет. Ее встретил тщедушного вида пожилой человек с роговыми очками и бородкой а-ля де Калинин.

– Михаил Федорович? – приветливо улыбнулась Наташа.

– Так точно милая барышня! Уже все приготовил! Все по годам, разложено. Садитесь вот здесь. У меня тут правда бардачок, но вы не обращайте внимания.

– Это не страшно!

Хотя, конечно, слово бардачок, трудно подходило для того обилия папок, которые опасно лежали до самого потолка.

Встав за ее спиной, старичок, закряхтел и с виноватой улыбкой заявил:

– Можно я на часок в соседнее крыло отлучусь, подбить кое-что нужно. А вы закройтесь, чтобы вам не мешали. Если помощь понадобится – телефон вы знаете!

– Договорились! – кивнула Наташа.

Девушка, не откладывая, углубилась в пухлые папки. На столе появились пожелтевшие ведомости, планы, распоряжения, приказы, отчеты о проделанной работе. Она перебирала их, пыталась что-то записывать. Накладывала на стол стопками. И, обреченно махнув рукой, начала фотографировать на телефон.

Пересняв основную часть, она увидела интересный корешок и попыталась вытянуть заинтересовавшую ее папку. Это оказалось не легким делом и вдруг вся полутораметровая стопка папок свалилась на нее. За ней другая стопка! Третья!

В секунду она оказалась в бумагах, пыли, а на голове, как каска, покоился упавший сверху оцинкованный маленький тазик с ручками.

– Какой ужас! – в отчаянии прошептала девушка.

Закрыв лицо руками, она стояла испуганная и растерянная и наконец, сняла тазик. На него закапали слезы (крупный план). Спустя минуту, она села с ногами на стол, сжала голову и стала раскачиваться. Сколько это продолжалось она не отдавала себе отчета!

Но что делать! Придя в себя, Наташа начала укладывать все вновь до потолка. Работала не покладая рук. Прыгала на стул, стол, тянулась, укладывая папки. (красивый план оператора, девушка на столе, высоко тянется, укладывает папки, красивые стройные ножки). Наташа металась, брала по много. С нее тек пот. Она утиралась, он снова застилал глаза. Она порозовела. Торопилась. Устала, но успела. Девушка сидела изможденная, свесив голову на грудь, когда вернулся бухгалтер.

– Я закончила! – выпалила она беспредельно уставшая, но счастливая.

Михаил Федорович ничего не заметил.

– И всего-то?! Быстро! – провел он рукой по бороде. – Ох! Молодежь! … Что же! Георгию Николаевичу передавайте мое почтение! Завсегда рад помочь!

– Передам! Обязательно! – устало улыбнулась Наташа и вновь с ужасом посмотрела на папки до потолка.

(Работа оператора, круговой переворот изображения и возврат в исходное).

– А вам все сдать на пятерки!